Ведьма. Возвращение.

После того, как из жизни и с этого света ушла Селина, на веки упокоившись в своем собственном мире, прошло около трех месяцев. Никто еще в полной мере не смог смириться с ее уходом и часто где-то в разговорах проскакивает ее имя. На улице бушует холодный и грозный февраль заметая все тропинки и дороги снегом. Для этого региона, на сколько я знаю, такая погода в новинку, но жители довольно быстро приспособились к низкой температуре и постоянным метелям, что кусают щеки в первые же секунды пребывания за дверью. В основном, все было как всегда, ничего не подвергалось изменениям, единственное что вышло из строя — это общая атмосфера Академии. Все стало серым, цвета померкли, воздух наполнился тяжестью и холодом. Ученики все так же ходили на занятия и, по крайней мере, пытались жить так, как жили до всего произошедшего, не обращая внимания на подавляющую вокруг ауру. Спокойствие наблюдалось только месяц и ничего особенного в целом не происходило. Как только отсчет пошел на второй месяц, над Академией словно стала сгущаться одна большая черная туча в которой был помещен только гнев и злость и ничего больше. Энид, своим волчьим чутьем, каждый день ощущала приближение чего-то неизбежного и ночами жалась к моему боку как маленький раненный и зашуганный котенок. Я тоже чувствовала что-то неладное, что-то большое и серьезное надвигалось на наши жизни и собиралось проглотить. Но для Энид я должна была быть сильной, должна была брать пример с ушедшей навсегда Селины. Поэтому все свои эмоции держала строго под замком и не давала своему волчонку усомниться во мне ни на секунду. Но сколько бы я не создавала для других и себя образ сильной, по ночам было в особенности страшно. В нашей комнате на четверых, где теперь обитали только я и Энид, поразительно хорошо были слышны звуки из подвала Академии. Душераздирающие крики и скулеж были слышны чуть ли не каждую ночь. Кто-то предельно точно звал на помощь. Только вот на утро никто ни о чем не был в курсе, а ученики Академии стали медленно сокращаться в численности. Первой ушла одна из серен, которую я знаю только по тому, как она короткий промежуток времени высмеивала Селину. Ее нашли мертвой у входа в Академию с многочисленными ранами от пыток, с выколотыми глазами и переломанными конечностями. Самым странным было то, что никто особого внимания и не обратил, словно были под общим гипнозом. А меня это волновало. Очень сильно волновало. За той девушкой, ушли еще пару учеников с такими же видами травм. Мисс Уимс была одной из немногих, кто тоже понимал, что здесь что-то не так, но она, как и я, не могла ничего сделать. Направив в подвал Академии небольшой отряд для проверки того, что там происходит, мы их так и не дождались и встретили только на утро следующего дня… У ворот Академии сложенных в пентаграмму. Каждое тело было изуродовано, на столько сильно, что никто не мог узнать личность человека. После того случая жертв больше не было, но внутри четко ощущалось то, что это только затишье перед бурей и будет намного хуже чем было до этого. Я уже около двух часов сижу за книгами пытаясь хоть что-то найти по тому, что происходит, но ничего нет. Совершенно ничего, словно то, что сейчас творится это нечто новое и неизведанное. Пятая кружка чая за эти два часа стала не то спасением, не то отчаянием. Тусклый свет в комнате только напрягал глаза, от чего впоследствии заболел висок. Тяжело вздохнув и сделав вывод, что я ве равно ничего не найду, нервозно потеребила серёжки в ушах, которые мне подарила Селина и закрыла лежащую передо мной старую книгу, с пожелтевшими страницами и кое-где размытыми чернилами. Встав со стула, потянулась, услышав слабый хруст в спине от длительного пребывания в сидячем положении вопросительного знака и выключив одну единственную настольную лампу, тихо прошла к кровати на которой звездочкой развалилась Синклер. Улыбнувшись от ее милого сонного лица, сняла с себя толстовку и положив ее на стул, залезла на кровать рядом с волчонком. Аккуратно положив ее голову себе на плечо и обняв девушку двумя руками, оставила короткий поцелуй на ее лбу, а затем закрыла глаза пытаясь погрузиться в царство Морфея, с одной единственной мыслью в голове: «Наступает хаос, спасать нас некому. Либо умрем, либо выживем, другого не дано.» *** В зеленые глаза, скрывающие в себе глубокую чащу загадочного леса, попадают теплые и яркие лучи солнца, заставляя очнуться от долгого сна. Сделав длинный вдох и распахнув свои очи, «спящая красавица» мгновение пыталась прийти в себя лежа под стеклянным куполом своего гроба. Двинув головой, глаза забегали по местности, сканируя и пытаясь понять местоположение. Слегка нахмурившись, девушка приподнимает корпус и со звонким стуком ударяется о стекло. — Вашу ж мать… С алых, потрескавшихся пухловатых губ, срывается шипящий звук, а резкая боль во лбу, вызванная ударом, заставляет лечь обратно, жмурясь и пытаясь отогнать неприятные ощущения. Разжав розу на своей груди и размяв пальцы, ведьма уперлась руками в крышку стеклянного гроба пытаясь его поднять. Прикусив нижнюю губу и приложив все свои силы, резко разгибает руки от чего крышка поднимается и слегка отклонившись в бок, падает на землю. Звук разбитого стекла и треск разрушает трель соловьев и тихий шелест листьев от ветра на зеленых деревьях. Немного поднявшись и приняв сидячее положение, девушка слегка покрутила головой по сторонам и потерла рукой шею, разминая затекшие мышцы. — И…как мне отсюда выбраться? Риторический вопрос уходит в пустоту леса оставаясь без ответа, пока зеленые глаза бегают из стороны в сторону, а активность мозга повышается, пытаясь придумать способ выбраться из этой стеклянной коробки. Глубоко вдохнув свежий воздух и чихнув от солнечных лучей попавших на лицо, ведьма опирается руками о боковины гроба и медленно, с предельной осторожностью и аккуратностью встает, вылезая. Босые ступни касаются мягкой травы, не задевая осколков от разбившейся о землю крышки стеклянного гроба. — Как долго я спала? Вновь вопрос который остается без ответа, пока голова поднята высоко к синему безоблачному небу. Вновь оглядевшись, девушка доверилась своему внутреннему чутью и пошла в сторону Академии. Каждый шаг мягкий и легкий приминает траву, но через десяток минут медленной ходьбы на слабых ногах, ступни касаются холодного снега, вызывая неприятную дрожь по телу. Нахмурившись и посмотрев вдаль сквозь густо растущие деревья, на лбу появляются морщины, а брови сдвигаются к переносице. Там, вдалеке, виднелась большая, темная и зловещая туча, что куполом закрывала Академию погружая ее во мрак и хаос. Бушующая вокруг холодная и острая метель только усиливала ужасающую атмосферу и добавляла отчужденности. — Что-то здесь не так. Тихий, задумчивый шепот срывается с губ, а в глазах появляется намек на серьезность и готовность дать отпор в самом экстренном случае. Руки крепче сжимают слегка приподнятый подол бордового платья, а босые ноги продолжают ступать по снегу оставляя за собой талые следы, пока острый снег царапает тонкую кожу застревая в волосах...