Purpose for your flame

      Ветер грубой ладонью, как уставший родитель, трепал ее волосы. Едва ли отвлечение от хаоса, творящегося внутри. Тихие рыдания сотрясали ее тело довольно… долго? Сложно сказать, сколько времени прошло: это могло быть десять минут, а могло быть несколько часов. В какой-то момент слезы закончились, оставив Эни задыхающимся икающим месивом. Но и это тоже не длилось вечно. Как и всегда, стоило буре эмоций пройти, как тупая отстраненность заняла собой все пространство в голове. Обрывки мыслей робко выплывали из серого марева опустевшего разума. Наверное, ей стоит уйти. Из Эботт-сити тоже. Может, она продаст свою квартиру и купит дом где-то далеко-далеко. Там, где ей будет нечего взрывать кроме собственного имущества. Хотя, что делать с ее учебой и, вообще, профессией… Ну и пусть. Ладно. Неважно.       Извилистая кора дерева — ее равнодушная опора — жестко впивалась в спину. Под руками путались влажные листья и травинки, промокшая одежда прилипла к коже. Но ей не холодно. Может, она и вправду могла бы жить на Аляске теперь. Хах.       Тишину практически немого леса прервали странные выкрики. И кричали… ее имя. Кто-то звал ее. Эни могла бы проигнорировать голоса, если бы услужливый разум не идентифицировал их сразу. Папирус и Ториэль. Они искали ее. И она должна объясниться хотя бы с ними. Раз они все еще хотели ее видеть. Если они все еще хотели ее видеть. Кто знает, почему они ее ищут.       На негнущихся ногах девушка поднялась с земли и пошла в сторону голосов. И в этом действии не было ни решимости, ни смелости, но только обреченность идущего на эшафот. Все уже произошло. Ее друзья, первые друзья в этом городе, уже ушли. Папирус… мог бы тоже, и она не стала бы его осуждать за это.       Неловкими шагами девушка вышла на освещенное пространство заднего двора. Встретившие ее монстры двинулись навстречу со странными выражениями на лицах.       — ЭНИ!       — Дитя!       Нахмуренные брови, тревожные выражения. Ах, верно. Они смотрели на нее с жалостью. Эни поежилась от дискомфорта. Должно быть, она выглядит отвратительно. Сожаление о том, что она вышла из этого леса сокрушительным весом легло на плечи.       — Пойдем, пойдем в дом. — теплая ладонь бережно легла на ее руку и завела внутрь.       Они проходили мимо закрытых дверей в коридоре, и нежное прикосновение никогда не покидало ее. Ториэль что-то негромко сказала высокому скелету и повела девушку дальше. На мгновенье Королева оставила ее, зайдя в одну из комнат и вернувшись с небольшой стопкой ткани.       — У меня есть немного одежды твоего размера, и ты можешь воспользоваться горячим душем, пока мы приготовим чай. — Ториэль говорила с ней тихим голосом, словно пытаясь успокоить напуганные животное.       — Я… Я в порядке, — она звучала как проржавевшая терка. Несколько покашливаний ситуацию не улучшили. — Я просто заберу свои вещи и пойду домой. Мне, — Эни сглотнула горький ком в горле. — Мне жаль. За испорченный вечер и все, что произошло. Прости.       Пушистая рука медленно, давая возможность отстраниться, коснулась ее подбородка и приподняла заплаканное лицо. Все это время Эни, даже не отдавая себе в этом отчета, смотрела в пол, избегала их взглядов.       — Дитя, пожалуйста, мне будет намного спокойнее, если я буду знать, что ты в порядке и не рискуешь заболеть. — сострадание в алых глазах Королевы причиняло почти физическую боль. — Окажи этой старой Леди услугу.       Ей не пришлось долго размышлять.       — Хорошо. — ведь у нее не было ни сил, ни желания протестовать. — Но разве ты такая уж старая?       С тихим смехом Ториэль сопроводила девушку к ванной и передала ей одежду.       — Поверь мне. Мы будем ждать тебя в гостиной, дитя.       Эни кивнула, и проскользнула в комнату, смотрясь в зеркало. “Какой кошмар”, — она выглядела просто ужасно, честно — краше в гроб кладут. Мокрая, лохматая, с опухшим красным лицом и глазами, с засохшими дорожками слез и следами грязи на щеках. На ладонях и одежде остались мазки осенней слякоти и травяного сока. Какое зрелище она представляет собой сейчас. Жалкая.       Поспешно отвернувшись, девушка сбросила на пол грязную одежду и проскользнула в душ, выкручиваю ручку горячей воды. Через пару секунд комнату заполнил пар. Кипяток безвредно стекал по ее коже, унося с собой часть онемения и холода. Эни закрыла глаза и привалилась к стене. Почему все это произошло? “Я никогда не хотела причинить кому-то боль”. Теплый пульсар тихо ерзал в груди, как провинившийся щенок.       “Жаль, но мои добрые намерения не компенсируют произошедшего”. Пальцы вяло пробежались по прядям волос, смывая застрявшие листья и мелкий лесной сор. Через пару минут девушка выключила воду, просушила, насколько возможно, волосы полотенцем, надела одолженные вещи — невыносимо мягкие штаны и тонкий серый свитер, — и застыла у двери. Как бы она не хотела сейчас просто сбежать в свою квартиру, день еще не окончен. И впереди ее ждет еще один разговор. Она лишь надеется, что сможет пройти через это и не развалиться перед ними. Снова.       Шаг, еще шаг, мгновение, и вот она снова стоит в гостиной. Счастливая атмосфера этого вечера теперь казалась далеким воспоминанием. На одном из широких диванчиков сидели Ториэль и Фриск, напротив них стоял низкий столик с чайником и красивым сервизом. На соседнем диване расположились братья скелеты. Эни старалась не смотреть в их сторону и неловко замерла на пороге.       — Дитя, проходи, присядь со мной, пожалуйста. — Королева деликатно похлопала по пустому месту рядом с ней.       Девушка медленно подошла и села с краю, оставляя достаточное пространство между собой и Ториэль. Та неспешно налила в пузатые чашки ароматный золотистый чай и протянула дымящийся напиток брюнетке. В тишине каждый из них получил по порции, и Эни сделала небольшой глоток. Тепло, и сладость, и магия прокатились по ее пищеводу. Что бы это ни было, оно немного облегчило ее боль и усталость.       Она не заметила, как опустела чашка. Ториэль без единого знака и просьбы подлила ей еще. Никто ничего не говорил и не спрашивал, и Эни вдруг поняла, что любой разговор, который пройдет тут, будет направлять она. Утешающая мысль, правда. Хотя было бы еще легче, если бы она могла просто сбежать. “Перестань. Они заслужили как минимум объяснений”, — косой взгляд на сутулую фигуру в синем худи, — “По крайней мере — большинство из них”.       — Спасибо за чай. — тихое бормотание.       — Конечно, дитя. — и все. Никаких вопросов, никаких намеков. О, она не заслуживала такой доброты.       Тяжело вздохнув, девушка медленно покрутила изящный фарфор в руках и заговорила:       — То, что произошло… Мне очень жаль. Стоило рассказать обо всем раньше. Но уже поздно, и я постараюсь сделать это правильно хотя бы сейчас. У меня в голове бардак, так что простите, если рассказ будет не особо стройным. — Ториэль подлила ей еще чая, и Эни благодарно кивнула.       — Я действительно… действительно маг. Но я почти ничего не могу делать. То есть, черт. — она досадливо поморщилась на свою косноязычность. — Мой стаж как мага составляет всего несколько месяцев, я, — горькая усмешка скривила искусанные губы. — Я была просто среднестатистическим человеком всю свою жизнь. Ничего необычного. Но когда монстры вышли, когда этот Барьер был разрушен… Я не знаю что произошло, но меньше через неделю после вашего освобождения я взорвала чужой гриль от испуга. Я не, ну, не могу быть полностью уверена, но подозреваю, что эти события связаны.       На пару минут она замолчала, пытаясь собраться с мыслями и отпивая остывающий чай. Сконцентрированная на своих размышлениях, Эни не могла видеть, как встревоженно нахмурилась Королева, как удивленно смотрели на нее Фриск и Папирус, и как съежился на своем месте меньший скелет.       — Так что. Я вроде как пыталась экспериментировать со своими новыми силами, но получалось у меня не то чтобы, эм, успешно. Я не собиралась приезжать в Эботт. И не собиралась вообще как-то афишировать, что теперь могу подорвать любой легковоспламеняемый объект, если буду в плохом настроении. Хах. — отставив чашку на стол, брюнетка потерла ладонью лицо, будто стараясь стряхнуть тяжелые мысли.       — Да, ну, что ж. Все вышло не так, как мне бы того хотелось. Моя, гм, душа, но на тот момент я этого не знала, так… она становится больше? Я не знаю что именно с ней происходит, но у меня появилось чувство, эм, напряжения внутри. Будто я мячик, в который нагнетают все больше воздуха. И оно ослабевает только тогда, когда я делаю что-то со своей магией. И это становилось хуже. Точнее, — Эни с досадой потерла грудь, чувствуя тихое шипение под кожей. — Это становится все хуже. Видя, как быстро оно усиливается, я поняла, что все это не может кончится хорошо. Ни для меня, ни для окружающих. Так что я отправилась в единственное место, где я могла бы найти ответы: Эботт. А дальше, дальше все было стечением обстоятельств.       Она откинулась на спинку дивана с усталым вздохом. Чем больше Эни говорила, тем легче становилось у нее на сердце. Наконец, раскрыть все это вот так было по-настоящему освобождающее. Руки переплелись в замок, и затуманенный взгляд стальных глаз не отрывался от мелких ссадин на ладонях.       — Я искала и боялась первой встречи с монстрами, и единственный контакт, который я инициировала самостоятельно, был с Раби. Торговец Доброженым. Через какое-то время я рискнула зайти в квартал монстров и сразу же меня перехватила Андайн. — горькая улыбка скривила ее губы.       — Она была очень настойчива в своем желании тренироваться со мной. И, хах, мне не хватило духу ей отказать, да. Она же познакомила меня с Маффет, а когда я попыталась узнать что-то о магии — и с Альфис. Я, — судорожно вздохнув, Эни сгорбилась на своем месте и закрыла глаза. — Я не знала, что мы станем друзьями. Не знала, что монстры такие… добрые. Стать с кем-то друзьями за пару недель? Для меня это было абсолютно невозможно. Я планировала узнать что-то о магии и, если это будет безопасно, попросить о помощи. Я ожидала, что любые отношения с монстрами будут деловыми, может быть, взаимовыгодными, и никогда не думала, что все будет настолько личным. — сдавленный всхлип прозвучал слишком громко в густой тишине. — Не думала, что стану так заботиться о них. И в тот момент, когда я поняла, что мне нужно будет рассказать им правду, я испугалась. Что они возненавидят меня, или будут боятся, но так или иначе я бы потеряла их дружбу.       Задыхаясь, Эни вытерла вновь набегающие слезы рукавом свитера, мягким, уютным. Из темных мест ее разума захлебывающийся шепот страха умолял ее замолчать. Пока она не потеряла еще одного друга.       Она не осмелилась посмотреть в лицо Папирусу.       — Я знаю, что это было неправильно, что я должна была сказать им намного раньше. Но каждый раз, представляя их реакцию, я просто застывала и… Я ошиблась, и мне жаль. Мне, правда, очень, очень жаль. — она замолчала, не зная что сказать дальше.       Как бы Эни не пыталась рассказать обо всем кратко, но каждая фраза переплеталась с подробностями ее переживаний. Излишне. Ненужно. Несдержанно. Сидя под взглядом четырех пар глаз, девушка чувствовала себя слабой, беспомощной и абсолютно омерзительной. Какое право она имела так ныть и выставлять все это напоказ? Не она здесь пострадавшая сторона. “Ты даже не можешь принять их осуждение с достоинством, трусливое, бесполезное ничтожество”, — нет, не сейчас, заткнись, заткнись.       Раздавшийся скрип дивана и шорох одежды вырвал девушку из удушливых мыслей. Последовавшее за этим движение воздуха около ее лица заставило Эни в страхе распахнуть глаза и задержать дыхание. Но в этом не было необходимости: там не было гневных лиц или жестоких рук, только ярко-оранжевая пряжа. Папирус присел перед ней, даже так возвышаясь на полголовы над брюнеткой, и мягко, так осторожно, что этот жест сжал ее плачущее сердце, положил свою большую ладонь в перчатке на ее макушку.       — Эни, Прежде Всего Я Скажу, Что Независимо От Того, Кто Ты Есть, И Почему Приехала В Эботт — Ты мой Друг. И Ты Друг Андайн И Альфис.       — Папирус… — нет-нет, она не хотела снова плакать.       — И! СКАЖИ МНЕ, ЧЕЛОВЕК, ТЫ ДОВЕРЯЕШЬ МНЕ, ВЕЛИКОМУ ПАПИРУСУ?! — он наклонился ближе и продолжил с воодушевленной интонацией.       — Ч-что? Я, да, я доверяю тебе. — Эни в шоке смотрела на яростно улыбающийся скелет.       — ТОГДА ТЕБЕ СТОИТ ПОВЕРИТЬ МНЕ, КОГДА Я СКАЖУ, ЧТО ЭТА НИЧТОЖНАЯ ССОРА НЕ ВСТАНЕТ НА ПУТИ ВАШЕЙ ДРУЖБЫ! И Я, ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС! ЛУЧШИЙ СПАГЕТТОРЕ СРЕДИ МОНСТРОВ И ЛЮДЕЙ! ПРИВЕДУ НАС К БЛИСТАТЕЛЬНОЙ ПОБЕДЕ ДРУЖБЫ! — он принял героическую позу, не вставая с пола, а затем снова посмотрел в ее заплаканные глаза, разводя в стороны руки. — А ТЕПЕРЬ НЕ СДЕРЖИВАЙ СЕБЯ И НАЙДИ УТЕШЕНИЕ В ЛУЧШИХ ОБЪЯТИЯХ, КОТОРЫЕ МОЖНО ПРЕДСТАВИТЬ, ЧЕЛОВЕК!       И как она могла сказать нет? Словно пушечное ядро Эни десантировалась в его широко раскрытые объятия, мгновенно охватившие ее со всех сторон. Его большой оранжевый свитер впитал ее слезы и тихие всхлипы, пока скелет водил рукой по дрожащей спине с громкими комментариями: “ПОГЛАДИТЬ, ПОГЛАДИТЬ”.       Маленькие руки скользнули по ее талии и сжались. Краем глаз Эни увидела пушистую макушку посла. Они поддержали ее. Она, правда, не заслуживала такой доброты.       — Спасибо вам…       Они стояли вот так некоторое время. Мягко, тепло, безопасно. С неохотой девушка аккуратно освободилась из объятий и посмотрела Королеве в глаза. Еще ничего не закончено.       В конце концов, Ториэль — не просто монстр. Она — действующий правитель. И в ее власти карать или миловать. И пусть Эни в действительности не совершала преступлений, это ничего не меняет.       Величественный монстр, будто сразу поняв метания девушки, спокойно улыбнулась ей и протянула пушистую лапу:       — Дитя, — нежная рука сомкнулась вокруг намного меньшей ладони брюнетки. — Каждый может ошибиться. Особенно кто-то такой юный как ты. Но я уверена, что твои друзья простят тебя.       — АБСОЛЮТНО ТОЧНО! АНДАЙН МОЖЕТ БЫТЬ ОЧЕНЬ СТРАСТНОЙ В СВОИХ ЧУВСТВАХ, НО КАК ТОЛЬКО ОНА ВСЕ ОБДУМАЕТ, ВЫ СМОЖЕТЕ ПОГОВОРИТЬ И ДОСТИЧЬ НОВОГО УРОВНЯ ВАШЕЙ ДРУЖБЫ! — рядом с вскочившим скелетом уверенно кивал ребенок.       — Это так. И, несомненно, Альфис тоже простит тебя. — Королева аккуратно поправила упавшую на лицо девушки вьющуюся прядь. Нежность сияла в ее мудрых глазах. — И тогда мы найдем тебе учителя. Потому что твоя теория кажется наиболее вероятной, и мы, монстры, хоть и косвенно, но виноваты в твоем положении.       — Ториэль, я не пыталась обвинять вас ни в чем! — брюнетка тяжело вздохнула, прикрыв ладонью губы. — И, на самом деле, я думала, что ты, гм, ты могла бы учить меня. Если это возможно. — посмотрев на удивленные лица вокруг, Эни смущенно продолжила. — Ох. Я, видимо, не сказала. Это огонь. Я управляю огнем.       Забавно, но произнося это вслух, Эни с трудом сдерживала волнами накатывающее смущение. Эти слова казались детским лепетом, полным хвастовства своей исключительностью. Или так показалось только ей, потому что вставшая со своего места Королева торжественно кивнула, прижав ладонь к груди.       — Для меня будет честью и большим удовольствием стать твоим учителем, Эния. — за спиной брюнетки раздались возбужденные аплодисменты Папируса и Фриск. — И, как твой будущий учитель, я бы хотела попросить об одной вещи.       Вот оно. Эни ждала, когда же упадет второй ботинок, и, наконец, вот оно. Неизвестно, каким образом это возможно, но сквозь марево истощения брюнетка снова почувствовала нарастающую тревогу. У нее нет золотых гор или тайных знаний, нет связей и особых талантов. Кроме магии, конечно. Но какой шанс, что ее криво косо работающая сила пригодится Королеве, в подчинении у которой целая магическая раса? Ей нечего было дать. Но Ториэль должна это знать, верно? Поэтому, какое бы условие она не выдвинула, Эни сделает все возможное для его выполнения. Горькая мысль ядовитым жалом ранила сердце: Королева могла попросить ее уйти. Могла бы обучить девушку из чувства долга и выставить за порог. И Эни… Она должна будет принять это. Ведь последнее право — право как друга быть рядом с ее друзьями — она сегодня феерически смыла в унитаз. Потому она смирится. Засунет свою гордость, боль и надежды поглубже, и примет любое ее решение.       — О чем? — хрипло спросила брюнетка, разглядывая узоры на рукавах монстра. Странная вязь кружила по ткани, скрывая в своих изгибах какую-то тайну.       — Останься гостем в моем доме на какое-то время. — с улыбкой ответила та, ловя метнувшийся вверх взгляд ошарашенной брюнетки.       — Ч-Что?! — Эни в шоке всматривалась в лицо Ториэль, но в алых глазах не было ни следа юмора или лжи. — Вы… Просите меня пожить в вашем доме? — кивок в ответ. — Но зачем?       — Есть несколько причин, дитя. — монстр мягко посадила девушку обратно на диван и присела рядом. — Во-первых, я смогла бы разобраться в твоей силе и помочь тебе намного быстрей, чем если бы у нас была пара часов в день. Во-вторых, — Королева со смешком взглянула на стоящих рядом скелета и ребенка. Они почти вибрировали от возбуждения, зажимая ладошками рты, что для обоих было нецелесообразно, учитывая магическую природу голоса Папируса и немоту Фриск.       — Во-вторых, прости мне мое эгоистичное желание, но мне бы хотелось, чтобы у Фриск был контакт со взрослым человеком в их жизни. И ты им нравишься, верно, дитя мое? — посол закивал головой с такой интенсивностью, что брюнетке стало откровенно боязно за шею ребенка. — Но кроме того, я не хочу, чтобы ты оставалась сейчас одна, коря себя за произошедшее.       Ее глаза смотрели на человека с искренним сочувствием. Королева взяла в свои руки ладони девушки и мягко сжала, проводя когтистыми пальцами по мелким царапинам и ранкам. В одно мгновенье над ними засиял зеленый свет, и брюнетка с изумлением наблюдала, как следы ее забега по лесу исчезают, словно их и не было. Все ее чувства заполнило странное тепло, как жар горящего в камине огня, как тепло свежеприготовленной еды, как нежные объятья матери. Эни не могла понять, как упустила, не распознала это во время ужина. Но эти чувства, все они — это Ториэль. Тепло, нежность, забота, защита. Это была магия Королевы монстров. И она была прекрасна.       — Я понимаю, что решиться сразу может быть нелегко, так что дай себе время обдумать мое предложение, дитя. Но прошу тебя остаться хотя бы на ночь. — пушистые лапы деликатно положили ладони девушки ей на колени.       — Я… — она устала, у нее все болит, за окном уже почти полночь, и последние автобусы давно ушли, так что до дома придется добираться пешком почти час. До ее пустого, холодного дома. — Хорошо. Спасибо за вашу доброту.       — Прекрасно! Фриск покажет тебе свободные комнаты, и ты сможешь выбрать свою. — Ториэль повернулась к высокому скелету. — Папирус, ты также мог бы помочь ей с выбором.       — КОНЕЧНО, МИСС ТОРИЭЛЬ! ДЛЯ МЕНЯ, ВЕЛИКОЛЕПНЕЙШЕГО ГИДА И ОЦЕНЩИКА КОМНАТ, ВЕЛИКОГО ПАПИРУСА, ЭТО НАИЛЕГЧАЙШАЯ ЗАДАЧА! — Папирус подхватил на руки взорвавшегося смехом ребенка и тихо взвизгнувшую от шока девушку и гордо промаршировал в сторону двери.       С искрящимися от удовольствия глазами Ториэль окликнула их у порога:       — Я на вас рассчитываю. И, Эни, — девушка заторможенно посмотрела на монстра, держась рукой за костлявое плечо друга. — Прошу, обращайся ко мне на “ты”.       Горячий румянец залил шею и уши. Она поспешно пробормотала извинения и отвела взгляд в сторону. В сторону соседнего диванчика, где сидел меньший скелет, о чем к своему стыду она забыла в какой-то момент. Круглый череп был наклонен вперед, и она не смогла различить выражения его лица. Хотя что она ожидала увидеть там, кроме пластиковой улыбки и холодного света равнодушных огней?       Папирус что-то радостно крикнул через плечо и двинулся дальше, сопровождаемый хихиканьем ребенка. Последнее, что увидела Эни, обернувшись на мгновение: ссутулившийся на своем месте Санс, чья фигура казалась ей маленькой и до странного уязвимой. Брюнетка отмахнулась от этой мысли — ей стоит подумать о своих печалях.

***

      Что же. Что ж. Хм. Хммммм. Что ж. Он облажался, да? Вот дерьмо. Он действительно, абсолютно, капитально облажался. Хехе. Вот дерьмо.       Оперевшись локтями на ноги и положив ноющий череп на переплетенные фаланги, Санс устало поднял взгляд на севшую рядом Ториэль. Королева монстров смотрела вперед, на что-то, видимое только ей, неспешно расправляя складки платья на круглых коленях, словно хищно раскрывающиеся лепестки аконита. Увенчанные острыми когтями пальцы изящно двигались по струящейся ткани, неспешно, вдумчиво. Санс отвернулся. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, когда Ториэль была недовольна. И также он знал, что какое-то время они просидят в тишине, пока она не придет в своих мыслях к какому-то решению.       Тихий стук наполнил пустоту комнаты. Тук-тук-тук. Мерно барабаня фалангами по виску, скелет снова пришел к выводу, что он тотально налажал. “несколько месяцев. человек стала магом всего несколько месяцев назад. это просто провал”. Тук-тук-тук. Его параноидальные теории о том, что маги подослали к ним шпиона, что вскоре монстров ждет очередное противостояние не на жизнь, а на смерть… Что ж, возможно, он слегка преувеличил масштаб опасности? “преуменьшение века”. Тук-тук-тук.       С другой стороны. Он не видел ни одного обученного мага-человека, чтобы суметь отличить их по контуру или силе души. Тук-тук-тук. Он не знал, что она стала магом совсем недавно, и человек никому, судя по его информации, об этом не распространялась. Тук-тук-тук. И, конечно, он едва ли рассматривал вариант, в котором она искренне привязана к своим друзьям-монстрам. Тук-тук-тук. Оправдания, оправдания.       Вспомнив бледное, залитое слезами, искаженное в страхе лицо человека, когда Андайн оставила ту в коридоре, Санс поморщился как от зубной боли. “вот дерьмо. если бы андайн не подкралась тогда, я смог бы получить всю информацию без этой драмы”, — как было бы приятно спихнуть всю ответственность за случившееся на не сумевшую усидеть на месте бешеную рыбу, но. Хех, Санс был Судьей, он знал, что ее вины тут нет. И превыше других он судил себя. Тук-тук-тук.       Но самое важное: челов-, гм, Эни была абсолютно невиновна. Если не считать сокрытие такой большой тайны, которая в перспективе может повлиять на жизнь всех монстров, преступлением. Вина на ней была лишь морального плана, и, если Санс может спрогнозировать поведение Андайн достаточно точно (а он может), то в конце концов все должно окончиться благополучно. Тук-тук-тук. Наиболее вероятно.       Вот только эта Эни, помимо всего прочего, стала другом его брата. И Папирус не из тех, кто легко отступает от своих идей. Тук-тук-тук. Из чего напрашивается пренеприятнейший вывод: в ближайшем будущем в его доме будет гостить маг. Маг, которого Санс разозлил. “уф, как улыбнулась мне удача на этот раз, а?”, — хотя кого он обманывает, удача давно плюнула на его метафорическую могилу и сплясала там дикую чечетку. В конце концов, просто посмотрите на его жизнь, ага?       Тук-тук-тук. Стоит вернуться к текущей проблеме. И кстати о ней. Она правда не могла контролировать свои силы? Он не мог не относится к этому скептично. Хотя…       Скелет с дискомфортом вспомнил момент, когда он, удерживая девушку в коридоре, надавил слишком сильно. Ее магия яростно зашипела в ответ и злобно набухла, словно готовая взорваться перезревшая ягода. Если бы ягоды полыхали будто подожженный нефтеразлив и обдавали жаром не хуже Хотлэнда. Тук-тук-тук.       Это был знакомый сюжет, старая назойливая песня, и Санс был уверен, что знал, что будет дальше. Он был уверен, что она нападет. Однако, этого не произошло. И в тот момент, в момент, когда Альфис ушла вслед за Андайн, скелет видел, как полыхнула гневной звездой стоящая перед ним душа. Но и тогда этого не произошло. Не было сражения, не было боли и крови, и рвущего жилы страха смерти. Была только болезненная ссора между друзьями, инициатором которой он невольно стал. Тук-тук-тук.       Тук-тук-тук.       Тук-тук-тук.       Тук-тук-тук.       Вот дерьмо. Он реально облажался. И что теперь делать?       Начиная новую серию постукиваний, Санс на мгновенье поднял взгляд, и его фаланги замерли, так и не коснувшись виска. Попав в ловушку алого, алого, алого, он на секунду забыл, где находится, и его кости прострелил электрический импульс магии. Он должен-       — Санс? — тихий голос Ториэль вырвал скелет из ступора, и лишь тогда тот понял, что его глаза погасли. — Могу я поговорить с тобой о том, что произошло?       Ой. Он этого не хотел. Совсем нет. Потому что, как минимум, его ждал похожий разговор дома — Папирус мог быть наивным, но его младший брат очень наблюдателен и не мог не заметить, что Санс оказался вовлечен во все это чуть больше, чем должен был.       — ага? — и он не мог отказать ей, глядя в эти печальные, потемневшие глаза.       — То, что ты сделал, было излишним. — Королева хмуро смотрела на ссутулившегося на диване скелета. И так едва дотягиваясь макушкой до ее плеча, он стал еще ниже.       — Я уверена, что ты и сам это понял. И сможешь приложить усилия для исправления своих ошибок.       — ммм. — ну, а что еще ему на это ответить?       — Санс, я знаю, как ты заботишься о своих близких. — теплая ладонь легла на его плечо. — Прошу только об одном: не позволяй этому затуманивать свой разум. — Ториэль тяжело вздохнула, сложила в замок руки на коленях и замолчала.       Посмотрев на ее лицо, Санс понял, что, чтобы она не сказала дальше, ему это не понравится.       Властный голос прозвучал треском раскаленных углей:       — Я должна встретиться с Азгором. Появление человеческого мага приведет ко множеству последствий для всех нас. И монстрам нужно быть готовыми. — кроваво-красные глаза взирали на него с бесстрастного лица Королевы.       На нежно-сером диване в расшитых паучьим шелком одеждах перед ним сидела не старая подруга, но диарх: Ее Величество Ториэль Дриимурр.