***
Широким шагом высокий скелет двигался по району монстров. Папирус шел домой. Вчера вечером он остался ночевать в доме Мисс Ториэль и Фриск, на случай, если им понадобиться его помощь. Им или Эни. Он нахмурился (что для Папируса было весьма нетипично!) и подумал о своем ленивом, скрытном, крайне раздражающим своими каламбурами, дорогом брате. Санс оказался замешан во всем этом беспорядке по самый череп, что Папирус абсолютно не оценил. Совсем! Повернув на пустынную улочку, он краем глазницы увидел разноцветные огни своего нового Дома. Но спешить не было смысла: он знал, что шанс застать там Санса в ближайшие часы, если не дни, разочаровывающе мал. Потому что его глубоко любимый старший брат не мог найти в себе мужества выдержать его порицание! Впрочем, Папирус его не винил. Может быть только немного. Кто, в конце концов, достаточно силен духом, чтобы встретиться лицом к лицу с недовольством ВЕЛИКОГО ПАПИРУСА?! — НЬЕХЕХЕ! — раздался на тихой улице смех и топот сапог по деревянным ступеням. По крайней мере он может выразить свое разочарование через кулинарное искусство! И если следующие пару дней спагетти Папируса были приготовлены наиболее съедобно, что указывало на отсутствие “страсти” и старания скелета, то Санс старался об этом не задумываться.***
Маленькая квартира встретила хозяйку тишиной. Как гостеприимно! Бросив тяжелые пакеты на кухне — Эни зашла по дороге в магазин, надеясь оттянуть “триумфальное” возвращение — она разделась и рухнула на диван. “Пять минут, и я займусь делами”, — а пока: закрыть глаза, вдыхая запахи старой мебели. Глубокий вдох, медленный выдох. Хотелось лечь в кровать и забыться. Но это было деструктивно, а сейчас то, что ей нужно: правильный настрой и оптимизм. Не уныние. Не уныние, глупый мозг, слышишь? — Давай, давай, вперед. — оттолкнувшись от скрипнувшей мебели, Эни вернулась к двери. Раздеться, поставить телефон на зарядку, оттащить продукты на кухню и забить полупустой холодильник едой: все это не заняло много времени. Переодевшись в пижаму, брюнетка поставила чайник и притащила к дивану ноутбук. — Привет, Несс. — пузатая чашка какао привычно грела ладони, пока Эни устраивалась на диване. Миллион пропущенных звонков в скайп не стал неожиданностью. Как и нахмуренное лицо подруги. Обратив внимание на взъерошенные рыжие локоны и общий бардак на фоне (это была надувная лодка?), брюнетка неловко поерзала и спросила, прервав затянувшуюся тишину: — У тебя все в порядке? — “Ой, не стоило этого говорить, тупица”. Но было поздно. — У меня все в порядке?! У МЕНЯ?! — динамики на секунду затрещали от высокого крика. — Ты издеваешься?! Я чуть с ума не сошла! — кажется, она трясла в руках свой ноутбук, раз не могла достать до брюнетки. — Ты уходишь в субботу на ужин к КОРОЛЕВЕ МОНСТРОВ, а после исчезаешь и не отвечаешь на мои звонки СУТКИ! Эни, я собрала вещи и взяла с утра в аренду машину, думая, что тебя там уже убивают! Ты хоть представляешь, как я волновалась! А теперь ты спрашиваешь, все ли у меня в порядке?! НИ ХРЕНА! Поморщившись от адских (но заслуженных, да) криков подруги, Эни виновато поддакивала и кивала в нужных местах. Она, конечно, все объяснит, но после, эм, бури. Которая, к чести Агнесс, длилась не так уж долго. — Ладно, я спокойна, спокойна. — прозвучал шипящий вдох, и внимательный взгляд карих глаз впился в девушку. — Что случилось, Эни? У тебя все в порядке? Миллион оправданий и уверений в том, что да, “у нее все в порядке”, вертелись на языке, но ей хватило одного участливого взгляда, чтобы вывалить все произошедшее со всеми эмоциональными подробностями. Она рассказала о том, как невероятно дружелюбны Ториэль и Фриск, как хорошо шел их ужин, пока Санс в очередной раз не повел себя как кусок дерьма. — Этот ублюдок! Эни, будь сукой, которой я знаю, что ты можешь быть, и дай ему по ухмыляющейся роже! — звучит соблазнительно, но бить скелета, чей брат похож на булочку с корицей? Жаль, но есть границы, которые нельзя переступать. И расстраивать Папируса, милого, доброго Папируса, — одна из них. Прерываясь на злые слезы и гневные выкрики, Эни рассказала о безобразной ссоре с Андайн, а после — о принятии и доброте остальных. Рассказала о том, что правда всплыла наружу, и что Ториэль — сама Королева! — согласилась учить ее. Что Папирус обещал помочь, что Фриск оказались вредной маленькой козявкой, что она собиралась начать свой примирительный поход с Альфис, что… что она устала, чувствовала себя потерянно и совсем не понимала, как реагировать на монстров и их поступки. — Они странные, да? — тихий сочувственный голос. — Ты даже не представляешь, насколько, Несс. — сидя с новой чашкой, брюнетка вытерла лицо и попыталась сформулировать мысль. Маленькие детали, особенности и характеры каждого монстра, которого она встретила, их реакции на ее слова и действия. Все было обыденно, так, будто она говорила с простыми людьми, и все же — не совсем. При первой встрече все можно списать на эксцентричность или доверчивость, но при ближнем рассмотрении? — Монстры действительно отличаются от нас. Как будто внутри даже сильней, чем снаружи. Я имею в виду, сейчас, когда я думаю об этом, разве не было все произошедшее слишком, эм? — Эмоциональным? — смешок из динамиков. — Ты знаешь Андайн сколько, месяц? И она отреагировала так болезненно, будто вы друзья уже пол жизни. — Да! Это то, что я хотела сказать. Эм, все равно не отменяет моей вины, да. Но как она смотрела на меня, Несс. Я чувствовала себя предателем. И Ториэль знала меня буквально день! Но то, как она себя вела. Это больше чем просто доброта. Она правда обо мне, — она замялась на мгновенье. — Заботится? Черт возьми, Несс, как можно искренне заботиться о незнакомце?! — Дорогая, я не знаю. Если бы все это рассказывал мне кто-то другой, я бы сказала, что они “слегка” утрируют. — рыжая потерла шею, громко отсюрпывая из чашки кофе. — Так к чему в итоге мы пришли? Что монстры привязчивые, милые, нежные и ранимые булочки? Как щенята? За вычетом костлявого придурка, чтоб его рахит схватил, поганое ископаемое. Эни хрипло рассмеялась. Поддержка подруги и шутливые (или искренние) оскорбления в адрес обидчика быстро подняли настроение со дна. Но если быть честной хотя бы с собой, то она может понять мотивы скелета. Или хотя бы часть из них. Каким-то образом он мог делать то, что она с самого начала ожидала от других монстров: видеть ее магию. Или, даже вернее, ее душу? Мысль была отталкивающей. Мерзкой. Неестественной. Подавив волну тошноты, девушка усилием воли вернулась к разговору. О чем они…? Ах, да. — Не уверена, что они все мягкие. — Андайн была доброй (глубоко внутри), но мягкой? Пф. — И я не сказала бы, что это наивность или что-то в этом роде. Полагаю, все они не раз уже сталкивались с, гм, нелестной стороной людей. — Эни вспомнила как раздраженно Андайн и Альфис упоминали ученых, вспомнила инцидент в парке и бесконечные сплетни соседей и коллег. И сколько всего еще она не знала? Замятые разговоры, неловкие улыбки и перевод тем — ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что монстры держат ее подальше от любых грязных подробностей. Или вообще… подробностей. Это было неприятно, даже обидно, но она не могла осуждать их. В конце концов — она человек. А монстры… Монстры были чем-то совершенно особенным. — Но они такие искренние и яркие, словно совсем не боятся быть открытыми. Или может они меньше сомневаются в своих эмоциях и мотивах? Черт, если у монстров нет понятия фрустрации, то я задохнусь от зависти. — смех двоих друзей наполнил комнату. — Монстры тебе правда нравятся, а? Я даже немного ревную. — Несс, боже, ты?! Ревнуешь?! Я польщена. — девушка смущенно улыбнулась, сдерживая смешки. — Но да, они мне нравятся. Монстры правда другие, но в лучшем смысле этого слова. Я не понимаю, почему весь мир еще не качает их на руках. — Дорогая, ты говоришь это сейчас, но несколько недель назад ты тряслась как осенний лист при мысли о встрече с монстром. — проигнорировав возмущенное ворчание, Агнесс задумчиво посмотрела куда-то в сторону. — Сейчас много споров вокруг твоих новых друзей, Эни, но, думаю, скоро будет лучше. Должно быть лучше. А пока у тебя там своя индийская драма. — на измученный стон подруги рыжая усмехнулась. — Так что, если хочешь помириться с монстром, почему бы тебе не попытаться быть такой же? Не сомневайся, будь искренней и вперед. Возмущенное нытье так и не сорвалось с губ, когда Эни подумала над этим. Почему, собственно, и нет? Она ничего не теряет, верно? — Спасибо, Несс. — Всегда, дорогая. Разговор свернул на события прошедшей недели, учебу, практику и прочие мелочи. И все время, пока Эни прощалась с подругой, убирала ноутбук и заваривала полуночный чай, маленькая улыбка не покидала ее лица. Благодарность переполняла девушку до краев. Это было приятное чувство — знать, что тебя всегда готовы выслушать и поддержать. И тревога, подтачивающая ее силы весь день, наконец, немного ослабила хватку на ее сердце. Итак, Эни решила действовать. И начала с самого простого — написала Альфис в Андернет. Ей понадобились все силы, чтобы не рассыпаться в извинениях в переписке и отправить простое: “Можем поговорить?”. Тупо попялившись в экран десять минут, она с тяжелым вздохом отложила телефон и потянулась, хрустнув спиной. В любом случае, был уже глубокий вечер, и ей стоило допить чай и поскорей лечь, если она хотела хотя бы немного поспать. Душа сильно пульсировала в груди, и с неровной ухмылкой Эни рухнула в постель. Завтра ей придется вернуться к тренировкам и “спуску пара”. Одной. Она отвернулась к стене, зажмурившись. “Все будет хорошо”, — подбадривала она себя. Но тени ползли по стенам, и злые голоса безликих судей ее прошлого снова кусали бессонный разум. Все будет хорошо. Но она не могла избавиться от страшной мысли: а что, если все же нет?***
Иногда Эни думала, что кто-то следит за ее жизнью и смеется от души, глядя на этот бардак. Или увлеченно жует попкорн. В конце концов, если раньше она была уверена, что живет в жанре “ситком”, то теперь он просто эволюционировал в “юмористическое фэнтези”. Потому что иначе она не могла объяснить, почему ее несчастная задница мерзнет в кустах посреди парка в 6 утра. Все начиналось весьма оптимистично: Альфис ответила ей глубокой ночью и предложила встретиться в лаборатории во время тренировки Андайн и Папируса. И Эни, конечно, согласилась, запихнув поглубже мысли о том, что с ней сделает Андайн, если увидит рядом со своей девушкой. Итак, она смоталась на тренировку в безбожные 5 утра (и это была самая грустная и одинокая тренировка за весь месяц), а потом связалась с высоким скелетом, в трех словах описав ситуацию и попросив его отвлечь Андайн до ее отмашки. Эни должна была знать, что в таком деликатном деле нужно было быть чуточку конкретнее. “Ну, почему, почему?!”, — панически кричал ее мозг, пока девушка кралась к выходу из парка, прижимая к груди рюкзак. В паре метров от нее с грохотом приземлился валун, нежно брошенный ласковыми руками Экс-Капитана Королевской стражи. С задушенным визгом брюнетка нырнула в другие кусты какой-то вечнозеленой дряни, зажав потными ладонями рот. — АРГХХХХ! — яростный рев сотрясал землю. — НЬЕЕЕХХХХ! — вторил высокий голос скелета, за которым послышался очередной грохот. — Хорошая работа, Папирус! НО Я ЗНАЮ, ЧТО В ТЕБЕ ЕСТЬ БОЛЬШЕ СТРАСТИ! ЕЩЕ РАЗ! — послышался топот и тяжелый треск. Метнувшись за широкий ствол дуба и едва не поскользнувшись на чуть подмерзшей грязи, Эни бросила быстрый взгляд на тренирующихся монстров. Как это вообще произошло? Она ведь даже сделала крюк, чтобы не нарваться на них, но стоило ей пересечь половину парка, как до нее донеслись знакомые голоса. Воспользовавшись моментом, пока Андайн стояла к ней спиной и с диким скрежетом поднимала очередной валун, девушка истерично помахала рукой Папирусу. Тот с радостной улыбкой помахал в ответ. “Боже мой, ПАПИРУС!”, — Эни старалась не закричать от досады. Шлепнув себя по лицу, брюнетка бросила на скелета молящий взгляд и махнула рукой в сторону выхода из парка. Папирус недоуменно склонил череп на бок. Попытался разобраться в странной пантомиме человека. Безуспешно. И только когда она снова указала рукой на Андайн, скелет с воодушевлением кивнул — ну, конечно, теперь все ясно! — АНДАЙН, ЗДЕСЬ КТО-ТО ХОЧЕТ ТЕБЕ ЧТО-ТО СКАЗАТЬ! — Папирус раздулся от гордости за человека. Кто бы мог подумать, что она настолько смелая (или отчаянная), чтобы прийти мириться в разгар их тренировки? — ЧТО?! — с грохотом монстр уронила камень обратно. Искренне радостный за своих друзей, Папирус уже собирался стать великолепным посредником их примирения, но увидев незамутненную панику на лице человека, он понял, что, возможно, это не совсем то, чего она хотела. Эни в ужасе смотрела, как Андайн медленно отряхнула руки от каменной крошки. Воображение с легкостью подбросило изображение того, как монстр с такой же размеренной легкостью отряхнет руки от ошметков ее бренного тела. Стоп, что это за жалкое скуление? Ах, точно… это была она. Дергано показав руками крест и проведя большим пальцем по горлу, брюнетка бросила последний взгляд на скелета, на лице которого проступило шокированное выражение взволнованного котенка, впервые увидевшего моток пряжи. “О, он выглядит так очаро-НЕ ВРЕМЯ!”, — она снова нырнула за дерево с бешено колотящимся сердцем. — Что ты говорил, Папирус? — А, ДА, ОХ, Я, ЭЭЭЭМ. — его голос будто стал еще выше, срываясь на странное жужжание. — ВОН ТАМ БЫЛ АБСОЛЮТНО ТОЧНО НЕЗНАКОМЕЦ, А ВОВСЕ НЕ ЧЕЛОВЕК, И ОН ХОТЕЛ, АХ, АХ, ПОСОРЕВНОВАТЬСЯ? Снова впечатав ладонь в лицо, Эни была готова к гибели (или, как минимум, к тяжким увечьям), но, как ни странно, маневр Папируса сработал, и монстры стали двигаться в противоположную от нее сторону. Высунув голову из-за дерева, девушка увидела как скелет улыбнулся и закрыл одну глазницу с громким шепотом: “ПОДМИГИВАНИЕ”. Убежавшая вперед Андайн, к счастью стремительно седеющей девушки, не обратила на это внимания. Просто невероятно. Папирус был такой… Папирус. Все произошедшее казалось театром абсурда, и Эни, решив даже не пытаться проанализировать увиденное, помчалась в сторону лаборатории. Контуженный всем произошедшим мозг позабыл все, о чем должен был помнить, и в полной прострации Эни добралась до места назначения. Стоя перед той самой дверью на седьмом этаже лаборатории, она почувствовала, как вся ее решимость испаряется. Продуманные заранее оправдания и варианты диалогов словно стерлись из ее памяти, оставив брюнетку стоять молчаливым изваянием у двери. И кто знает, сколько бы она там медитировала на дивный дизайн белой шпаклевки, если бы ранее обозначенная дверь резко не распахнулась (благо, не ей в лицо). В этот же миг в живот болезненно врезалось что-то жесткое, и со сдавленным шипением Эни рухнула на пол. То самое “что-то”, на поверку оказавшееся Альфис, приземлилось сверху, а вокруг них обеих, как насмешливый фейерверк, разлетелась куча бумаг. — Ой! М-мне т-так ж-жаль! — ученая подняла испуганный взгляд на лицо девушки. — А, Эни, э-это ты. П-привет. — Привет. Неловкая тишина наполнила воздух. — Можешь слезть с меня, пожалуйста? С высоким писком Альфис подскочила с брюнетки и яростно заметалась по холлу, собирая документы и извиняясь чаще, чем дышала. А дышала ли она вообще?... Поднявшись с пола, Эни с горьким вздохом потерла больные живот и спину, успокоила паникующего монстра и поспешила на помощь. Через пару минут со стопкой бумаг в руках она уже следовала за ученой извилистыми коридорами. — Альфис, я, ммм, пришла поговорить. Объясниться. — заготовленные реплики к ней так и не вернулись, так что Эни и вправду пошла по схеме “Не сомневайся, будь искренней и вперед”. — О-объясниться? — Альфис бросила недоуменный взгляд через плечо, открывая дверь в другое помещение. Пройдя вперед, брюнетка с любопытством огляделась: она была здесь впервые. В отличие от “основного” помещения, где Альфис сочетает рабочее место и жилую зону, эта комната была завалена всевозможными коробками и механизмами. Из каких-то коробок торчали бумаги, из других — провода и электроника, из третьих что-то подтекало. И в неосвещенной глубине комнаты стояло что-то еще. — Эни? — тихий голос вырвал ее из созерцания. — Ой, да, прости. — быстро пройдя к стене напротив, они уложили собранные бумаги в один из ящиков. — Т-так, что ты и-имела ввиду? — Альфис повернулась к ней. — Я… Я хотела попросить прощения, за то, что произошло, за то, что держала все в секрете и- — увидев ошеломленное выражение лица ученой, Эни быстро заткнулась. Что она говорила не так? Что ей нужно было сказать? Что ей надо сделать, чтобы ее простили? — Т-тебе не нужно извиняться, Эни! П-по к-крайней м-мере не передо мной! Эни подавилась воздухом, глядя на монстра, и заговорила почти шепотом: — Но Альфис, я предала ваше доверие. Твое доверие. Я сильно напортачила, конечно, я должна извиниться перед тобой. За все. Мне очень жаль. — Э-Э-Эни, я не, — видя возмущение на лице брюнетки, Альфис тяжело вздохнула, потирая глаза за очками. — Х-хорошо, я п-прощаю тебя. — Но- — В-все в п-порядке! — она поспешила продолжить. — П-правда! Я и не злилась на т-тебя, даже не д-думала, что ты п-попросишь у меня п-прощения. Эм, с-спасибо кстати. Но послушай, это б-был твой с-секрет, и у т-тебя есть право на то, чтобы х-хранить его в т-тайне. — Но Санс был прав, я стала общаться с монстрами ради того, чтобы решить свои проблемы, я использовала вас! — она воскликнула, потянув рукой за темные пряди. Ведь все было именно так? Верно?! — О-ох… — Альфис устало вздохнула и поманила за собой девушку обратно, в главную комнату. Они устроились на диване, друг напротив друга, и Эни обратилась в слух, глядя на серьезное выражение лица монстра. — С-скажи, Эни, мы, — сомнения отразились на ее чертах. — Мы в-ведь друзья? — Да. — она не раздумывала ни мгновенья. — То есть, если ты все еще хочешь быть моим другом. Но я очень хочу быть твоим. Альфис мягко улыбнулась и покачала рогатой головой: — Т-тогда, вот и в-все. — Что? — М-мы друзья. И я п-простила тебя, если т-тебе э-это нужно было услышать. Тупо моргнув, Эни в растерянности смотрела на нее. Что за ерунда? Весь этот бардак и грязная ссора ей приснились? Да нет, Альфис точно в курсе, что происходит. Она преувеличила масштаб трагедии? Просто закатила на месте истерику, раздув из мухи слона? Она считала монстров эмоциональными, но выходит, что это она — чертова истеричка? “Дура ли ты, Эни, или все же да?”. Собственная тупость на вкус была как прокисшее молоко. Мерзко. “Но ведь Ториэль и Папирус отнеслись ко всему также серьезно?”. Или нет? Они просто подыграли ей? Это звучало очень жестоко и не соответствовало ее представлению об их характерах, и все же… Она ничего не понимала. — Э-Эни. — девушка посмотрела ей в глаза. — Послушай, я, гм, я знаю к-какого это: держать в т-тайне что-то, что б-боишься р-раскрыть другим. Так что я не обиж-жалась, я п-просто была, эм, в шоке, и в тот м-момент мне нужно б-было уйти, чтобы поддержать Андайн. Не из-за т-тебя, понимаешь? — отрешенный кивок в ответ. — Э-это был твой секрет, который не изменит того, что ты — м-мой друг. Т-так что мне не за что тебя прощать. Потому что я, правда, п-понимаю, как это может быть т-тяжело. Подавив неуместное любопытство (Альфис ведь говорила из личного опыта?), Эни робко улыбнулась подруге, получая такую же несмелую улыбку в ответ. С этим простым прощением часть вины упала с ее плеч, но она все еще чувствовала потребность в оправданиях. Девушка хотела рассказать о том, почему и как долго она хранила все в тайне, но каким-то образом Альфис была уже в курсе (как, черт возьми?) и, по правде, хоть это и было очень жутко, но приносило невероятное облегчение. Однако вместе с тем девушка абсолютно растерялась. Альфис простила ее. И что дальше? — О! — спасительная мысль пришла вовремя. — Альфис, я принесла клубничной газировки, лапши и немного моти. Если хочешь. — там было еще кое-что, не зря же она вчера штурмовала магазины. — Д-да! С-спасибо, мы м-можем п-перекусить сейчас, пока Андайн и П-Папирус еще заняты. Содержимое рюкзака, что пережил сегодняшний кошмар в парке, переместилось на рядом стоящий столик. Они открыли по банке шипучего напитка и какое-то время молча смотрели в пустоту. Закусив в задумчивости губу, Эни подхватила пачку моти и сорвала пластиковую обертку. В тишине они разделили угощение. Подхватив сладкий кусочек, брюнетка почувствовала на мгновенье прикосновение коготков к ладони, и Альфис с тихим извинением отдернула руку. Ах, это был последний. Взявшись за серединку, Эни разорвала пополам мягкий кругляш и протянула ученой. — С-спасибо. — Ага. Девушка отряхнула от крахмала пальцы и откинулась назад. Тупое онемение охватило ее, мысли ворочались вяло и неспешно. Но все было хорошо. Все было в порядке. — Как ты, Альфис? — точно, с этого вообще стоило начать, сразу после извинений. — Я-я? Эм. Я в п-порядке. О! Н-наш детектор магии прошел последние и-испытания, и с-сегодня пришло соглашение о начале его использования, так что с-скоро будет полегче всем нам! — быстро тараторила ученая. — Это замечательные новости, хотя я спрашивала о тебе, а не о детекторе , Альф. — девушка усмехнулась на смущенный писк монстра. — А как… как Андайн? — Ох, о-она, — колеблющийся голос не скрыл дискомфорта ученой. — Она р-расстроена. И д-довольно раздражительна. И еще она думает, что я н-не вижу, но Дайн с-скучает по тебе, Эни. Т-так что не затягивай с п-примирением, ладно? — Я постараюсь, Альфис, я очень постараюсь.***
Мягкие шаги скользили по плитке, непривычно новой, незнакомо ровной. Шорох подола, не громче дыхания ветра, был единственным звуком в сонной тишине коридора. Кивнув охраннику, отворившему массивную дверь, она прошла в помещение, взглядом находя сидящего за столом монстра в окружении бумаг. Погруженный в работу, он не заметил вторжения. — Азгор. — властный голос вырвал Короля из задумчивости. — Тори. — мягко, как шелест травы, он вторил ей. Азгор медленно поднял на Королеву глаза, тихий рваный вздох покинул его против воли. Он смотрел с восхищением, с благоговением, и не мог отвести взгляда — так она была прекрасна. Ее красота, о, ее красота каждый раз крала его дыхание словно в день их знакомства: мягкие формы, объятые сиреневой тканью, сияние белоснежного меха, рубины этих дурманящих глаз. И пусть в плавных движениях, в уверенном взгляде и жесткой линии губ высечен опыт и боль прожитых лет, но все же. Но все же она была так красива. Пусть уже не блеском наивной молодости, но изяществом царственной мудрости. Какой невероятной Королевой стала его Тори. Азгор тряхнул рогатой головой, нахмурившись. Не его. Уже давно не его. Ему не стоит забывать об этом. Плавным движением Королева села в кресло напротив, захватив все его внимание. — Произошло то, что мы не смогли предвидеть. Потому нам нужно будет перестроить некоторые планы. — когтистые руки переплелись в замок на крутых бедрах. — Что случилось? — Азгор отодвинул в сторону бумаги, сосредоточившись на ее словах. Он старался не думать о том, как близко она была к нему, спустя долгие, невыносимо долгие годы, и все же — как далеко. Хотя, как бы он ни старался, Король не мог избавиться от горько-сладких воспоминаний о том, каково это: держать ее в своих объятьях, касаться ее, лелеять. Впрочем, любые тоскливые мысли мгновенно вылетели из венценосной головы, стоило этим родным губам выпустить следующие слова: — Среди людей появился маг.