Purpose for your flame

      — Снег пошел. — слова едва громче вздоха ускользнули облачком пара.       Обнаженные деревья печально стояли в своем безмолвии, пока Эни медленно пробиралась через парк. Менее, чем через полчаса она должна встретиться с Папирусом. “В который раз на этой неделе”, — хмурая мысль подпортила настроение. Девушка была расстроена и, можно даже сказать, немного в бешенстве. Самую капельку. Дело было, конечно, совсем не в Папирусе.       После разговора с Альфис прошло четыре дня. Четыре. Дня. И все это время брюнетка отчаянно искала возможность перехватить Андайн для разговора. Но, ох, как она была наивна! Если Андайн не хотела, чтобы с ней кто-то разговаривал, тогда так оно и будет. Потому что, если найти Экс-Капитана Королевской стражи было задачей не слишком сложной, то вот догнать? Поймать? Заставить поговорить? Три раза ха! Невозможно. Абсолютно, тотально, категорически невыполнимо. И да, это именно то, что Эни пыталась сделать: она караулила, она поджидала, она преследовала. Без-ус-пеш-но. Самое близкое расстояние, на которое ей удалось подобраться: около 20 метров. Эни даже предположила, что Андайн, как акулы в воде, чует ее приближение. И если сначала девушка справедливо опасалась, что за свои преследования будет безжалостно бита (возможно с летальным исходом), то потом осознала, что Андайн поступила намного изощренней. Она попросту стала избегать ее!       Наглая снежинка залетела в глаз, прерывая поток мыслей брюнетки. С тихими ругательствами девушка проморгалась и увидела знакомую лавочку с Доброженым.       — Привет, Раби. — она была рада его видеть, хотя торговля мороженым зимой казалась еще более сомнительной идеей, чем осенью.       — О, дорогой покупатель! — искренняя улыбка появилась на лице кролика при виде девушки. — В последнии дни редко вижу тебя, Эни! Доброженое? — ловкие пальцы сразу скользнули в недра тележки.       — Да, у меня возникли, эм, трудности. И они сопротивляются. Мне две штуки, пожалуйста. — она решила захватить сладость и для скелета.       — Тогда может и три? Ты почти заполнила отметки для одного бесплатного Доброженого!       Веселый смешок ускользнул от нее. Ага, почти. Осталось еще пять печатей. Из тридцати. “Эх, Раби, какой же ты торгаш. Интересно, знаком ли он с Маффет? Думаю, они сошлись бы на почве продаж”, — улыбаясь пришедшим мыслям, Эни отказалась от третьего десерта и завела приятный разговор о повседневных делах. Ненавязчивая беседа стала долгожданной передышкой от бесконечного круга одинаковых мыслей. Да и приятно было узнать, что у Раби, наконец, появилась еще парочка покупателей-людей — девушка справедливо переживала за, честно говоря, несколько убыточный бизнес приятеля.       Пока они разговаривали, словно в подтверждение ее предыдущим мыслям, невысокая девушка, почти полностью закутанная в синий шарф, неловко подошла к лавке с мороженым. Она робко подняла свой телефон:       — Извините, могу я купить тут монстр-еду? И, если вы не против, сделать несколько фото с вами для моего блога?       Эни отошла, давая ей пространство, наблюдая как Раби с энтузиазмом стал рекламировать свой товар. “Похоже, у него все в порядке”, — даже в ее голове это звучала странно… покровительственно. Ух, она просто хотела, чтобы милый, добрый монстр-кролик был в безопасности, ладно?!       Смущенный взгляд мазнул по представшей перед ней картине: Раби и дружелюбная незнакомка стояли в полуобъятьях, делая селфи. Это было здорово, на самом деле. Кто может завоевать сердца людей (особенно в соц. сетях) легче, чем большой пушистый кролик? Если бы об этом спросили ее, то Эни, не сомневаясь ни секунды, ответила бы — Папирус. Но все же стоило признать, что она была предвзята, а скелет по своей природе выглядел несколько устрашающе, и не каждый готов дать ему время на то, чтобы проявить себя и завоевать чужие сердца. Что, конечно, крайне досадно и вообще — едва ли справедливо. Но, говоря о Папирусе: ей стоит поспешить.       На мгновенье монстр-кролик поднял взгляд на неспешно удаляющуюся девушку и радостно помахал рукой на прощанье. Его улыбка была такой счастливой, что Эни не могла не улыбнуться в ответ.       Итак, с чего она начала?       — Ах, да. Снег. — первый в этом году, почти незаметный: лишь одинокие снежинки танцевали в воздухе.       Ее любимым временем года была осень, но на втором месте? Конечно, зима. Хотя в любом сезоне есть своя красота и очарование, но разве зима не имеет самое волшебное влияние на людей? Может быть дело в семейных праздниках. А может — в ослепительном сиянии белоснежных перин, укрывающих землю.       Ноги принесли ее на место встречи — великолепный штаб переговоров блистательного дуэта — пара лавочек в небольшом закутке от основной тропы. Иии брюнетка опоздала. Как она это поняла? Видите ли, у Папируса было много положительных черт, и одна из них: пунктуальность. И потому Эни не удивилась, обнаружив на месте возбужденно расхаживающего из стороны в сторону скелета. Он, конечно, тоже сразу ее заметил.       — ЧЕЛОВЕК! НАШЕ ВРЕМЯ ПЛАНИРОВАНИЯ ВЕСЬМА ОГРАНИЧЕНО, НЕЛЬЗЯ ДОПУСКАТЬ ТАКИХ ПРОМАХОВ, КАК ОПОЗДАНИЕ! — он звучал грозно, но это едва ли вязалось с тем, как мягко скелет обнял девушку в приветствии.       — Извини, Папирус, за мое, — быстрый взгляд на часы, — чудовищное опоздание на 3 минуты. Но я принесла что-то, что сгладит твое разочарование. — она протянула ему Доброженое, разворачивая себе вторую сладость.       С видом глубоко оскорбленного в своих лучших чувствах аристократа Папирус принял подношение:       — ЕДВА ЛИ! НО Я ЦЕНЮ ТВОИ СЛАБЫЕ ПОПЫТКИ.       С улыбками, от которых почти болело лицо, они разделили тишину и приятную компанию, поглощая десерт. День предстоял долгий и сложный: планирование, практика и подработка в больнице, очередные попытки выловить рыжего монстра. Это истощало, а потому Эни еще больше ценила такие моменты тишины. И такое чувство общности. Она искоса посмотрела на непривычно задумчивого скелета: на его лице явно читалась тяжелая работа мысли: сдвинутые надбровные дуги, прищуренные глазницы, рука в перчатке, задумчиво оглаживающая подбородок.       — ЧТО Ж, ЧЕЛОВЕК, Я ПОДОБРАЛ ЕЩЕ ПАРУ МЕСТ, ГДЕ МОЖЕТ ОСТАНОВИТЬСЯ АНДАЙН СЕГОДНЯ, НО ТЫ УВЕРЕНА, ЧТО НЕ ХОЧЕШЬ ПРОСТО ПОЙТИ К НЕЙ ДОМОЙ И ЖДАТЬ ТАМ, ПОКА ОНА НЕ СДАСТСЯ? ДЛЯ МЕНЯ ЭТО СРАБОТАЛО ВЕЛИКОЛЕПНО! — широким жестом он, не глядя, выкинул палочку от Доброженого. Та угодила точнехонько в мусорное ведро.       От мысли повторить подвиг Папируса брюнетка поперхнулась и почти прикусила язык, поморщившись от досады. Пару дней назад он вдохновенно поделился с ней этой историей. Да, у этого славного монстра был свой особый подход к решению любых проблем. Папирус захотел учиться у Андайн, Главы Королевской стражи? Папирус этого добился совершенно элегантным путем — он простоял под окнами ее дома всю ночь и был неизменно назойливым упорным в своем стремлении. Эни правда была в восхищении. И совсем немного в ужасе.       — Боюсь, у нас, эм, немного разные ситуации. — брюнетка посмотрела на его недоуменное лицо и попыталась собрать мысли в кучу. — Я не могу караулить ее у ее же дома по нескольким причинам. Во-первых, я просто не уверена, что стоять на улице всю ночь — безопасно для меня. Во-вторых, я не хочу с ней познакомиться или набиться в ученики, мы в ссоре, а это совершенно меняет ситуацию. И, в-третьих, что самое главное, это не только ее дом, но и дом Альфис, а значит она воспримет мое бдение там совсем иначе, чем если бы там жила только Андайн. — постаралась разложить все по полочкам Эни.       Но, казалось, Папируса это не особо впечатлило:       — ЧЕЛОВЕК, ТЫ ЛЮБИШЬ ВСЕ СМЕХОТВОРНО УСЛОЖНЯТЬ! — это выражение жалости на его лице? — НО Я МОГУ ПОНЯТЬ ТВОИ СОВЕРШЕННО ПРОСТЫЕ В ПОНИМАНИИ ЧУВСТВА! ПОТОМУ ВЕРНЕМСЯ К ПЛАНУ “ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ПАПИРУС СПАСАЕТ ПОЛОЖЕНИЕ”! — название, конечно, было придумано и утверждено Великолепным Папирусом.       Со смешком Эни включилась в обсуждение мест, где ей стоит сегодня попытать счастье в поимке Андайн. Все верно, “ей”, а не “им”. Потому что, несмотря на бескорыстное предложение помощи от скелета, девушка не могла просить его так показательно встать на ее сторону. Одно дело — обсуждения и советы, другое — активная помощь. Девушка ужасно боялась, что в таком случае Андайн могла бы воспринять это таким образом, будто ее друг выбрал Эни вместо нее. И она не могла этого допустить, не могла поставить под угрозу чужую дружбу из-за своих косяков. Папирус итак делал для нее много. Даже слишком много.       Из тех же соображений она старалась лишний раз не ходить к Альфис, чтобы не испытывать терпение Экс-Капитана, и было бы некрасиво и даже нагло просить помощи у Ториэль (она ведь Королева, право слово) или, тем более, у Раби или Маффет. Несс же, к сожалению, могла помочь лишь поддержкой и общими советами, что, конечно, полезно для ее морального духа, но все же... Возможно, Фриск захотели бы помочь, но они всего лишь ребенок (пусть и странноватый). Так что единственный, кто полностью был с ней в этой лодке на волнах страха и бед — Папирус.       Эни отстраненно смотрела на его жесты и мельтешение, пока скелет разъяснял ей детали их следующего шага, и размышляла о том, какой он… невероятный. Казалось бы, как может кому-то нравиться громкий, самоуверенный, самовлюбленный, эксцентричный во всем своем поведении монстр? Но это были всего лишь самые бросающиеся в глаза черты его характера, блекнувшие в сравнении с его положительными качествами. Глядя на скелета, Эни не могла не видеть того, насколько он был заботлив и внимателен. Ему не потребовалось и пары часов, чтобы назвать ее другом. И это не было легкомысленным утверждением, потому что он действительно вел себя как самый настоящий друг: он сразу простил девушку за ее недоверие и тайны в тот злополучный день, он был первым, кто поддержал ее, он был тем, кто не раздумывая предложил свою помощь и поддержку. Он подхватил ее, когда она чувствовала, что рушится и тонет. И он обнимал ее каждый раз, когда они виделись — так мягко и осторожно, так деликатно, будто она была сделана из стекла. И Эни никогда не задумывалась о том, что это — именно то, что ей было нужно. Контакт, объятия, знаки привязанности, не подавляющие, но заботливые. Знание, что кто-то так дорожит ей, так ценит ее. Что-то кто-то смотрит на нее и находит в себе желание заботиться о ней. Даже после того, как она оступилась.       В горле встал горький комок. Папирус так много делал для нее, не задумываясь, не прося ничего взамен. А она, поглощенная своими переживаниями и мыслями, не делала ничего, кроме как принимала его заботу как нечто должное. В ее голове были только “я, я, я, мои чувства, мои страхи”.       “Эгоистка, вот ты кто, Эни”.       — Папирус? — он замолчал на середине своего эмоционального монолога и посмотрел на нее. — Я… Я просто хотела сказать — спасибо. За все что ты делаешь для меня. Ты замечательный друг. Прости, что свалила на тебя свои проблемы, я такая эгоистка.       Скелет в замешательстве мигнул темными глазницами, пытаясь осознать резкую смену темы, но затем его лицо приняло какое-то особое выражение. Что-то доброе, нежное и открытое в своей привязанности. Он подошел ближе и заговорил тише обычного, и почему-то в этот момент он казался намного старше, чем раньше:       — Это То, Что, Как Я знаю, Делают Друзья. Помогают Друг Другу. — рука в красной перчатке прижалась к скелетной груди в жесте светлой искренности. — А Просить И Принимать Чужую Помощь — Это Не Эгоистично. И Это Совсем Не Легко. Поэтому, Спасибо, Что Принимаешь Мою Помощь, Эни.       Помедлив мгновение, он медленно развел руки, эти длинные, большие, но нежные руки, в стороны: приглашающе. И девушка с радостью приняла объятья. Конечно, они не были похожи на любые другие объятия, которые она получала — не были похожи на объятья ее отца, тети или подруги — слишком жесткие на ощупь, слишком непривычные, нечеловеческие. Но ощущались такими же теплыми, такими же нужными и желанными.       Папирус был замечательным другом, и, отдыхая в его заботливых руках, Эни дала себе обещание, несмотря на его слова, постараться быть внимательней, лучше. Ради него и ради себя.       — Спасибо, Папирус. — прошептала она в его свитер.       — ВСЕГДА ПОЖАЛУЙСТА! МОИ ОБЪЯТИЯ ДОСТУПНЫ В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ ДНЯ! — голос скелета снова вернулся к жизнерадостному и оглушительному регистру. — И, ПОСКОЛЬКУ МЫ УЖЕ ОБСУДИЛИ ПЛАНЫ НА СЕГОДНЯ, — а она все великолепно прослушала, но, надеемся, что Папирус великодушно повторит ей это по телефону позже. — И БЛИЗИТСЯ МОЯ ВСТРЕЧА С АНДАЙН, КАК НАСЧЕТ ТОГО, ЧТОБЫ ТЕБЕ ВСЕ ЖЕ СХОДИТЬ К АЛЬФИС? ВОЗМОЖНО ОНА ПОДЕЛИТСЯ ЦЕННЫМ СОВЕТОМ?       — Эх. Не то чтобы у нас осталось много альтернатив. — честное слово, она не хотела втягивать в это Альфис еще глубже, чем она уже есть, но варианты их и вправду истощались.       “Надеюсь, что в этот раз доберусь без приключений”.

***

      Небольшое окно в пару часов перед практикой (стоившее ей недельного недосыпа) позволило девушке споро метнуться в лабораторию. Предварительно предупредив ученую, конечно. Привычно пролетев по пустым коридорам, Эни возбужденно отстучала быструю дробь в дверь, выдыхая нараспев:       — Доставку сладостей и шикарной брюнетки заказывали? — она, конечно, немного приукрасила действительность: в карманах у девушки была всего пара конфет, а из шикарного у нее была лишь социальная неловкость и букет комплексов. А еще потрескивающие, как от статического электричества, нервы — хотелось хихикать и носиться кругами. Возможно, ей стоит побольше спать. “В следующей жизни, ага”.       Откуда-то из глубины комнаты послышались вскрик и грохот.       — Альфис? Ты в порядке? — запаниковав, Эни поспешила вглубь помещения.       Мечущиеся глаза почти сразу зацепились за скрюченную под громоздкой машиной низкую фигурку. Кажется, она застала Альфис посреди работы. “Ух, как неловко”, — поморощилась девушка, приближаясь к монстру.       — Извини, что напугала.       — Н-нет, все в п-порядке. — когтистая ручка вцепилась в протянутую ладонь. — С-спасибо.       — Конечно. — Эни неловко наблюдала, как ученая отряхивает рукава и полы халата.       Чтобы избежать дальнейшего смущения, девушка перевела взгляд на монструозного вида механизм. “Его ведь тут раньше не было?”, — мелькнула мысль, пока Эни всматривалась в переплетения проводов и кабелей, что тянулись бесконечной рекой, впадающей в странную, должно быть, капсулу? Машина была около трех метров в высоту и не меньше двух в ширину, отдаленно напоминая птичий череп или, возможно, перевернутую колбу. Металлические листы прикрывали бока, заднюю стенку и большую часть крыши, спереди же было стекло или что-то вроде того. В голову лезли мысли о криогенных капсулах и космосе.       — Над чем работаешь? Если ты можешь рассказать мне, конечно. — быстро поправилась девушка и перевела взгляд на стоящую рядом ученую. Та смотрела на брюнетку задумчивым взглядом прищуренных глаз, словно просчитывая что-то в мыслях.       — Хм. Это у-устройство для сканирования д-душ. И, эээ, еще к-кое-чего. — казалось, будто монстр занервничала и поспешила продолжить. — Именно в ней, т-точнее в ее старом в-варианте я п-проводила исследования с п-первыми д-добровольцами.       Эни шокировано посмотрела на машину. Сканирование души. Это звучало, как что-то за гранью фантастики, но эй, она дружила с гуманоидным динозавром, скелетом и прямоходящей рыбой. К тому же Эни была бы бессовестной лгуньей, если бы сказала, что не хочет узнать больше о своем источнике сил, радости и кучи проблем — о своей душе. С этого ведь все началось, даже удивительно, в какой момент ее приоритеты сменились с “найти решение горячей проблемы здесь и сейчас” на “построить и сохранить дружбу с кучей монстров”. Да, для нее количество разумных, превышающее трех, уже считалось кучей.       — Вы восстановите эту практику? — обернулась брюнетка. Она надеялась, что не звучала слишком нетерпеливо.       — Н-ну, нет, нам в-все еще н-нужны дополнительные р-разрешения. Но я д-думаю, — Альфис нервно мяла руки и искоса глянула в серые, лучащиеся надеждой, глаза подруги. Очевидно, она легко прочитала все чаяния и тайные мечты на лице девушки. — Я д-думаю, что м-мы могли бы провести о-одно сканирование. — и тут же поспешно добавила: — Т-только не рассказывай об этом д-другим людям!       С радостным “Альфис, ты лучшая!” Эни подхватила ту на руки (удивительно, но ученая весила едва ли тяжелей младшеклассника) и закружила по комнате. Правда, после череды возмущенных писков и шлепков по плечам, она была вынуждена поставить ее обратно.       — Извини, извини! — широкая улыбка растянула губы. — Я не думала об этом раньше, — что глупо с ее стороны. — Но теперь это так волнительно! Спасибо, Альфис! — Эни возбужденно перетаптывалась на месте, почти выпрыгивая из своих штанов. — Так, что мне нужно делать?       Ошалело моргнув от эмоционального напора человека, Альфис вздохнула и вернулась к мешанине проводов, бросив через плечо “пять минут”. О, пять минут казались брюнетке вечностью. Она не хотела отвлекать ученую, но… да, стояла над душой и громко сопела. Если бы это был кто-то другой (и если бы Эни не видела плохо сдерживаемую улыбку на лице подруги), то она, несомненно, отошла бы куда-то в уголок, чтобы не мешать. Но, ну, скажем так, Эни была в нетерпении. Скопившееся за последние дни напряжение с легкостью переплавилось в радостное возбуждение. В конце концов, лучше оно, чем слезы.       — В-все. Т-так. — ловкие коготки прощелкали комбинацию клавиш на боковой панели машины. — Т-ты должна снять в-все металлические п-предметы, верхнюю одежду, обувь… и н-носки т-тоже. — пока Альфис давала ЦУ, массивное устройство с шипением распахнуло свое нутро.       Быстро проследовав инструкциям, Эни сняла легкую куртку, вытянула ремень с тяжелой пряжкой из джинс и разулась, подходя ближе.       — Х-хорошо, встань на разметку, вот с-сюда, да. Обопрись спиной о з-заднюю стенку, еще чуть-чуть. — Альфис немного поправила ее позицию. — Хорошо. Как т-только машина закроется, тебе нужно будет взяться за э-эти рычаги. — она указала на два штыря, торчащие в отошедшей крышке машины. — И н-не двигаться. П-постарайся не нервничать и дышать с-спокойно. У т-тебя нет к-клаустрофобии?       Эни была уверена, что нет, но мало ли? Она смущенно пожала плечами, чувствуя босыми ногами холод металлической пластины — она стояла в небольшом светлом квадрате в центре машины.       — Л-ладно, если тебе с-станет п-плохо — махни мне р-рукой, я увижу. С-сканирование занимает около десяти минут, и в л-любой момент я м-могу его п-прервать и выпустить тебя. Так что не п-переживай сильно, х-хорошо? — казалось, единственный, кто тут сильно переживал: это сама ученая.       — Ок. Я все поняла, спасибо Альфис! — Эни благодарно улыбнулась мнущейся подруге. Брюнетке не терпелось начать.       — Л-ладно, т-тогда я закрываю м-машину, п-помни про рычаги. — Альфис отошла вбок и сново что-то быстро прощелкала на панели.       Верхняя часть машины медленно встала на место (что, по правде, было жутковато), и Эни быстро схватилась за приблизившиеся штыри. Те на ощупь были очень схожи с плитой, на которой она стояла. В голове сразу заметались аналогии с разными методами физиотерапии, использующими ток. Хм.       Снаружи слышалось бормотание Альфис, а через минуту прозвучали странные щелчки. Источник звука обнаружился быстро — странный механизм мишеневидной формы медленно поднялся по передней стенке до уровня ее живота. И замер. После чего Альфис заглянула на секунду в капсулу и вернулась к панели. Механизм сдвинулся чуть влево и поднялся чуть выше. И снова замер. И Альфис снова заглянула внутрь. Со сдерживаемой улыбкой Эни догадалась, что та настраивает положение этой детали вручную. И лишь когда щелкающая мишень встала напротив ее грудины, и Альфис довольно кивнула полученному результату, все прекратилось.       “А вот это чем-то похоже на рентген”, — ну, в каком-то смысле так и было? Только это магический аналог рентгена и просматривает он не кости, а душу. Ага, все звучало логично. И нет, она не успокаивала свои радостные/панические нервы путем рассуждений и аналогий с человеческой медициной. Нет-нет.       Пока Эни витала в своих мыслях, машина начала мерно гудеть. Прислушавшись к себе, девушка не заметила никаких новых ощущений. Только ноги слегка мерзли. Хотя через пару субъективных минут она почувствовала что-то необычное. Кажется, ей стало труднее дышать? Не совсем. Словно воздух внутри машины стал влажным, душным. Но тоже не совсем верное сравнение. “Возможно, это магия? Газовая ее форма? Если агрегатные состояния применимы к магии”.       Чем бы это ни было, все закончилось довольно быстро, и уже через несколько минут воздух становился все легче, пока крышка машины и вовсе не поднялась обратно вверх.       Прыгая в одном носке, Эни возбужденно двинулась в сторону сидевшей за компьютером ученой.       — Ну, что? Как все прошло? — нетерпение сквозило в ее голосе.       Альфис прыснула в ладонь и с улыбкой посмотрела на подругу:       — П-потерпи немного, Эни, н-нужно пару м-минут на обработку данных. — и правда, на мониторе тоскливо висела пустая страничка с полоской загрузки.       — Ладно, ладно. — наконец, девушка натянула второй носок на ногу и вернулась за оставшимися позади ботинками. Они, конечно, не заслуживали такого пренебрежения, но кого заботят чувства обуви? Верно?       Тихо извинившись перед парой ботинок, Эни обулась и с хрустом распрямила спину. Она совсем не ожидала, что сегодняшнее утро посвятит сканированию души, но ни капли об этом не жалела! Как хорошо, что она таки пришла к Альфис. “Погодите-ка, а зачем я вообще? ВОТ БЛИН”, — ее мысли мгновенно разогнались до нецензурной лавины.       — Альфис! — крик был, вероятно, излишним, так как ученая в очередной раз тихо запищала и рухнула со стула. — Боже мой, прости меня. — Эни поспешила на помощь.       — Все х-хорошо. Я в п-порядке! П-почему ты кричала?       — Я, хм, вспомнила, почему вообще пришла.       Тишина на секунду повисла между ними, но быстро была прервана хрюкающим хихиканьем Альфис. Эни нашла это абсолютно милым.       — Т-так, хихи, что э-это? — девушке было даже совестно прерывать чужое веселье.       — Это насчет Андайн. — с грустью Эни смотрела, как затихал смех подруги, сменяясь хмуростью. — Папирус помогал мне всеми силами, но мы почти в тупике. Я могу подкараулить ее, но она будто чувствует меня и сразу ускользает, делая вид, что меня не существует.       — Андайн ч-что? — шокированно спросила ученая. — Это с-странно. Но я, эм, Эни, но не д-думаю, что м-могу еще что-то с-сделать, прости... Я п-пыталась ей объяснить твою с-ситуацию, но она в-всегда переводит тему и р-расстраивается. — Альфис угрюмо посмотрела в пол, сжимаясь. — А я н-не люблю ее расстраивать. И я н-недостаточно храбрая, чтобы н-настаивать на р-разговоре. П-прости.       Ей не за что было извиняться. И Эни постаралась дать ей это понять. Ладонь легла на маленькое плечо монстра в ободрении.       — Все в порядке, Альфис, ты уже сделала достаточно. Так что не переживай, я справлюсь с остальным. — “Как-нибудь…”.       Ученая неловко посмотрела на нее и слабо улыбнулась. На мгновенье задумавшись, Альфис сказала, глядя в ртутные глаза:       — Андайн очень, эм, эмоциональная, поэтому п-просто дай ей еще немного времени, хорошо? Я в-верю, что все будет в порядке.       — Надеюсь что так, Альфис. Спасибо. — благодарная улыбка была искренней, но Эни подозревала, что не особо радостной.       Они разделили дружеский момент тишины, который внезапно был прерван веселой 8ми битной мелодией. Альфис с маленькой улыбкой посмотрела на девушку.       — Н-ну что, х-хочешь увидеть р-результат сканирования? — и, конечно, ее вопрос был встречен восторженным согласием.       Через пару минут, стоя за спиной подруги, Эни поняла, что абсолютно ничего не поняла. И хотя Альфис с увлеченным видом что-то бормотала себе под нос, глядя на кучу цифр и мешанину символов на экране, но комментариев никаких не давала. Видя нарастающее возбуждение и энтузиазм ученой, брюнетка робко коснулась ее халата. Та, видимо прочитав на пустом лице девушки выражение отчаяния и интеллект уровня батата, с тяжелым вздохом начала что-то печатать. Спустя несколько мгновений томительного ожидания, лист с нечитаемой абракадаброй свернулся, зашумел рядом стоящий, никем не замеченный ранее, принтер, и глазам предстала яркая диаграмма. Яркая диаграмма, превалирующим цветом которой был—       — Оранжевый? — она не верила своим глазам. — Храбрость?! Альфис, я ведь правильно помню значение цвета?       — Д-да, в-все верно, оранжевый цвет о-означает черту души: ХРАБРОСТЬ или ее еще м-можно интерпретировать к-как СМЕЛОСТЬ. — покивала ученая, собирая распечатанные листы с результатами сканирования.       — Ладно, возможно твоя машина не работает. — в ответ на это Альфис бросила на девушку совершенно грязный взгляд.       — М-моя м-машина а-абсолютно точно работает. И! Доминирующая ч-черта твоей души все еще ХРАБРОСТЬ. — монстр бросила взгляд на диаграмму. — Точнее, о-около 65% от общего пула м-магии твоей души имеют эту черту. Вторая черта: СПРАВЕДЛИВОСТЬ, — вдвое слабее первой — около 30%. Последующие 5% почти полностью относятся к черте ДОБРОТА. На первый взгляд по распределению твоя душа склонна к построению по типу аналоговой диады. С учетом последней черты — аналоговой триады, но с большой натяжкой, 4,9% — слишком небольшое значение. И то, судя по тому, что я успела просмотреть, — Альфис споро пролистала десяток листов. — В твоем случае ДОБРОТА оказалась под большим влиянием “соседок” и тяготеет к черте СПРАВЕДЛИВОСТЬ, как к более близкой по вектору.       Эни тупо смотрела на цветастый кружок, не в силах поверить в услышанное (и обработать полученную мини-лекцию). Это просто какая-то шутка или ошибка, верно?       — Вкратце, из поверхностного осмотра я могу сделать вывод, что твоя душа по характеру распределения черт и типу строения не отличается от той небольшой выборки, что у меня уже есть. Хотя вот эти показатели, — Альфис с прищуром обвела карандашом пару цифр на листах, — Сильно завышены. Возможно это связано с тем, что ты маг? Хм, это отличается от аналоговых значений монстров. Мне понадобится время для полной расшифровки, но уже через пару-тройку дней я смогу сообщить тебе результаты. Э-Эни? Т-ты в п-порядке? — она подняла взгляд от бумаг и смущенно посмотрела на застывшую напротив экрана девушку.       — Да, да, я в норме. Да. — она провела ладонью по лицу и с неловкой улыбкой повернулась. — Извини, Альфис, но ты точно уверена, что твоя машина работает правильно? — Эни не знала, зачем спрашивала это. Просто глупость, наверное. Или упрямство.       На лице монстра появилось смущенное, и все же доброе выражение:       — Я у-уверена в этом, Эни. Н-но в-все возможно, так что я п-перепроверю калибровку систем. И расскажу т-тебе о результатах.       Со словами благодарности, девушка бросила взгляд на злосчастную диаграмму. Ей пора идти на практику, времени почти не осталось. Позже она сможет обдумать все это.       Но… ХРАБРОСТЬ? Какая несусветная чушь.

***

      Часы насмешливо тикали на стене. Пришедшее пару минут назад сообщение от Альфис с подтверждением исправности машины и достоверности результатов сканирования низвергли брюнетку еще глубже в пучины тоски. Но сейчас это была меньшая из ее печалей. Большая лежала напротив и громко стенала.       — И, как я уже говорила, эти лекарства мне совсем не помогают, понимаете, я уже три года лечусь от подагры, и вот эта вот карде… кари, эта штука! — скрипучий голосок дамы бальзаковского возраста пошел на уже, вероятно, четвертый круг жалоб.       — Кардиомиопатия, миссис Дерк. — монотонно поправила ее брюнетка.       — Да-да, милочка, я уверена, что ничего у меня такого нет, попросите доктора назначить повторное исследование. — пухлая рука мелькнула в воздухе тем жестом, каким обычно отгоняют назойливую муху.       — Я уточню у вашего лечащего врача, миссис Дерк, но, судя по вашей истории болезни, диагноз вам поставили уже год назад. — Эни показательно полистала увесистую папку.       — Ой, мне что-то там искали, ничего не нашли, и поставили какую-то ерунду, я знаю, я попросила дочь поискать в интернете, так вот имейте в виду: никаких симптомов этой штуки у меня нет! — миссис Дерк в насквозь фальшивом, а может оттого даже искреннем возмущении всплеснула руками и подорвалась с больничной койки. Или попыталась: трудно прыгать по палате, когда в тебе за центнер веса.       Данная импозантная дама — частый посетитель городской больницы скромного Эботт-сити. И незнакомый с ее сиятельной персоной человек мог бы посчитать ее несчастной, измученной болезнью женщиной. Однако весь персонал больницы за глаза называл ее “Жуткая жуть” или “Кошмарная Коко”. Кокония Дерк ложится в больницу каждые 3 месяца (благо за свой счет, а не на деньги безвинных налогоплательщиков) для профилактического обследования, коррекции лечения, но самое главное — для того чтобы утолить свою ненасытную жажду чужих страданий. Накручивать нервы врачей, как шикарную порцию спагетти на серебряную вилку, — вот ее искренняя отрада в жизни. Возможно — единственная. Иначе Эни никак не могла объяснить: какого черта эта женщина требует лечить ее, но при этом не принимает лекарств и не следует рекомендациям. И. Все время. Ноет.       — Миссис Дерк, — глубокий вздох девушки был уже откровенно раздраженным, — Вам проводили дообследование полгода назад. И еще раз после этого: три месяца назад. Ваш диагноз верен, и я настоятельно рекомендую вам последовать назначениям врача, чтобы сохранить свое здоровье и улучшить качество жизни. — она использовала свой самый профессиональный тон в слабенькой надежде отделаться от капризной дивы.       — Ах, но, но, но эти лекарства усиливают мою мигрень! Не могу же я терпеть такую кошмарную боль! Давайте лучше поменяем мне лекарство от подагры. Я чувствую, что скоро у меня опять будет обострение!       Скрипнув зубами (и прикрыв этот звук шорохом бумаг), Эни искренне вознесла молитву всем известным богам о том, чтобы не затолкать бесполезную макулатуру женщине в глотку.       “Какая храбрость, черт возьми, моей чертой точно должно быть терпение”, — брюнетка прикрыла веки, пропуская скрипучее нытье мимо ушей, — “Я совершу убийство”. Да. И оно будет стоить того. Эни почти уверена, что ее даже оправдают.       Возможно, убийственное намерение мелькнуло на ее лице. А может дело было в том, что миссис Дерк пытает ее уже второй час, но картинно повздыхав, эта дочь порочной связи фурий и баньши милостиво махнула пухлой рукой и попросила позвать “настоящего врача”.       — Конечно, миссис Дерк, ваш лечащий врач придет к вам сразу, как только освободится. — бессовестная ложь: доктор Хансер умолял профессора Холдена послать кого угодно к этой мадам, иначе он сложит свои полномочия, не выходя из кабинета.       Эни стрелой метнулась на выход.       — Надеюсь, что так, милочка, иначе я буду писать жалобу! — щелчок закрывания двери звучал для ее ушей, словно ангельский хор у ворот рая.       Запах свободы пьянил и, на минуту зайдя в докторскую и отметив похоронное выражение лица доктора Хансера (она ему сочувствовала, правда, но не за свой же счет!), брюнетка передала документацию своему куратору и, получив отмашку на сегодня, полетела в сторону комнат для персонала.       Споро повесив в шкафчик халат, она уже натягивала одной рукой куртку, другой зашнуровывая ботинок, как вдруг услышала возбужденный шепот у окна. Скосив взгляд в сторону, Эни пришла к выводу, что две девушки в форме медсестер ей вроде бы не знакомы, и вообще — это ее не касаются. Но вот она уже поворачивает к выходу, закидывает на плечо рюкзак, и до ее слуха долетают обрывки чужого разговора, набирающего обороты.       — Может вызовем полицию? Это штука там уже долго стоит.       — Ты думаешь? Он вроде не пытается зайти на территорию, но все равно…       Предчувствие развернуло ее на месте и толкнуло в спину. Эни в несколько шагов долетела до окна и отдернула занавеску, вызывая испуганный визг у девушек, и посмотрела на главные ворота больничной территории. Там кто-то стоял, периодически меряя шагами пятачок земли за забором. В глаза сразу бросились ярко-красные волосы и синяя кожа.       Мозг коротнуло на пару мгновений. Андайн здесь. У человеческой больницы. И если Эни еще не совсем сошла с ума, то есть только одна причина, по которой Экс-Капитан могла прийти сюда. Судорожный вздох вырвался против воли. Развернувшись на пятках и впопыхах бросившись к двери, брюнетка лишь на пороге вспомнила про медсестер и крикнула через плечо: “Это ко мне!”. Было бы крайне некрасиво, вызови они копов. А то, что Эни таким образом выставила напоказ свою связь с монстрами… Честно, сейчас ей было тотально плевать.       Ведь Андайн сама пришла к ней.       Сильное гудение за ребрами, нетерпеливый вой пылающей звезды — почти болезненное чувство в ее груди. Жаркие протуберанцы нетерпеливо бесновались внутри, душа изнывала в безнадежной попытке покинуть тело и огненной птицей вырваться вперед, и Эни не дала себе и секунды на сомнения: направив жар своей магии в ноги, девушка не бежала — летела по коридорам больницы к заветной двери. Вихрем она вырвалась из здания, ее глаза были прикованы к сине-красной фигуре. Быстрей, быстрей, вдруг это все же случайность, и Андайн снова ускользнет как вода сквозь пальцы? Но нет, не иллюзия и не морок. Вот она — стоит напротив с иронично приподнятой бровью и смотрит на задыхающуюся от спринта брюнетку.       И, черт возьми, Эни не могла сейчас даже начать извиняться, ведя борьбу за кислород. И за свое здравомыслие. Она смотрела на лицо этого могучего и устрашающего монстра, и сила тоски, сжавшей ее душу, было почти оглушающей. Прошла всего неделя, даже меньше, но нежное сердце болело как после долгой разлуки: сила этой привязанности, этой уязвимости на мгновение ужаснули ее. Но все же она ни за что на свете не пропустила бы насмешливые слова:       — Так сильно скучала по мне, панк?       — Да. — сырое маленькое слово звучало оглушающе тяжелым.       Оно будто вытянуло все наигранное веселье из Андайн — Экс-Капитан Королевской стражи нахмурилась, стиснув острые челюсти. Яркие ушные плавники угрожающе раскрылись, чтобы через мгновенье подавленно опасть. Эни, затаив дыхание, смотрела, как неясные эмоции сменяются на ее лице и как с резким, словно рубленным, выдохом она качнула головой в сторону парка.       — Пойдем. — сухо обронила Андайн и, не глядя на девушку, двинулась вверх по улице.       Эни поспешила следом, бросая напряженный взгляд на спутницу. Ни в чем не уверенная, брюнетка прикусила язык, сдерживая забившие рот извинения. Почему-то сейчас они казались… неуместными. Целыми днями Эни пыталась инициировать разговор, но это ни к чему не привело, к тому же… Если смотреть на ситуацию с другой точки зрения: эти извинения нужны были больше ей самой, нежели ее подруге, и отчасти это была эгоистичная попытка избавиться от вины и вернуть все “как было”. Верно?       — Ты ходила в лабораторию? — ровный голос сбил девушку с шага.       В испуге подняв глаза на монстра, Эни не смогла разобрать: злится та или расстроена. Эни вообще ничего не могла сейчас понять и чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Такой же бессловесной и глупой.       Все так же не глядя на девушку, поморщившись, как от зубной боли, Андайн жестко встряхнула волосами и выдохнула сквозь зубы:       — Ладно, не важно, я не это собиралась сказать. — она тяжело вздохнула, ускоряя шаг, смотря только вперед. — Я стала Капитаном Королевской стражи, чтобы защищать этих слабаков. — Эни подстроилась под быстрый темп, молча слушая. — И пусть сейчас у меня нет официальной должности, я все еще остаюсь тем, на кого надеются монстры, и у кого они ищут защиты. Поэтому.       Андайн резко остановилась и повернулась лицом к девушке. Взгляд единственного глаза приковал ту к месту. Секунда, другая — монстр наклонилась так близко, как в тот злополучный день, когда все пошло так неправильно. Но ее взгляд был другим. И если тогда это была ярость и боль, то сейчас — холодная решимость. Смертельная.       — Поэтому, Фаррелл, если ты посмеешь причинить кому-то боль — я не дрогну. — она наклонилась ближе, ее голос стал темнее: гул морских глубин. Запах шторма и соли густо наполнил воздух. — Я надеру тебе задницу и выбью твою магическую душонку из тела. Ясно?       Сжав потные ладони на лямках рюкзака и подавив волну негодования, Эни со сбивающимся с ритма сердцем смотрела в ответ. Она могла сомневаться во многих вещах, но только не в этом:       — Я не должна была так подрывать твое доверие, Андайн, мне жаль. Но, — она заботилась, она считала их друзьями, она хотела быть рядом, — Но я клянусь, я никогда не причиню вам вреда.       Намеренно — едкий шепот на грани мыслей. Не слушай, не слушай его.       Еще несколько мгновений Экс-Капитан что-то искала на ее лице. И находясь так близко, Эни тоже вглядывалась в острые черты, словно заново узнавая девушку, стоящую перед ней. Она видела следы усталости в тонких тенях под глазами. Видела внутреннюю борьбу в сжатых уголках алых губ и морщинке между сведенных бровей. Какую битву она ведет? Какие мысли так тяготят ее?       Хотела бы Эни знать.       Но спустя миг часть напряжения покинула крутые плечи, и Андайн коротко кивнула, возвращаясь к спокойному шагу.       — Видела, как ты еле бежала из того здания: ну и позорище. Мы не занимались меньше недели, а ты уже растеряла всю форму. Не надейся теперь на снисхождение на тренировках. — словно ничего и не было, сказала она после пары минут тишины.       — Что? — она слышала то, что она слышала?       — Думала, так легко отделаешься? Завтра начинаем в 7 на том же месте, Форест. — не глядя, продолжила та.       Ее прозвище. Она так скучала по нему. С тихим нытьем, вторящим нежному скулению ее души, брюнетка рванула к подруге, обхватывая руками жесткий торс и сжимая изо всех сил. Океан омыл ее со всех сторон.       — АРГХ, ДЕРЖИ СЕБЯ В РУКАХ, ФОРЕСТ! — кричала Андайн, отпихивая девушку от себя. Но Эни знала, что та делала это несерьезно, больше для вида, иначе давно бы вырвалась.       — Ты, — тихо промямлила девушка, уткнувшись носом в плотную ткань чужой кофты. — Ты прощаешь меня?       — Да, да, без разницы, пошли уже. — Андайн все же вывернулась из объятий и продолжила путь, проворчав что-то вроде: “Попробуй тут не простить, когда тебя обложили с трех сторон”.       Стараясь не отставать от широкого шага подруги, Эни на секунду позволила себя задуматься об этом: “С трех?...”, — но сразу переключилась на все больше темнеющее лицо монстра. Она что-то упустила?       — Андайн? Что-то не так? Я могу- — не успела брюнетка договорить, как была прервана эмоциональным воплем.       — ТОЛЬКО НЕ НАЧИНАЙ РАЗВОДИТЬ СОПЛИ И ИЗВИНЯТЬСЯ!! Мне просто надо сказать еще что-то, ладно?! Так. — она мялась и раздражалась все сильней, пока не выкрикнула следующие слова: — Я тоже была не права, ЯСНО?! Мне не стоило так нападать на тебя, не разобравшись в ситуации. Так что считай, что мы квиты, Форест.       Квиты. Какой забавный способ просить прощения. Брюнетка тепло улыбнулась, глядя на явно смущенную подругу. Тогда и сейчас, Эни была уверена, что вина лежит на ней одной, но получить извинения было приятно. И, наверное, правильно. И все сейчас было правильно: тонкий слой снега на земле, облачка пара от их дыхания, и сами они, идущие в мирной тишине через парк. Вдвоем. Эни чувствовала себя окрыленной, свободной и счастливой.       Но пусть ее душа, наконец, мирно гудела в груди, как пригревшийся на солнце кот, однако тревожный разум настойчиво нашептывал что-то еще. Она не могла не думать о выражении лица Андайн в те минуты, когда Эни пообещала никому не причинять вреда. Почему Андайн была-?       “Стоп. Хватит. Не придумывай, ты забредешь туда, куда не стоит”. Верно. Хочешь знать — спроси. И она хотела спросить, особенно теперь, когда это огромное недопонимание осталось позади. Она не хотела создавать новые.       Потому Эни набрала побольше воздуха в грудь и открыла рот:       — Андайн?       — М?       Она смотрела на, наконец-то, расслабленное лицо подруги, на легкость в ее движениях и бодрость в пружинистом шаге. Они ведь только помирились. Стоило ли ее любопытство, ее ничем не подкрепленные подозрения той радости, которая была у них сейчас? Точнее… Хватит ли у нее духу смыть эту долгожданную победу в унитаз из-за своей чертовой паранойи?       “Ты всегда все портишь, хоть раз возьми и заткнись”.       — Я… Я просто хотела сказать, что соскучилась по нашим тренировкам.       — Пф, скоро ты будешь сожалеть об этих словах, панк!       Эни кривовато улыбнулась, отводя взгляд. И все же машина ошиблась — она не была храброй. Не могла быть.

***

      Странный звук колебания пространства, и скелет в худи появился в полуметре над диваном, куда и приземлился, притягивая магией пульт от телевизора. Щелчок, и на экране появилось какое-то шоу, содержание которого мало интересовало монстра, и было нужным лишь для того, чтобы заполнить тишину в доме.       “вроде бы все прошло хорошо”. — Санс лениво поскреб фалангами висок и потянулся за спрятанной в сиденье дивана бутылкой кетчупа. Она было давно открытой, и ее срок годности, вероятно, уже истек. Прищурив глазницы, скелет всмотрелся в мелкие буквы на упаковке. Ага. Этот славный парень безнадежно просрочен. “мы так похожи, приятель”, — легкомысленно пожав плечами, Санс сделал большой глоток, — “не так уж и плохо”. Он пробовал хуже. Гораааздо хуже. Хе.       Бездумно переключая каналы, скелет мысленно добавил себе несколько баллов за проделанную усердную работу. Ладно, не совсем усердную, он скорее потратил на это минут пятнадцать, но это потребовало от него скелетонну моральных усилий, так что — считается.       И ему остается только надеяться, что этого будет достаточно, чтобы в будущем немного остудить недовольство мага.