Истинный убийца

19 ГЛАВА В машине едут молча, лишь изредка раздаются тихие всхлипы мальчишки, что съёжился в руках своего Энигмы, прижимаясь к нему, как можно плотнее, словно ища защиту. Чон гладит шершавой ладонью по волосам ещё не отошедшего от шока омегу, другой рукой крепко его обнимает, даря сейчас всё своё тепло и заботу. Тэхён дрожит, его всё ещё мелко трусит от произошедшего, и скорее всего, мальчишка не скоро сможет всё это пережить. Спасённый Джуном омега сидит спереди, альфа посматривает на него, периодически отвлекаясь от дороги. — Как ты оказался в офисе министра, почему был заперт? — Чон задаёт вопрос приглушённо, но твёрдо. — Кто ты? — Меня зовут Джин. Я приехал в ваш город совсем недавно, после окончания университета и был приглашён на должность секретаря министра и его личного помощника. Во всяком случае, мне так сказали, когда я звонил по объявлению. Но господин Ким, этот мерзавец, он. Он сказал, что должность я должен заслужить и попытался склонить меня… Ну… В общем… — Я понял… — Чонгук не успел договорить. — Паскуда ебаная, гори в аду, теперь долго будешь расплачиваться за все свои деяния, гнида. — Джун аж слюной брызжет, снова всматриваясь в приятные черты омеги, склонившего голову от слёз, выступивших на глазах. — Я умолял его отпустить меня, но его люди заперли меня в этой комнате, я там просидел, наверное, несколько дней. Сказали, что мне это поможет стать сговорчивее. — Джин шмыгает носом, гундосит и оборачивается к Чону. — Вы же не причините мне вреда, господин? — Называй меня Чон. Тебя кто-нибудь ищет? — Нет, я сирота и приехал из Пусана. — Побудешь пока у меня какое-то время, дальше решим. Тебе ничего не угрожает, не волнуйся. Мы по другую сторону баррикад. — Энигма вздыхает, чувствуя копошение на своих коленях. Тэхён уложил голову у него на груди и прикрыл глаза, но мелкие вздрагивания не прекращаются. Мальчишка получил колоссальный стресс. — Тэхён, ты в порядке? — Чон склоняет к нему голову, шепчет в мягкую макушку и замирает, когда слышит учащённое сердцебиение омеги. — Я очень испугался, Чонгук... — Я понимаю, малыш. Больше тебя никто от меня не заберет и никто не обидит, я обещаю. — Я за тебя испугался. — мальчишка не поднимая головы, сильнее цепляется за куртку в районе спины, сжимая дрожащие пальцы и снова всхлипывает. — Я больше никуда не денусь, не волнуйся. Мы решим вопрос с твоим отцом и этот кошмар закончится. — Чонгук вдыхает сгустившийся аромат ландышей и прикрывает глаза. — Что ему грозит? — омега спрашивает с волнением, хрипло и очень тихо. Тэхён тяжело дышит, грудь ходит ходуном, ландыши горчат на кончике языка и Чонгук поднимает его лицо за подбородок, прикасаясь к нему максимально нежно, чтобы не спугнуть. — Что именно тебя беспокоит, малыш? Чего ты боишься? — Если его посадят, он больше не сможет никого убить, ведь так? — Тэхён щурится от светящих в глаза фар следующих за ними машин. — Нет, не сможет, Тэхён. — мягко, но строго. — И тебя тоже не сможет? Сердце Чона ускоряет темп, от заданного вопроса хочется выть, его волчья сущность скулит внутри него от волнения, оно окутывает Энигму с ног до головы и растекается негой по всему телу. Малыш переживает за него? Уму непостижимо. — Ни меня, ни кого либо другого, не беспокойся об этом. Когда пройдёт суд и я буду абсолютно убеждён, что все люди министра уничтожены, вы сможете вернуться в свой дом, а ты приступишь к учёбе, как и раньше. — Сейчас это меньше всего меня волнует. — хмыкает Тэхён, вырывая подбородок из крепких пальцев Чона и снова укладывает голову ему на грудь. — Мне кажется, будто вся моя прошлая жизнь была лет сто назад. — Ничего, наверстаешь. Тебе нужно учиться, а иначе кто будет лечить маленьких зверюшек? — Чонгук улыбается, мягко и игриво, пытаясь растормошить малыша, запах которого еще сильнее сгустился. — Я ведь просил не называть меня малыш… — шепотом, порыкивая. — Я думал, после моего воскрешения этого запрета больше не существует. И снова сердце Чонгука взлетает к горлу, трепыхаясь и дрожа от умиления, когда слышит приглушённый смешок и понимает, что Тэхён тайком улыбается. Чонгук уже слышал его смех, но он предназначался тогда друзьям и папе, но вот сейчас мальчишка будто расслабляется немного, и это заслуга самого Энигмы, это делает его самым счастливым. Если бы ему раньше кто-нибудь сказал, что его колени будут дрожать от восторга перед омегой, Чон бы хохотал в голос и ни за что бы не поверил, ну или леща бы прописал от души за глупости. Но сейчас он сидит и не дышит, потому что мальчишка, окончательно разомлев на его коленях, тихонько посапывает ему в шею, периодически съезжая от покачивания в машине. Чон придерживает его крепким захватом, обнимая обеими руками, прижимая к себе настолько нежно, насколько только способен быть таким. В его голове такой хаос сейчас, ведь ни раз чувствовал, как синхронизировалось их сердцебиение, ни раз замечал взгляд внимательных, карамельных глаз на себе. И сегодня совершенно чётко ощущал дичайший страх мальчишки за его, Чона, жизнь. Но вот даже в его руках, сидя на его коленях, вплотную прижимаясь телом к телу, всё равно ершится и не поддаётся. А Чонгук так хотел поцеловать омегу, усаживаясь с ним в машину. Как только взял его на руки, притянул к себе, сразу же забыл обо всём на свете, и о перестрелке, и о министре, и о разрушенном вдребезги здании, к чёрту всё. Есть только вот это белокурое чудо. Как бы он понравился Мали. Она была бы в восторге от его истинного. Мали окутала бы мальчишку своей любовью и заботой. Она бы помогла Чону завоевать эту красоту. Она бы всё сделала, чтобы они были счастливы. Он постарается сам справиться. Но впервые в жизни даже страшно подумать, чтобы поцеловать омегу без его на то разрешения. Просто всё страшно. Страшно спугнуть, страшно разочаровать, страшно обидеть. Чонгук в своей жизни много омег повидал, но вот этот малыш, что сопит сейчас у него в руках и причмокивает во сне своими пухлыми губами, сводит с ума и срывает все тормоза. Крупная дрожь по телу проходит от близости с ним, сердце трепыхается, как бешеное, он словно на вулкане сидит. В любой момент рванёт и сердце в клочья разорвётся. Хочется ещё крепче прижать. Хочется его просто любить и никогда от себя не отпускать. Хочется весь мир к его ногам положить. И себя в придачу, к тем же ногам. Чон тихонько улыбается, притаившись, словно боится быть раскрытым и пойманным с поличным, тянется к персиковым губам и слегка касается их своими. Медленно, воздушно, невесомо. Голова кругом едет от запаха мальчишки, Чон словно медовый нектар с пчелиных сот сейчас вкусил, дышать вообще нечем, грудь от нежности сдавило похлеще броника после очередной пули. И лишь одна мысль круговертью в голове, ни на секунду не прекращая своего движения, как пластинка. Если мальчишка откажет ему в любви, Чонгук не отступит, он просто не сможет отступить. Завоюет его и заберёт себе. Навсегда. Только с ним и до конца своих дней. Вот сколько судьба отсчитает ему времени, столько и будет нежить и любить это чудо, не сдастся ни на секунду. Любовь не спрашивает разрешения. Она просто вышибает дверцу в сердце, словно с ноги, и заходит, обустраивается, обживается, заполняя собой всё пространство. И поселяется окончательно. Чонгук думал, что его уже ничто не сможет удивить или растопить, умилить так, что захочется пискнуть, но вот мальчишка подскакивает на очередной кочке и во сне цепко хватается обеими руками за шею Чона и тычется в неё своим тёплым носом, что-то пробормотав сквозь сон. А Гук уже в сотый раз повторяет себе, что он всё-таки Энигма, он самый дикий из всех альф, чёрт возьми. Но совершенно точно признаётся сам себе, что его волк уже лежит на спине, задрав лапы к верху, сдавая свои позиции грозного зверя. И снова скрытая от лишних глаз блаженная улыбка в темноте салона. Он весь пропах ландышами и наслаждается этим, снова и снова утыкаясь носом в белые, мягкие кудри истинного. *** Машина останавливается на парковке возле офиса. Следом ещё несколько с его бойцами. — Джун, проводи Джина в одну из комнат на втором этаже, — Чон говорит шёпотом, кивая в сторону омеги на первом сиденье, — я пока Тэхёна уложу в своей спальне. И тихонько выходит из машины, бережно неся свою ношу. Укладывая мальчишку на свежие, чёрные простыни, целует его в лоб, слегка касаясь тёплой кожи своими пересохшими губами. Задерживается на несколько минут рядом, разглядывая красивое лицо и изящное тело, лаская разнеженным взглядом спящего омегу, совершенно точно и ясно осознавая для себя, что для него уже нет никого нужнее и роднее, чем этот малыш. Любовь всецело поглотило его сердце и нутро. Теперь он навсегда зависим от Тэхёна. Теперь он навсегда в его власти.