Истинный убийца

25 ГЛАВА Любимый омега тихонько посапывает Чону куда-то в подмышку. Он ещё слаб, его разморило от крепких объятий, тепла и горячности. Тэхён причмокивает исцелованными, припухшими губами в сладком сне, прижимаясь к своему мужчине ещё теснее, жмётся неконтролируемо даже когда спит. Чонгук тихонько поглаживает его ладонью по голове, пропуская между пальцев мягкие, белые локоны. Тэхён сказал своё весомое «Да» на все вопросы Чона, не оставляя ни капли сомнения в его чувствах и намерениях. Чонгук выдохнул, успокоился и сейчас не думает ни о чём, лишь улыбается своим мыслям, расставляя в голове по полочкам все свои дальнейшие планы. О них не знает никто. Он ни с кем это не обсуждал. Придёт время и он поделится своими идеями со своими близкими друзьями. Да уж… Джун и Хосок точно охренеют, но то, что они в любом случае его поддержат, он не сомневается. На то они и близкие. Энигма прикрывает глаза и беззвучно посмеивается, когда слышит милейший писк и бормотание сонного омеги. Тот снова утыкается своим тёплым носиком в его подмышку, закидывая ногу на замеревшего от нежности мужчину. Чонгук снова и снова растекается в блаженстве, наслаждаясь близостью с любимым мальчишкой. Что же он делает с ним… Превращает грозного зверя в бескостный мякиш и Энигма совершенно не против. Улыбка Чона такая разомлевшая, словно одурманенная, и он наслаждается этим состоянием. Впереди очень много изменений и дел невпроворот, нужно собраться и воплотить всё это в жизнь. Он знает как. Он сумеет. Судьба Энигме не подарила полноценной семьи. Но он свою семью создаст сам. И это его теперь основная цель. Это его истина. А сразу после этого он сделает то, к чему пришёл. То, к чему его подвела сама ситуация. Шагая в огонь за министром, осознавая свой риск, он понял, что хочет совершить полнейший переворот в своей жизни. До этой минуты, упоения и восторгания происходящей данности, Чон не хотел об этом думать. Важнее был он, тот, что мурлыкает сейчас во сне, словно котёнок, растворяясь в защитных феромонах Энигмы. Чон их распустил поярче, чтобы малыш выспался и поскорее окреп. Ранение на спине ещё тянет ноющей болью, но эта мелочь его точно не остановит. Чон был, есть и будет Энигма. Он принял решение. И он его скоро озвучит для всех!!! *** — Чон? Спишь? — приглушённый шёпот Хосока в приоткрытую дверь в медицинский кабинет и Чон медленно поворачивает голову, моргая после непродолжительной дремоты. — Нет, заходи, — так же тихо шепчет Чонгук, — только тссссс, Тэхён ещё спит. — Чонгук, мы по делу, — из-за косяка высовывается тёмная, лохматая шевелюра Джуна, — это срочно. — Да заходите уже, чего зависли. Двое парней истуканчиками застыли в дверном проёме, в нескрываемом удивлении пялясь на омежку, что крепко спит в объятиях самого Чона, лёжа у него на кушетке и непроизвольно тыкаясь во сне своим милейшим личиком под мощную руку Энигмы. Они этого точно не ожидали и сейчас улыбаются широко и искренне, переглядываясь между собой. Хосок первый приходит в себя и, сдерживая ехидную ухмылку, шепчет тихонько, боясь потревожить столь сладкий сон мальчишки. — Чон, мы по поставке всё уладили, груз ушёл заказчику, деньги на счету, всё норм. Рик звонил тебе уже раз десять. Перезвони ему, у него срочная информация для тебя. Нам не говорит. — Хорошо, дай мне мой телефон, я ему наберу. — Чонгук привстаёт с кушетки, опираясь одной рукой за край, а вторую медленно, тихонько вынимает из-под любимого омеги, что вытягивается во сне всем телом, мелко подрагивая в потягушках. Чон зависает на этом моменте, от умиления совершенно забывая, что хотел сделать. Мальчишка до невозможности мил, просто невероятен. Он что-то сказочное в его жизни. Чонгуку даже моргнуть страшно, вдруг он исчезнет. — Чон… — Хосок нетерпелив, — ну ты идёшь? — и сам улыбается картине, развернувшейся перед его глазами. Энигма сейчас, словно разомлевший кот в тёплых лучах солнца, лыбится и облизывается лениво, разглядывая своего родного мальчика. Тот сопит и спит крепко, поджимая под себя большую подушку Чонгука, ощутив сквозь сон потерю крепкого тела. Чонгук рассеянно кивает и с глуповатой улыбкой поворачивается к Хосоку, вставая босыми ногами на тёплый пол. — Он такой милый… Шёпотом. Прищуренные из-за улыбки глаза аж светятся. — Ага. Ты тоже. — прыскает Джун в ладонь, которой зажимает рот, чтобы не рассмеяться в голос. Хосок хмыкает в ответ, еле сдерживаясь. — Эй, влюблённая душка! Кто ты и куда дел нашего бро? Хосок улыбается и кивает в сторону коридора, отходя на шаг, пропуская своего друга. В ладонь Чона всовывается телефон, и как только в палату закрывается дверь, Энигма будто приходит в себя. Взгляд чёрных глаз серьёзен и Чонгук набирает номер американского друга. — Рик, звонил? — Бля, Чон, ты меня знатно напугал, спасибо твоим парням, что держали меня в курсе. Ты как? — американец встревоженно дышит в трубку, шумно выдыхая. — Да норм всё, немного подлатали и я снова в строю. Что там у тебя? — Энигма сосредоточен. Хмурит брови в ожидании ответа, его интуиция уже подкидывает ему идеи продолжения разговора. И она не ошибается в очередной раз. — Чонгук, послушай меня с холодной головой, не принимая решения с горяча. Я знаю, что эти люди для тебя чужие. Но поверь, всё, что я скажу, чистая правда. Пауза. И Рик продолжает, несдержанно выдыхая, но успокаиваясь от того, что его не перебивают. — Они не находят себе места. Твои кровные родители, Чон. Я не поселил их отдельно, они живут в моём доме, это я так решил, не оглашая тебе этот момент лишь потому, что тебе и так забот хватало. Не знал точно, угрожает ли им опасность, чтобы не подвергать этой же опасности тебя. Так вот… И снова рваный вздох. — Чон, позволь им приехать. Приехать к тебе. Они словно не живут сейчас, а существуют. Они очень жалеют о принятом решении много лет назад. Твой папа постоянно плачет и молится за тебя. Расспрашивают меня о тебе. Чон, они хотят искупить свою вину перед тобой. Дай им шанс. Ведь ты можешь… И Чонгук понимает, что может. Он не собирается выносить однозначный вердикт людям, которых совершенно не знает. Он не сделает этого. Шанс имеет каждый. Каждый, кто ходит под Богом. И он им его даст. — Джон… — голос тихий, но достаточно резкий, чтобы не задавалось вопросов вдогонку. — Я не против, пусть приезжают. Нам есть, что обсудить… *** Солнце, светившее яркими лучами с утра, заливая Сеул золотисто-жёлтыми игривыми лучами, сейчас прячется за тучи, что нависли над кладбищем, снова и снова затягивая небосклон своими паутинами серости. Прошло два дня после разговора с Риком и данным обещанием омеги приехать к его маме. Чон достаёт из машины огромный букет ландышей, что так любила его Мали и поворачивается к мальчишке. Тот переминается с ноги на ногу в волнении, смотря на Энигму своими огромными карамелями, постоянно и нервно моргая густыми ресницами. — Пойдём, она ждёт. — Чон улыбается в поддержке, хоть это и даётся ему с великим трудом. Он приехал к маме. К той, которую будет любить всю оставшуюся жизнь. Посмертно. На могиле свежие цветы, огромный гранитный памятник чёрного цвета и на переднем плане выгравировано её фото. Она улыбается на нём. Ярко. Светло. Искренне. Чон оттягивает пальцем тугой ворот чёрной рубашки, что не даёт ему полноценно вдохнуть. Хочется думать, что мешает именно он. Но снова и снова его накрывает волна раздирающей в клочья тоскливой безнадёжности. Маму не вернуть. Он не смог её уберечь. Он виноват перед ней. Мама… Без неё всё настолько опостылило, что хотелось просто исчезнуть из этого мира и провалиться в тот, где сейчас существует она. Но выразительные, внимательные, сопереживательные глаза напротив снова одаряют такой всепоглощающей любовью… Тэхён берёт за холодную руку своего Энигму, усаживая его на низкую скамейку перед могилой. Укладывает свою белокурую голову ему на плечо, тихим шёпотом произнося лишь одно. — Добрый день, Мали, я Тэхён. И Чонгук не в силах сдержаться. Сгребает в охапку своего мальчика, утыкаясь носом тому в шею и надрывно стонет. — Мама, это он… Он... мама… Тэхён обнимает за шею своего мощного, такого сильного мужчину, вдыхая его сгустившийся от жуткой, душевной боли запах горького коньяка. — Мам, я хочу просить его руки у тебя, я его очень сильно люблю. Горькие, безостановочные слёзы катятся по щекам Чона, но он их не стыдится, лишь мажет губами по щекам родного мальчишки, что так сжался сейчас в маленький комочек, пропуская через себя всю боль своего истинного. Чонгук тянет руку к карману своего чёрного, кашемирового пальто, доставая бархатную коробочку тёмно-красного цвета, чей цвет он уже тоже различает. Тэхён вернул ему цвета жизни. Смотрит в карамельные глаза напротив, всем своим видом беззвучно крича о согласии именно здесь и сейчас. Тэхён кивает, улыбается нежно, целуя своего Энигму в замёрзший нос и подставляет безымянный палец в согласии. Чонгук старательно разлепляет пересохшие в волнении губы, прося и моля лишь об одном. — Тэхён, будь моим, всегда и везде, чтобы не случилось. А я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы сделать тебя счастливым. Я буду любить тебя так сильно, как никто никогда в жизни не любил. Мне нужен только Ты. Навсегда. Выходи за меня, малыш. И дрожащей рукой к пальчику омеги подносится кольцо, с круглым камнем бриллианта, тонкой золотой основой, яркими бликами отражаясь в встревоженных глазах двоих. Замерев, Чон смотрит на малыша, тот кивает и снова широко улыбается, смаргивая подступающие, жгучие роговицу глаза, слёзы. — Да, Чонгук, навсегда, Да. Губы врезаются в губы, как только колечко прилежно надели на пальчик жениха. Тэхён урчит в поцелуй от переизбытка раздирающих его сердечных переживаний. Обхватывает своего мужчину за шею, утягивая в любовь и нежность. И шорох гравия под чьими-то ногами отвлекает этих двоих влюблённых. Тэхён смотрит широко распахнутыми глазами за спину Чона, пока Энигма медленно поворачивается. Хан, Вонги и Рик стоят перед ними. Его родители прилетели. Они пришли сюда. К его Мали.....