ODETARI — YOU’RE TOO SLOW.
До начала пары оставалось две минуты, а Тэхён уже ощущал стыд. Он точно знал, что профессор Ким не спустит с рук проваленный проект, как и не похвалит испорченные отношения с напарником. В голове завывало раненым зверем такое знакомое чувство тревоги, возникшее непонятно в какую секунду. И как бы сильно Тэхён не пытался уговорить себя, что оценки он обязательно исправит, что из-за одного проваленного проекта его судьбу решать никто не станет, но липкое беспокойство всё же обуяло тело. Сейчас Тэхёну не хватало той смелости, что взбурлила внутри него в столовой. Не хватало ярости, подпитываемой чувством собственного провала, чтобы так же пафосно махнуть на всё рукой, откинуться на спинку стула, вперив взгляд в потолок или красивое лицо Чимина, который что-то увлечённо рассказывал какой-то девчонке. Но Тэхён терялся. И в этом слишком знакомом для него состоянии он пытался выцепить хоть что-нибудь, за что можно было ухватиться и отвлечься. И беспорядочно скачущие по помещению глаза наткнулись на него. Он был слишком доволен собой для случившегося провала, слишком широко улыбался, пока пилил взглядом лицо Тэхёна. И этом взгляде он видел, как Юнги мысленно снимал его кожу сантиметр за сантиметром своими красивыми длинными пальцами, как наслаждался каждой секундой придуманной боли, пока мучал Тэхёна так, как считал, что тот заслужил. Огромные мурашки побежали по коже и Тэхён отвернулся, снова сжимаясь, словно девчонка, которую задирали популярные школьные сучки. Он был уверен, что с проектом всё пройдёт гладко. Он знал это наверняка, но позволил чувствам взять верх. И ради чего? Чтобы разок кончить Чонгуку в ладонь? Сейчас это казалось смешным, но, оглядываясь назад, Тэхён ни на секунду бы не изменил своего решения. Зачесав непослушные кудрявые волосы назад, он решительно встряхнул головой, приказывая деструктивным чувствам немедленно покинуть его, исчезнуть, не оставляя и следа. Произошедшего не изменить, даже если бы и хотелось, а вот предстоящее всё ещё можно было подмять под себя и постараться сложить ситуацию так, чтобы передом она оказалась к нему, а жопой к остальным. Сигнал, оповещающий о начале пары прозвучал будто в отдалении. Тэхён не сразу понял, что студенты стали рассаживаться по местам, занимая себя конспектами. Ким Намджун вошёл в кабинет неспешно, но и немедля. Он твёрдым шагом двигался к столу, не поднимал взгляд на студентов и не улыбался. Тэхёну казалось, что это было неправильно, потому как вечно дружелюбный профессор мастерски контролировал свои эмоции, не проявляя ни раздражения, ни злости, ни разочарования. Тэхён вздохнул, понимая, что не сегодня. — Прекрасная погода, не так ли? — начал профессор. — И не скажешь, что начало мая. Студенты, будто ведомые кукольником марионетки, разом повернули головы к огромным окнам. За стеклом медленно, почти невесомо, опускались обречённые на гибель снежинки. Они не успевали долетать до зелёной травы, ставшей сочной и яркой за те дни, что солнце припекало не по-весеннему. Ким Намджун продолжал рассказывать о снегопаде в мае, поведал о самой тёплой и самой холодной весне, медленно переводя рассказ в русло зелёных растений, страдающих от снегопада и резких перепадов температуры. Его голос звучал ровно и спокойно, в отличии от выражения лица, на котором играло недовольство. — И всё же, — продолжал звучать его голос, — две недели это большой строк. В относительности, конечно же. За две недели бабочка проходит полный цикл своей жизни, а маленькое семечко выпускает корни, превращаясь в крепкий росток. Тэхён внимательно слушал слова профессора, понимая, к чему он подводил. Он не хотел слушать своё имя, которое попало в списки безответственных студентов. — Но для нас, людей, две недели кажутся до смешного малым сроком, да? По кабинету пронёсся гул студенческих голосов, согласно мычащих. — Тогда мне интересно, почему некоторые вдруг решили, что могут пренебречь заданием и этим временем, а после выйти безнаказанно отсюда? Противные и липкие чувства тяжёлой дымкой заполняли пространство, витая между строк лекции профессора, и наполняли слова смыслом. — Я не задавал вам чего-то сверхъестественного, так ведь? Самым сложным было найти информацию в источниках и поливать растение. Мне казалось, если постепенно мы начнём с чего-то простого, то вы сможете справиться, но моя доброжелательность и отчаянное стремление помочь вам в освоении материала дали абсолютно противоположный результат. Дальше Тэхён не слушал. Он ковырял кожу пальца, стараясь абстрагироваться от голоса, звучащего спокойно, но делающего до неприятного стыдно. Он старался слушать лишь свои мысли, чтобы вдруг не уловить собственное имя среди не сдавших работу студентов. И стоит отдать должное профессору, который не стал оглашать несправившихся. Он сказал, что их намного больше, чем тот себе представлял, и Тэхён выдохнул с облегчением, понимая, что не только они с Юнги завалили до смешного простой проект. Это действительно казалось таким простым, но на финише вышло таким отвратительно мерзким. — К концу сегодняшнего дня я вышлю на электронный адрес каждому, кто оказался в списке нарушителей, новую тему, которую они должны будут разобрать самостоятельно и предоставить результаты на пару, которая пройдёт ровно через две недели. И не думайте, что легко отделались. Биология – не просто один из ненужных на вашей специальности предметов. Завалите его, и я не постесняюсь оформить вам недопуск к сессии. — Профессор говорил спокойно. Он опирался бедром о стол, внимательно рассматривая студентов. — И обязательно добьюсь запрета на участие в поездке. По помещению снова разнёсся гул возмущённых голосов. Тэхён не реагировал, не издавал ни писка и старался не пересекаться взглядом с профессором. — Что за поездка? — выкрикнул кто-то с дальних рядов, и Ким Намджун будто бы всё это время только и ждал этот вопрос. — Студенты, обучающиеся здесь не первый год, знают, что в каждом семестре университетом оплачивается поездка, позволяющая отдохнуть от учёбы и набраться сил перед второй половиной семестра, самой напряжённой и требующей огромных усилий. Эта неделя целиком и полностью будет посвящена вашему отдыху, досугу, организованному руководством, и прекрасному времяпровождению. Но лишь в том случае, если ваши индивидуальные проекты наберут удовлетворительный проходной бал. — Когда она будет? — снова прозвучал вопрос, но из другой части кабинета. — Думаю, вас оповестят, прислав приглашение на электронную почту, но не позже второй половины мая. Дальнейшая болтовня не принесла Тэхёну ничего интересного. Но объявление профессора звучало так заманчиво и хорошо, что он решил наизнанку вывернуться, но сдать проект на идеальную отметку и провести первую в жизни неделю отпуска так, как ему хотелось. Столовая, наполненная шумом и отвратительным запахом парфюма, смешанного со свежеприготовленной едой, гудела жизнью. Немедля ни секунды, Тэхён схватил с полки два самгак-кимпаба и потащился на своё место. Его привычная компания уже была на месте, но не находил Тэхён лишь Чонгука. Он плюхнулся на свободное место между Чимином и Хосоком, и принялся распаковывать пластиковую упаковку. — Где Чонгук, Джин? — спросил Чимин, глядя ровно на Тэхёна так, что тому захотелось подавиться. — Разбирается с биологией. Он завалил проект. — Как и большинство из нас, — произнёс Чимин, всё ещё не отрывая пристального взгляда. — Хорош пялиться, а? — толкнул его Сокджин. — Подавится ещё. — О, я прекрасно делаю искусственное дыхание, — сладким голосом проворковал тот, а потом томно вздохнул, подпёр кулаком подбородок и продолжил: — Рот в рот. От этого подавился Хосок, жующий что-то похожее на яичный ролл. Он резко покраснел и закрыл лицо руками, пытаясь прокашляться, а Джин услужливо распаковал свой сок и поставил перед ним. — И как ты ещё не задушился своим ядом, — бурчал он, поглядывая на Чимина с наигранной злость, но доброта в глазах не позволяла воспринимать Сокджина злым. — Змеям их яд не опасен, — прозвучало за спиной Тэхёна, и он обернулся. Чонгук спешно шёл к своему месту, держа в руках поднос с чем-то горячим. — Ты что, биологию не учил? — Учил, поэтому и не буду трахаться с проектом, в отличие от тебя, — не упустил момента уколоть Джин. — Так вот ты должен знать, что наш Чимин та ещё кобра. — Попрошу, — возмущённо проговорил Чимин. — Королевская кобра! — Ты бы к кардиологу сходил, — прожевав, сказал Тэхён, глядя на Чимина так же пристально, как и тот на него, — проверился на наличие сердца, а то твоё раздутое самомнение так и рвётся изнутри. Боюсь, кроме него там ничего нет. Ребята зашлись хохотом, пока Тэхён не совсем понимал, что такого смешного он сказал. Он продолжал есть. Взгляд Чимина ощущался слишком липким, он сгущал воздух между ними, и Тэхён косился на него аккуратно, задумчиво сощуриваясь. Они обменивались многозначительными взглядами и едва заметными улыбками. Тэхён знал, что Чимин терпеливо ждал, и готов был поддаться обоюдному желанию, но всё же выжидал подходящий момент. Этот дьявол не отрывал от него своих глубоких карих глаз и не переставал завлекающе улыбаться, искривляя свои сахарные губы. А если бы знал, как сильно Тэхёну хотелось их попробовать, то навряд ли смог бы проявлять такую силу воли и терпение. — Я вам честно скажу, что ждал только эту поездку, — говорил Хосок, когда Тэхён насытился гляделками с Чимином и вернулся к беседе. — Так заебался с этими парами. «Будто ты ебался с ними, а не с Чимином», — пронеслось в голове, и Тэхён ощутил, как внутри зарождалось что-то неприятное, голосящее, что это отвратительно – представлять Чимина на другом парне, а не на себе. — Все мы устали, но это хорошая возможность, — отвечал Чимин. — После тяжёлой учёбы иногда действительно нужно позволить себе расслабиться или объездить чей-то член. Тэхён знал, куда смотрел этот чертёнок, знал, кому была адресована фраза и чей член фигурировал в его словах, слетающих с греховных губ. — Ты хотел сказать, что нужно позволить кому-то объездить твой член? — уточняюще спросил Чонгук и Тэхёну стало так мерзко внутри, так гадко и неприятно, что он поспешил дожевать последний кусок и уйти, не позволяя этим чувствам крепчать, подпитываемым гетеросексуальностью и полным отрицанием возможности других связей от Чонгука. — Может быть, Чонгук-и, — тянул сладко Чимин, глядя в спину и наверняка представляя Тэхёна сверху. Но даже осязаемое желание Чимина, сочувствующий взгляд Сокджина и разочарованное мычание Хосока не придали ему сил справиться с нахлынувшей раздражительностью. Ингода Тэхёну казалось, что Чонгук был непроходимо туп и наивен, совершенно не способен увидеть что-то дальше своего носа, но он знал, что это поправимо. Он был уверен, что справится и с этим, широко раскрыв тёмные оленьи глаза. Однако голову уж совсем подобными мыслями забивать не хотелось. Тэхён пока хотел лишь одного – хорошо сдать проект и съездить отдохнуть. Чуть позже ему рассказали, что туда поедут и второкурсники, поэтому для него это была отличная возможность сблизиться с Чонгуком. Поэтому Тэхён готовился к проекту тщательно, перестав временно ходить после пар в спортзал, ровно как и Чонгук. Для него было удивлением, что тот тоже не сдал, хотя какой-то частью он знал причину: Чонгук последнюю неделю только и делал, что пил и гулял ночью с Саной. Неудивительно, что он попросту забил на проект и своего партнёра по работе, и его растение даже на один сантиметр не выросло. Другое дело, что Тэхёна поставили с Юнги, что оказалось фатальной ошибкой. Хотя он в проваленном проекте обвинял и себя, ведь сам не пришёл на последнюю встречу, выбрав пьяного Чонгука. Сейчас Тэхён даже был рад, что работал над крассулой сам. Он уже терпеть не мог Юнги, а слушать его низкий голос уж подавно не хотел. Было намного лучше, когда ты работаешь сам в тишине и так, как ты это умеешь, а не так, как этого хотел твой напарник. Тэхён из кожи вон лез, лишь бы Юнги удовлетворительно кивнул и сказал пару добрых фраз, поэтому не намеревался больше с ним связываться и плясать под его дудку. Через две недели он успешно сдал свою Блю Бёрд: маленькое деревце с курчавыми сизо-голубыми листочками, плотно сидящими на стволе, которые пока ещё не выросли, но хотя бы был виден намёк на прогресс. Конечно, две недели было слишком мало, чтобы увидеть результат. Однако профессор Ким сказал им, что к концу учебного года они должны были принести ему уже выросшие растения для итоговой оценки. Поэтому они должны были продолжать ухаживать за растениями и поливать их. Так что этот проект был очень важен для студентов. Тэхён готовился к нему с особым усердием отчасти потому, что хотел поехать на отдых из-за Чонгука. Тем не менее, ему эти две недели пришлись несладко: ночами он искал информацию про крассулу, в том числе и используя интернет; вся его тетрадь была исписана заметками о том, как он ухаживал за растением, как поливал, какой грунт использовал и при какой температуре находилась его крассула. Поэтому Тэхён был рад концу этого ада, потому что не думал, что всё будет настолько тяжело. Наконец-то сдав свой итоговый проект, профессор Ким даже похвалил его, назвав его работу одной из лучших. Это порадовало Тэхёна и оправдало его бессонные ночи. Чонгук сдал свою алиссум на час позже, а потом рассказал Тэхёну, что с ним был и Юнги. Это означало, что их поездка состоится, поэтому каждый из них был рад и уже готовился к этому. Во второй половине мая, как и говорил профессор Ким, им пришли на электронные почты приглашения. Позже Чонгук написал в их общую беседу, что это будет их самая запоминающаяся поездка. Тэхён почему-то тоже был в этом уверен. Семнадцатого мая профессор Ким собрал вместе первокурсников и второкурсников, объяснил им правила безопасности и обозначилл место встречи и время. Тэхён особо много с собой не брал, а взял лишь базовые вещи вроде зубной щётки, пасты, трусов и футболок. У него не было много вещей, поэтому дополнительно он взял вторую пару джинс и три рубашки, которые выглядели более-менее нормально. Поразмыслив ещё немного, он решил взять и ветровку, на тот случай, если ночные посиделки под открытым небом затянулись бы. Утром следующего дня он спустился вниз, к главному входу, где они и должны были встретиться. Все брали с собой огромные чемоданы с набитыми вещами, и только их троица, как заметил позже Тэхён, взяли с собой не так много всего. По крайней мере, он взял только рюкзак. Чонгук же потащился с чемоданом от Баленсиага, и Тэхёну стало интересно, что такого он взял на неделю. Сев в автобус, который выглядел современным и дорогим, они поехали в пункт назначения – зону отдыха Тэгваллён, находящуюся в трёх часах езды от университета. Все были в приятном шоке, хотя Тэхён об этом месте никогда не слышал. Он сидел с Чонгуком и даже тот был приятно шокирован, позже объяснив ему, что в этой зоне самые лучшие виды на лес и горы. Сзади них сидели Сокджин и какой-то незнакомый парень, а напротив расположились Хосок и Чимин. Они четверо сидели в самом конце автобуса, что позволяло им разговаривать друг с другом и не слушать нудную болтовню об этой зоне отдыха от профессора Кима. Чонгук тем временем аккуратно достал из рюкзака бутылку виски, стараясь не греметь на весь автобус, и показал им. Тэхён нахмурился и взглянул на этикетку алкоголя. — Это же дешёвый виски… — выпалил он. Кажется он стоил около четырнадцати тысяч вон, и Тэхён запомнил эту марку лишь потому, что его отец пил такой виски когда-то. — И что? — непонимающе спросил Чонгук, выгнув одну бровь. — Ну… эм… вы типа богатые и можете позволить себе купить что-то дороже? — Тэхён чувствовал себя неловко, когда говорил это. Боже, ему не нравилось, когда их выделяли среди остальных, но при этом сам занимался подобным. — А ты думал, что мы ходим на светские рауты и пьём исключительно дорогое шампанское с чёрной икрой? — съязвил Чимин, повернувшись в их сторону. — Не думал, что ты о нас такого мнения, Тэхён-и. Тэхён взглянул на Чимина тёмным взглядом и пожал плечами. Ему казалось, что дети богатых людей с детства росли в такой обстановке, поэтому дешёвый алкоголь никак не вязался с образом дороговизны и богатства. Но два мира снова столкнулись в до глупого банальной причине, которая действительно выглядела абсурдной, особенно если брать в расчет попытки оправдаться от Чонгука. Такая сатира реальной жизни позабавила Тэхёна. — Да у меня денег нет на Джека Дэниелса, — пояснил им Чонгук, хотя Тэхён ему не поверил. — Тем более дорогой виски меня не берёт, поэтому я покупаю что-то дешёвое. — Да кому ты пиздишь? Тебе родители высылают каждый месяц больше, чем мои зарабатывают, а ты постоянно ноешь, что у тебя денег нет, — ответил ему Сокджин, слегка пихнув сзади плечо Чонгука. Тэхён тем временем молчал и слушал, как они вдруг начали спорить. И когда его безобидный вопрос превратился в спор? — Да у меня и вправду нет денег! — Ещё скажи, что питаешься с помоек, — хихикнул Чимин. — Заткнись, Чимин, потому что я не постесняюсь послать тебя нахуй, — злостно зыркнул Чонгук, отпивая тихонько из открытой бутылки. Тэхён пришёл в замешательство, наблюдаю резкую смену атмосферы. — Ещё и доложу хуёв в карманы, чтоб так легко не было. — Как много их сегодня вертится на твоём языке, — снова ляпнул Чимин, но заржали все. — Давай, бедный-несчастный, делись со всеми. Стеклянная бутылка, завёрнутая в пакет передавалась из рук в руки, содержимого становилось всё меньше и меньше, а блеск в глазах приятелей Тэхёну казался всё ярче. Когда очередь дошла и до него, он тихонько принял тару, заглядывая в глаза Чонгуку. Тот, казалось, не понимал посыла, потому что игриво двигал бровями к верху, указывал взглядом на бутылку, припрятанную в крафтовый пакет, и улыбался, подталкивая его к греху. Но тёплая рука, опустившаяся на плечо, отвлекла Тэхёна от разглядывания лица Чонгука и мыслей. Он повернул голову и замер в удивлении. Лицо Чимина выражало беспокойство и озабоченность. — Ты можешь не пить, если не хочешь, — проговорил он негромко, но для Тэхёна эти слова звучали так, словно мир погряз в тишине, а Чимин орал в громкоговоритель. — Мы не заставляем. И он хотел бы ответить, что всё хорошо и не стоило беспокоиться, но от захватившего дух волнения язык попал в плен застенки зубов, потеряв способность к правильным прикосновениям, необходимым для формирования звуков. Резкое движение, что отбросило тёплую ладошку Чимина немного испугало Тэхёна, заставило вернуть взор на Чонгука, теперь выглядящего раздраженно. — Что ты опять придумал? — шипел он, глядя на лицо того, снова приобретшее стервозное выражение, но поддержку в глазах не утративший Чимин фыркнул, прежде чем ответить Чонгуку, вложив в слова весь свой яд: — Открой свои залитые алкашкой глаза, идиот. Он не хочет. На мгновение Тэхён испугался и решил, что Чимин знал, что мать его имела большие проблемы с алкоголем, что нехило подпортило ему самому жизнь. Испугался, что Чонгук разболтал доверенный ему секрет, но вера в того не позволяла так нагло решить, что Чонгук смог бы пренебречь доверием. Да и их отношения с Чимином не назовёшь близкими, поэтому просто оправдал поступок того нездоровой и безосновательной ревностью. — Всё хорошо, Чимин-а, — улыбнулся он тому, нежно и мягко, потому что знал, что это понравилось бы Чимину. Знал, что подсадил бы его на крючок. Хотя тот уже давно попался, причём добровольно. Цыкнув, Чимин отмахнулся и опёрся о Хосока, уперев взгляд в пролетающие за окном деревья, но от взгляда Тэхёна не ускользнуло удовлетворение и радость от уделённого внимания, проскользнувшие на вечно недовольном лице. И этот нескончаемый круг порочности Тэхён считал больше наградой, чем наказанием. Недолго думая, он всё же отпил из бутылки, чувствуя неприятную горечь в горле. А на полпути начал ощущать лёгкое головокружение от выпитого. В нём бурлила энергия, хотелось чего-то, но что именно он не мог понять. Алкоголь в крови заставлял требовать прикосновений к себе, ощущать касания к собственной коже. И Тэхён умолял водителя ускориться, довезти их к месту назначения быстрее, пока он не успел натворить глупостей. А прибыв к зоне отдыха, Тэхён захотел обратно в автобус, потому что один из работников встретил их и повёл на экскурсию, рассказывая о расположении объектов и предстоящей программе отдыха, что они спланировали с администрацией университета. Тэхёну нравилось, что их привезли сюда не просто бездельничать, напиваться и развлекаться. Долгие тропы, выложенные камнем, казалось, были бесконечными. Майское солнце жарило и даже величественные сосны не спасали своей тенью. Хотелось в душ и спать. В тот момент Тэхён пожалел, что пил алкоголь. Но Чонгук, казалось, чувствовал себя замечательно. Он рассматривал всё огромными глазами, будто впервые куда-то выбрался. Будто не его родители баловали и позволяли всё. И Тэхён снова улыбнулся про себя, отмечая простоту того и возможность всё ещё восхищаться простыми вещами, когда за жизнь не приходилось отказывать себе хоть в чём-то. Экскурсию завершили, когда солнце начало печь ещё сильнее, а вечерний ветерок, нагревшийся от палящих лучей, делал только хуже. Тэхён устало плёлся к дому, куда его разместили. В руках была зажата карточка с номером, и он немного потерялся, пока ходил между множеством небольших домиков, похожих на палатки. А когда нашёл нужный и увидел в небольшом круглом окне свет, то замер, надеясь, что его сосед окажется хоть немного ему знаком и не станет устраивать ночные гулянки, притаскивая к ним каждого встречного. «И лучше бы это был какой-нибудь гуляка», — думал Тэхён, пока стоял в проходе, наблюдая, как распаковывал чемодан Хосок, а Чимин лежал звездой на кровати у стены. Кто-то определённо точно решил над ним пошутить, заселив к этим двоим. Внутри зародилась надежда, в которую Тэхёну хотелось верить всей душой, что ночью он не будет слушать сдавленного дыхания, скрип кровати и хлюпающие звуки. — Нам так повезло жить втроём, — улыбался Хосок, выкладывая бесконечные баночки с кремами и парфюмом. Но улыбка эта была показательно радостной, потому что голос его сочился сарказмом. — Я тоже счастлив, — в такой же манере ответил Тэхён и двинулся к свободной кровати. Он радовался, что в единственной комнате небольшого домика не додумались расставить кровати, как в больнице: в ряд, разделяя тумбочками. Та кровать, что стояла прямо у стены, была занята Чимином, а вторую, установленную рядом с окном, приватизировал Хосок. Оставалась та, что одиноко стояла под уходящим вниз потолком. И это место казалось не совсем удобным для Тэхёна, чей рост был выше среднего. Но выбирать не приходилось, поэтому он бросил сумку рядом и упал лицом в подушку, вдыхая еле ощутимый аромат порошка. Хотелось проспать минимум сутки, но предстоящую вечеринку, которую гид назвал встречей знакомств, хотелось посетить. Хотя бы потому, что это была первая поездка для Тэхёна, и он хотел побывать везде, успеть на каждое мероприятие и поучаствовать в каждой движухе. А ещё кокетливый тон голоса Чимина, который жаловался на отсутствие кондиционера не позволял провалиться даже в лёгкую дрёму. Эта неделя обещала быть весёлой и невыносимой одновременно. Тэхён распаковал свои немногочисленные вещи, сходил на разведку в душевую, что оказалась очень маленькой, но уютной в тёплом свете настенной лампы, что окрашивал приятные деревянные стены. Всё в этом месте будто было сделано из дерева. Он стоял перед зеркалом, немного запотевшим и с разводами, полностью обнажённый и с пустым взглядом пилил своё отражение, лениво двигая щёткой по зубам вот уже минут десять. Его мысли, потерявшие какую-то конкретную форму, витали далеко за пределами этой комнаты, дома. Он наслаждался этой звенящей тишиной, пока неторопливо размазывал пасту по рту, пытаясь избавиться от противного привкуса дешёвого виски. Хоть Тэхён и знал наверняка, что дорогой виски оставлял бы такую же мерзость во рту. Витающие в далёком пространстве мысли вернул обратно настойчивый стук и последующие причитания. Тэхён стремительно промыл рот, натянул на влажное тело чистую футболку и шорты, и вышел в комнату, воздух которой показался обжигающе холодным после нестерпимой духоты в ванной. — Ты в курсе, что ты не один? — бухтел Хосок. — Совесть имей, а. — Что ты прицепился? — Тэхён отреагировал, как положено: защитился от агрессии в свою сторону, но после ответа пожалел. — Прости, — устало произнёс тот. — Мы тоже устали и хотим смыть дорожную пыль и пот. И Тэхён кивнул, улыбнувшись. Он действительно засиделся там, обливаясь водой и витая в облаках. Настолько потерял счёт времени, что круглое окно над кроватью Хосока темнело, заполненное мрачностью ночного неба. — А где Чимин? — спросил Тэхён, не обнаружив его в комнате. — Скоро вернётся. Он у Джина, потому что там никто не додумался занять душевую почти на полтора часа, — язвительно, но без злости ответил Хосок, скрываясь за дверью. — Дождись нас и вместе пойдём к берегу. Берегом Хосок назвал место, что определил один из профессоров, сопровождающих их в поездке, как место встречи. Оно действительно находилось на берегу искусственно созданного озера, засаженного водяными лилиями. Место выглядело девственно прекрасным, словно сама природа постаралась, но табличка, что была крепко вколочена в песчаный берег, рассказывала как, кем и в каком году было создано это озеро. На самом берегу в беспорядочном порядке были разбросаны столики и немногочисленные деревянные стулья. Всё это предназначалось для спокойного времяпровождения, а для шумной гулянки, звук которой Тэхён услышал ещё на подходе сквозь болтовню Чимина, было отведено место подальше, где не было пляжного песка, лишь трава, набирающая бусины росы в тёмном вечере, окутанным прохладным ветром. То, как быстро невыносимое пекло сменилось на свежую прохладу, казалось таким похожим на май. Тэхён смотрел на Чимина, чья кожа неприятно покрывалась мурашками от ветра, потому что пастельно-розовая футболка и джинсовые шорты до колена выглядели неплохо, но совсем не согревали. Он также бросил взгляд и на Хосока, который додумался накинуть рубашку, но шёлковую, которая оказалась совсем бестолковой при такой погоде, и благодарил себя из прошлого за то, что взял ветровку, проверив прогноз погоды. Майские вечера обещали быть не холодными, однако ветер по ночам всё ещё заставлял дрожать и покрываться мурашками. На месте их встретил Сокджин, который двигался через толпу и вёл их к занятому месту. Люди вокруг выглядели счастливыми и пьяными, и Тэхён не понимал, когда они успели. — Почему так долго? — возмущался Чонгук, но голос его выдавал не один выпитый стакан пива. — Наша принцесса заигралась в воде, — пояснил Хосок, радостно падая рядом с Чонгуком и оставляя около себя два места: для Чимина и Тэхёна. И, вопреки мыслям Тэхёна, Чимин уселся через место от Хосока, снова позволяя ему находиться между ними. — Чимин в первый день обозначил прелести жизни с ним? — хихикнул Джин, но когда услышал, что виновником опоздания стал Тэхён, то захохотал ещё громче. Под негромкую музыку и переговоры они вели беседы, не касающиеся учёбы, пили фруктовое пиво, от которого Чонгук кривился, потому что это было как-то по-бабски, и наслаждались чистым воздухом. Не хватало лишь огня и зефира на палочке, но развести костёр им никто не позволил, очевидно, для безопасности окружения, потому что толпа пьяных детишек не отличалась ответственностью. Тэхён рассматривал людей, наблюдая, как их лица становились всё ярче, голоса громче, а движения развязнее. Преподаватели обосновались на другом конце берега, заняв те самые столики, и тоже смеялись, не особо обращая внимания на подопечных студентов. Тэхёну такие сборища казались слишком выходящими за грани его понимания, потому что каждую школьную поездку ему приходилось пропускать в виду отсутствия средств, но одноклассники рассказывали, что пронести хоть бутылку пива в автобус было тем ещё квестом. А здесь никто никого не ругал и ничего не запрещал. Преподаватели наравне со студентами отдыхали и развлекались. От размышлений отвлекло резкое движение по правую руку, а повернувшись, Тэхён заметил, как Чимин обнимал себя руками, пытаясь согреться. Это было так по-детски: одеваться красиво, но не удобно, когда идёшь на отдых ночью к воде. Усмехаясь глупости соседа, Тэхён стянул ветровку и накинул на плечи тому, наслаждаясь взглядом, полным удивления. Он ждал, что Чимин распсихуется и отбросит вещь, не стоящую, как небольшая квартирка, в которой Тэхён жил с матерью, но вопреки предрассудкам, Чимин продел руки в рукава и запахнул ветровку, сильнее укутываясь в неё. — Не стоило, — пробурчал он недовольно, но Тэхён воспринял это как благодарность. — Стоило, раз ты так отчаянно кутаешься. Чимин ничего не ответил, продолжив сидеть на бревне. Он вернулся к пиву, слегка потягивая, и Тэхёну понравилось, что тот не старался напиться, как сделал Чонгук, залив в себя пару литров пива и убежавший в толпу танцевать. Он периодически пытался вытащить Тэхёна, подбегая и хватая за руки, но терпел поражение и вытягивал обещание, что в следующий раз. А потом забывал, как только возвращался в толпу. Сокджин с Хосоком проводили время в компании парней и девчонок, которых Тэхён не знал поимённо, но видел в универе. Они смеялись и выглядели счастливыми, – и это заставляло Тэхёна тоже немного улыбаться. Единственный, кто составлял ему компанию на бревне, якобы естественным путём образовавшим скамью, был Чимин. Изначально он пытался танцевать со всеми, но быстро уставал, возвращаясь обратно. И чем дольше он сидел, тем сильнее дрожал от холода, перестав обращать внимание на пиво, за которое он всё же поспорил с Чонгуком. Второй согласился под натиском первого, сказав, что не такое уж оно и бабское, а потом добавил, что ему со всей силы похуй, чем напиваться. Тэхён пытался сосредоточиться на музыке, но всё было тщетно, потому как средоточие его концентрировалось лишь на одном. Его взгляд, словно магнит, притягивался к кудрявой макушке, и он ничего не мог с этим поделать. С нарастающим темпом музыки нарастало и волнение. Чонгук двигался энергично, вкладывал в танец всю свою страсть и эмоции. Его тело словно парило над землёй, глаза скользили по окружающим, а улыбка не сходила с лица. — Ему в кайф, а тебе в петлю, — сладкий голос Чимина прозвучал негромко, но смысл сказанного заглушил ревущую из колонок музыку, отвлёк от сладостного рассматривания. Тэхён повернулся и обнаружил, что Чимин смотрел на него чуть задумчивым, но внимательным взглядом: он выражал сплошной паточный интерес и ожидание ответа. — Давно в поэты подался? — А ты давно дрочишь на гетеросексуала? — Не твоё дело, — прошипел Тэхён. — Продолжай лизать своё пиво молча. — Тэхён-Тэхён, при всей своей прозорливости ты так наивен. — Хочешь нести мне божий суд, когда сам просто маленький завистник, Чимин-а? — Слова Тэхёна сквозили ядом, но лицо не выражало ничего, кроме веселья. — Признайся, ты хотел бы оказаться на его месте? Тебе доставляет удовольствие, когда тебя облизывают взглядом, когда хотят? Он смотрел так, чтобы у Чимина не было возможности угадать, какое настроение таилось в нём прямо сейчас. Весь запал Чимина погас так же быстро, как и вспыхнул. Он уткнулся носом в ворот ветровки, молчаливо выдерживая зрительный контакт, будто выискивая хоть малейшую подсказку в поведении собеседника. И в этом молчании Тэхён знал, что правильно распознал согласие. — Мне нужно в туалет, — оповестил Тэхён Чимина, что всё ещё молча сидел, кутаясь в его ветровку. От такого вида соседа Тэхён почувствовал, как внутри рождалось собственничество, глубокое и безразмерное. Чимин будто был создан для его одежды. — Куда идти? — Я похож на знатока? — ответил тот, бросая полный раздражительности взгляд. — Спроси у Сокджина. Свернув на каменную дорожку, Тэхён двинулся в направлении, что ему указала незнакомая девушка, что подслушала вопрос, адресованный Джину. Он шёл быстро, слегка вздрагивал от холодного воздуха и по возвращении хотел забрать ветровку у Чимина, но дорожка не кончалась, а описанные кабинки из деревянных брусьев не показывались, и Тэхён решил, что пошёл не туда, пока не начал вертеть головой. Он заметил небольшое строение за соснами и двинулся в его сторону, сворачивая с каменной дорожки и пачкая кроссовки ночной росой. Внутри резко пахло хлоркой, но было чисто. Он быстро справился со всеми делами и уже мыл руки, когда дверь распахнулась и к нему быстро кто-то подошёл. Чимин будто сердился. Он дрожал и пыхтел, словно бежал сюда, остановился совсем рядом и вызывающе посмотрел в глаза. В этой ветровке он казался ещё меньше, но не менее привлекающим. И Тэхён знал, что в его голове, затуманенной пивом, что-то назревало: он чувствовал это кожей. Как и чувствовал опасность, испускаемую Чимином всеми фибрами души. Она плотно переплеталась с молчаливым напряжением, что оседало на каждом миллиметре кожи липким слоем, проникало внутрь и растекалось по венам, разгоняя волнение от предстоящего. Чимин стоял неподвижно, словно статуя, и только свет от жужжащей лампы и вечерняя прохлада придавали его фигуре движение и жизнь. В этом тихом напряжённом моменте, где всё казалось таким обыденным и привычным для них, силуэт Чимина завёрнутый в огромного для него размера ветровку казался манящим, слишком притягивающим, чтобы иметь силы ему сопротивляться. Его опущенные в карманы руки, напускное спокойствие и тишина, нарушаемая лишь жужжанием лампы, вокруг создавали ощущение умиротворения и гармонии, несмотря на всю странность этого момента. И дерзкая ухмылка, звучащая как вызов или приглашение, стала тем самым толчком, заставляющим Тэхёна сорваться с места, чтобы наброситься на него. Губы Чимина оказались не только зрительно горячие, но и по ощущениям вселяющие ужас своим изяществом, будто сделанные из желе. Они были полные и упругие, и это ощущалось так великолепно, что хотелось никогда больше не переставать целоваться с ним. Его губы были столь невесомы и иллюзорны, что казалось, будто они могли исчезнуть в любой момент, заставляя желать припасть к ним своими губами как можно крепче и дольше, касаться их снова и снова без возможности насытиться. И вопреки сложившейся спешке и безжалостности, язык того ощущался действительно горячим, но совершенно не требовательным, даже когда толкался внутрь и встречался с его собственным языком, когда они переплетались абсолютно лениво. На вкус Чимин оказался сладким, как то самое фруктовое пиво, и Тэхён чувствовал, как закипал сам. Он отстранился, позволяя себе касаться мокрых вспухших губ почти невесомо. Тэхён чувствовал, как от поцелуя разливалось возбуждение, оседающее внизу живота, как в висках набатом отбивал ритм пульс. Он потянулся руками к телу Чимина, протолкнул ладони за ветровку, обнял его за талию и прижал к себе. Чужая голова лбом уткнулась в его шею, распуская жар сбившегося от поцелуя дыхания. Его рваный вздох прямо в ухо прострелил азартом до костей и казался слишком громким в повисшей тишине. Но Тэхён не позволял ему насладиться моментом. Он отпустил тело и потянулся рукой к волосам на затылке, сгрёб их кулаком и оттянул, чтобы посмотреть на лицо Чимина. И выглядел он как чёртово олицетворение возбуждения со своими трепещущими ресницами и одутловатыми от поцелуя губами, сияющими бликами потолочной лампы от оставшейся на них смешанной слюны, с глазами, излучающими сладкую истому и жажду. Они, полуприкрытые и тёмные, затягивали в омуты разврата без возможности выбраться. — Что ты здесь делаешь? — наконец-то спросил Тэхён, вернув способность говорить. — Очевидно, что целуюсь с тобой. Тэхён хотел продолжить. Так сильно ему хотелось прижаться ближе, провести языком по губам и нагнуть Чимина над раковиной. Отодрать так, чтобы тот ходить не смог, но здравый смысл и нездоровое желание поиграть заставили его сделать шаг назад, затыкая противный голос в голове, кричащий о том, что это было неправильно, что нужно было вернуться и сделать всё, что хотелось. — Иди спать, Чимин, ты пьян, — ответил Тэхён, стараясь звучать спокойно и ровно. Он снова промыл руки, после чего вышел на улицу, замерев, когда дверь позади закрылась. Ему хотелось вернуться обратно так сильно, что тело само дёрнулось, почти разворачиваясь, но Тэхён затолкал свои желания подальше, пообещав себе, что возьмёт то, что ему принадлежит, но позже. Он двинулся к месту проведения вечеринки, желая ещё немного посидеть среди людей, насладиться пивом и немного Чонгуком. Шагов позади он не слышал, и Чимина в этот вечер на мероприятии не дождался. Но это было уже неважно. Он будто стёрся из памяти, стоило Чонгуку вновь вернуться к нему после жарких танцев. Он был весь потный, но счастливый и искрившийся детским восторгом, будто маленький мальчик, которому купили сладкую вату. А ещё от него пахло цветочной свежестью, из-за чего Тэхён хотел прижаться носом к его шее и облизать слегка потную кожу. Чонгук будто специально сел рядом с ним, а их плечи тесно прижимались друг к другу. В душе Тэхён был немного счастлив хотя бы за это. Он, витая в мыслях о Чонгуке, даже не заметил, что за столом сидело много людей, а посередине лежала зелёная пустая бутылка. Тэхён позже по их разговорам понял, что они хотели начать играть в бутылочку. Справа от него примостился подвыпивший Сокджин, который пьяно рассказывал им о правилах игры, в некоторых моментах путаясь в словах и начиная всё заново. Во многих лицах Тэхён узнал собственных однокурсников, которые решили присоединиться к игре. Вечер обещал быть запоминающимся. — Ты тоже играешь? — вдруг спросил Чонгук, а его губы находились так близко к уху, что Тэхён вздрогнул и взглянул на него, из-за чего их носы почти столкнулись. Чонгук уже был изрядно выпивший и сам не понимал, что делал. В задворках сознания Тэхён понял, что это была отличная идея, чтобы сблизиться с ним в очередной раз. — Типа того. А ты? — И я. Наконец, объяснив правила, Джин начал первый крутить бутылку, которая через несколько секунд остановилась напротив сидящего парня. Тэхён его не знал, и скорее всего тот был второкурсником. Сокджин без задней мысли легко его поцеловал в губы, из-за чего девчонки начали пищать. Тэхён раскрыл рот в шоке, потому что не ожидал такого от Джина. Неужели он тоже был..? — Ты видел это? Бля, вот он даёт… — лепетала над ухом пьяная речь Чонгука. Тэхён посмеялся и дружески пихнул того в плечо. Дальше была очередь того парня, которого поцеловал Джин. Ему выпала девушка, с которой они тут же поцеловались. И всё было в порядке, но до того момента пока очередь не дошла до Чонгука. Тэхён уже был готов выйти из игры и придумать этому оправдание, ведь не хотел портить себе настроение и смотреть на их поцелуй. Но бутылка, будто услышавшая его давние желания, медленно остановилась на нём. Тэхён широко раскрыл глаза и будто в слоу-мо оглядел присутствующих. Сокджин начал гудеть и кричать: «Целуйтесь!», потому что он знал обо всём. Только вот Тэхён понимал, что Чонгук относился к нему как к другу или брату. Поэтому знал наперёд, что Чонгук отмахнется и скажет, что не играет. Но, на удивление, этого не произошло. Пока Тэхён находился в шоке от происходящего, рука Чонгука расположилась на его шее, а сам он уже тянулся к нему губами. Тэхён потянулся в ответ и тогда все слова будто были лишены смысла. Чонгук поцеловал его. По своему желанию, будто это было в норме; все знали, что он был тем ещё заядлым гетеросексуалом. Поэтому Тэхён не ожидал подобного от него, чувствуя его немного суховатые губы на своих. Он даже не слышал, как другие начали радостно кричать и визжать. Время для Тэхёна будто остановилось в тот момент. Он схватился за крепкие плечи Чонгука и углубил поцелуй. Тот протестующе замычал и оторвался от него. Счастье длилось недолго… Тэхён разочарованно вздохнул. Чонгук же вытер губы тыльной стороной ладони. Его взгляд был поплывшим и пьяным – от этого Тэхён грустно улыбнулся. С трезвым Чонгуком ему подобного не светило бы. — Ничего личного, Тэ, — промолвил он, встав со стола и быстро удалившись в сторону толпы. Тэхён опустил голову вниз и почувствовал, как его сердце бешено билось в грудной клетке. От этого даже воздуха не хватало. — Эй, Тэ, не расстраивайся ты так, — решил поддержать его Сокджин, но сделал только хуже. Видимо, Тэхён выглядел очень жалко со стороны в своих смешных попытках сблизиться с Чонгуком. — Может, в другой раз… Все знали и видели, что тот им не был заинтересован, как в парне. От этого внутри неприятно заскребло, но поделать с этим он ничего не мог. — Я в норме, — ответил Тэхён, натянув фальшивую улыбку. Остальные продолжили играть, а вот у него отпало желание, поэтому он покинул игру и удалился в сторону, куда пошёл Чонгук. Тэхён, возможно, хотел с ним поговорить. Ну, или возобновить поцелуй, если Чонгук этого бы тоже хотел. Честно говоря, Тэхён и сам не знал, зачем туда шёл. Он проходил сквозь жаркую толпу и уже начал видеть вдалеке макушку Чонгука. Первая мысль, возникшая в голове – наверное, он тоже танцевал. Но оказалось хуже: Чонгук стоял в компании Сольхён и остальных девчонок, прижимал к себе Дженни и страстно с ней целовался, пока остальные наблюдали за этим и снимали на камеру. Тэхён подошёл ближе, поджав губы. В голове строились догадки того, как он быстро мог променять его губы на девичьи: видимо, тот хотел уйти подальше от стыда, задел Дженни плечом и ему пришла мысль её поцеловать. Но зачем?.. Тэхёну казалось, что они ненавидели друг друга. — Что, не нравится? — Вдруг раздался голос где-то слева. Он повернул голову. Это была Сольхён. Она стояла, попивая из трубочки какой-то неизвестный ему напиток. Глаза у неё были красные и стеклянные, видимо, они уже успели что-то покурить или принять. — Кому-то это может нравиться? — Улыбка Тэхёна была будто сквозь боль, которую он держал в себе в тот момент. Чонгук даже не заметил его, продолжая сжирать пол лица Дженни. Сольхён выпустила смешок и покачала головой, после чего насмешливо ответила: — Ого, ты вытащил голову из песка. Тэхён почувствовал, как начал закипать. Он взглянул на неё взглядом, полного разочарования и гнева. Только вот по ней было видно, что ей было абсолютно плевать на это. Господи, она общалась с этими девчонками месяц, а уже изменилась до неузнаваемости. Тэхён бы не подумал, что перед ним стояла Сольхён – добрая и лучезарная девушка, которая искренне хотела познакомиться с остальными и которая делилась с ними историями за столиком в дальнем конце. Так было жаль, что всё это осталось в прошлом… Однако Тэхён не намеревался выслушивать оскорбления в свой адрес, поэтому съязвил в ответ: — Ого, ты превратилась в суку. Сольхён со злостью взглянула на него, и Тэхён почувствовал от неё исходящий негатив. Она действительно поменяла себя ради них. Это была грустная картина – видеть её такой. Но это была исключительно её проблема, а не Тэхёна. — Это мне сейчас говорит тот, кто кинул меня и Юнги? — Она повернулась к нему и была настроена на конфликт, – Тэхён это сразу понял по её напряжённому лицу. И он тоже был злой и расстроенный, поэтому хотел того же. Тэхён ухмыльнулся в своей привычной манере и взглянул на неё тёмными глазами, опустив подбородок вниз, из-за чего его брови заломились наверху. Он был готов поклясться, как вмиг поменялось выражение лица у Сольхён, будто она маньяка увидела. — Ты сейчас про того, кто тебя даже не слушал? Какая же ты наивная дура, Сольхён. Хочешь секрет? Ты никому не интересна, потому что ты пустышка. — Тэхён говорил тихо, чтобы услышала только она. — И они с тобой тоже лишь потому, что ты красивый декор. Её глаза раскрылись в шоке и она закричала, привлекая внимание остальных: — Какая же ты сука, Тэхён! После этих слов она набросилась на него и начала бить своими маленькими ладошками, хотя Тэхёну даже не было больно. Он схватил её за руки слишком легко, – это было смешно, потому что она была слишком слаба по сравнению с ним. Пыталась дать ему пощечину, но в итоге промахнулась и ударила воздух. Все тут же начали их снимать, из-за чего Чонгук и Дженни остались в тени. — Ты ебучий лицемер! — кричала Сольхён, пытаясь вырваться из его крепкого захвата; наверняка у неё завтра были бы видны синяки на руках. Тэхён не планировал драться с девчонкой этим вечером, поэтому резко оттолкнул её от себя, из-за чего она чуть не упала на песок. Чонгук, увидев это, быстро подбежал к ним, оставив Дженни позади. Тэхёну хотелось накричать и на него: за то, что тот был слеп и глуп, за то, что не видел очевидного и за то, что так быстро нашёл его губам замену. Чонгук смотрел на него холоднее, чем обычно, без сдержанной вежливости и мягкости, сопровождающей его в те моменты, когда он не напивался. И за те несколько секунд, что он пилил взглядом, у Тэхёна будто занемела трахея. Он понял, что Чонгук встал между ними, чтобы защитить пьяную Сольхён. Но вместо криков Тэхён лишь прикрыл глаза, вздыхая, а открыв, посмотрел так, словно произошедшего не было, и сказал ему устало: — Я пойду спать… И ушёл. А обернувшись, к своему сожалению, увидел, что Чонгук не сильно расстроился его уходу, возвращаясь к Дженни. Смесь замешательства, беспокойства и злости пронзала его тело, пока он удалялся от не особо приятной компании. В голове тотчас сбились в стаю мерзкие мысли. Словно могильные вороны они роились, отвратительно каркая. Они бесконечно вращались по кругу, и Тэхён отчаянно пытался выудить из них что-то, что не приводило бы его в ещё большую ярость, но ничего не получалось. Ощущения собственной ненужности и жертв ради жертв только подтверждали слова Чимина. Тэхён служил за козла на конюшне, отчаянно пытаясь поверить, что все его поступки были важными и для Чонгука. От этого хотелось волосы выдирать. Неужели он на самом деле думал, что его напрасное стремление к образу идеального парня и друга могло поставить его наравне со всеми теми девчонками, которым Чонгук вылизывал рот? Сейчас он казался ему недостижимым идеалом, к которому как бы сильно не стремился, но достичь не мог. Эта мысль оказалась особенно садисткой, потому что идеалом Чонгук на самом деле не являлся. Тэхён неспешно плёлся по каменным дорожкам, не желая возвращаться в дом. Хотел освежиться и развеяться. Даже холодный воздух, пробирающийся под кожу не мешал ему вариться в котле собственных ущербных мыслей. Через полтора часа он чувствовал себя не иначе, чем мумией, а на деле просто выглядел жалким, обнимая себя, чтобы согреться. Внезапно непроходимо густой поток мыслей о Чонгуке, безответной влюблённости и полном наплевательстве в свою сторону прервал один единственный момент, на мгновение всплывший в голове. И все приличия, которые Тэхён заставлял себя соблюдать и в которые отчаянно пытался верить, разрушились под гнётом воспоминаний о тёплых губах, позволяя произошедшему нависнуть над ним потоком концентрированного желания. То, что Тэхён прокрутил перед глазами снова, заставило задрожать ещё сильнее от такого знакомого ощущения, простреливающего тело. Установленные тормоза начали медленно, но верно отлетать, а сам Тэхён стремительно направился к дому, отодвигая тот факт, что Чонгук сегодня был готов заступиться за всех, кроме Тэхёна. Он запихивал это подальше в своё сознание, пытался притвориться, что этого всего не было. Он хотел лишь скорее дойти до дома. В комнате было темно и тихо, и пахло сладостью Чимина. Лишь дыхание двоих доносилось до ушей из разных концов. Тэхён старался не шуметь, тихонько пробираясь к кровати. Этот вечер так сильно помотал нервы, что, казалось, стоило коснуться головой подушки, как сон пришёл бы немедля. И он навис над белоснежной постелью, отмечая боковым зрением, что его ветровка слегка небрежно ютилась среди дорогущих вещей. Матрас прогнулся под его весом, но скрипа не издал, а одеяло зашуршало. Тэхён принял удобную позу, улёгшись на правый бок, наконец-то ощущая тепло чужого тела, что по ледяной коже трещало кристалликами сахара, обжигало до покалывания и таяло глубоко в груди. Сбоку послышался шумный выдох, и Тэхён хищно улыбнулся, прижимаясь холодным телом к тёплой горячей коже. Чимин не издавал и звука. Он неподвижно лежал в своей постели, ожидая дальнейших действий незваного, но ожидаемого гостя. А когда мокрый язык Тэхёна прошёлся по задней части шеи, он опустил руку на своё бедро. Тэхёна пробуждение и шевеление соседа не напугали, лишь распалили сильнее. В особенности – ощущение собственной власти над зависимым от него Чимином. Он опустил холодную левую руку на руку того, и провёл ей выше, несильно сжимая. Чимин попытался изобразить сопротивление, но так неправдоподобно, что Тэхён отлично понял его игру на полутонах и прикусил кожу на задней части шеи. Тот медленно и громко выдохнул, капитулируя и отдаваясь в хищные лапы целиком и полностью. Пребывая от этого в полном восторге, подпитываемом недавней злостью, Тэхён позволил себе больше, касаясь паха Чимина его же ведомой ладонью. Тот не спешил разворачиваться. Лишь чуть придвинулся, крепче прижимаясь к груди Тэхёна обнажённым телом. Его грудь вздымалась и опадала, дёргалась сильнее каждый раз, как Тэхён надавливал на его руку. И чем интенсивнее становились его движения задницей, тем чаще он хватал воздух. Тэхён с ума сходил, ощущая каждое чувствительное вздрагивание и последующие мурашки по коже; каждая дёрнувшаяся мышца приносила ему всё больше удовольствия. Но он чисто принципиально не стал бы показывать Чимину, что ему нравилось. Лишь для того, чтобы не тешить самолюбие горделивца. Ладонь Тэхёна покинула тело Чимина и легла на его грудь. Он вёл ею медленно, опускал на живот и надавливал сильнее в погоне за попыткой ощутить плотность мышц и нечёткий контур. И будто прочитав его мысли, Чимин напрягся, позволяя очертить каждый его изгиб и насладиться им так, как тому было угодно. Тэхён чувствовал, как начали дрожать бёдра того: мелко и бессистемно. Он просунул предплечье под шею Чимина и вопреки собственным мыслям заткнуть его рот, опустил ладонь на его шею, сдавливая и заставляя хрипеть от перекрытого потока кислорода. Второй рукой он пролез под резинку белья, сдавливая чужой твёрдый член. Попытка Чимина простонать провалилась, потому как изо рта вырвался лишь хриплый поток несвязных звуков. Рука на горле сжималась сильнее, и Тэхён чувствовал, как кожа Чимина становилась ещё горячее, а под одеялом воздух будто накалялся, превращая их маленькое укрытие в адское пекло. — Будь тихим, — прошептал он на ухо того, чувствуя, как мелко подрагивало тело Чимина. — Ты же не хочешь, чтобы Хосок нас услышал? В темноте он почувствовал лишь кивок головой. Тэхён неторопливо гладил его везде, куда доставал: спину, поясницу, пробегался пальцами по бокам и снова возвращался к тому, что горело сильнее любой другой части тела. И стоило Чимину немного привыкнуть к руке на шее и бессистемным, но безумно приятным касаниям, Тэхён вжался в него собственным пахом, заставляя выгнуться, подаваясь задницей обратно и сопротивляясь силе толчка. Бесполезно лежащая на матрасе рука Чимина двинулась выше, заползла под подушку и вытащила бутылочку вырвиглазного цвета. Он поймал руку Тэхёна и вручил смазку, потираясь ягодицами о возбуждённый член того. И вопреки надеждам Чимина, Тэхён обмазанными скользкой жидкостью пальцами проник между бёдер, размазывая подушечками пальцев смазку по ним. Он гладил мягко и разминал кожу, растирал её, ощущая, как она становилась теплее. В голове он дорисовывал резко покрасневшие бёдра и так сильно ему хотелось вцепиться в них зубами, чтобы сделать больно, чтобы оставить след, что не позволило бы забыть о случившемся ещё долго. Мокрые пальцы скользнули под край белья Чимина, оттянув его и отпустив. Звук щёлкнувшей по коже ткани казался оглушительным в комнате, где были трое, один из которых спал, а двое других надеялись на это и предавались долгожданному разврату. Тэхён знал, что их проклятое соитие не продлится долго. Слишком сильны были его эмоции, бурлящие внутри, и желание быстрее избавиться от груза напряжения. А ещё он был слишком жаден для того, чтобы оттягивать момент и не разрушать Чимина. Свободной рукой, измазанной в смазке, он приспустил свои штаны с бельём, вытащил член и сразу же всадил его между мокрых размятых бёдер Чимина, шумно выдыхая тому в затылок от приятного ощущения скольжения чувствительной головки по гладкой коже. Он надавил на верхнее бедро, плотнее прижимая его к нижнему. Чимин послушно поддавался, позволяя управлять собой так, как вздумается. Он подстроился под темп Тэхёна, оттягивая и врезаясь нижней частью тела в него, что отчаянно толкался, выдыхая горячий воздух прямо в шею. Пытаясь удовлетворить себя, Тэхён почти забыл о Чимине, тихонечко скулящем рядом. Он снова нашарил его свободную руку и, управляя, опустился на его же член, двигая ею в такт собственным движениям. Резкие движения помогали Чимину в его попытках поддаваться толчкам, сталкивая их тела сильнее. Тэхён чувствовал, как затвердевали бёдра того, когда грубо сжимал его руку, доставляющую ему удовольствие. Он сжимался сильнее, давил в себе желание издавать звуки и так легко управлял Чимином, который почти задохнулся под его рукой, крепко сжимающей гортань. Так, как ему хотелось это сделать ещё тогда, когда Хосок трахал его в комнате. Он чувствовал фантомное покалывание в ладонях, невообразимо приятный трепет внутри и взрывающиеся фейерверки, гласящие о скорой разрядке. И как только он ослабил хватку на горле, Чимин промычал в сомкнутые губы и кончил, пачкая две руки, но не расслабляя бёдра. Тэхён обхватил его за талию, насаживая на себя так быстро, как мог в такой позиции, и ожидаемо не продержался долго, позволяя себе раствориться в удовольствии и в запахе Чимина, который он снова ощутил, плотно прижавшись к нему и зарывшись носом в волосы. Он отодвинулся, с горечью обнаруживая, что рука его была покрыта смешанной спермой: липкой, противной и остывающей. Разморённый Чимин развернулся в его руках, чтобы оказаться лицом к лицу. Его глаза, затянутые пеленой возбуждения, смотрели прямо на губы Тэхёна. И в этот раз Тэхён решил не отказывать себе в удовольствии, пока ещё рот Чимина оставался чистым. Он прижался к его губам, позволяя тому взять верх и проникнуть языком. Отвечал не с таким рвением, как в воняющем хлоркой туалете, а лишь давал Чимину возможность потакать своим желаниям. Тэхён отстранился, отодвигаясь на подушке от Чимина, слепо движущимся за ним. Он поднёс руку к лицу того, хитро улыбаясь и Чимин понял его желание, опустившись пухлыми губами на испачканную кожу. Он очищал руку Тэхёна неспешно, протискивал язык между пальцами и обсасывал кончики. — Хороший мальчик, — прошептал он, из-за чего Чимин тихо замычал. В голове он оставил на заметку, что тот любил похвалу. Удостоверившись в чистоте своих рук, Тэхён приподнялся, стрельнув глазами по губам, что казались грязными, и покинул чужую постель, возвращаясь в свою.VaperGod — Luxxid Diamondz (slowed + looped).
Следующие дни были менее интересные, чем первый день приезда. В частности не происходило ничего скандального. Их группа вставала в семь утра, они завтракали и шли в путь. В основном они ходили в лес, делали какие-то записи в тетрадях, ходили по музеям и разным достопримечательностям. А по вечерам устраивали посиделки на улице, грелись на тёплом закатном солнце, наблюдали за горами и даже посмотрели на планеты и звёзды через телескоп, который был установлен на крыше зоны отдыха. В общем, Тэхён остался в приятном впечатлении от поездки. Об этом говорила и его тетрадь, где он исписал все свои мысли и ощущения. Тэхён надеялся на похвалу от профессора Кима и зачёт в его записной книжке. Единственное, что его беспокоило все те дни – это тотальный игнор от Чонгука. Тот все поездки и вылазки был в стороне, даже с Джином, Чимином и Хосоком не разговаривал. Тэхён спрашивал, что же могло случиться, на что Сокджин не сразу, но только лишь к концу поездки рассказал: — Не знаю, что он ему наговорил, но думаю, что не спроста всё это. Тэхён тогда нахмурился и пытался понять, кто был этот «он», которого имел в виду Джин. Только лишь потом до него дошло, что третий их сосед по комнате был Юнги. А тот будто все те дни притаился и ожидал чего-то, – Тэхён не понимал, что он задумал, но догадывался. На вечеринке Юнги он не видел, поэтому смел предположить, что тот остался в комнате. Наверное, когда Чонгук вернулся ночью, тот что-то ему наговорил? Хотя… пьяному Чонгуку вряд ли можно было что-то сказать, поэтому этот вариант Тэхён убрал. Быть может, на трезвую голову Юнги и сказал ему что-то, но вот что именно – неясно. В голове было так много догадок, отчего начинал болеть мозг и будто воспаляться. Поэтому Тэхён решил не молчать, а действовать. Когда их поездка подошла к концу и они уже сидели в автобусе, Тэхён решил сесть рядом с Чонгуком. Около часа тряски в автобусе они молчали, не зная, что сказать друг другу. Тэхён чувствовал, что Чонгук тоже хотел ему что-то сказать, но будто не мог или не хотел. Или, быть может, просто не знал, с чего начать. Поэтому когда Тэхён понял, что все в автобусе спали (кроме него и Чонгука), он решил взять инициативу в руки и заговорил первый: — Не хочешь… эм… поговорить о том, что было на вечеринке? Чонгук уткнулся лицом в окно и наблюдал за пейзажем, будто совсем не слушая его. Однако он всё-таки слушал, ответив через несколько минут: — О чём именно? Тэхён не знал, как подойти к этой теме. Неужели Чонгук не помнил их поцелуй? Это было бы очень смешно. — О поцелуе, — решив не держать это в себе, выпалил Тэхён. В тот момент он захотел прикусить себе язык до крови, потому что не хотел пугать Чонгука. Он знал о пугливости того, знал, как тот показывал немного гомофобную сторону своей личности. Но ведь за каждым гомофобом стоял латентный гей, не так ли?.. Чонгук неловко закашлял, после чего повернул голову назад, удостоверившись, что все дремали и вряд ли кто-то мог их услышать. — Тэхён, послушай… — Чонгук сел нормально, вдохнул и выдохнул, будто устал, будто он уже над этим размышлял всё это время и просто не имел энергию на разговор об этом. — Я… я не знаю, что ты там себе надумал, но… Боже, ты действительно хочешь это услышать? Тэхён кивнул, поджав губы. Он уже наперёд знал ответ на свой вопрос, поэтому ни на что не надеялся. — Я… я был пьян и… и остальные кричали, ну, ты понимаешь. Я танцевал, был на эмоциях, соотвественно в подвыпившим состоянии я был готов сделать всё. Не подумай, что я тебя ненавижу или осуждаю. Ты мой друг – и им останешься несмотря на ту ошибку, что мы совершили. Ты же… ты же не обижаешься на меня? Тэхёну хотелось прямо сейчас громко засмеяться на весь автобус. «Ошибка» из уст Чонгука звучала как острая бритва, режущая язык. Тэхён поморщился от фантомной боли, зажмурив глаза. Ему не понравилось, что тот ему сказал, но такова была правда. И с этим Тэхён ничего не мог поделать, хотя хотелось бы. Собрав всю свою силу в кулак, он тихо ответил, лишь бы не расплакаться: — Да нет, не обижаюсь, ты что… — Тогда классно. Я рад! — Чонгук улыбнулся и похлопал его по плечу, будто не увидел изменившееся настроение Тэхёна. Ну, или не хотел видеть. Он отвернулся обратно к окну и вставил наушники в уши, уходя в свой мир. А вот Тэхёну пришлось уйти в свой: тёмный, гнилой и пропитанный вязким разрушающим одиночеством, от которого стоило бы сбежать. Там ему говорили, чтобы он так просто всё не оставлял. Если Чонгук сам добровольно не хотел к нему идти, то Тэхён силой заставит его сделать это. Ведь тот не понимал, как сильно и искренне любил его он! Чонгук был для него будто тем самым лекарством от всех болезней. Неужели он этого не понимал? Тэхён ухмыльнулся своим мыслям, понимая, что нет, не понимал. Но понял бы, если бы увидел, каким был Тэхён внутри. «Ты полюбишь меня любой ценой», — была первая чёткая мысль Тэхёна, когда он взглянул на красивый профиль Чонгука. Даже если бы пришлось идти по головам.