***
Ровно в двенадцать мы выпали в центре круга мегалитов и быстро разбежались в стороны, лишь Поттер не двигался, оставаясь на месте. Он нашёл взглядом застывшего Волдеморта с когортой пожирателей за спиной и звонко крикнул: – Призываю тебя на суд чести, Том Реддл, и пусть Магия будет мне свидетелем! Тёмный оскалился, заставляя меня вздрогнуть: острые зубы смотрелись впечатляюще. Даже издали от него несло тленом и сырым погребом, а магия была липкой и холодной, как кожа мертвеца. Б-р-р. Дуэлянтов мгновенно накрыл купол, раскидав по сторонам тех, кто не успел покинуть его границы. Кто-то начал долбиться в сферу, это, кажется, были сестра и брат Кэрроу, а вот Малфой, крепко взяв сына за локоть, тихо отступил за пределы круга камней. Так же "потерялся" и Снейп. Предусмотрительно и умно. Суд чести – это вам не убийство беззащитного мальчишки сильным опытным магом, по сути, показательная казнь. Это целый ритуал, где в свидетели призывают саму Магию! Потому, у того, кто не прав, даже самое сильное проклятие не сработает, а тот, кто прав – убьёт противника простеньким Экспеллиармусом. Так, как и было в каноне. Тёмная тень зельевара скользнула в просвете между мегалитами. Он шёл к нашей группе, определяя свою сторону в открытую. Билл, Флёр и Луна знали, что одиозный директор Хогвартса наш человек, поэтому не проявляли в его сторону агрессии. Снейп всё так же вызывал у меня странные чувства. Не плохие, нет. Помимо личностных качеств, я ощущала его тщательно скрываемую магическую суть. Она выглядывала, как мелькает чулок под длинной пышной юбкой. Сколько бы защиты зельевар ни наворотил поверх, я чуяла это тщательно скрытое, как пробивающийся из под ставень свет. Смутно знакомая сила, природная, мощная, неукротимая. Интересно, что же за кровь он в себе несёт? Считаю его смерть в каноне – чушью. Он по-любому уполз. Слишком уж умный, сильный персонаж, чтобы так глупо погибнуть. И жизнелюбия в нём больше, чем самоубийственной жертвенности. А сказочки про любовь к матери Поттера... Я вот тоже люблю Гарри. Может и Лили Снейп любил подобным образом. То, что маг такой силы предпочитает мужчин, я даже не сомневалась. Пока я следила за пожирателями и перемещениями Снейпа, Поттер призвал на суд родных. Увидев в его руках воскрешающий камень, Волдеморт побледнел, хотя куда уж сильнее. И так серый, как кадавр. Жуть! Поздно метаться, дядя. Все твои крестражи уничтожены, и ждут тебя за гранью. Хотелось сатанински хохотать, призывая гром и молнию, сея панику среди противников, но не сейчас. Не сейчас... Пока я разглядывала противника, к нам танцующей походкой приблизилась девушка, в чьих безупречных чертах было что-то нечеловеческое, отвлекая меня от действа на арене. – Моя гранд-маман, Гелла, – шепнула Флёр, прижавшись ко мне сзади упругой грудью. Я вежливо поклонилась. Бабушка Флёр, склонив по-птичьи голову к плечу, рассматривала меня. А после улыбнулась жарко и хищно. Я легко считала посыл вейлы. Нет, дорогая, с тобой я точно спать не буду. Не хватало мне ещё забеременеть в самом начале пребывания тут. А от такой альфы запросто родить двойню. Разгадав мои мысли, вейла хмыкнула и отвернулась. Ну, прости, дорогая... На нашей стороне я также заметила высокую, эльфоподобную фигуру Ксенофилиуса Лавгуда, прижимающего к себе Луну. Он гладил дочь по волосам с такой сокрушительной нежностью, что сразу становилось понятно – между этими двумя очень близкие отношения. В крепком парне с парочкой друзей за спиной я распознала Крама. Залипшему на мне Виктору я кивнула благосклонно – он не был обязан являться на зов продинамившей его девушки. Но, тем не менее, он здесь. Отдельной группой стояли гоблины в доспехах и полной боевой готовности. Они бы смотрелись анекдотично, если бы не воинственные выражения их лиц. Эти существа готовились к худшему возможному исходу – нарушению договора. Видимо, крестраж сильно впечатлил руководство банка. Над их плотной группой вился жучок, совершенно неслышимый за бряцаньем оружия. А-ха, и дорогуша Скиттер тут! Рядом с Биллом стоял высокий, сухощавый человек... Нет, оборотень. С ним было что-то не то... Когда к Уизли подошёл Снейп, оборотень напрягся, несмотря на то, что Билл вежливо кивнул зельевару. Понятно, Ремус Люпин. Тот, кто чуть дважды не убил Снейпа. Только вот Снейп сохранял совершеннейшую невозмутимость, а оборотень боялся. Интересненько... Надо будет после "прощупать" Снейпа и рассмотреть внимательнее. Он меня заинтриговал. Ощутив волну магии, я повернулась к куполу и увидела, что Поттер стоит, запрокинув лицо к небу и раскинув руки. Ритуал жертвы... Реддл, не понимающий, что происходит, ухмылялся. Он точно такие разделы в магии обходил стороной. Не та личность. Не дождавшись ритуального поклона и приглашения к битве, будущий покойник резко вскинул палочку. Он явно торопился, нарушая кодекс. Наверно, не терпелось проверить сохранность своей жалкой душонки, разорванной на клочки. Пожиратели заволновались, ощетинились палочками. Готовятся к нападению сразу, как только закончится дуэль. Даже не понимают, что Магия никогда не примет их сюзерена и не допустит его победы. Власть Реддла запорошила им разум. Гарри, взывающий к высшим силам, совершено ничего не видел. Даже зыбкие тени Джеймса, Сириуса, Лили и Седрика за своей спиной. Так даже лучше. Не хочу, чтобы мой котёнок испытывал лишний, ненужный страх. Он и так собрал всю свою смелость для похода сюда. – Авада Кедавра! – страстно выкрикнул Тёмный Лорд, оглашая приговор самому себе. Зелёный луч вторгся в худенькое тело Поттера, где-то закричали надрывно. А после, от упавшего сломанной куклой Поттера разошёлся яркий круг света, опрокидывая на землю торжествующего Волдеморта и снося купол. Гарри умер.***
Я всхлипнула непроизвольно и укусила себя за руку, активируя свой внутренний резерв. С руки потекло. Земля жадно пила приносимую мной жертву. Бурлящая внутри меня сила свернулась готовой к нападению змеёй. Выхватив меч из сумочки, я отбросила артефакт и пошла к беспамятному лорду, волоча тяжеленный меч за собой. Кончик меча вспахивал землю, стекающая по нему кровь окропляла борозду, напитывая священную землю силой творящего суд. Шепоток в этот раз рождался из самого сердца, потому был не в рифму: – Прийми земля мою жертву Дай моїм рукам сили Бити і судити. Нехай не знає лють моя жалю, А зброя – осічки. Я відьма, що вершить суд, I мною каже сама істина. Дойдя до поверженного врага, я остановилась и всмотрелась в его нечеловеческое лицо. Если бы не жуткий запах и мерзкая магия, Волдеморт был бы по-своему привлекательным. От души пнула его в бок, и когда Реддл открыл алые глаза, растерянные и непонимающие, я спросила: – Знаешь меня? – Ты Грейнджер! – выплюнул Реддл и зашарил рукой, ища палочку. Глупец. – Грязнокровка! – А ещё, я – ведьма! Глаза Реддла в ужасе расширились, он успел встать на колени, когда я размахнулась и снесла ему тыковку одним точным ударом. Не зря я одно время увлекалась реконструкцией, ох не зря. И пока голова скакала по камням, как странный серый мячик, хохотала, как ненормальная. Сила, хлынувшая из созданного магией тела гомункула, окутала меня ураганом, поднимая волосы вверх и заставляя кричать в небо от экстатических ощущений. Тело Гарри, лежащее невдалеке, выгнулось дугой, словно через него пропускали электрический ток. Поттер, по праву победителя, принимал свою часть силы. Когда стихия успокоилась, я опёрлась на меч, так как ноги дрожали, и спросила у застывших Пожирателей сорванным голосом: – Ну что, болезные, помогла вам ваша чистая кровь? А? Ваш лорд, борец за чистоту, мёртв и сам стал грязью под ногами грязнокровой суки. Да ещё и ведьмы. Все молчали. Слишком сильным было потрясение от того, как быстро и бесславно пал Великий Тёмный. Я откинула меч и махнула рукой, обрывая нити связей, выглядящие как серая липкая паутина. Они уже истлевали, мёртвое тело разрушалось, руша и сети вассалитета, но зрелище никто не отменял. – Свободны, рабы! Тонко тренькнуло, толпа Пожирателей дрогнула, как единый организм, как чудовищная грибница, кто-то крикнул: "Ведьма!", – а после начался хаос, так как все бросились врассыпную и раздались хлопки множественных аппараций. Мимо меня пронеслась стремительная волчья туша, хватая замешкавшегося полного, невысокого человека, погребая под собой. Раздался задавленный крик и хруст костей. Кажется, Люпин мстит за своих друзей. В другую сторону метнулся красивый блондинчик, вопя: "Поттер!" Да ладно... Обернувшись, я присмотрелась. От адреналина и пропущенной через тело силы в глазах слегка двоилось. Нет, не показалось. Драко Малфой прижимал к себе изгвазданного Поттера, покачивая на руках и бормоча что-то. Горшочек нашёл свою крышечку. – Мисс... Я повернулась. Передо мной стоял Северус Снейп собственной персоной. Он крутил в руках палочку, подобранную у обезглавленного тела Волдеморта. Третий дар Смерти. Интересно, почему, Роулинг, когда его описывала, вложила столько желчи? Ради художественного смысла или она просто ничего не понимала в мужской красоте? Резкие черты лица, очень мужественные. Чёрные живые миндалевидные глаза. Статное, высокое, гибкое тело бойца. От Снейпа фонило магией так мощно, что подгибались ноги и вставали торчком соски. И так как я, наконец, приблизилась настолько, чтобы прощупать его суть, я вгляделась. И ахнула. Колдун! Разрозненные факты сами сложились в чёткую картину. Стала понятна история печального детства, ранней смерти родителей и жизненных испытаний, выпавших на его долю. Колдун, набирающий силу и находящийся на пути становления, всегда проходит через личностный ад, кристаллизуясь, приспосабливаясь. Колдун резонирует со всем сущим и должен уметь держать удар, поэтому жизнь пропускает его через горнило, не щадя. Снейп, осознав, что раскрыт, улыбнулся уголками губ и кивнул. Я глубоко поклонилась в ответ. Колдуна я за свою прошлую жизнь видела лишь раз, и он даже половины той силы не имел, что данный индивид. – Как ваше истинное имя, мисс? – от голоса меня помурашило. Я должна была догадаться ещё тогда, в коридоре Хогвартса, когда тень заговорила со мной низким богатым голосом с бархатными обертонами. Чарующий голос – один из признаков колдуна. – Гелла! – Север! Я пожала протянутую мне узкую сухую руку. – Это честь для меня, – сказали мы одновременно и рассмеялись. Сзади всхлипнули, и я резко обернулась. Поттер пришёл в себя и оглядывался с безумным видом. Очки с него слетели от Авады, но, кажется, он прекрасно видел и без них. Судя по тому, какими глазами он смотрел на Снейпа, стоящего за моей спиной. На что-то подобное я и надеялась, не найдя при диагностике ни миопии, ни астигматизма, ни других физических проблем со зрением. – П...профессор? Сказано было так беспомощно, что я дёрнулась к своему подопечному, но мимо меня шагнула стремительная тень, чтобы нависнуть над оленёнком. Я замерла, не смея вмешаться. Девственный мальчик – законная добыча колдуна. Не зря зельевар столько сил в него вложил. Открывшиеся обстоятельства обнажили истинную подоплёку дел, и я поразилась большой игре профессора Снейпа. Он вёл её помимо светлой и тёмной стороны, виртуозно скрываясь, скрупулёзно просчитывая ходы, неуклонно преследуя свои цели и, по сути, являясь третьей стороной, о которой никто не знал. Одним словом – колдун! – Отдаю его в ваши руки, сэр, – негромко сказала я. Имея ввиду, что теперь Гарри Поттер – его ответственность. Не то чтобы Снейп нуждался в моём одобрении или разрешении, но дать понять, что этот мальчик мне небезразличен я была должна. Снейп дёрнул плечом, обозначая, что я услышана. Оставлять Гарри не хотелось, но вставать между колдуном и его Светом не стоит. К тому же вреда колдун своему избраннику никогда не принесёт. Теперь я поняла, зачем наградила Гарри капелькой своей Тьмы. С ней этому Источнику слепящего света будет намного проще принять свою судьбу, своё истинное предназначение. Испокон веков колдун избирал себе два Источника: Свет и Тьму. И в обоих, как в китайской монаде, всегда были капли противоположного. Так Поттер и Малфой, два юных мальчика, две части одной монады, были предназначены своему колдуну. Гарри обидится, конечно, но я это переживу. Тем более я его не бросаю, а вверяю судьбе. Когда колдун натешится, у нас будет время и на разговор, и на общение. Я ещё поглажу своего котёнка по густым волосам и обниму, вдыхая запах зелёных яблок и лета. Оглядев место битвы, я удивилась, как всё удачно сложилось – мы вообще не понесли потерь. Обезглавленный труп тирана и останки его прихлебателя – вот цена мира. Остальных пусть ловит аврорат, голову гидре зла мы срубили. Из пожирателей остался лишь Люциус Малфой, разглядывающий меня с явным интересом. Поттер в объятиях его сына совершенно не смущал лорда. И теперь я понимаю почему. Малфой, очевидно, был счастлив одним махом избавиться от своего протухшего сюзерена и загостившихся в родовом гнезде коллег по рабству. Заметив, что я обратила на него своё внимание, он галантно поклонился и совсем уж откровенно облизал меня взглядом. Неожиданно я испытала слабое возбуждение и лёгкий интерес. Мужчина был зрелым блондином, как я люблю, статным, высоким, с отточенными поколениями подбора и отбора гармоничными чертами лица. Улыбнувшись ему открыто, я, подхватив меч и подобрав сумочку, пошла к Биллу, Флёр и Луне. Причину своего интереса к сиятельному лорду выясню позже. Гоблины уже покинули судилище. Учитывая их политику невмешательства в дела волшебников, нам очень повезло, что они в принципе не отказались от присутствия. Думаю, не устрой Реддл облаву на магических существ и не попадись Крюкохват в подвалы Малфой-менора, они бы, скорее всего, и дальше сохраняли нейтралитет. Их свидетельство было очень важным, учитывая, что этот народ по сути держит лапу на финансовом пульсе всего мира Магии. И хоть битва вышла короткой, но крайне зрелищной. Никто теперь не скажет, что Том Реддл сможет возродиться вновь. К тому же я ненавязчиво заявила о своей сути ведьмы. Когда политическая возня, вызванная падением Тёмного Лорда, уляжется, я уведомлю власти о существовании ковена, окончательно легализуя свой новый статус. Подойдя, я увидела обращённые на себя взгляды: восторженные, недоверчивые, удивлённые, непонимающе, испуганные. Заметив летающего над группой жучка, я не стала лишать Скиттер хлеба насущного. Но поймала её в фокус внимания и одарила тяжёлым взглядом, обещая анальные кары за чрезмерную фантазию. Судя по тому, как бедный жучок на миг словно провалился в воздушную яму, теряя управление телом, мой посыл был считан верно. Луна представила меня своему отцу, от которого тянуло речной водой и свежестью. А-ха, значит, это он у нас тритон. Ксенофилиус некоторое время изучал меня взглядом серебристых глаз, слегка расфокусированным, словно смотрел не на меня, а в меня. А после глубоко поклонился. Я поклонилась в ответ. Не перемолвившись ни словом мы отлично поняли друг друга. Ремус Люпин с беспокойством смотрел мне за спину, на Гарри, до сих пор находящегося в руках Драко и в павшей на мальчишек тени Снейпа. Я принюхалась. Оборотень был слабенький, к тому же сильно траченный чувством вины. От него настолько явно ей пахло, что я поморщилась. Кровь врага слегка разбавила этот отвратительный запах. Но я всё равно была благодарна, что Ремус откликнулся на призыв Билла. – Не стоит беспокоиться, – негромко сказала я, поймав взгляд ореховых глаз. Люпин втянул воздух, и я ощутила, как скалится его внутренний волк, почуяв ведьму. – Вы ведь не Гермиона? – на грани слышимости спросил Ремус. – Физически – я мисс Грейнджер. А ментально вы сами всё прекрасно поняли. Но если вы упомянете это при третьих лицах – я всё буду отрицать. Официально ведьмовская суть в Гермионе проснулась от нечеловеческих мучений и именно с ними претерпела изменения изначальная личность. Вполне жизнеспособная версия, кстати. – Как?! – выдохнул волк. – Мисс Грейнджер приняла мученическую смерть от рук Беллатрис Лестрейндж. Я пришла на её место. Я – Гелла. Оборотень оскалился, но зубы он показывал не мне. Лестрейндж убила его друга. – Чистокровная сука приняла не менее мучительную смерть, – тихо сказала я. Люпин впился в моё лицо взглядом, и я увидела, как разглаживаются, расслабляются черты его лица. Он ведь одного года с Джеймсом Поттером и Сириусом Блэком, и если у Джеймса не было шансов постареть, то Сириус отсидел в Азкабане двенадцать лет. Но даже крёстный отец Поттера выглядел не в пример лучше своего друга. Возможно, этому способствовала оборванная одежда и свежая царапина на щеке – последствия убийства Петтигрю. – Благодарю! Благодарность волка, в первую очередь, касалась возмездия за Сириуса Блэка. Я кивнула, давая понять, что она услышана и принята. – Я тоже вас благодарю. За то, что прибыли сюда по первой просьбе, и за то, что решили вопрос с крысой. Не хотелось, чтобы Гарри пачкал об неё руки. – Это всё, что я смог... Я открыла рот, чтобы сказать, что он мог бы навестить Гарри до того, как пришёл в школу. Поттеру бы не помешало простое человеческое участие. Не обязательно дарить дорогие подарки, чтобы поддержать. Иногда достаточно просто сказать: "ты не один", но меня перебили. – Гермивонна... Низкий голос болгарина отвлёк меня от морального уничтожения Люпина. – Виктор! – Ты так изменилась! – приятно слышать такое восхищение в свою сторону, чёрт возьми! – Благодарю! И за комплимент, и за то, что откликнулся на мою просьбу. – Как я мог не воспользоваться возможностью увидеть свою первую любовь? – акцент у Крама был очаровательным. Да и сам он внешне был очень привлекателен: смуглый, брутальный. Вот уж правду говорят мои сёстры, что любовь зла – полюбишь и козла. Предпочесть Рона Краму могла только поражённая этим вредоносным чувством девушка. – Я не была уверена, что переживу происходящее, и не хотела оставлять за спиной безутешного вдовца, – оправдала я предыдущую владелицу тела. Пытаясь словами компенсировать разочарование от отказа. Крам мне может ещё пригодиться. – Я понимаю, – кивнул Виктор. – Но моё предложение остаётся в силе. Этот очевидный подкат вызвал бурю возмущения у моих спутников. Крам поёжился, оказавшись в перекрестье взглядов. Его слова не понравились ни Биллу, ни Флёр, ни Луне. Луна была особенно хороша, я даже сбилась с мысли, засмотревшись на девушку. Бабушка Флёр хмыкнула на такую реакцию, отвлекая моё внимание. Я встряхнула головой, убирая вожделение, охватившее меня при виде раскрасневшейся Лавгуд. – Мадам? – этой вейлы стало слишком много. – Поллет, – мурлыкнула вейла и распустила феромон. Оборотни инстинктивно отпрянули от неё, болгары отупели взглядами, а Флёр побледнела. Запах напоминал тяжёлые вечерние шлейфовые духи. Я такие не любила. – Милое имя, – заметила я. – Гелла. Альфы среди женщин редки, но эта вейла явно была главной в своём большом гнезде. Но я, хоть и не обладаю вторичным полом, тоже девушка непростая. Мой инстинкт самосохранения орал не связываться с этой хрупкой на вид птичкой. Рискую не унести ноги, а становиться подстилкой я не готова, пусть даже на мне собирается лежать королева. – Grand-mère! – воскликнула девушка. – Comme c'est moche de te rappeler mon âge. Tu ne devrais pas être si visiblement jaloux, chérie ! – пропела Поллет, обращаясь к Флёр и стрельнула в меня глазами. Я, увы, французского не знала, но понимала, что дамы ссорятся. Из-за меня. Видимо, во Франции тоже с ведьмами напряжёнка. – Ce n'est pas agréable de séduire la maîtresse de quelqu'un d'autre! – возмутилась Флёр. – Tu n'auras pas non plus cette sorcière. Mais pour une sirène, tout à fait. Je vois un lien entre eux, – отрезала вейла и, взметнув волосами, не прощаясь ушла. Флёр расстроилась, а стоящая рядом Луна посмотрела на меня задумчиво. Она как раз понимала всю суть разговора. – Нам пора, – Билл обнял жену, утешая. Та спрятала лицо у него на груди. – Папа, я вернусь позже, – прижалась Луна к отцу, прощаясь. – Возможно, не одна. О чём это она? – Хорошо, цветочек. Береги себя. Лавгуд склонился к дочери и что-то шепнул ей на ухо. А я поняла, что нам пора уходить. – Виктор, Ремус, Ксенофилиус, благодарю вас за то, что откликнулись на нашу просьбу, – я поймала взгляд каждого из тех, кого благодарила и глубоко поклонилась. – Я сейчас, – это уже я сказала ожидающим меня. Обернувшись, я увидела, как Снейп вливает в Поттера зелье из флакона. Рядом суетится Драко, подавая второй флакон из стоящего рядом раскрытого саквояжа. Чуть дальше валяется никому не нужный труп Реддла. Надо будет послать Патронус в аврорат, чтобы прибрали грязь со священного места. Святая земля отказалась впитывать в себя этот кадавр. Останки Петтигрю пропали без следа. Удостоверившись, что Гарри в надёжных руках, и помня, что важно близких не только любить, но и уметь отпускать, я протянула руку Биллу. Он сжал её, и меня потащило в узкую трубу.***
Патронус от оленёнка прискакал на следующий день. Он ругался, что я его бросила, но голос был полон истомы. Не удивлюсь, если в триаду его взяли там же, не отходя от кассы. А после совершили необходимую для брака консумацию. Я и сама валялась в постели, где хватило место четверым. Луна спала у меня под боком, по-детски приоткрыв рот, а Билл вбивался в свою жену, заставляя её жалобно стонать и мять в тонких пальцах простыню. Сегодня было полнолуние, и они выпили зелье зачатия. Дождавшись, когда патронус развеется, я просунула руку между этими двумя, положила ладонь на живот Флёр и зашептала: – Нехай лоно прийме то, Що дали Боги! Нехай нива народить те, Що впало насінням! Хай цей дім Буде повною чашею: Прибутку, щастя, любовних втіх І пролунає тут дитячий сміх. Живот под моей ладонью напрягся и задрожал, Флёр выгнуло, и она ахнула, кончая. Билл отстал от жены на один вздох. Я чувствовала, как под моей зажатой рукой активизируются родовые каналы, как пульсирует жизнь, и улыбнулась. Меньше чем через год в этом гнезде появится птенчик. Мой прощальный подарок вейле и её оборотню.***
Призвав Добби, я аппарировала на остров среди Чёрного озера и с любопытством воззрилась на белую пафосную гробницу. Палочка, что досталась мне от Беллатрис, слушалась безупречно, и я испытывала удовлетворение, творя ей магию. Для ведьмы обернуть себе на пользу доставшееся от врага оружие – отдельный вид удовольствия. Торжество справедливости и неотвратимость мести. Расслабившись и отпустив себя, я дала телу действовать, и когда открыла глаза, поняла, что всё вышло именно так, как я хотела. На крышке гробницы отныне и навсегда стояла мраморная фигура козла с шикарной бородой. Очень детализированная. Животное анекдотично походило на Дамблдора, каждый, кто знал Альбуса при жизни, это отметит. Сейчас закрепим результат так, чтобы никто не смог разрушить эти чары. Я разделась, расплела волосы и пустилась в пляс, оплёвывая могилу и вознося хулу тому, кто покоился здесь, потрясая кулаками в небо, где за мной следила жёлтым глазом луна. Відьма шепоче, Відьма топче, Землю сиру. Дістане душу Того, кого хоче Навіть з пекла. Зловить душу, Затисне в долоні Щоб верещала: Все відьмі мало. Відьма регоче, А душі так замало! Бо по справах отримала Вона свою кару! Не знать больше Светлому покоя в загробном мире. Ни дна ему, ни покрышки!