#
Они вместе бродили по зданию, заглядывая в классы и время от времени чистя случайные вещи. У Горгона, похоже, не было особого метода, когда дело касалось чистки. Он просто иногда останавливался, опрыскивал что-нибудь дезинфицирующим средством или средством для мытья стекол и вытирал это. Однако он уделял повышенное внимание окнам. «Взгляд из окна это не выход на улицу, но ближе к этом, у чем все остальное, что ему позволено», — понял Олден. — Чипсы и сальса? — спросил он, когда они наконец спустились обратно в вестибюль. Он порылся в своем продуктовом пакете и передал Горгону пачку чипсов из синей кукурузы, а также банку с изображением халапеньо в солнцезащитных очках на ней. Горгон взял и то и другое, кивнув. Ночью в вестибюле царила довольно приятная атмосфера. На потолке мерцали светодиоды. Одинокий сверчок стрекотал в горшке, в котором рос лировидный фикус. А Виктор бродил по одной из зон отдыха. Горгон направился к коту и выбрал ближайшее к нему сиденье. Он наблюдая за котом с выражением, которое, как предположил Олден, могло означать любопытство, когда он открывал крышку на банке с сальсой. Кот, казалось, совсем не возражал против присутствия пришельца. Это было неожиданностью. Если бы Олден уделил минутку, чтобы подумать об этом, прежде чем отправиться в это спонтанное приключение, он бы оставил Виктора дома. Казалось вполне естественным, что животное с подозрением будет относиться к шипастому существу из другого измерения. Но Виктор просто обнюхал лодыжки Горгона и двинулся дальше. Олден наклонился к коту, и Виктор поднял шерсть. — Он не простил тебя за то, что ты держал его взаперти, — сказал Горгон. — Да, я знаю. Он не привык к переноске, — Олден до сегодняшнего дня только однажды запихнул в нее полудикого кота, чтобы отвезти его к ветеринару. Он полез в пакет за банкой тунца. — Вот, хочешь в знак примирения? — спросил он, приподнимая металлический язычок и открывая крышку. — Это твой любимый. Виктор подкрался на шаг ближе. — Видишь? Он довольно снисходительный па… АУ! Дерьмо! Виктор, ах ты негодник! Кот бросился вперед, быстрый, как молния, и провел комбо-атаку из укусов и царапин по правой руке Олдена так быстро, что он едва почувствовал их, прежде чем пушистый злодей метнулся прочь и укрылся под стулом Горгона. — Какого черта, чувак? — обиженным голосом сказал Олден, глядя на свою руку. На ней были кровоточащие следы от когтей, и по меньшей мере четыре дырки от укуса, из которых тоже обильно текла кровь. — Я купил тебе хорошего тунца. Он поднял раненую руку, оглядывая вестибюль, как будто ожидал найти где-нибудь аптечку первой помощи. Странный шум привлек его внимание, и он резко обернулся чтобы не выпускать кота из его поля зрения, на случай если он планирует еще одно нападение. Но странный повторяющийся шипящий звук исходил от Горгона. Его тело тряслось, а тонкие серые руки обхватывали пакет с чипсами. На полсекунды Олдену показалось, что у инопланетянина, возможно, начались конвульсии, а затем он понял… — Ты смеешься надо мной? — Да! — сказал Горгон, и опять зашелся своим жутким шипящим хохотом. — Было очевидно что кот это сделает, но ты этого не знал! — Горгон, с меня капает кровь на твой пол. Это не смешно, — но он услышал веселье в своем собственном голосе. Он никогда не видел, как Горгон смеется. Это выглядело странно, но также было облегчением узнать, что у инопланетянина действительно есть чувство юмора. Горгон продолжал шипеть от радости. — Ладно. Злые вы какие-то, ребята. Я пойду помою руки в уборной. Капли крови теперь стекали по его запястью, окрашивая серую манжету толстовки. «Виктор, похоже, дела наполовину не делает», — подумал Олден. Держа другую руку под укушенной, чтобы капли стекали в его сложенную чашечкой ладонь, он поспешил в туалет. Добравшись туда, он потянулся к крану и затем замер. Такая мысль приходила ему в голову, но… «Это будет довольно странно, не так ли? И не в смешном смысле. В стремном». Но, может быть, это будет менее стремно сейчас, когда обстоятельства предоставили ему такую возможность, чем позже, когда это будет более преднамеренно? Олден повернулся и открыл локтем дверь ванной. Шипение Горгона все еще эхом разносилось по вестибюлю. — Эй, Горгон? — позвал Олден. — Если это реально неуместно, давай не позволим этому испортить атмосферу. И помни, ты обещал не обижаться на то что я тебе предлагаю. Ты… хочешь немного моей крови? Поесть? «Да уж… это звучит отвратительно во всех смыслах. Как будто я тупой человек в низкокачественном подростковом фильме о вампирах». Горгон перестал смеяться. Он обиделся? Олден не мог видеть его за углом. «Он не сказал "нет".» Горгон лишь изредка говорил «да» или «спасибо», когда ему предлагалась еда, которую он находил приемлемой. Обычно он просто брал ее и съедал. Олден предположил, что устные подтверждения были зарезервированы для тог, что ему особенно нравилось. Но он всегда говорил вслух «нет», отвергая невеганские блюда. За исключением сверчков. В том случае он сказал: «Нет, но оставь их». — Ты не отвечаешь, — дрожащим голосом сказал Олден. — Что это значит? Горгон не ответил. «"Нет" значит "нет". И молчание означает, что он это съест. Верно? Так было всегда раньше. Или, может быть, он не может ответить, потому что это считается вопросом о диете, а не реальным предложением еды, поскольку я нахожусь вне его поля зрения?» Это имело смысл. Одной из причин, по которой эксперимент «что может есть Горгон» длился так долго, был тот факт, что ему нужно было предложить реальную еду, прежде чем он мог её принять или отвергнуть. «Тогда ладно. Сейчас принесу тебе окровавленную руку. Это все ради науки. Совершенно нормальной науки». Горгон все еще сидел там, где Олден его оставил, забравшись на сиденье с ногами. Между его коленями была зажата пачка чипсов, а когтистые пальцы ног вцепились в край подушки сиденья. Он был похож на горгулью. Приближаясь, Олден старался идти непринужденной, нормальной походкой. Но он нервничал и смущался, и знал, что, должно быть, так и выглядит. — Эй, хочешь немного? — спросил он, подойдя к инопланетянину. Он бесцеремонно протянул руку Горгону. Он ждал, что тот скажет «нет». Или, что более вероятно, «убирайся». Вместо этого Горгон просто уставился на окровавленную руку Олдена. Это длилось долго, очень долго. Кровь капала на пачку чипсов, и все равно ни один из них не двигался. Сердце Олдена начало стучать в ушах, отбивая ритм такой громкости, что он соревновался с шумом в ушах, который так и не прошел. И затем Горгон сделал то, чего никогда раньше не делал. Он поднял голову и встретился взглядом с Олденом.###
Олден кое-что неправильно понял. Нет. Не так. Он неправильно понял все. Все его представление о реальности было ничтожным, искаженным и просто неправильным. В консульстве Чикаго не было заключено существо. К стойке регистрации в вестибюле не был прикован индивидуум. И то, что было там пленено, не следовало когда-либо называть демоном. Горгон был чем-то другим. Чем-то большим чем это все. Чем-то… почти священным? Взгляд в его глаза будто пронзал Олдена квинтэссенцией каждого значимого момента в его жизни. Он слышал биение сердца своей матери, находясь в её утробе, ощущал прохладу дерева, когда клал маргаритку на крышку гроба своего отца, вспоминал в мельчайших подробностях тот рассвет, на который он впервые в жизни обратил внимание и остановился, чтобы понаблюдать, очарованный зрелищем. И это были только те впечатления, которые остались с ним когда все закончилось. В тот момент они обрушились на него одновременно с тысячью других, и он полностью потерял контакт с окружающей реальностью. Когда он пришел в себя несколько часов спустя, он лежал на холодном полу в идеальном восстановительном положении, как по учебнику. Его рука была перевязана бумажной салфеткой и большим количеством скотча. А его кот спокойно ел банку тунца в трех дюймах от его носа. Олден застонал и сел. Физически он чувствовал себя прекрасно. Ментально же ему казалось что его мозг был размотан, превращаясь из узла извилин в одну длинную веревку. Он осторожно оглядел вестибюль. Солнце еще не взошло, но небо уже начало бледнеть. Горгон сидел за столом, подперев подбородок костяшками пальцев и уставившись на мониторы системы безопасности. Олден осторожно приблизился к нему, на всякий случай отводя глаза. — Горгон… — сказал он, слишком ошеломленный, чтобы стыдиться того, что собирался спросить — …ты что, какой-то бог? — Нет, — просто ответил Горгон. «Конечно нет. Что это за бог такой, которого можно запереть в вестибюле?» — Ага. Я просто… проверял. Потому что та штука, которую ты своими глазами сделал… она была… довольно… впечатляющей? — Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Горгон, разглядывая полупустую банку сальсы рядом со своим степлером. Олден заколебался. — Да. Но что только что произошло? Что это было? — Меня печалит то, что я не могу объяснить это тебе, Олден, — Горгон поднял руку, демонстрируя свои магические оковы. — Ну, ты хотя бы попробовал немного моей крови? — Олден попытался говорить шутливым тоном, но не преуспел. — Мне кажется я что-то пропустил. — Нет. Так поступать было бы неправильно при данных обстоятельствах. Олден нервно посмотрел на свою забинтованную руку. — Мне надо предложить тебе её снова? — Ты не знаешь что делаешь, дитя. Учитывая ситуацию, Олден даже не мог возражать против того, чтобы его называли ребенком. — Да, я понимаю, что не знаю. Я реально понимаю, что не знаю. — Но ты все равно предлагаешь? — Ну, я верю что ты не собираешься наброситься на меня словно Дракула. Мы друзья. Не так ли? Горгон пробормотал что-то себе под нос. Затем, погромче, сказал: — Я не уверен, что два индивидуума могут быть друзьями, когда один из них неспособен представить себя таким, какой он на самом деле, а другой не способен это понять. Олден приподнял бровь. — Мне кажется, тут где-то скрыто оскорбление. — Только констатация факта. Мы не друзья. Но я ценю тебя и желаю тебе добра. Если я приму твое предложение, будут побочные эффекты. — Плохие или хорошие? Горгон издал нечто похожее на щелчок языком. «Может быть, от раздражения?» Казалось, что он больше ничего не мог сказать. Олден подумал об этом. И все сводилось к тому, что он доверял Горгону. Больше, чем когда-либо после этой… штуки, чем бы она ни была. В голове Олдена всегда шевелился червячок сомнения по поводу пришельца. В конце концов, он был закован в цепи за, как говорилось в интернете, покушение на убийство. Даже если Горгон Олдену нравился, и он наслаждался его обществом, крошечная частичка его здравого смысла советовала соблюдать осторожность. Этой частички больше не было. Она была полностью стерта опытом встречи со взглядом Горгона. И хотя этот факт сам по себе должен был вызвать новые тревожные звоночки, этого не произошло. Кем бы ни был Горгон, от него исходила атмосфера добра. Что было очень, очень неожиданно. Потому что теперь, когда Олден задумался об этом, он не мог вспомнить, чтобы встречался с кем-либо в своей жизни, от кого исходила бы такая особая атмосфера. — Я доверяю тебе, — сказал Олден. — Ты можешь взять немного моей крови. В смысле, если хочешь. Он плюхнул свою замотанную руку на стол. — В этом нет необходимости, — беспечно сказал Горгон. Он указал на банку с сальсой. — Я капнул сюда несколько капель, прежде чем перевязать тебе руку. На случай, если ты точно уверен, что хочешь сделать такое подношение. — Ты приготовил гаспачо с кровью, — сказал Олден. — Это ни капельки ни жутко. И да. Я уверен. Горгон посмотрел на него, и Олден невольно отступил на шаг, вспоминая, что случилось в прошлый раз. Но на этот раз ничего не произошло. Он поймал себя на том, что смотрит на свое собственное отражение в черных глазах инопланетянина. — Понятно. Ты действительно уверен. Как… мило с твоей стороны. Затем без каких-либо дальнейших объяснений он открыл банку сальсы и сделал глоток. Олден затаил дыхание и сжал кулаки. Он ожидал ангельских хоров, или вспышки света, или полномасштабной бомбардировки Артонской армией, или чего-нибудь. Но ничего не произошло. — Что…? — «Нет смысла задавать серьезные вопросы. Он не сможет тебе рассказать». — На что это похоже по вкусу? — На сальсу, — сказал Горгон. — Я же не резал тебе горло и не лил кровь из него. Там всего лишь пара капель. Олден продолжал ждать. Он даже не знал, чего именно ждет. Возможно, часть его все еще надеялась, что Горгон объяснит, что происходит, хотя инопланетянин только что сказал, что не может. Наконец он пришел в себя. — И, что нам теперь делать? — Тебе следует пойти домой и поспать пару часов. Затем вернуться и посетить твои сегодняшние занятия здесь. — И все? Горгон сделал паузу. Он слегка облизнул губы и несколько раз покачал головой из стороны в сторону. — Хммм. тебе стоит зайти еще раз этим вечером. Мы можем поговорить о твоих планах. — Каких планах? Горгон опустил взгляд на сальсу. — Однажды ты сказал мне что у тебя есть специфичные планы на будущее, на случай, если Система выберет тебя. Я хотел бы о них узнать. — О. Ладно, — Олден почесал затылок. — Знаешь, если тебе понравилась пижамная вечеринка и ты хочешь повторить, тебе не нужно придумывать оправдания. — Хотел бы я уметь закатывать глаза, как это делают люди, — сказал Горгон. — Это очень выразительный жест. Олден фыркнул. На этом их разговор закончился, и он собрал свои вещи, подготавливаясь к уходу. Запихивание Виктора обратно в переноску для кошек стало для них обоих настоящим испытанием. Олден чуть не лишился пальца. Он выбросил пустую банку из-под тунца в мусорное ведро и направился к двери. — Увидимся снова через несколько часов, Горгон. И я полагаю, мы поговорим сегодня вечером? — Да. — Круто. Рука Олдена была уже на дверной ручке, когда Горгон внезапно сказал: — Семьдесят процентов. Олден оглянулся. — Что? — Я сказал, что твои шансы быть выбранным Системой меньше одного из тысячи. Я пересмотрел свою оценку. Твоя подруга была права; вероятность того, что ты будешь выбран контрактом, составляет около семидесяти процентов.