Супер Саппорт

      — Посмотри, что ты со мной сделал, — жалобно сказал Олден.       Наступил вечер, и он снова сидел в заполненном сверчками вестибюле с Горгоном, выковыривая кусочки тофу и латука из наан врапа, который в фудтраке, мимо которого он проходил, был неправильно помечен как «веганский».       — Ты знаешь, почему хлеб там такой вкусный? Потому, что его обжаривают в масле. Знаешь, откуда я это знаю? Потому что в моем мозгу теперь живет ненавидящий удовольствие стукач.       — Как думаешь, ты сколько еще будешь ныть на эту тему? — спросил инопланетянин, слизывая кокосовый соус карри со своих пальцев.       — Сколько еще у меня в голове будет жить стукач?       Горгон пожал плечами. Олден посмотрел на него подозрительно.       — У меня ведь не вырастут рога, правда?       — Могут, если ты очень постараешься.       — Ха-ха. Теперь ты комик.       — Ты рассказывал мне о своих планах на будущее, — напомнил ему Горгон. — Если не хочешь продолжать, можешь снова поездить на лифте вверх-вниз. Желательно молча.       Олден откинулся на подушки выбранного им дивана.       — Значит, теперь, испив моей крови, ты любишь командовать? Только мне так везет.       Но Горгон был прав. Олден уже довольно долго ныл. Он вздохнул.       — Я ж, по сути, все тебе рассказал уже. Ханна оказала на меня большое влияние. То, что случилось с моими родителями, тоже повлияло. Я думаю, что саппорт — это очень важная и недооцененная работа. К тому же, это круто. Что касается более конкретных планов… Я бы с удовольствием стал Регулятором, специализирующимся на заморозке, или Мейстером ловушек, или, может быть, кем-то с кучей баффающих способностей. Но это все пустые мечты. Даже если Система выберет меня, я не смогу выбрать именно тот класс, который хочу.       — Всегда есть вариант обменять до закрепления, — сказал Горгон. — В твоем случае это, несомненно, будет необходимо, поскольку у тебя, похоже, довольно необычное видение себя. Я уверен, ты уже понял, что большинство классов нацелены на улучшение личной атаки или защиты. Остальные классы, как правило, плохо подходят для спонтанного боя.       Олден почувствовал, как его брови поползли вверх. Когда Система выбирала тебя, у тебя была отсрочка примерно в три месяца до того, как ты должен закрепить свой класс. В течение этого периода выбранный мог обменяться классами с другим желающим равного ранга, у которого все еще длилась своя отсрочка. Это было единственное время, когда разрешался обмен классами.       — Все это правда, — сказал он, отправляя в рот кубик тофу, — но никто не обменивает хорошие классы, не так ли? Разве весь обмен не состоит из просто грустных людей, обменивающихся фиговыми классами? По крайней мере, так говорят в Интернете.       Горгон издал гудящий звук.       — Неплохой процент новых Клятвенных производят обмены. Конечно, так в основном делают низкие ранги, но это не редкость.       — Подожди. Ты можешь рассказывать мне о таких вещах?       Горгон снова пожал плечами.       — Люди, которые хотят произвести обмен, должны делать это в присутствии уполномоченного свидетеля. Я свидетель для этого региона. Рассказывать выбранным о таких вещах входит в мои обязанности.       — Ох. Но никаких конкретных советов по классам?       — Никаких, кроме того, что и так должно быть совершенно очевидно.       Олден поморщился.       — А зачем Клятвенным нужен свидетель? Что именно ты свидетельствуешь?       — Это мера предосторожности, позволяющая убедиться, что те, кто соглашается на обмен класса, не страдают от чрезмерного внешнего влияния. У многих выбранных есть родители-сверхлюди, имеющие твердое мнение о том, какой класс должны получить их дети. Иногда они пытаются манипулировать ситуацией.       — Ты имеешь в виду родителей суперов, родившихся на острове? Их ребенок получает класс, который им не нравится, и они… что? Угрожают или властелинят кого-то, чтобы он обменялся с их ребенком?       — Они пытаются. Иногда. Это не норма, но такое случается.       Олден не сомневался в Горгоне, но был удивлен. Он никогда не слышал даже шепота о чем-то подобном. По идее, о таком кричали бы на каждом углу, если бы героев поймали на том, что они заставляли подростков отказываться от своих сил ради чего-то похуже.       — Какой класс обменивается чаще всего? Можешь мне это сказать?       — Бугай. Очевидно.       — А, да. Это и правда очевидно. Извиняюсь. Численность оказывает влияние, — примерно тридцать процентов из тех, кого выбрала Система, получали класс Бугая — куда большая доля, чем у какого-либо другого класса. Разумеется, это также был наиболее часто обмениваемый класс.       — Из всех видов Бугаев дальнозоры, судя по всему, наименее популярны. Их часто предлагают для обмена, но редко принимают, — добавил Горгон.       — Ну, да. Обладать суперсилой, позволяющей видеть на большом расстоянии, не особо круто. Есть же бинокли.       Горгон издал щелкающий звук, который, как решил Олден, означал, что он хотел что-то сказать, но не мог. Он подождал минуту, но инопланетянин больше не дал никаких комментариев по этому поводу.       Олден задумался над другими классами. Только дурак обменял бы Целителя Тела, и нужно быть полным идиотом, чтобы обменять супер редкого Целителя Разума. Даже Олден в мгновение ока изменил бы все свои планы на будущее, если бы ему предложили один из этих классов.       Конечно, в бою от тебя было бы мало толку. Но ты все равно мог помочь множеству людей, и твои классовые бонусы были лучше всех остальных классов.       Любой целитель рангом выше Д автоматически получал пассив, снижающий психические и физические последствия стресса, и благословение под названием Удвоенная Жизнь. Которое было именно тем, чем казалось…       Удвоенным сроком жизни.       В сочетании с тем фактом, что ты мог вылечить любую обычную болезнь, которая могла бы тебя подкосить, это была прямая дорога к дополнительному веку жизни. А на самых высоких рангах перспективы были еще лучше. На острове была Целитель Тела S-ранга, которую выбрали в первый год, когда Система начала действовать; ей было почти восемьдесят, но выглядела она все еще на шестнадцать.       Так что да. Никто не собирался предлагать этот класс для обмена.       — Ханна как-то говорила, что почти никто из людей, выросших на Анесидоре, не берет класс Властелина, если у них есть выбор. У нее была подруга, которая хотела обменять свой, когда она получила его, но он был S-ранга, и во время её отсрочки на этом уровне не было никого, кто хотел бы обменять свой класс на него.       Горгон кивнул.       — Это правда. Властелин — это класс, который чаще всего успешно обменивают. Почти всегда он переходит от детей Клятвенных к тем, кто не так хорошо знаком с недостатками этого класса.       Олден понимал, как это могло произойти. Быть контролером разума звучало действительно впечатляюще, пока ты не осознал, что получишь огромную силу в обмен на жизнь в качестве социального изгоя и почти заключенного на острове. И если не понять этого вовремя, то тебя вполне могли таким образом облапошить.       — А люди когда-нибудь предлагают Регулятора для обмена?       — Да. Но нечасто. Этот класс настолько гибкий, что его можно сконструировать почти каким угодно образом, удовлетворяя всех кроме самых придирчивых пользователей.       — А как насчет уникальных классов?       — А, — сказал Горгон. — Это… другое. Ими нельзя обмениваться.       — Правда?       — Они закрепляются автоматически. Без отсрочки.       — Серьезно? Почему?       Горгон покачал головой. Олден вздохнул.       — Того, кто наложил на тебя такие ограничения, надо пнуть по яйцам.       — Это невозможно по ряду причин, — сказал Горгон. — Но я ценю твою поддержку.

###

      Несколько часов спустя, когда Олден заснул, свесив одну ногу и руку с дивана, Горгон погасил последний свет в вестибюле.       Его глаза мгновенно адаптировались к темноте, и он продолжил молча наблюдать за парнем. Человеческая юность была такой глупой и уязвимой фазой существования — продолжительный период детских ожиданий, противоречащих взрослой реальности.       Это было прекрасно и глупо, как и многие другие аспекты жизни на Земле.       Горгон надеялся, что сделанный им выбор не отнял у мальчика остатки его собственной прекрасной, глупой юности.       «Ты наконец-то выбрал», — прошептал в его голове голос из далекого прошлого.       «Я не выбирал, — устало ответил Горгон на своем родном языке. — Я лишь сделал то немногое, что мог, в мире, где у меня не осталось выбора».       Голос был эхом того, кто никогда даже не представлял себе такой мир, поэтому он не мог ответить ему полезным советом или словами утешения. Но Горгон все равно надеялся на это.       «Научи его как следует», — мудро сказало эхо.       Горгон вздохнул — человеческая привычка, которую он с удовольствием имитировал при случае — и потер свои оковы. Он растягивал границы дозволенного ему несколькими способами, и о некоторых из них Олден и не подозревал. Последние пару недель его оковы жгли сильнее, чем предыдущие десятилетия.       «Я не могу его ничему научить. А если бы и мог, он не смог бы воспользоваться моими наставлениями. Наших традиций больше не существует, и нет смысла передавать их человеку. В его мире есть свои проблемы. Ему придется с ними столкнуться. С проблемами нашего мира… уже никому не придется сталкиваться».       Это тоже было чем-то, что эхо не могло понять. Что вся известная ему вселенная может перестать существовать, что Горгон может быть совершенно, по-настоящему одинок, что цель преемника может быть его собственной, а не Целью, которая была смыслом жизни каждого другого избранного.       «Настало время проявить бесстрашие и принять благословение Пожирания со смирением, как это делали твои предшественники».       — Нет, — прошептал Горгон в тихий вестибюль. — Нет. Я не буду этого делать. Мне жаль разочаровывать тебя, учитель. Я полон страха и не желаю заканчивать мою жизнь. Не сейчас. Не раньше, чем я закончу мою задачу.       «Наша задача заканчивается выбором преемника, — сказало эхо. — Так было всегда».       «Моя текущая задача отличается от любых известных тебе, — ответил Горгон.- Моя нынешняя задача — это месть».       «Я не слышал о такой задаче».       Возможно, Горгону просто показалось, но эхо звучало обеспокоенно.       «Я знаю, учитель. Не волнуйся. Это не так уж сильно отличается от устранения инфекции или нарушения баланса. Просто мне на это требуется много времени».       «Если цена уплачена, задача должна быть завершена, — теперь эхо звучало более уверенно. — Неважно, сколько времени это займет».       — О, цена была уплачена, — пробормотал Горгон. — Ее платили те, кто не мог отказаться платить, снова и снова.       За холодным стеклом поднималось солнце. На этой планете восход был захватывающим зрелищем. Такая близкая, теплая звезда.       — Ты бы зарыдал, увидев меня здесь, — прошептал он. — Наша родина мертва, а последний и ничтожнейший из нас закован в цепи в чужеземном раю за границами пространства и времени.       На это у эхо не было ответа, что было в некотором роде облегчением.       Горгон вернулся к своему компьютеру и отключился от трансляции камер безопасности. Его пользовательский значок доступа к системе был, как всегда, в центре рабочего стола.       Он щелкнул по нему, и на экране появились строки знакомого до зубовного скрежета текста.       [УВАЖАЕМЫЙ ГОСТЬ №231, ИМЯ НЕИЗВЕСТНО, желаете ли вы заключить Контракт Службы в обмен на великую силу, будущие возможности и значительную личную свободу?]       — Нет, — сказал Горгон.       Ему нравилось думать, что если он не будет проклинать своих тюремщиков каждый раз, когда ему задавали этот вопрос, то в долгосрочной перспективе это вызовет у них больше беспокойства.       [УВАЖАЕМЫЙ ГОСТЬ №231, спасибо за ваше внимание]       [Вы авторизованы как ЗАКЛЮЧЕННЫЙ №12005794 — ПРЕДПОЧИТАЕМЫЙ ИДЕНТИФИКАТОР: ГОРГОН]       [Чем я могу помочь вам в выполнении ваших сегодняшних обязанностей, Горгон?]       — Предоставь доступ ко всем текущим запросам на обмен до закрепления.       [ДОСТУП ПРЕДОСТАВЛЕН]       Горгон пролистал знакомый список с гораздо большим интересом, чем обычно.       Многое из этого было обычным хламом. В какой-то степени, мальчик был прав. Даже глупые подростки редко обменивали очевидно превосходные классы. Но даже после десятилетий пользования знания человечества о Системе были очень поверхностными. Они так плохо понимали большинство классов, за исключением самых простых…       Горгон знал, хотя и не мог внятно объяснить это мальчику, что не существует такого понятия, как слабый класс. Ситуативно слабый, да. Дальнозоркие действительно были бесполезными… первые несколько лет. На Земле.       Но цель Системы с самого начала заключалась в том чтобы создать теоретически сбалансированный обмен силой между Клятвенными и Артонцами, которые будут призывать их для разных «заданий». Хитрость заключалась в знании того, как правильно использовать класс, чтобы извлечь из этого выгоду.       Конечно, артонцы предпочитали не помогать Земле в этом вопросе. Для них было выгоднее дарить другим планетам обещанную им силу технически в полном объеме, предлагая скудные или вводящие в заблуждение инструкции по ее использованию. Это помогало держать низшие виды в узде.       Ноздри Горгона раздулись, пока он сверлил взглядом список перед ним.       Даже у него не было полного представления о функциях всех разнообразных классов. Но роль саппорта, о которой мечтал мальчик, можно было достичь, обменяв на…       Да, вот он!       И… он исчез так же быстро как и появился.       «Ах, какое разочарование».       Класс, о котором думал Горгон, считался крайне неподходящим для тех, кто хотел стать супергероем, и в то же время для некоторых других людей он был пределом мечтаний. Некоторые новички-Клятвенные даже проводили всю свою отсрочку в попытках получить его.       И он был редок. Когда Горгон в последний раз смотрел на статистику выдачи, этот класс был обозначен как выдающийся менее чем в двух процентах случаев.       Таким образом, он выскакивал через случайные промежутки времени и расхватывался так же быстро. Схоже с классом Властелина.       Каким образом ему указать мальчику на него в случае необходимости? Он не мог просто сказать ему выбрать его. Или, может быть, мог, но он не был готов заплатить требуемую цену. Ему нравился Олден, но не настолько, чтобы умереть за него.       Связывающая его магия была хитроумной системой заклинаний с ограниченной способностью распознавать его истинные намерения. Так что она была гибче чем могла бы быть, но в то же время лучше засекала совершаемые им нарушения.       Что ж, сейчас ему нечем было занять свое свободное время. Он решил поработать над этой проблемой.       Интриги тоже были хорошим средством от скуки.