***
Должно быть, это выглядело глупо, если не сказать смешно. Подсматривать в планы принца не входило, но и войти в предоставленную страннице комнату он не решался. Гора же подсказала ему особо неприметные места, из которых открывался отличный обзор на небольшую полоску тусклого света. Филомена почему-то никогда не гасила огонь. И никогда не закрывала дверь до конца, оставляя щелочку размером с его собственную ладонь. Именно через это окошко Фили заметил, что девушка, если и не была посланницей Эру, то определённо обладала сложным, хитрым, если не сказать извилистым умом. В то время, когда происходила пересменка, из её скудной комнатки выглядывала светлая макушка и оглядывалась в поисках чего-то. Не сразу Фили понял, что она больше считает шаги, нежели пытается что-то высмотреть. Оно и понятно: в коридорах царила такая полутьма, что лишь гномы могли беспрепятственно блуждать в недрах горы. После невольная гостья бросала орешки, прислушиваясь ещё сильнее. Фили бы даже подумал, что она хочет сбежать, но в её условиях это было невозможно. Невозможно, но необходимо. Правда Фили понял это гораздо позже. Сейчас же его брал не то интерес, не то былое мальчишеское любопытство. Признаться самому себе было сложнее всего: Филомена вызывала у него то, что принято называть мужским вниманием. Ещё обиднее стало в тот момент, когда ему об этом сказал младший брат, так некстати женившийся и пребывающий в счастливом семейном гнезде. — Высматриваешь? — голос Кили резанул по натянутому телу, заставив лохматого гнома занести руку. — Да я это, я. — Торин в курсе? — Фили с завистью заметил, что на лице брата красовался румянец, а на широкой шее — следы невероятной любви. Ему же эта любовь была неподвластна с тех самых пор, как все претендентки, которых с особой тщательностью выбирала для него Дис, пытались делать вид, что с ним всё в порядке и их ничего не беспокоит. Сам же принц знал: беспокоит. Беспокоят взгляды дворца на его искалеченное тело, на то, что сам он теперь перекошен на половину и хромает, как старая дворняга. Слышал даже, что среди девушек бытует мнение, что и в постели он не дееспособен. От того любое предложение о женитьбе Фили отметал сразу же, как видел то или иное женское лицо. Ведь как бы не улыбались подданные Эребора, для них он навсегда останется покалеченным и неполноценным. — Я через наш лаз, — Кили подобрался поближе и тут же пригнулся. У дверей Филомены как раз начиналась пересменка. — Знаешь, в городе говорят, что это начало конца. Что Валар гневаются. Старший гном хмыкнул в бороду, но тут же затих: девушка вновь прислушивалась. — Она всего лишь человек, — продолжил Фили, когда у дверей появился новый стражник. Кили выдохнул как-то разочарованно. — Рана на её ноге не заживает. — Кстати о ранах, — гном рядом запустил руку за пазуху и выудил склянку с душистой травяной мазью — той самой, что Тауриэль делала специально для Фили. Он взял своеобразный подарок машинально, просто кивнув, отчетливо понимая, что та не поможет. Но, возможно, для незнакомки она будет в самую пору, ведь гномьи лекари едва ли улучшили её положение. — И сколько же ты тут сидишь? Фили тяжело вздохнул. Лишь бы не спросил... — И почему? Ну вот. — Потому что, — буркнул старший брат и отвернулся, ощущая на себе живые огоньки карих глаз. Те смеялись, но ничего не говорили, ожидая объяснений. Фили же до смеху не было. — Знаю я это "потому что", — последние слова прозвучали чрезмерно грубо, передразнивая, — Так давно сидишь? — Около недели, — Фили пожал плечами. — И мне просто интересно. И он ничуть не соврал. Интересно было чуть ли не каждому, однако именно его гора милостиво прятала от глаз стражников и скрывала от допросов дяди. Тот, несомненно, был рад, что племянник выбрался из полу-разрухи, однако знал он и о том, что именно Фили стал свидетелем непосредственной встречи с посланницей. — Как думаешь, Торин убьет её? — вдруг сорвалось с его губ. Кили молчал. В комнате что-то рухнуло. После девушка зашипела и весьма недурно выругалась. И будь это в другой обстановке, братья бы не сдержались от смешков, но сейчас оба — как ни странно, Кили довольно быстро проникся к незнакомке — напряглись до передела. Кили даже поморщился, неосознанно дотронувшись до того места, куда был ранен орочьей стрелой. — Я думаю, что она сама умрет быстрее, если ничего не сделать, — младший принц посмотрел на склянку, которую Фили всё ещё сжимал в рука, а затем прямолинейно указал на дверь. — Да, ты прав, — Фили сглотнул. — Но я не понимаю, почему должен это сделать. — Потому что, — вновь передразнил его Кили, а после, не дожидаясь, пока брат придумает более менее сносный ответ, вышел прямиком к стражнику, который тот час расправил плечи, завидев монаршую особу. Голос у принца стал таким же: — Ей нужен лекарь. — Ваше Высочество, — прохрипел стороживший гном, переминаясь с ноги на ногу. Вероятно, уходить ему не хотелось. Да и не полагалось. Не полагалось и перечить королевской семье. И Кили это знал. — Ну? Не думаешь ли ты отправить меня как простого посыльного? — Никак нет, но... — страж всё еще сомневался, поглядывая теперь и на высунувшееся бледное лицо: Филомена явно не понимала, что сейчас происходит. — Так уж и быть, — манерно продолжил Кили, оперевшись плечом о стену и тем самым закрыв любопытную мордашку, — Если ты боишься, что какая-то девчонка сбежит, то я постерегу её. — И ничего я не боюсь, — гном вдруг подобрался и оскорбленно зыркнул в сторону пленницы. Та очень вовремя решила вернуться обратно и не маячить на горизонте. И лишь когда тяжелые гномьи шаги скрылись за поворотом, Фили вышел из своего укрытия. Конечно, Филомена вышла в коридор. Точнее было бы сказать — вышаркала, потому как нога её действительно распухла и теперь напоминала перетянутый окорок. — Семейное, да, братец? — Кили шмыгнул носом, задрав голову, что для него было привычно, в отличии от Фили, который шутку не оценил. — Что с ногой? — прямо спросил он, озабочено блуждая взглядом по синеве. Ещё немного и ткани вовсе умрут и тогда прощай нога. — Мне нужно на корабль, — девушка же вцепилась в его плечо и чуть нагнулась, чтобы быть с ним на одном уровне: глаза в глаза. В такие даже отказывать неудобно. — Ваше лекарство не помогает. — Тогда руки в ноги и вперед, — замахал лапищами второй гном, нервно постукивая сапогом по полу. — Или вы думаете, он будет вечность ходить за лекарем? Фили насупился. Приказ Торина был исполнен в тот же день, когда Филомена попыталась вернуться к этому самому "кораблю". Откапывать его будет крайне сложно, но даже не это заставляло принца задуматься. Ведь если Торин прав, и эта девушка принесла с собой лишь смерть и разрушение, то тогда один его вольный порыв будет стоить тысячи жизней. — Пожалуйста, — её голос вывел его из раздумий. Она всё ещё смотрела на него, слишком сильно приблизившись, а холодное дыхание намекало на возможный исход. — Я очень тебя прошу. — Кили, — он же посмотрел на брата, что вдруг замер и с какой-то неуместной лисьей ухмылкой ответил ему взглядом. — Стража на тебе. Дважды повторять не пришлось. Не пришлось и уговаривать девушку не идти самой — она охотно приняла помощь и уцепилась за него, позволив его рукам подхватить тело. Легкая, слишком легкая даже для человека. Скорее уж Бардовские девчонки весили также, но не взрослая женщина. Однако Филомена вполне себе была взрослой. Фили чувствовал мягкость её груди, что прижалась к нему, и всё же не сдержался. — Сколько тебе лет? Она задрала голову и убрала ладонью нависшую над ней бороду. Фили даже позабыл о том, что он, вероятно, выглядит как гном почтенного возраста. Причем, весьма неряшливый гном. — Не учитывая сон, — она вновь дернула головой — жесткие волосы мешали говорить, — двадцать шесть. А тебе? — Что значит, не учитывая сон? — он же не спешил отвечать на вопрос. Не в том она положении, чтобы задавать их. Девушка вздохнула и... улыбнулась? Фили был определённо рад тому, что коридоры всё ещё темны, и что он может так спокойно рассматривать её. Его всё ещё удивляли белоснежные волосы. Такими были и брови и даже ресницы. Губы искусаны и обветрены — так часто она облизывала их, словно ей никогда не хватало простой воды. — Я покажу тебе, если дойдем до корабля, — небольшой нос дернулся, почувствовав характерный удушливый запах — они приближались к шахтам. Фили сбавил шаг и прислушался. Вроде никого. Пролет, ещё пара поворотов, и снова спуск. Чем ниже они оказывались, тем сложнее было дышать. И тем легче было пропустить засаду. Его спины вдруг коснулась чья-то рука. — Ваше высочество? Сердце рухнуло. Фили развернулся и с облегчением выдохнул, сажая девушку на валун. Заброшенная шахта слабо освещалась красным мерцанием, сквозившим из-за заваленного прохода. Принц никогда еще не был так рад видеть этого старого забытого всеми остальными гнома. — Ты поможешь мне, Друил?Гномы
16 февраля 2024 г. в 19:24
Она стояла посреди зала с прямой спиной, гордо смотря прямо в глаза короля. Конечно, она понятия не имела, что говорить без позволения было дурным тоном, но ни Фили, ни уж тем более советники не смогли остановить её.
— Меня зовут Филомена.
Фили вновь напрягся, дернувшись по привычке своего имени. Дернулся и Торин, с негодованием взглянув на своего племянника. Но гостья продолжила, словно не заметила этого жеста, либо же побоялась, что ей не удастся договорить.
— Я представляю посланника от рода людей с далекой Земли и прошу у вас помощи.
В зале советов змеями расползся шёпот. Недовольный и опасный. Торин властно поднял ладонь, приказывая замолчать. Его лицо внимательно следило за небольшой фигуркой, стоящей прямо перед троном. Филомена выглядела дико и чуждо: порванный костюм, так плотно прилегающий к телу; ботинки, такие же плотные и будто бы влитые в стопы; и белые, словно борода Балина, волосы. К слову сам Балин не спешил с вопросами, ровно как и Торин. В их переглядывании Фили вдруг почудился страх и неуверенность. А ещё злоба. Ведь людей гномы так и не научились любить.
— Ты спустилась с небес, — Торин поморщился, произнося это, — Разве тебя не послал сам Эру?
— Я… — Фили увидел, как она сжала маленькие ладошки в нервном порыве, но тут же расслабила их. Совсем некстати он вспомнил и то, какой холодной была её кожа. — Я понятия не имею, о ком вы говорите. При всём уважении.
— Ты говоришь на священном языке гномов, но не понимаешь всеобщего, как ты это объяснишь? — глаза короля нервозно блеснули, отражая полыхнувшие настенные огни.
Девушка молчала. Её лицо — ужасно бледное, почти мертвое лицо — застыло. Она лишь часто-часто заморгала, а потом неуверенно произнесла:
— На моём корабле есть такое приспособление… оно позволяет выбирать язык того народа, который обитает… — было видно, что слова давались ей тяжело. Видимо она все же приняла его совет во внимание, потому как не бросалась более неизвестными высказываниями. — Это сложно объяснить. Но я думала, что здесь больше нет других языков.
Торин задумчиво потер бороду пальцами, а затем в них же спрятал молчаливое искажение рта. О, Фили хорошо было известно, что это за выражение! Так было каждый раз, когда король под горой сталкивался с тем, что было ему неподвластно и что он был не в состоянии контролировать. Хотя навряд ли кто-то среди Средиземья смог бы объяснить падение с неба куска металла.
— Ваше величество, если позволите… — Балин прокашлялся, привлекая к себе внимание сына Дурина, и тот кивнул, давая вольную. Старый гном вышел вперед и со свойственным парламентеру дружественным тоном спросил: — О какой помощи вы упоминали в самом начале?
Филомена мигом оживилась. Она вся вдруг подтянулась и выпрямилась, обрадовавшись тому, что местные пошли на контакт. Фили же вдруг поймал себя на мысли, что молится Махалу, чтобы девушка не сказала ничего лишнего. И это было донельзя странным, ведь лишней можно было назвать её всю.
— Там, откуда я родом, была война. Ничего не осталось: ни еды, ни воды, ни чистого воздуха, — грудь её стала вздыматься чаще обычного, а по виску стекла небольшая капелька пота. — Моя миссия заключается в том, чтобы найти новый дом.
— Чтобы принести войну и сюда? — вопрос был задан тихо, однако разлетелся по залу куда быстрее, чем всё, что было сказано до этого.
Гномы молчали. Молчали согласно и одобрительно. В конце концов, в их жизни не было войн без участия людей. Так или иначе, человеческий народ успел изрядно помотать нервы горным жителям. Настолько, что идти на уступки неизвестной ради сохранения не самой любимой расы не хотелось никому.
И тем не менее Фили шагнул вперед, когда Торин поднялся и неспешно спустился к всё ещё недвижимой девушке. Чья-то рука остановила принца. Он же с удивлением заметил рядом с собой знакомую лысину: Двалин едва заметно качнул головой и поджал губы.
— От тебя пахнет смертью, — король обхватил пальцами её щёки и слегка повертел женское лицо, рассматривая его с особой придирчивостью.
— Я провела несколько сотен лет во сне, — она словно пыталась оправдаться, но этим лишь сильнее разозлила короля.
Торин басисто хохотнул. Несколько смешков прошлось и среди толпы. Двалин же недовольно цокнул, бормоча что-то про длинный человеческий язык. Сказал что-то и про то, что язык этот девичий, а у Торина есть честь.
— Ты выглядишь слишком молодо для той, кто так долго спал, — гномий король отпустил девушку, наблюдая за тем, как та жадно вдыхает разгоряченный воздух.
Она боялась. Фили точно знал это, потому как взгляд её беспорядочно шарился от одной фигуры к другой, и лишь когда кольнул по его собственному, слегка расслабился, словно искал поддержки.
Сам же Фили взгляд опустил. Вздрогнул, когда услышал смертельную для говорящей просьбу.
— Если бы вы позволили, я бы показала вам, как это возможно. Там, в корабле.
А позже она запищала. Писк этот перерос в хрипы, а после окончательно смолк — резко и болезненно. Торин разжал ладонь, сжимавшую тонкую шею, и девушка рухнула вниз, едва успев опереться руками. Фили заметил, как она кривилась от боли, но не сдвинулся с места.
— Ты! Думаешь ты можешь обмануть меня? — щёки короля покраснели, на лбу вздулись нити толстых вен. — Тебе нужен корабль? Так я приказываю завалить его, чтобы ни одна мышь туда не проскочила. А тебя не убиваю лишь потому, что жду приезда Таркуна.
Филомена кивнула. Не спорила и не перечила. Так, словно знала, что ответ будет таким, но всё равно рискнула. На что она надеялась? Что ею движет?