Аполлон-3000

      Она видела, как несколько мужчин замерли у входа, не решаясь войти. Двое лиц были ей знакомы. И если первое выглядело обеспокоено и было направлено на собственного брата, который всё еще лежал подле её ног, то вот второе ясно выражало неозвученный приказ.       — Как ты посмела? — черная борода дернулась от резкого движения. — Если он не очнется, Махалом клянусь, я лично буду отрывать от тебя кусочек за кусочком, пока…       — Дядя, — тихое лепетание, совсем не похожее на былой голос, оборвало незаконченные угрозы.       Филомена отсоединила датчик и безразлично швырнула его вниз: металл крепкий, не переломится. А вот местные жители потянулись к увесистым поясам, где неприятным блеском хранилось оружие. И девушка всем сердцем желала, чтобы слова короля остались просто словами.       Она села и дотронулась пальцами горячей заросшей щеки. Фили дернулся в сторону и неохотно открыл глаза — те были полны страха и неверия. Гном облизнул губы, словно хотел что-то сказать, но вместо этого промычал что-то бессвязное и отполз подальше к своим сородичам.       — Фили, — мужчина помог встать гному на ноги и даже приобнял того. Казалось, гнев короля смягчился, потому как внимание к Филомене немного стихло. Правда ровно до того момента, когда принц промямлил признание.       — Это я привел её сюда, мы с Друилом отрыли…       — Друил! — руки в золотых перстнях с отвращением оттолкнули не оправившегося от языкового вживления мужчину — Фили тут же рухнул в объятия брата и прикрыл глаза, морщась о боли. Филомена же коснулась датчика на шее, не чувствуя больше никаких неприятных ощущений. — Она убила его! И чуть не кончила с тобой!       Ещё один взмах тяжелой руки — и двое широкоплечих воинов рискнули зайти внутрь. Филомена успела заметить, как те брезгливо сжали губы, дотрагиваясь до нее и скручивая руки за спину. И ей казалось чудом, что ни одна кость при этом не сломалась.       — Друила убила старость, мой друг, как убьет всякого из нас, если на то будет милостива судьба, — мягкий глубокий голос шел из горы, а следом за ним вышел высокий старик, остановившись рядом с болезненным принцем. Его ладонь, сухая и длиннопалая, коснулась виска гнома, а после острые блестящие глаза с интересом посмотрели на девушку. — И отпустите вы, наконец, бедолагу.       — Если скажешь, что это дитя света, то так и быть, я не оторву ей голову, как обещал, но…       — Торин Дубощит! — старик взмахнул руками и стоящие вокруг мужчины отошли на шаг назад, словно боялись лишнего прикосновения. — Только посмотри на себя! Страх ли прорыл дыру в твоем сердце, если ты не можешь разглядеть отчаяние?       — Не заговаривай мне зубы, Таркун, — король же шагнул вперед и скрестил руки на груди. — Свет она или тьма?       Филомена перестала дышать. Прятаться от местных жителей — дурная затея. Ей бы наладить контакт, объяснить и тогда…       — Ни то и ни другое. В ней течет неизвестная мне сила и я не уверен, принесет ли она благо, — седая борода качнулась вслед за своим хозяином, который поспешил прервать Торина прежде, чем тот отдал бы приказ. — Как не уверен и в том, что её смерть не укроет твое королевство от зла. Так ведь?       Филомена не знала, что пугает ее в речи незнакомца, который гномом явно не был. И не потому, что конец его шляпы сминался под сводом угольной шахты, а руки, чьи пальцы были похожи на огромные паучьи лапы, неестественно и со знанием дела прикасались к внешней части модуля. Что-то в его взгляде пронизывало насквозь, словно говоря: «твоя судьба зависит от моего ответа, бедное глупое дитя». Девушка даже мотнула головой, чтобы удостовериться, не послышался ли ей голос того самого Таркуна. Но старец стоял и терпеливо ждал ответа. Непонятно было лишь одно: от неё самой или же от сгорбившегося под тяжестью золотых одежд короля.       — Что ты сделала с моим племянником? Почему ты привела его сюда? — Торин, наконец, оторвался от внутренних размышлений и выразительно фыркнул, словно ему была противна сама мысль о том, что гнома можно куда-то привести против его воли. — Я сам… — Фили открыл глаза и виновато, почти болезненно посмотрел на гостью. — Она не при чем.       Сердце, и без того бешено гонимое перегрузками, надрывно скрипнуло и кольнуло куда-то в грудь. Филомена ахнула и потянулась ладонью к занывшему животу, однако стража, что все еще держала ее, не дала этого сделать.       — Торин, будь благоразумен, — старик вновь недовольно мотнул головой, прочертив острием шляпы по верху. Черная пыль по-хозяйски опустилась на серый балахон. — Мисс прекрасно понимает всеобщей, если ты до сих пор не заметил, так почему бы тебе просто не спросить, как ей это удалось?       — Так она и ответит, — король поднял ногу, словно собирался шагнуть внутрь корабля, однако тяжелый сапог с грохотом опустился на место.       Филомена совсем некстати хохотнула, вспомнив своего племянника. Правда улыбка также резко исчезла с ее лица, когда она вспомнила, что Тедди, наверняка, уже мертв. И она очень надеялась, что умер он по той же причине, что и тот страшный больной гном, который помог Фили разрыть завал.       — У тебя одна попытка убедить меня, — вновь взмах руки, который освободил Филомену от живых оков: двое, не скрывая облегчения, вернулись за пределы модуля.       За все это время никто из гномов так и не решился войти, и лишь Фили, ухватившись за плечо брата, стоял ровно посередине. Его измотанное лицо освещалось также: голубизна электронных огней переходила в темноту огненных факелов, лишая вспотевшее лицо эмоциональности.       — Хорошо, — Филомена кивнула и поспешно облизнула губы. Её руки дрожали, когда она указала в сторону небольшого монитора, призванного выводить информацию о недавнем языковом внедрении. — Вот эта штука, компьютер, считал все диалекты вашей планеты и загрузил ее в мой мозг, вот сюда.       Тут девушка прикоснулась пальцем к своему виску, смотря при этом на сморщившегося от боли Фили. Что-то творилось в голове этого гнома и Филомена больше всего боялась, что если этот мужчина умрет по её вине, следом пойдет и она и спасительный корабль.       В таком случае, катастрофы не избежать.       Торин злобно метнул взгляд на старика, сжав руки в кулаки — неприятно заскрежетал драгоценный металл на толстых пальцах.       — Твои слова звучат как набор звуков и не имеют никакого смысла для нас, — поспешил великан и первый шагнул внутрь, минуя невидимую преграду, отделявшую Филомену от местного населения. — Что это, вот здесь? Я чувствую это в тебе, но никак не могу понять, мёртвое оно или живое.       Не сразу поняла и Филомена, что старик имеет ввиду встроенный датчик, имеющий доступ не только к головному и спинному мозгу, но и способный достраивать нейронные связи. Одно дело — знать, другое же — объяснить это совсем простыми словами.       Девушка вновь кивнула. Капелька пота соскользнула со лба и беззвучно упала на испачканный пыльными следами пол. Филомена чувствовала недовольство гномов всем телом, слышала, как нервно и фырчаще дышали мужчины и как болезненно стонал ненаследный принц.       — Там, откуда я, такое есть у всех, — девушка приподняла волосы и повернулась к наблюдателям боком: теперь металлическое крепление блеснуло в глазах самого короля. — Через него в мое тело попадают маленькие жучки. Такие, которые нельзя увидеть.       — Магия?       Филомена не видела, кто задал этот вопрос. Он попросту поставил ее в тупик. Ведь это было бы просто, настолько, что она могла обеспечить себе существование на этой земле беззаботным и достаточно долгим, но… Миссия, ради которой и был проделан этот полет, не включала обмана и преследования собственных амбиций. Перед астронавтом была поставлена лишь одна задача: найти пригодную к жизни планету и обеспечить на ней выживание человечества.       — Нет, это совсем не то, — девушка так и не решилась поднять глаза, предпочитая пялиться на обноски старика-великана. — Это как если бы вы разом смогли выучить несколько языков, запомнить карты, местность, что никогда не видели.       — Бред собачий.       А это уже Торин. Раскрасневшееся от недовольства лицо выделялось на фоне бледных лбов придворных. В отличие от своих соплеменников король был зол, а не напуган. Однако несмотря на это, гном все же оставался за пределами модуля.       Внутри основался лишь Таркун: всё также пригнувшись, старик шевелил губами, не произнося при этом ни звука. Его морщинистые руки неспешно гладили поверхность, задерживаясь в тех местах, где покоились энергоносители или же хранились базы данных. Особо великана заинтересовала капсула гибернации: простая с виду, она несла в себе несчетное количество операций, включая нейрохирургию и генетические внедрения. И судя по тому, как нахмурились седые лохматые брови, старик ощутил что-то странное.       Почувствовал он и еще кое-что — живые глаза резко метнулись в сторону радиационного энергоблока в головном отсеке. Том самом, от которого Филомена пыталась отвести внимание гномов, ведь если вмешаться силой, то…       — Я вижу здесь следы тьмы, — приговор, сорвавшийся с сухих губ, оглушил намертво.       Она не чувствовала, как крепкие руки вновь схватили и скрутили её, не слышала, как яростно прозвенело железо, не понимала и того, почему ожидание длится так долго: лезвие едва коснулось её шеи, но не сдвинулось ни на дюйм. Не сразу она поняла, что перед ней стоит сам Торин, решившийся войти внутрь. Правда сейчас король был куда менее решителен и Филомена знала тому причину.       Алекс.       Голограмма или же, как сказал Фили — призрак, возникла перед гномьим предводителем неожиданным пятном. Голубое свечение и механической голос ввели в ступор каждого, отсрочив гневный порыв.       — Кхузд — местный представитель горных жителей. Вопреки известным данным, народ проживает внутри, а не снаружи каменных образований. Средняя продолжительность жизни — пара сотен лет. Группа крови — неизвестна. Особо агрессивен, охраняя свою территорию. Всеяден.       — Прикажи ему замолчать, — зашипел Торин и наклонился вперед, пытаясь смахнуть увиденное: кончик лезвия всё же процарапал тонкую кожу на шее Филомены. — Что ему известно о нас? Сколько вас таких?       Девушка попыталась сделать шаг назад и это удалось ей куда легче, чем она рассчитывала. Вероятно те гномы, что держали ее, и сами отошли правому борту, боясь столкнуться с неведомым.       — Алекс, не вмешиваться, — Филомена потерла шею, размазывая тонкую красную струйку в некрасивое пятно. — Нет никаких «нас». Осталась я одна. И у меня нет дома. Вы — мой последний шанс, понимаете?       Что-то в лице Торина изменилось, треснуло и дернулось в отвращении. Его ноздри расширились, а венка на лбу снова вздулась и запульсировала.       — Таркун, ты говорил о тьме, — король метнул сердитый взгляд в молчавшего старика. Тот незамедлительно кивнул. — Так это ли не причина убить её и позабыть обо всем?       — Я не говорил, что она — создание тьмы, достопочтенный гном, — морщинки вокруг глаз на старом лице стали ещё глубже, и Филомена с удивлением обнаружила, что старик улыбается. — Но в том, что лишь ей подвластно совладать с этим, я уверен.       — Вздор!       — Вздор в том, Торин, что у твоих ворот уже несколько суток толпится эльфийская знать во главе с самим Тарндуилом, — Таркун громко цокнул и медленно покачал головой. — А через пару дней сюда прибудет и Элронд. И если ты думаешь, что такое событие пройдет бесследно для всего Средиземья, то ты ошибаешься.       — Она — угроза мне и моей семье, — гном вновь вскинул оружие.       Филомену начинало мутить.       — Ты сам знаешь, в чём твоя угроза, — серый балахон поднял с пола принесенную черную пыль. Таркун развернулся и, не говоря больше не слова, покинул корабль.       Теперь судьба старшего инженера миссии оказалась в дрожащих от гнева и злобы руках.

***

      В камере пахло плесенью. А ещё сгнившей едой и мочой. Вероятно, здесь кто-то был до неё относительно недавно: в углу, сморщившись, лежала груда тряпья.       Сил у Филомены не было. Настолько, что когда в коридоре послышались чьи-то тяжелые шаги, она даже не подняла головы. Её тело, отчаянно пытающееся согреться несмотря на холод старого камня, даже не вздрогнуло.       — Филомена.       Волосы прилипли к её лицу и чтобы рассмотреть принца, девушке пришлось растереть кожу и отвести грязные спутанные пакли в стороны. К её счастью, гном выглядел не лучшим образом.       — Совет закончился, — мужчина сел на пол и вытянул ноги вперед. Жест совершенно обычный, почти дружески, если бы не одно но: — Тебя было решено казнить.       Она заплакала. Тихо, боясь того, что этот гном уйдет, что оставит её с этой новостью один на один и тогда она не выдержит, съедаемая собственными мыслями. Она была последней надеждой Земли. Последней, кто не смог договориться и упустил драгоценный шанс.       — Торин решил, что если мы оставим тебя в живых, эльфы потребуют твоего освобождения, — Фили прислонился лбом к ржавому железу. С потолка тут же осыпалось несколько камней.Наверное, будь девушка чуть сильнее, ей бы удалось сорвать дверь. — А гномы не привыкли делиться.       Мужчина прикрыл глаза. Его грязное лицо стало еще чернее за последние сутки.       — Но есть одна лазейка, чтобы…       Он не договорил. Резкий всхлип, а после и надрывный кашель, больше похожий на собачий лай, остановили его. Филомена же, кажется, забыла как дышать. Одним рваным движением она подползла к мужчине и жадно, почти дотрагиваясь до его лба своим, прохрипела:       — Мне позволят жить?       Фили открыл глаза и резко отшатнулся назад. Какое-то время он всматривался в её лицо, а затем кратко кивнул.       — С условием, — гном подтянул к себе одну ногу и подтянулся, вставая обратно. Филомена пыталась поймать его взгляд, однако мужчина теперь и вовсе отвернулся. — Станешь женой одного из гномов и навсегда останешься подле своего мужа. В Горе. И никогда не станешь приближаться к своему… кораблю.       — Хорошо.       Широкие плечи опустились. Свет от одинокого факела обогнул низкую коренастую фигуру и спрятался в корявой тени. Филомена впервые задумалась о том, почему ей оставили этот маленький источник света.       — И тебе даже не интересно, кто станет твоим мужем? — кожаный сапог резко шаркнул по каменному полу. Судя по всему, старая рана никак не давала Фили покоя.       — Разве это имеет значение, если я останусь жива?       Принц не ответил. В пустоте коридора раздалась лишь уставшая тяжелая поступь, за которой Филомену ждал новый этап.       Этап, к которому она не была готова лишь потому, что не надеялась на существование разумной жизни за пределами собственной галактики.