А сразу после одного звонка раздался второй.
Просыпаться вот так не хотелось: Арсений под боком, голый и теплый, тихонько сопел и причмокивал губами, и раз телефон разбудил одного из них, второй пусть уж доспит. Антон ответит… кому бы там не понадобилось звонить в 8 утра, а потом вернется под одеяло, сожмет чужой мягкий бок и отключится еще на несколько часов.
– Алло, — тихо и хрипло, даже не взглянув на определитель номера.
— Антон, доброе утро, — знакомый мужской голос. — Это Леонид Константинович, охранник.
— Да, я узнал, доброе утро, — это был такой неожиданный звонок для утра понедельника, что глаза сами распахнулись. — Подождите минутку, — Шастун привстал на локте, бросил умилительно-завистливый взгляд на спящего Арсения, выпутался из одеяла, поднял с пола свой же халат, кое-как его накинул и на носочках вышел за дверь. — Я вас слушаю.
— Антон, тут такое дело, — Леонид Константинович звучал чересчур задумчиво. — Вы не могли бы спуститься на парковку?
— Что случилось? — по телу прошла дрожь.
— Ваша машина…
— Что с машиной? — все сонное наваждение как рукой сняло.
— Вам прислать фотографию или все же спуститесь? — по голосу было понятно, что спуститься придется в любом случае.
— 5 минут и я буду, — отрезал Антон и сбросил вызов.
А что, собственно, происходит? Что могло случиться с машиной за ночь на подземной парковке в охраняемом жк? Пиздец.
Червячок тревоги уже залезал и в сердце, и в мысли, и, тихой мышью шмыгая обратно в комнату к гардеробу за более менее приличной одеждой или хотя бы трусами, Антон готов был залезть в собственную душу и попросить ее заткнуться. Может, он неправильно припарковался и кому-то мешает? Вряд ли, потому что его место находится около стены с лифтом и рядом с обеих сторон всегда пусто — соседи это запомнили и не ставят машины рядом во избежание собственной безопасности от угрозы габаритов. Может, не закрыл дверь? Да, он вылезал из машины с Арсением на руках, и мысли заняты были абсолютно другим, а никак не безопасностью автомобиля. Но он точно помнит, как машина клацнула и характерный звук от блокировки прозвучал — с открытой дверью она бы орала предупреждением. Тогда что там нахуй такое?
— Мы договаривались спать до обеда, — послышалось со стороны кровати, когда Шастун засовывал вторую ногу в трусы. Арсений даже глаза не открыл. — Что ты там копошишься?
— Позвонил охранник, сказал, что с машиной что-то, — Антон поправил халат и подошел к Арсению. Быстрый поцелуй в усыпанное родинками плечо. — Спи, я вернусь через 5 минут.
И тихонько прикрывая дверь в спальню, Антон надеялся, что так и будет.
Он впрыгнул в первые попавшиеся кроссовки босыми ногами, схватил телефон и ключи от машины и сгустком с волнением вышел к лифту. Ситуация уровня сюр, поскольку с одной стороны хотелось к Арсению в кровать ласкаться и нежиться, а с другой — тревога уже грызлась собакой где-то в ребрах, и Арсений уходил на второй план.
Леонид Константинович ждал прямо рядом с лифтом.
— Простите, что разбудил, — торопливо извинился он, оценивая шастуновский внешний вид. — но вот.
И толстый палец ткнулся в сторону припаркованной Тахо. Тахо, на капоте которой ярко-розовой краской красовалась надпись «Пидор».
— Что блять? — сказать, что Антон ахуел — ничего не сказать.
Слово «Пидор» оказалось не единственным: такая же надпись украшала багажник и крышу, а окна в хаотичном порядке зарисованы все той же краской и, судя по следам, явно из баллончика. Шины оказались целы, двери — не вскрыты, ничего не разбито и не повреждено. Шастун так и не понял, что чувствует, пока в халате и голыми коленями ползал на четвереньках подле своей машины и осматривал ее. Кто бы это не был — ему пиздец.
— Как это вышло? — злость все-таки одержала победу в эмоциональной схватке и выплеснулась в сторону Леонида Константиновича.
— Я не знаю, — немолодое лицо отразилось испугом. — Я, признаю, спал всю ночь, но сигнализация в норме, и никаких угроз не было зафиксировано. А вот проснулся, собрался покурить, выхожу, а ваша машина… ну вот.
— Ебаный пиздец! — эхо отскочило от стен. — Извините.
— Не извиняйтесь, Антон, я понимаю…
— Мне нужно позвонить.
— Конечно, — охранник пожал плечами. — Мне вызвать полицию?
— Пока нет, — ответил Антон, уже набирая арсеньевский номер.
Леонид Константинович кивнул и шустро, как для пожилого человека, ретировался к себе.
— Что такое, Антош…
— Спустись на парковку, Арс, — Антону пришлось перебить этот хриплый и сонный голос, ибо вся нервозность скапливалась в этой точке. — Возьми что-нибудь у меня из вещей одеться и спустись. Быстрее, пожалуйста.
— Что случилось? — голос Арсения стал серьезнее в разы.
— Спустись и покажу.
И, пока есть лишняя минутка ожидания, Антон снова уставился на машину. Ребра телефона больно врезались в ладонь, и будь ярость более сильной, корпус явно треснул бы. Радует одно — машина целая, а перекрасить не проблема. Вот только сама ситуация отзывалась… тоской. Его машина не была выбрана случайно — это целенаправленное действие исключительно в сторону Антона. И не то, чтобы он был безоговорочно уверен в безопасности своего имущества, но все-таки… пидор? Серьезно? Что-то кольнуло прямо в сердце. Оскорбление тоже выбрано целенаправленно, ведь о том, что Антон вступил в однополые отношения знали всего несколько человек и, очевидно кто-то из них хотел попасть в больное. Но не попал. Антону не больно, не обидно, не стыдно. Хоть кто угодно, но он будет гордиться тем, что он тот, кто он есть. Если любить Арсения означает быть «пидором», то он им будет. И никого это ебать не должно!
Лифт клацнул, и Антон развернулся в его сторону. Арсений, лохматый и заспанный, но в своих вчерашних штанах, шастуновской футболке, успешно поднятой с пола, выглядел как человек, готовый убивать сиюминутно, если потребуется.
— Что случилось? — голос был такой, будто Арсений бежал по лестнице, а не ехал в лифте.
— Неприятность, — шаг в сторону, открывая вид на разрисованный автомобиль.
Чужое лицо изменилось сразу же: стало тверже, грубее. Губы сомкнулись в тонкую линию, брови сошлись у переносицы, а осанка выпрямилась — весь Арсений превратился в сгусток собранности и серьезности. Он обошел машину по кругу, провел рукой по злосчастной розовой надписи, подошел вплотную и заглянул в глаза:
— Я наберу Серёге, — и телефон ловко уже прикладывался к уху.
— А ему зачем? — не понял Антон.
— Доброе утро, Серёжа, — вместо ответа. В телефоне что-то бурчали, но Арсений закатил глаза и перебил: — Серёжа! Поднимай свою задницу и едь ко мне домой, убедись, что моя машина в порядке. Потом позвони Вите и вдвоем по адресу, который я сейчас скину. А, и вызови полицию. Серёжа, помолчи! Будь добр, ничего не спрашивай. Приезжай и всё расскажу. Расскажем, — пауза в несколько секунд. — Конечно, я с Антоном, идиот. Быстрее, Серёжа!
Арсений сбросил вызов и глубоко выдохнул.
— Серёжа приедет с нашим юристом Витей и вызовет полицию, — чужая ладошка сжала плечо. — Ты как?
— Перекрашивать придется, — пожал плечами Антон.
— Я не об этом, козел, — Арсений грустно улыбнулся.
— Неприятно, но нормально, в принципе, — Шастун поднял свою руку и сжал чужую ладонь поверх своего плеча. — Ну а как мне быть? Слово меня не задело, никто не пострадал, машина в порядок элементарно приводится. Тот, кто это сделал, рассчитывал явно на как минимум истерику, а как максимум — экзистенциальный кризис. Но мне как-то… все равно? Мы живем в обществе, и всегда найдутся куча несогласных, ненавистников и просто мудаков. Но это же… не делает меня пидором, а того, кто совершил это — делает еще и как. И пока ты стоишь рядом, меня вообще никто не волнует.
Арсений не успел ответить, потому что за спинами послышалось «Извините!».
— Антон, и… здравствуйте, молодой человек, — Леонид Константинович приближался к ним в каком-то воодушевлении. — Я посмотрел камеры, пойдемте, покажу и вам.
Переглядывались они с выражением глубокой озадаченности. Ладно. Камеры так камеры. Антон зацепил Арсения за локоть и двинулся следом за Леонидом Константиновичем. Картина маслом, не иначе: два взрослых мужика, один в халате, другой в огромной футболке и классических штанах, топают за охранником в 8 утра по подземной парковке. Если кто увидит, волен будет думать, что происходит поебень. И окажется прав.
— В общем, вот, — Леонид Константинович завел их к себе в служебную и ткнул пальцем в монитор. На экране был стоп-кадр — явно мужской силуэт вырисовывает букву «д» на капоте. Он стоит спиной к камере, однако и расстояние, и освещение не дает полной возможности рассмотреть виновника. — Интересно не это.
Охранник, как для мужчины своих лет, чересчур резво пробежался по клавиатуре и перемотал видео на пару часов назад.
— Вот, — он обернулся на ахуевших Антона и Арсения. — Сигнализация не сработала, потому что вот эта машина заехала еще днем и по пропуску, — он ткнул в экран, в то место, где располагалась обычная серая легковушка, — а ночью именно из нее и вышли, — видео опять переместилось и замерло в моменте, где с водительского сидения вылазят. — Здесь немного видно лицо, но я и знать не знаю кто это. У нас здесь не живет, машина тоже незнакомая. Она выехала отсюда часов в 5 утра.
Леонид Константинович сказал что-то еще, но Антон не слушал. Он в прострации повернулся к Арсению и наткнулся на точно такой же взгляд — растерянный, но твердый и цепкий.
Охранник не знает — они знают. Не могут не знать, учитывая, что сутками ранее это лицо снова всплыло в воспоминаниях.
Это был Вадим.
***
Антон поблагодарил Леонида Константиновича за помощь и сказал, что скоро приедет конкретный автомобиль, вероятно, в сопровождении полиции, и их нужно будет пустить безоговорочно. Тот серьезно кивал, обещал и пальцем ничего не трогать, ведь «улики важные!». Пока Сергей с Витей ехали — первый предварительно отзвонился Арсению и сказал, что арсеньевская машина в полном порядке, — можно было подняться домой и хотя бы… переодеться.
— Ему пиздец, — спокойно произнес Арсений, как только створки лифта закрылись. — Серёга с Витей его уничтожат. Какой он еблан, господи, просто патологический идиот!
— Я, если честно, не думал, что он способен на такое, — Антон пожал плечами. — Это хороший материал для психотерапии.
— Это хороший материал для штрафа, а то и тюрьмы, — чужая злость превратилась в ярость. — В порошок его сотру. Добрался до моего самого сокровенного. Понял, Антон? Он не посмеет. Не позволю.
Шастун только кивнул.
Дома в момент стало как-то паршиво. И нет, не потому, что ситуация выглядела безысходной, она запоздало нагнала стресс или панику — сама суть того, что это случилось, не укладывалось в голове. Как человек в здравом уме и трезвой памяти пойдет портить имущество бывшего приятеля и коллеги только потому, что… а почему? Антон в чем-то виноват перед ним? Или это из-за Арсения? А почему тогда машина Арсения не пострадала? Хуйня какая-то.
Очевидная задумчивость транслировалась сама, поскольку стоило зайти в спальню вслед за Арсением, тот оказался вплотную и крепко обнял.
— Не переживай, — шепотом.
— Я не переживаю, — так же шепотом в ответ.
— Врешь.
— Вру.
— Почему? — голубые глаза смотрели, кажется, прямо в душу.
— Не хочу, чтобы ты пострадал, — пожимать плечами в крепких объятиях было немного проблематично. — Вообще, чтобы кто-то страдал. Почему он вообще это сделал? Какая выгода? Смысл? Польза? Доказать, что долбоеб?
— Я не знаю, любовь моя, — Арсений огладил шастуновскую скулу. — Но если я поговорю с ним еще хоть раз — убью.
— Моя машина не стоит…
— Ты стоишь.
Поцелуй получился с привкусом горечи.
— Надо привести себя в порядок немного, что скажешь? — Антон улыбнулся.
Арсений одобрительно закивал. Переодевались одновременно, и абсолютно не стесняясь. Шастун выделил свои спортивки и легкое худи в благодарно подставленные руки, натянул на себя что-то почти такое же, потом собрал халат и футболку в комок и сообщил, что отлучится в уборную и скоро вернётся.
Из зеркала в ванной на него смотрел… абсолютно обычный Антон. Слегка спутанные кудри, небольшая щетина, глаза не грустные и плечи не сгорбленные. Просто идиотский Вадим испортил все послевкусие крышесносного секса, а значит, настроение автоматически снизилось с отметки «великолепно» к отметке «нормально». Как только закончится вся эта мозгоебка, Антон Арсения буквально съест. И пусть тот только попробует возражать.
От этих мыслей отвлек легкий стук в дверь и твердое «Приехали». Что ж, раз приехали, надо идти решать взрослые проблемы этой взрослой жизни. Родителям, кстати, надо позвонить.
***
Сергей явился с видом вселенской злости. Плевался, матерился, орал на кого-то по телефону и Антон с Арсением, а так же Витя — хмурый и задумчивый, — двое полицейских, оказавшиеся его приятелями, и Леонид Константинович решили не лезть под горячую руку. Все происходило как в тумане: полицейские опросили Антона, Арсения, Леонида Константиновича, сфотографировали шастуновскую машину со всех ракурсов, записали наводку на Вадима и ушли смотреть камеры. Витя, молчащий все это время, бросил взгляд на Сергея, наматывающего круги по парковке, все еще не прекращавшего разговор, и подошел:
— Рано или поздно вы бы узнали, — и протягивает айпад.
А это еще что такое?
Несколько вкладок с новостными заголовками в стиле «Известный ресторан «Art d'amour» был пойман на контрабанде» и «Шеф-повар Арсений Попов на пару с официантом собственного ресторана Антоном Шастуном занимались подделкой документов и незаконной покупкой продовольствия». И еще чего-то абсолютно абсурдного, но… что? Снова?
— Там под входом полиция, никого не пускают, наши люди в панике, Арсений, — Сергей оказался близко очень внезапно. — Меня не слушают, Надя ревет, Костя орет, со всех сторон угрозы. Кто-то очень сильно хочет нам поднасрать.
— Что ж, — голос Арсения напоминал сталь. — Второе, мое самое сокровенное, и все за одно утро. Я их уничтожу.
Антон еще ни разу не думал о том, что слова превратятся в буквальность.
