аrt d'amour

А уничтожили только их. Еще с утра они собрались и поехали в «Аrt d'amour», стоило полиции сделать все свои дела и уехать за Вадимом — его адрес и все данные узнали методом одного звонка. Сергей вел машину с остервенелой злостью, Витя на соседнем пассажирском звонил какому-то Руслану, общаясь с ним то на русском, то на чистом английском, при этом не отрываясь от айпада и блокнота с записями. Многозадачность она такая. На заднем сидении были даже не люди — тревожный сгусток. Арсений грыз пальцы, и пока Антон насильно не оторвал его руку ото рта и не заключил в своих ладонях — не перестал. Они даже курток не надели и квартиру не закрыли. Прямо так, в худи и со всей неконтролируемой нервозностью сели и поехали. Арсений только Елене позвонил, поинтересовался как Ласточка и сообщил, что вернется вечером. Шастун больше всего надеялся, что так действительно будет, потому что грусть вместе с решительностью в глазах не сулила ничего хорошего. Под зданием действительно происходил пиздец. Весь поварской состав вместе с Лизочкой в объятиях Дениса и Леши, затягивающегося уже явно не первой сигаретой, кучковались на углу и с ненавистью смотрели на стоящих у входа полицейских. И стоило Антону с Арсением выйти из машины, неизвестно, кто кинулся к ним первыми — коллеги или парни в форме. Следующие полчаса были… кошмарными. Витя наравне с Сергеем о чем-то договорились с полицейскими, но повышенные тона и маты свидетельствовали о малом успехе. Костя с Кириллом готовы были буквально «морды крушить» за справедливость и «за вас, шеф, хоть поубиваем». Надя обнимала Антона и плакала, причитала, извинялась не пойми за что. И это они еще про Вадима не знают. И про машину. Елизавету сразу развернули домой: Сергей, в сотый раз хмуря брови, выдал что-то в стиле «не дай бог еще перед матерью твоей отчитываться», и каковым удивлением стала возмущенная тирада, ведь «это же мои коллеги, Серёжа, как я могу их бросить!». И пока Денис не затащил ее в такси и не уехал с ней же, не замолкала о справедливости и равенстве. Ого. Мешались прохожие, считавшие разворачивающееся действо интереснее своих собственных дела 9 утра понедельника, и как будто специально лезли с расспросами, комментариями, а то и критикой с оскорблениями. Скорее всего, они уже видели статьи. Не было холодно, не было грустно. Было обостренное чувство несправедливости и желание разобраться. То, что началось как разрисованная машина, выливалось в грязную клевету и распространение конфиденциальных данных. Приплетали родственников, старых знакомых, перекручивали факты, придумывали новые, обвиняли в такой абсурдности и аморальности в плоть до растления малолетних. Статьи появлялись со скоростью геометрической прогрессии, и, что самое кошмарное, в них фигурировали исключительно две конкретные фамилии. До боли знакомый стиль. Десятки телефонных звонков, ругань, крики, слезы, постоянный контроль за взвинченным Арсением. Позвонил Позов и на пару с Катей выдали такую поддерживающую речь, что можно было умываться слезами прямо посреди улицы. Кто-то приехал, кто-то уехал, и в суматохе Антон не заметил как плеча коснулась рука. — Сынок, что происходит? — Олег смотрел с неприкрытым волнением и страхом. Господи. Антон совсем забыл о том, что Олег работает в этом чертовом здании. Ох, если бы Антон еще знал, что происходит, он бы рассказал, а пока только обессилено падает в родные объятия и скулит. — Я ничего не понимаю, пап, — в носу предательски защипало. — Там и машина моя, и статьи, и Арсений, какие-то слухи, нас не пускают, нас подставляют и… — Спокойно, — Олег отодвинул его за плечи и заглянул в глаза. — Моя помощь в неограниченном количестве, мои люди, моя типография — все, что потребуется. Я позвоню Светлане, она адвокат, помнишь? — кивок. — Любая помощь, понял? В любое время дня и ночи. — Та на меня все равно, — вырвалось с придыханием. — Но Арсений, его люди и ресторан, а это… — Какая разница? — седые усы спрятали улыбку. — Хорошие люди должны помогать хорошим людям. Арсений же хороший? — Очень. — И… тебе с ним хорошо? — Что? — Антон подавился вдохом. Это самый неожиданный вопрос. Ахуенно! Какие приколы еще приготовит это утро? — Ты счастлив, сынок? — в глазах напротив ни капли зла, осуждения или негатива в принципе. В них то самое родительское признание и любовь. — Я… д-да. Очень, да, спасибо. Пап это… — а щеки с ушами краснели. — Мама еще после своего дня рождения мне намекнула, — Олег потрепал по кудрявой макушке. — Ты счастливый такой ходил, радостный, а пришел задумчивый, как будто мыслями далеко. А потом расцвел. Отвечал на звонки, а голос мягкий, довольный. Счастливый. Хотя, знаешь, даже если бы я оказался не прав, он прямо сейчас так смотрит на тебя, — палец Олега указал куда-то поверх плеча и вбок: даже оборачиваться не стоило, чтобы понять кто там и как именно он смотрит, — что я как будто себя увидел со стороны, когда на маму твою смотрю. Берегите друг друга, ладно? Любовь — это самое главное. — Пап… — никаких слез, только не сейчас. — Спасибо. Большое спасибо. За помощь и за… принятие. — Ты же мой сын, — крепкие объятия. — Будь кем и с кем угодно, лишь бы счастливым был. — Договорились, — и на эту минуточку все остальное перестало иметь значение. — Если что, один звонок — я все решу, — напомнил Олег. — А теперь я пойду, работа не ждёт. Потом захотите с Арсением на чай, хорошо? — Хорошо, — улыбка искренняя. — Хорошо, — Олег подмигнул и развернулся. — Господа полицейские, позвольте поинтересоваться… В компанию к Сергею и Вите в беседе с полицейскими только Олега не хватало. — Все в порядке? — послышалось за спиной. Антон обернулся. Арсений в его худи тянет рукава на ладони, плечи горбит. Лицо серьезное, грустное, задумчивое и напряженное. Его спрятать в одеяло хочется и уберечь от этого всего. — Более чем, — Шастун подошел почти вплотную и поправил завязку на капюшоне, случайно перекинувшуюся через арсеньевское плечо. — Родители звали на чай. На чужом лице отразилась сложная эмоция, в голове закрутились шестеренки, и хмурые брови транслировали мыслительный процесс, но спустя долгую минуту голубые глаза посветлели и легкая улыбка тронула губы. — Как только закончится вся эта хуйня — сразу пойдем.

***

Хуйня даже не планировала заканчиваться сразу. Антон с Арсением плечом к плечу сидели в кабинете у Сергея и… ну, еще не рыдали, но были близки. За окнами темнело, а этот день допивал последние соки. Полицейские со своим «не положено» откровенно заебали: в «Аrt d'amour» опечатали вход, разогнали всех зевак, поваров отправили по домам и разрешили подняться в офис к Сергею. Витя не отлипал от айпада, Сергей от телефона, а Антон — от Арсения. Они сидели, вжавшись всей половиной тела друг в друга, цеплялись мизинцами и сохраняли хотя бы видимость в решении проблемы. Статьи разлетались, как горячие пирожки, их подхватывали независимые издания, телевизионные новости, блогеры. Хотелось то ли на стену лезть, то ли истерично хвататься за голову. На связи оставались полицейские, которые занимались поимкой Вадима, и о боже, как неожиданно, его не оказалось ни дома, ни там, где был сигнал его телефона. Авторство статей тоже оставалось неизвестным, и пока Витя разговаривал со все тем же Русланом, — как выяснилось, первоклассным американским айтишником, который вообще не Руслан, а Роланд, но живущий в Москве последние 20 лет и предпочитающий другое имя, — дела шли не быстро. Хотя где-то в глубине сидела мысль, что как только правда вскроется, имя, крутившееся в мозгу, окажется верным на 99 процентов. Арсений много молчал. Хлебал кофе из кофемашины Сергея, задумчиво смотрел в окна и молчал. Вся его внутренняя ярость транслировалась в каждом движении рук, резких поворотах головы и сжатых губах. Шастун не лез, просто был рядом и демонстрировал опору. За весь день через этот офис прошла будто вся Москва: журналисты — разные и толпами, — активисты, энтузиасты, борцы за справедливость, санэпидемстанция, социальная проверка, какой-то пацан-блогер, разгневанные бабушки и еще один полицейский. Пустили, правда, только полицейского, но от количества людей пухла голова. Люди, что хотя бы раз вообще посещали ресторан, разделились на два лагеря: первые подхватили хаос и полоскали все и вся на чем свет стоит, вторые — оказались соратниками и защищали арсеньевскую честь так, будто оскорбили лично их. Заглянул Олег и принёс всем вкуснейших булочек на перекус. Арсений к ним не притронулся, но Антон не настаивал. Голода не было, однако от стресса живот скручивало бешено. Хотелось домой и тишины. И Арсения. А еще лучше домой с Арсением в тишину. Обниматься часами напролет и не беспокоиться ни о чем, непринужденно болтать, целоваться и наслаждаться теплом под боком. Эх, весь выходной по пизде. Ближе к вечеру Арсений резко поднялся с дивана, прерывая Антона от десятого круга чтения этих кошмарных статей, подавился вдохом и попросил минутку внимания. — Я знаю, что делать, — голос звучал твердо, но уставше. Вместо разъяснения он достал свой телефон из кармана и через две минуты приложил к уху. — Чего ты хочешь? — спросил Арсений, когда, очевидно, приняли вызов. — Денег? Обратно на работу? Мы все равно знаем, кто стоит за порчей чужого имущества, Вадим, и если хочешь по-плохому — давай по-плохому. У Антона зазвенело в ушах. Номер Вадима набирали несколько десятков раз, и абонент не то что был недоступен, а вызов не шел вообще. А тут на тебе. — Нет, — Арсений нехороше изменился в лице. — Нет и точка. — Что там? — прошептал Сергей. Арсений отмахнулся и отвернулся к окну. — Знаешь, Вадим, — Арсений поднял глаза к потолку. Антон невольно засмотрелся на чужую шею. — Ты был таким классным чуваком. Искренним, внимательным, симпатичным. Не перебивай меня, пожалуйста. И я искренне не понимаю, почему ты делаешь то, что делаешь, — Арсений замолчал на долгую минуту. Антон все это время, кажется, не дышал. — Ревность разрушительна, Вадим. Если ты не способен цивилизованно себя вести из-за… такой мелочи, думаю, с тобой должны пообщаться специалисты, — и снова долгая пауза. — Не нужно к специалистам? Хм. Знаешь, тогда куда тебе нужно? В тюрьму. До встречи в суде, Вадим. И вызов закончился. Арсений глубоко вздохнул и развернулся. Сначала он подмигнул Антону, а потому уставился впритык на Витю и быстро проговорил: — Умоляю, скажи, что получилось определить куда шел звонок, и туда уже едет полиция? — Будут на месте через 3 минуты, — Витя пожал плечами и вытер пот со лба. У Антона отпала челюсть. У Сергея, кажется, тоже. Арсений мученически простонал и рухнул на диванчик. А потом без каких-либо вопросов обнял Антона и уткнулся ему в грудь. Шастуновская рука невольно зарылась в темный затылок. — Самое интересное, что этот номер он не использовал последний год, — пробурчал Арсений. — Надо же, как удобно, симку новую вынул, старую — вставил. Или вставил ее в другой телефон. — Ты гений, Арсений, — Сергей опустился за свой стол. — И где он? — этот вопрос уже адресован Вите. — Секунду, — Витя уже прижимал телефон плечом. — Гриша! Вы на месте? — Они вчетвером свернули шеи на то, как двое полицейских, дежуривших под кабинетом, начали убегать к ступенькам. — Серьезно? Ахуеть. Да, все здесь. Сейчас все передам, спасибо, Гриша, бывай, скоро будем. — Я даже боюсь представить, — Сергей схватился за голову. — Он в конторе у Милованова, — Витя звучал так, будто констатировал факт. — Их взяли. Обоих. Антон так и думал.

***

То, что творилось под миловановской конторой, выглядело в разы масштабнее. Георгий Александрович сопротивлялся, орал и матерился, отрицал всю вину и параллельно скидывал ее на Вадима. Вадим выглядел бледнее мела, только молчал, сжимая губы, а как только заметил Антона под руку с Арсением, окинул их таким злобным взглядом, что если бы не наручники на запястьях, его руки уже смыкались бы на чьей-то шее. Полиция быстро упаковала их в автомобиль и уехала, а тот самый Гриша пожал всем руки и повел внутрь. Казалось бы, какая-то социальная организация, а такой навороченный техники Антон в жизни не видел. Последующие полчаса им показывали денежные переводы, телефонные звонки, подставные документы, махинации с полномочиями, заставили быть свидетелями при вскрытии сейфа, из которого помимо золотых слитков достали оружие и наркотики и все-все-все, за что Вадим с Миловановым вполне успешно могут отправиться за решетку. Возможно, даже в соседние камеры. Как эти двое вообще к этому пришли — непонятно, главное, что больше никуда не уйдут. У Антона уже не соображала башка, он просто кивал на все, тащил за собой Арсения, держа его за запястье, и ахуевал от того, как много страшных вещей решают в этом мире деньги. У него тоже есть деньги и… что? Ебаный контраст. А потом не выдержал. Вид полицейских, Вити и Сергея настолько осточертел за сегодняшний день, а имя Вадима так сильно отзывалось мигренью, что он просто остановился посреди офиса, и сказал, что дает добро на использование всех данных как со своей, так и с арсеньевской стороны. А также камер видеонаблюдений, документов и всего вообще, что потребуется для доказательства их с Арсением невиновности. Он оставил номер Олега и сказал звонить ему ближайшие сутки, после чего сам вытащил их с Арсением вдвоем на улицу и вызвал такси. — У меня не осталось сил, — Арсений прикрыл глаза и опустил голову на плечо. — Башка трещит, не соображаю ничего. — Тоже самое, — полуобъятия оказались самыми необходимыми. — Мы оба понимаем, что ничего не закончилось, и нас ждет кошмарная тягомотина с судами и отмыванием нашей репутации, но сейчас мы поедем домой и отдохнем. К тому же тебя ждёт Ласточка. — Ты у меня останешься? — Арсений уже шептал. — Останусь, — такой же шепот. Вдалеке виднелись фары такси. — Навсегда? — Навсегда.