Энциклопедия жизни

      Альбедо в спешке захватывает собранную сумку с пола, на ходу поправляя прическу и параллельно со всем ища очки. А сонный Скарамучча мирно сидел за барной стойкой, какого-то чёрта расположившись на стуле с двумя ногами на сидушке. Молча наблюдал за торопящимся куда-то соседом, размеренно жуя яблоко, которое у него вместо завтрака. Выглядит он, пожалуй, очаровательно, когда сонный, с растрепанными и не расчесанными волосами, прищуренными глазами и хмурым видом, но Рэйндоттир вам этого не говорил. — А ты куда? — вяло интересуется с куском яблока во рту, скептично провожая светловолосого взглядом, напяливающего на себя пальто. — Не твоё дело, — на автомате выпаливает со сбитым от сбора вещей впопыхах дыханием, ведь он почти опаздывает. Глубоко вздыхает, поправляет съехавшие очки и открывает выход на улицу. — Буду к вечеру, — напоследок бросает он, для приличия махнув соседу рукой, захлопнул дверь.       Спустя час. Скарамучча сидит на диване, тупит в потолок и, внезапно, в его пустую голову прилетает напоминание, что сегодня, вообще-то, у его дорогого соседа сегодня день рождения. И тут же образуется гениальная идея сварганить Альбедо тортик.        Вы спросите — «а кто Скарамуччу просил?», а он ответит, что никто. Всяко лучше, чем сидеть дома одному. Как раз он должен успеть готовить перед приходом художника.       Зачем вообще тратить время на приготовление, возможно, никому ненужного торта… И тут он понимает, что торт это не самая лучшая идея. Сладкое он не ест, а если Альбедо принципиально откажется от него, то всё пойдет в пустую, или сосед просто не сможет съесть столько одному. Надо что-то поменьше…       Благо, в его городе было обилие сладкоежек, поэтому он знает достаточно много десертов. Правда, он не уверен, что найдет большую часть ингредиентов в Ли Юэ, где всяких штук из Японии мало…       Его осенило ещё раз. Он подрывается с места, чуть ли не бежит в кухню, начиная судорожно искать кое-что. Лезет в дальние уголки полок и шкафчиков, роется везде.       Наконец находит. Держит нужное сокровище в руках и победно улыбается. Оставляет форму на столе и бежит за нужными ингредиентами. Сперва переодевается, конечно.       Прекрасно. Ему не хватало только разрыхлителя и молока. Буквально спустя две минуты нахождения в магазине, выходит оттуда с довольной рожей, подумывая, что десерт, который он собирается делать, готовится достаточно быстро, поэтому всё же надо подождать до вечера, чтобы когда Альбедо пришел, десерт был теплым.        На секунду его постигает сомнение, — «а чего это я так пекусь?», — но быстро плюет на это. Надо же как-то отблагодарить за негласную помощь вчера, когда сосед отвлек его от навязчивых мыслей. Дважды.       Да и сегодня настроение хорошее, почему бы не сделать доброе дело хоть раз в его жизни? Господи, наконец, хотя бы один день он дышит полной грудью, прибывая в хорошем расположении духа, без тревог и прочей брехни.       Уже собирается вприпрыжку бежать домой, потому что наконец появились силы рисовать, но тормозит подошвой по асфальту, когда видит знакомую фигуру. Альбедо. И рядом с ним какой-то парень.       Молодой человек, наверное, их же с Альбедо возраста. У него торчащие в разные стороны короткие волосы карамельного цвета с рыжеватым оттенком. Одет он в простую чёрную футболку, поверх которой надета голубая ветровка, и в светло-коричневые брюки.        Скарамучча быстрым шагом переходит дорогу без пешеходного перехода по близости, оглядываясь на наличие машин. Шагает на тротуар, вдоль которого идут эти двое, и на безопасном расстоянии начинает идти за ними. Ну, как за ними… Просто ему по пути.       Расстояние, хоть и безопасное, но он всё равно может слышать благодарные восклицания Альбедо. — Цубимура, спасибо тебе большое! Честно, я не знаю, как описать словами, — активно жестикулирует светловолосый, пока на его лице сияет счастливая улыбка. Скарамучча аж поежился. Сколько радости-то. — Ой, да ладно тебе. Я просто… — смущенно бурчит в ответ так называемый Цубимура, потирая затылок свободной рукой, а другая покоится в кармане брюк. — Мне кажется, что твои картины заслуживают куда лучшего места, чем это. — В "лучших местах" судить будут "профессионально", а тут собрались только люди, любящие искусство по-настоящему, — грозит пальцем тот, придерживаясь оптимистичной точки зрения. — Да и комфортней, когда конкурс проходит не между опытными дядьками, а между такими же студентами, как мы. Как ты только находишь такое? — Знаю где искать, — гордо хмыкает парень, заискивающе подёргав бровями. — А времени как хватает? — продолжает удивляться художник, представляя, сколько уходит времени на поиски всяких конкурсов для любителей, которые в принципе малоизвестны. — Не, это я лентяй. У меня уже сроки горят, а я эти занимаюсь, — широко и дружелюбно улыбается шатен, хихикая. — Но мне нормально, всё равно понял, что программировать — это не моё. Надо лучше каким-нибудь интернет-сыщиком стать! — Да уж, искать ты умеешь, Цубимура, — мягко усмехается Альбедо. Они оба заворачивают за поворот, сталкиваясь плечами. Никто не реагирует. Кроме Скарамуччи. Он хмурится, а хорошее настроение с треском разбивается. Не из-за легкого соприкосновения, конечно, а из-за чужого разговора на непонятную ему тему. Не любит чувство, когда не понимает о чём речь. — Кстати, зови ты меня уже Нэо. Мы ж друзья, долой формальность! — в шуточно-протестующем тоне выдает Цубимура, сжав руку в кулак, поднимая его вверх. — Извини, думал, обращаться по имени к японцам невежливо, — неловко улыбнулся он, не зная всех тонкостей традиций народа Азии. А Скарамучча негодовал и даже возмутился. «То есть, меня ты сразу по имени?!»       Через минут пять они пришли к непопулярной художественной галерее имени Хранительницы Облаков. Скарамучча отстал на минуту из-за того, что думал идти ему прямиком за ними или нет. Ой, кхм, точнее… Пропустил свой поворот, ведущий к дому, и забрел сюда. Вот.       Он активно продолжает убеждать себя, что ему совершенно не интересно кто этот парень, какие дела там у Альбедо и откуда взялась вся это благодарность.       Альбедо с Нэо зашли внутрь, Сёки но Ками, чуть подождав, тоже зашел в прохладное помещение, где его встретили препятствия. Как же без них. Будто в какую-то игру попал, честное слово.       Туповатые охранники, запросившие у него билет. От них же он узнал, что билет бесплатный. Он спросил, где билеты брать тогда. Они переглянулись и один из них ляпнул какую-то чушь. Скарамучча едва не начал скандал и его пропустили, но заставили поставить пакет с продуктами в специальный шкафчик.       Злая гардеробщица, не пропустившая его в верхней одежде в помещение, где проходит выставка. Терпеть не может таких тёток, которых жизнь ого-го как обидела.       И вот, поэтому он задержался и теперь понятия не имеет куда делся Альбедо с этим его другом.       Проходит по полупустым коридорам с какими-то квадратными колоннами в случайных местах. Здесь прохладно, тихо и безлюдно. Ну, по крайней мере, никого не было, где он уже прошел. Неплохое место, но почему-то жутко.        Заходит в какое-то другое помещение через массивную дверь и наконец видит людей. На всякий случай спрашивает, в этой ли комнате конкурс, добрый человек ответил, что да.         Он, со спокойной душой, быстро поблагодарил человека, проходя вглубь, осматривая помещение. Тут освещение более приглушенное, и не так тихо. Тихие голоса редких людей теряются в пустоте комнаты.       Выглядывает из-за колонны и натыкается на ряд картин, стоящих у стены, хорошо освещенных светом холодного оттенка сверху.       Подходит к первой попавшейся. Там на половину холста изображено небо с пушистыми, но сероватыми облаками, а снизу в перспективе, на тусклой траве, растет детализированный белый цветок под названием интейват. Редкий цветок, в красной книге, мало кто о нём знает.        Снизу, под работой, прикреплена небольшая бумажка. Скарамучча щурится и нагибается, проводя пальцами по ней. "Пустота небес. Итэр Шульц". Название картины и имя-фамилия автора. Работа хорошая, но, если так называемый Итэр хотел передать в небе пустоту, Скарамучча на его месте бы добавил побольше белого, чтобы выделить тени у облаков, создавая объем и глубину картины. То же небо выглядит мыльно и скучно из-за чрезмерного использования серого и темного цвета.       Хотел было пройти дальше по картинам, но край глаза зацепился за светлую макушку и он спрятался обратно за колонну. — У меня тут друг работает, хочу поздороваться, не скучай! — знакомый голос. Это Цубимура. — Хорошо, — спокойный тон, в котором отчетливо слышится добродушная улыбка. Стук подошвы о гладкую поверхность пола. — Понравилась картина? — Скарамучча невольно задерживает дыхание, на секунду показалось, что обращаются к нему. Но, поразмыслив ещё немного, Альбедо звучал на дальнем расстоянии. — Да, очень, — восторженно шепчет женский голос на выдохе. Скарамучча пытается незаметно выглянуть из-за колонны, чтобы глянуть.        Там стоял мягко улыбающийся Альбедо, смотрящий на какую-то невысокую девушку, которая, видимо, очень восхищается какой-нибудь картиной. Первое, что бросается в глаза, так это её ярко-красные, вьющиеся к концам волосы, собранные в неряшливый пучок. Некоторая часть передней пряди, у лица, была белоснежно белой. Её зеленые глаза блестели, завороженно смотря на одно место в картине. Воздушная укороченная блузка с пышными рукавами и узелком спереди и чёрные брюки-палаццо, — её одежда. — А чем она вас так зацепила, могу поинтересоваться? — учтиво спрашивает Рэйндоттир, сцепляя руки на спиной, глядя на свою же работу. Приятно, когда твоей картиной так любуются. — Я в этом плохо разбираюсь, но, по ощущениям, в ней есть какой-то очень глубокий смысл. Жаль, не могу понять какой именно, — вздыхает та, мимолетно прикрывая глаза, после чего всем телом поворачивается к собеседнику. Оглядывает студента с ног до головы. — А вы выглядите так, будто разбираетесь. — Заметно? — усмехается художник, однобоко улыбаясь. После чего подходит чуть ближе к стойке, где стоит картина, и указывает пальцем на бумажку снизу. Скарамучча не видит, что там написано.  — "Альбедо Рэйндоттир"? — в недоумении читает девушка, слегка запинаясь и не понимая, к чему это. — Имя автора. То есть, моё имя, — посмеивается светловолосый, выпрямляясь. — Так вы автор такой замечательной картины! — восхищенно восклицает девушка, едва ли не подпрыгивая. Она начинает тараторить какую-то ересь про то, насколько Альбедо талантлив и тому подобное, что Скарамучча аж не стал слушать.       Спрятался обратно за колонну, вздыхая. Надо уходить. Но желание посмотреть на картину соседа зашкаливает, поэтому он терпеливо ждёт, пока незнакомка закончит свой монолог. — Потише, — вежливо просит Рэйндоттир, прикладывая палец к своим губам. Девушка ойкает и извиняется. — Давайте пойдем в другое место, чтобы не мешать другим.       Сёки но Ками слышит отдаляющиеся шаги, осторожно выглядывает и облегченно выдыхает. Выходит из-за колонны, подходя к той картине, где стояла "парочка". Брр, он ёжится от неприязни ко всяким милым разговорам. Со стороны они выглядели глупо, особенно эта девушка.       Полупрозрачная молодая женщина в призрачных, стекающих с её тела одеяний, которые слегка мешаются с её длинной косой. Она, судя по всему, танцует с какой-то, тоже призрачной, бутылкой в руках. За ней по пятам следует фантомный след в виде размытого тумана.       Она находится посреди лесной чащи, прикрыла глаза, а на губах покоится умиротворенная улыбка. Её нечёткие ноги едва различаются в пушистой зелёной траве со всякими разноцветными цветами. Красивые деревья густыми кронами окружали шарообразный кусок земли в лесу, где ветки с листьями не мешали видеть голубой, чистый небосвод.       Вероятно, по основной задумке, она является лесным духом или феей. Он бы сказал, что что-то в этой картине и впрямь смущает. Непонятно, правда.       Когда художники, по-настоящему любящие рисование, касаются холста кистью, то отдают в картину часть своей души. В свои работы они вносят свои чувства, переживания, эмоции и даже мнения, хорошо это маскируя под слоем чего-то неординарного или наоборот.       И Альбедо замаскировал свой смысл и чувства так хорошо, что сперва даже теряешься.       Скарамучча смотрит чуть ниже. "Танец после смерти. Альбедо Рэйндоттир". Жуткое, конечно, название. Но нарисовано красиво, Сёки но Ками аж восхищается тем, как прорисованы все складки на одеяниях, похожих на хитон, и как хорошо передана водянистая текстура, словно у одежды совершенно нет веса и она будто летает.       Наверное, убил много времени и сил. Мощно.         Слышится щёлканье замочной скважины, Скарамучча ставит только что сделанный десерт на барную стойку, облокачиваясь на неё локтями.        Внутрь вваливается усталый сосед, который тут же начал стягивать с тебя пальто. Повесил верхнюю одежду на вешалку, собираясь идти уже в комнату или в душ, но недоуменно останавливается, видя, что Сёки но Ками внимательно наблюдает с кухни. — Ты чего стоишь смотришь? — спрашивает, скептично выгибая бровь.  — Сюда иди, — односложно приказывает темноволосый, и Альбедо ничего не остается, кроме как подойти. Ну, нет у него сил пререкаться. Просто глянет что от него хотят, если что-то тупое, то Скарамучче обеспечена шишка на голове. — Что?… — смотрит вниз, куда указывает чужой палец, почему-то наполовину запачканный муке, и видит на тарелке что-то очень съестное на вид.        Слегка дымящиеся, словно только что приготовленные, золотистые пирожные в форме рыбок. Бодрящий сладкий аромат разнесся по кухне.       Пальцы, испачканные в муке и частично в варенье, откуда-то достали одну тоненькую небольшую свечку и бесцеремонно вставили в одно из пирожных.   — С днём рождения, — ласково и тихо произнесённые слова разрезали воздух. Теплый свет огнём падает на Скарамуччу, едва улыбающегося лишь самыми краешками губ. Улыбается искренне, без насмешек и лисьих масок.       И Альбедо невольно думает. «Всё же, почему бы не отпраздновать этот день рождения».       И вот, переодетый и довольный от сладости во рту, он сидит на кухне со Скарамуччей, который, на удивление, ведет себя подозрительно тихо.       Пирожные вкусные, с клубничным вареньем, хрустящие. Тесто приятной, почти незаметной, но тёплой сладостью оседает на языке. А это варенье прямо тает во рту — просто объеденье! Особенно после тяжелого дня, когда умственные и физические силы на исходе, высококалорийные вещества — это простая и эффективная поддержка. — И это всё мне? — закинув в рот рыбий хвостик, интересуется Альбедо, поворачивая голову на, казалось, заснувшего Скарамуччу. Но нет, сосед, видимо, просто задумался. — Конечно, я ж не фанат сладкого, — ёжится тот, зевая. Он, прежде чем начать готовить, наконец сделал домашнее задание по нескольким предметам, но они из него все соки выжали. А завтра ещё и в университет идти…       Художник благодарно мычит, но застывает с пирожным у рта. Раздосадовано качает головой, откладывает сладость обратно на тарелку и подается ближе к Скарамучче. Большим пальцем стирает муку, — или что это… — с уголка рта. Сосед мелко вздрагивает, недоуменно глядя на светловолосого.       Альбедо растирает непонятную белую субстанцию у себя между пальцами. Не мука. Но там определенно есть комочки и пахнет, как…сырое тесто. — Ты что, пробовал не приготовленнное тесто? — догадывается он, с насмешкой фыркая. — Чтоб проверить, достаточно ли оно сладкое. Видишь, через какие муки прошёл, — драматично отвечает Сёки но Ками, прикладывая тыльную сторону руки ко лбу. Переигрывает как-то. — И всё ради тебя и твоего дня рождения! — Герой, — мягко усмехается, закатывая глаза. — Но спасибо, что дал возможность попробовать Тайяки. Давно уже хотел, но никак руки не дотягивались.