Затаи на меня обиду

      Когда они упали в пасть зверя, Крик был уверен, что он и Шеф бергенов вот-вот умрут. Какой ужасной бы такая участь не казалась, Крику, по крайней мере, больше не придётся жить с чувством вины за то, что он сделал.       Но у Вселенной были другие планы.       При приземлении Шеф немного отскочила, потеряв хватку на Крике, из-за чего тот отлетел в сторону. Вместо того, чтобы лететь вниз к чему-то, похожему на зелёную желудочную кислоту, Крик приземлился аккурат в маленькую боковую выемку, едва достаточной для того, чтобы полностью вместить его. У него не было времени среагировать на свою удачу, прежде чем его засосало вверх по какой-то пищеварительной трубке, всю дорогу колошматя туда-сюда о влажные стенки, после чего он вылетел в горячий, влажный воздух и жёстко приземлился на твёрдую, почему-то тёплую землю.       Всё причиняло боль, и не только физическую. Крик сокрушался, что ему не позволили быстро умереть, и задавался вопросом, где он оказался. Громкий рёв привлёк его внимание, но он едва смог заставить себя открыть глаза, чтобы осмотреться.       Несколько фигур примерно его размера ехали к нему на чём-то, похожем на жукообразные мотоциклы. Оказавшись перед ним, они несколько раз покружили вокруг него, прежде чем остановиться.       Крику кое-как удалось приподняться на локтях, чтобы получше рассмотреть их. Его тело тряслось от усилия, когда одна из фигур слезла со своего мотоцикла-жука, подходя ближе.       Присев на корточки и балансируя на носочках, троллиха заглянула Крику прямо в самую душу. Её общая расцветка была грязно-красной: бледно-фиолетовая, почти сиреневая кожа, большие розовые глаза, обрамлённые чёрными глубокими тенями, густо подведённые ресницы. С одного уха свисали две чёрные серебряные серьги, похожие на петли, а на другом, одобранном на вздёрнутом остром кончике, висела всего одна чёрная серьга. На голове стоял лохматый, огненно-красный ирокез с чёрным переходом там, где начинались корни.       Она была троллем, но непохожим ни на кого, кого Крик когда-либо мог бы видеть раньше — от неё исходила свирепая, почти угрожающая энергия. Странно завораживающая, если спросить Крика честно.       Фыркнув, девушка нахмурилась.       — Поп-тролль.       — Что? — хотел было спросить Крик, но у него слишком кружилась голова, а перед глазами плавало две копии грозной красной головы.       Потеряв к нему интерес, девушка встала и наклонила голову к кому-то позади Крика.       — Возьмём его с собой и узнаем, чего он ошивается в окрестностях Вкулано-Рока.       Крик хотел спросить «где», поскольку никогда не слышал о таком месте, но кто-то схватил его, и быстрое движение оказалось слишком сильным для его раскалывающейся головы, и вскоре он потерял сознание.       Просыпаться было неприятно. Он почти ожидал, что вообще не проснётся или волшебным образом очутится дома, в своём подвесном домике, и всё случившееся окажется просто кошмаром, но везение было не на его стороне. Его тело всё ещё болело, но, по крайней мере, не так сильно. Он открыл глаза, осмотрелся и обнаружил, что перевязан бинтом.       — Ну наконец-то, — девушка отодвинула стул, на котором сидела, чтобы подойти к кровати, на которой он находился. Она прищурила глаза и вскочила на матрас, возвышаясь над ним, свирепо глядя на него сверху-вниз. — Ну, что ты здесь забыл, поп-тролль?       — Почему ты продолжаешь называть меня так? — удалось Крику спросить, спокойно наблюдая за ней. Если она позаботились о том, чтобы наложить ему бинты, или попросила кого-то другого сделать это за неё, то он сомневался, что в её намерениях было причинить ему вред, но он также не был уверен, как ответить на её вопрос.       Девушка поджала под себя ноги, сев на корточки, подобно гаргулье, и опустилась на край кровати, скрестив руки на груди.       — Потому что ты поп-тролль.       — Я тролль, — согласился Крик. — Но меня ещё никогда не называли поп-троллем.       Она прищурилась, глядя на него, но не увидев обмана в его глазах, со смехом запрокинула голову.       — Поп-тролль, который даже не знает, что он поп-тролль. Просто уморительно, — она стукнулась коленом о его ногу. — Как звать, лимонные штанишки?       Хоть Крик и моргнул, услышав комментарий о своих штанах, всё же ответил.       — Крик. А тебя?       — Барб, — девушка ухмыльнулась, как будто знать её имя было снисхождением. — Так ты не знаешь, что ты поп-тролль, да? Что тебя привело в обиталище рок-троллей?       Постепенно Крику удалось заставить себя сесть, чтобы должным образом быть с Барб лицом к лицу.       — Откровенно говоря, череда неудач, — он окинул оценивающим взглядом её разодранную майку, короткие шорты и леггинсы в сетку. — Что должно означать то, что я поп-тролль, а ты, как ты сказала, рок-тролль?       — Потому что ты вырвиглазный тролль с ужасным музыкальным вкусом, — невозмутимо ответила Барб, затем улыбнулась. — А у рок-троллей самая лучшая, крутая музыка во всём мире.       — Поверю тебе на слово, — Крик, на самом деле, недостаточно разбирался в ситуации, чтобы спорить. — Эм, спасибо за перевязку, но мне пора идти.       Барб закатила глаза.       — Что, обратно в деревню галимой попсятины?       — Нет, — слишком быстро ответил Крик. — Даже если я найду дорогу туда, сомневаюсь, что мне будут рады.       Барб нахмурилась.       — Тогда куда тебе идти?       Пожав плечами, Крик посмотрел вниз на одеяло, укрывавшее его.       — Не знаю. Никуда, полагаю.       Некоторое время Барб молчала, затем проурчала:       — Ты интригуешь, лимончик, —она спрыгнула с кровати. — Но ты никуда не уходишь.             Крик уставился на неё.       — Ты не можешь просто держать меня в плену.       — Да, могу, — Барб ухмыльнулась и погрозила ему пальцем. — Отныне ты пленник принцессы Барб из племени Хард-Рока, пока я не решу иначе, — она направилась к двери, махнув ему на прощание. — Проверю тебя чуть позже.       Как только дверь за ней закрылась и Крик удостоверился, что она его не слышит, он простонал и провёл ладонями по лицу.       — Просто повезло, ещё одна принцесса, — он посмотрел на светившую ему из окна луну, обращаясь ко вселенной: — За что ты так со мной?       На следующее утро Крик приступил к работе. Ничего особо напряженного из-за его травм ему не поручали, в основном просто уборку, но когда его не оставляли убирать пустое помещение без какого-либо присмотра, Барб часто таскала его за собой, куда бы ей ни захотелось, чтобы просто поболтать и показать «классные» рокерские штуки.       Где бы они не находились, замок изнутри был массивным, с каменными стенами, прямо как замок в Бергентауне, можно сказать его версия от рок-троллей. Было много пустых комнат и слуг, слоняющихся по округе, но никого, кого Крик мог бы назвать другом Барб. По крайней мере, не в том смысле, в каком он понимал дружбу, поскольку он не думал, что людей, бездумно соглашающихся с тобой во всём, можно назвать настоящими друзьями.       В первый раз, когда Крик не согласился с чем-то, что сказала Барб, она выглядела очень удивлённой. Крик уже было подумал, что рассердил её, пока вдруг она не рассмеялась, называя его лимонным куличиком и выбивая метлу у него из рук, вручив вместо неё гитару, заверив, что собирается научить его настоящей музыке.       Барб никогда не распрашивала его ни о чём: даже откуда он пришёл или почему был уверен, что его возвращению не будут рады. Казалось, её больше интересовали восхваления хард-рока и всего, что с ним связано, и попытки заставить Крика «признать», что он лучше попа, аргументируя свои слова всем, что она ему показывала.       Его первый приём пищи определенно был одним из многих культурных шоков. Кто-то зашёл в комнату, где тусовались Барб и её приспешники, — в основном валявшиеся по всей комнате, кто-то с инструментами, кто-то бездумно глазеющий по сторонам, или просто храпящий, — и оповестив вскриком «внимание!» подбросил над их головами что-то, похожее на кекс. Все рок-тролли вокруг Крика вскочили на ноги и открыли рты, что, как подумал Крик, было попыткой словить кекс в воздухе, но неожиданно тот взорвался и забрызгал комнату и всех в ней, включая Крика, тестом из темного шоколада. Когда рок-тролли проглотили то, что попало им в рот, они рассмеялись над обескураженным выражением его лица и спросили, нравится ли ему его новый образ. По крайней мере, масло, которое Крику удалось слизнуть с лица, было довольно неплохим, хотя и с небольшой перчинкой, чего обучно не было в тех сладостях, к которым он привык дома. Точнее, в месте, которое раньше было ему домом.       Большинство блюд рок-троллей съедались прямо на месте, то есть в тот момент, когда кто-то мог проголодаться или у кого-то «находилось время» бросить в кого-то чем-нибудь. Не всё было вкусным, но абсолютно вся еда была немного островатой, часто немного горчила, и были насыщена белками. Некоторые блюда даже подавались на огне, что не останавливало рок-троллей употреблять их, даже не потушив его, в отличие от Крика. Если где-нибудь и была столовая, Крик её ещё не видел.       Каждый вечер Крик стирал свои штаны в раковине, перед тем, как принять душ самому, радуясь, что в его «комнате для гостей» была отдельная ванная для этого. Иногда они были всё ещё немного влажными, когда он одевал их по утрам, но Барб продолжала настаивать, что при первой же возможности выбросит его лимонные штаны, стоит ему только раз оставить их без присмотра.       Прошло пару дней, прежде чем Крик наконец встретил короля Трэша — пожилого тролля с седой, бледно-фиолетовой кожей, чёрными растрёпанными волосами, напоминающими корни Барб, и такими же розовыми глазами. Он просто сидел в кресле на моторчике и практически не двигался, лишь едва постукивал пальцами в такт песне, которую мог слышать только он.       Благодаря постоянно ходившим слухам и некоторым наблюдениям Крику не потребовалось много времени, чтобы понять, что король Трэш тронулся умом. Насколько он мог судить, физически ничто не мешало ему ходить самостоятельно, и его посадили в кресло только для того, чтобы за ним было легче следить, даже если его надолго оставляли одного без присмотра.       Конечно, если Барб обнаруживала своего отца одного, она жёстко отчитывала тех, кто должен был составить ему компанию, но троллям, порученым наблюдать за ним, неизбежно становилось скучно, и они уходили, оставляя короля наедине со своими мыслями.       В один из тех разов, как Трэш снова остался один, Крик отложил метлу и подошёл к нему.       — Как вы относитесь к тому, чтобы немного размять ноги, Ваше Величество?       Трэш обернулся к Крику и улыбнулся ему.       — Думал, ты никогда не спросишь.       Первые несколько раз, когда Крик помогал Трэшу ходить, король в значительной степени полагался на его поддержку, чтобы держаться на ногах, но его состояние неуклонно улучшалось благодаря регулярным небольшим прогулкам по комнате. Когда Крик решил, что Король готов, то начал учить его простым упражнениям йоги, чтобы помочь разогнать кровь в его запущенном теле.       — Что. — раздался голос Барб, свирепо уставившейся на Крика. — Как ты думаешь, ты творишь. — она бросилась к нему. — С моим папой?!       Трэш рассмеялся, оборвав любой ответ, который мог бы дать Крик.       — Это называется ёги, Барбара, — он проигнорировал то, как Крик подправил его, что правильно «йога». — И это просто отпад, — Он похлопал по покрытому старым ковром полу возле себя, поскольку Крик не смог найти ничего другого, что могло бы послужить ковриком для йоги. — Присоединяйся к нам.       Удивление сменило гнев Барб, и она быстро обняла своего отца.       — Х-хорошо, пап.       После занятия йогой Трэш вернулся в своё кресло и громко оповестив, что уходит в туалет, оставил их наедине.       Барб ударила Крика по руке.       — Эй, — недовольно буркнул он.       — Зачем ты лезешь к моему папе? — потребовала ответа Барб, замахиваясь кулаком, чтобы ударить его снова.       — Я не лезу, — Крик в защите поднял руки. — Я был преподавателем йоги в своей старой деревне, — он вздохнул и пожал плечами, вспоминая многие свои занятия. — Конечно, многие тролли просто использовали это для танцев, но йога также приносит много пользы для здоровья, плюс вести сидячий образ жизни вредно для твоего отца.       Наполовину опустив кулак, Барб испытующе смотрела на него.       — Так ты помогал?       — Пытался, во всяком случае, — ответил Крик, все ещё глядя на её приподнятый кулак.       Окончательно опустив руку, Барб выпрямилась.       — Чего ты хочешь?       — Что ж, — Крик задумался. — Я бы хотел больше не быть пленником.       — Нет, — она скрестила руки. — Попробуй снова.       — Отлично, — Крик отзеркалил её жест, также скрещивая руки. — Тогда как насчёт прогулки на свежем воздухе? Я начинаю забывать, как выглядит солнце.       — Большое, круглое, горячее, — Барб усмехнулась, пока Крик хмурился. — Но, думаю, я смогу закрыть на это глаза, если поклянешься, что не попытаешься сбежать.       — Принцесса, — он в притворной обиде прижал руку к сердцу. — Куда мне бежать?