***
Гарри почти бежал за Томом по коридору — настолько стремительно тот шагал своими длинными ногами. — Том, что происходит? — спросил он, когда они отошли на безопасное расстояние. — Ты злишься на меня? Он видел, что Том очень взвинчен, но не понимал, из-за чего именно. Он же сам утром разрешил пригласить Альберта. И сам сказал, что Гарри может тут хоть всё разрушить. И Альберт вел себя безукоризненно и ничего плохого не сказал, несмотря на своё предвзятое отношение к Тому. Значит, дело было в чем-то другом. — Ничего не происходит, с чего ты взял? — буркнул Том на ходу, не сбавляя темпа. — А этот твой тон — это же просто мяуканье котика, — съязвил Гарри. — Том, да остановись ты! Что случилось? Том действительно остановился, да так резко, что Гарри чуть в него не врезался. К счастью, Том всегда был очень быстрым, поэтому он успел обхватить Гарри за плечи и удержать от падения. — Как ты… — выдавил он, и Гарри снова заметил странные красные искры в его темных радужках. — Кто он… Ты что, совсем… Гарри уже и не помнил, когда Том в последний раз столько заикался на ровном месте. — Успокойся, пожалуйста, и скажи нормально, — Гарри обхватил его щеки ладонями и успокаивающе погладил их. Старые привычки вернулись с поражающей быстротой, будто и не было никакой разлуки. — Я — что? Он думал, что Альберт понравится Тому. Он относился к Гарри с заботой и нежностью, никогда не обижал, никогда не позволял себе лишнего и был джентльменом до мозга костей. С Адрианом Том обошелся куда галантнее, а на бедолагу Альберта смотрел так, будто сейчас пинками погонит прочь. — Ничего, — Том прикрыл веки и глубоко вздохнул, крепче впившись в плечи. — Я просто… Просто были кое-какие неприятности, я был взвинчен, а тут какой-то незнакомец пьет чай в моем доме, а мне срочно нужно разобраться с одним делом, и перед этим я должен успеть вручить тебе кое-что… — Неприятности? У тебя неприятности? — забеспокоился Гарри. — Что случилось? Это серьёзно? Я могу помочь? — Нет, я всё улажу, тебе не о чем беспокоиться, это связано с инвестициями, — успокоил его Том. Красные искры пропали, как и гнев, но вот что-то его явно беспокоило. Он говорил, что заработал капитал в путешествиях, а затем выгодно вложился в предприятия нескольких друзей. Наверное, какое-то из предприятий понесло убытки. — Ты не обязан отвлекаться на меня, — заверил его Гарри. — Я тут справлюсь, а ты разбирайся с делами. У меня тоже куча дел: нужно утвердить смету, посмотреть наброски фрески, а потом заняться фасадом… — Вот именно, у тебя много дел, — смягчился Том и слегка потерся щекой о его ладонь. — Поэтому я должен вручить тебе кое-что важное как можно скорее, пока ты не убежал возиться со своими образцами камня или что ты там делаешь с гоблинами в касках… — Образцы штукатурки, — улыбнулся Гарри. — Это важно, между прочим. — Я не сомневаюсь, хотя не могу отличить одну белую массу от другой белой массы и третьей тоже. Ладно, идем. Он потянул его за руку на второй этаж и свернул в коридор, где располагались его личные комнаты. Гарри там уже бывал — та часть дома сохранилась хуже всего, и Том забрал ее себе, а ему отдал лучшую. — Проходи, — Том открыл двери, и Гарри очутился в его гостиной. Благодаря его стараниям она выглядела куда лучше: он велел домовикам тщательно всё вычистить, выбросить жуткие картины и безвкусную мебель, но теперь она была неуютной и пустой. Том потянул его дальше, в комнату, и Гарри снова жутко смутился. Быть в месте, где Том спит… Нет, они и раньше жили вместе, и Том часто спал в его кровати, когда они просто болтали допоздна и ему было лень возвращаться в свою комнату, но теперь-то… Теперь другое дело. — Проходи, садись, — Том завел его в просторную комнату и махнул рукой на большую кровать. Другой мебели не было, так что Гарри аккуратно опустился на краешек кровати и нервно сцепил руки, исподтишка оглядывая обстановку, пока Том зашел в неприметную дверцу и начал там чем-то греметь. На краю, на песочном покрывале с узорами небрежно лежал легкий черный халат, на тумбочке стояла рамка с колдофото, на котором Гарри и Том обнимались на причале возле их бывшего дома. Том на колдофото выглядел совсем юным, вовсе не таким мужественным, как сейчас, а вот Гарри был всё тем же, разве что волосы были куда короче. Одинокая рамка, халат да тапочки на полу — это были единственные личные вещи Тома. Будто он не собирался тут обживаться. Даже покрывало старое не выбросил, хотя Гарри настоятельно просил его избавиться от чужой изношенной вещи с уродскими узорами. Ему всегда было плевать на свой комфорт. Только рамка с колдофото выдавала, что он всё же простой человек, а не бездушный инфернал. Гарри взял её в руки и с любовью провел по краю, вглядываясь в их счастливые лица. В тот день к ним заглянул Сириус, купивший новую колдокамеру. Он щелкал всё, что попадалось ему на глаза, но больше всех по душе ему пришлись живые модели, поэтому у Гарри была целая серия их с Томом карточек, на которых они беззаботно смеялись, бросали в воду камушки и сидели под ракитой. Значит, вот какое колдофото рассматривал Том, напиваясь в одиночестве? Сердце Гарри снова сжалось от боли. — Помнишь этот день? — вырвал его из воспоминаний голос Тома. — Да, — прошептал Гарри, погладив бумажного Тома по коротким волосам. В тот год он особенно сильно переживал из-за внешности и состриг свои прекрасные кудри. — Тогда всё казалось таким простым, впереди было лишь счастье и радость, новые знакомства, целый новый мир. — Жизнь оказалась вовсе не такой, какой мы её представляли, — Том протянул руку и пропустил прядь волос Гарри сквозь пальцы. — Но теперь всё наладится. Я приложу все усилия. Он достал вторую руку из-за спины и перед Гарри оказался массивный браслет в виде змеи. Несколько завитков блестели серебристыми чешуйками, глаза-рубины сверкали как живые. Она была похожа на сережку Гарри, только в гораздо большем размере. — Какая красота, — восхитился Гарри. — И сколько магии в нем! Что это? Ему сразу захотелось достать свои очки для артефактов и хорошенько рассмотреть переплетения чар. — С этим браслетом ты можешь не беспокоиться, что кто-то причинит тебе боль, — Том осторожно взял его за руку, задрал широкий рукав мантии и что-то шепнул на парселтанге. Змея тут же ожила и обвилась вокруг предплечья Гарри: теплая, легкая, почти не ощутимая на коже. Том провел пальцами по руке с браслетом и шумно выдохнул. — Она будет тебя защищать. Её яд для тебя безвреден, для других смертелен. Чем больший страх ты будешь испытывать, тем быстрее она будет реагировать. — Потрясающе, — Гарри пощекотал голову змейки, и та доверчиво потерлась о палец. — Такие мощные чары, Том! Она же почти разумная! Как ты… Ты сам сделал? — Да, — Том снова начал перебирать его волосы, пропускать сквозь пальцы и ловить их. — Так мне будет спокойнее, когда меня нет рядом. Не снимай её, пожалуйста. — Обещаю, — Гарри невольно провел и по сережке, которую не снимал с самого первого дня, как получил. Теперь на нём было слишком много змей, но это лишь успокаивало, заставляло ощущать глубокое удовлетворение где-то в душе. Он задрал руку, любуясь переливами чешуи в свете солнца, и услышал, как Том снова тихо вздохнул. — Так красиво… А если я испугаюсь, к примеру, собаки — она и собаку укусит? — забеспокоился он. — Нет. Она понимает, какой именно страх ты испытываешь и на кого он направлен. К тому же я напоил её своей кровью. Где бы ты ни был, я смогу туда попасть и забрать тебя. — Сомневаюсь, что если меня посадят, к примеру, в Азкабан, ты сможешь туда попасть, — хитро прищурился Гарри. — Если они не додумаются снять браслет, то попаду, — странным голосом сказал Том. — А если даже снимут, я от их острова камня на камне не оставлю и всё равно заберу тебя. Гарри засмеялся, запрокинув голову. Конечно, Том шутил, но всё равно было безумно приятно получить от него такой подарок и признание, что он готов ради него разрушить даже стены тюрьмы. — Спасибо, Том, — Гарри собрался с силами, поднялся на дрожащие ноги и крепко обнял его за шею, совсем как раньше. — Я так рад, что ты жив, что с тобой всё в порядке и что ты снова со мной. Прости, что вел себя как неблагодарная свинья. Я должен был подумать, что ты имеешь право отправиться в свою собственную жизнь, реализовать свои собственные мечты, а не нянчиться со мной. Я очень рад, что несмотря ни на что ты всё ещё… Заботишься обо мне. — Нет, тебе не за что извиняться, — Том с тихим стоном прижал его к себе за талию и привычно зарылся лицом в волосы. — Я ведь не поэтому ушел. Однажды я расскажу тебе правду, обещаю, но сейчас слишком рано. Я жалею, что ушел, я бы так хотел всё исправить. — Но Том, — возразил Гарри, стыдливо пряча полыхающие щеки у него на груди. — Зато посмотри, как мы повзрослели. Ты теперь богатей и важная шишка, я научился жить без своры домовиков и золотых ложек, научился зарабатывать своим трудом, научился ценить то, что имею. Пожалуй, эти восемь лет были необходимы, чтобы мы оба получили свои уроки. Поначалу я взвился, но ты ведь был прав: ситуация зеркальная. Когда-то я от всего сердца хотел тебе помочь и поделиться с тобой всем, что имею, а ты с трудом это принимал. Теперь я оказался на твоем месте. Пожалуй, главный урок для меня — что стоит с благодарностью принимать помощь и не бросаться в открытое море, не умея плавать. Гарри долго размышлял над ситуацией и пришел к выводу, что Том и Адриан были правы. Как бы он выжил в той комнатушке? С людьми, с которыми никогда в жизни не разговаривал, не знал, чем они живут, что едят, что ценят. Ему бы в голову не пришло спрятать свою одежду и украшения, он понятия не имел, сколько стоят его мантии, все они остались из той, другой жизни, когда ему стоило лишь ткнуть в каталог пальцем и нужные вещи появлялись у него наутро, идеально сидящими по фигуре. До двадцати пяти лет он не знал даже о том, сколько стоят его походы в салон, сколько стоит обувь, еда, предметы интерьера. Он никогда не считал деньги: он просто расписывался в чеке, и всё присылали домой. А потом Сириус всё проиграл и оказалось, что он больше не может по щелчку пальцев получить всё, что захочет. Он сосредоточился на работе, остатки денег вложил в свою лавку, два года работал без продыху, ему было не до салонов и мантий. Если бы он отказался от привычного образа жизни, если бы озаботился жить экономно, как другие волшебники, если бы сам готовил еду, а не заказывал из ресторанов, если бы не позволял себе домработницу, садовника, то может и не оказался бы в такой ситуации. Расплатился бы с долгами, и дом бы не забрали. Но он не представлял, как делать всё самому, поэтому до последнего жил так, как привык, ещё и жалел себя. Нет, эти годы, особенно последний, стали для него очень важным уроком. Научили ценить всё, что у него есть. — Может, ты и прав, — прошептал Том в его волосы, легонько покачивая в руках. — Я тоже получил много уроков. Пожалуй, главный урок в том, что никакие деньги не заменят личного присутствия, что если что-то упустишь, то это уже навсегда. Поэтому знаешь… К черту дела. Сегодня я останусь с тобой. Пойдем, прогуляемся по магазинам, вместе выберем шторы и скатерти, вместе присмотрим мебель, потом трансгрессируем в заповедник в Абердине и поужинаем прямо на обрыве. Как тебе план? — Отлично! — просиял Гарри. — А у тебя не будет из-за этого проблем? Том был вечно занят, а без него было не так весело заниматься покупками в дом. Наверное, поэтому Гарри решил отложить это и заняться полами и фасадом. — Нет, всё будет в порядке. Просто медленнее, чем я ожидал, но это не смертельно. Пойдем, — он подождал несколько секунд и выпустил Гарри из объятий. — Ой, а как же Альберт? — Гарри совсем успел о нем позабыть. — Я должен объяснить ему… — Антонин ему объяснит всё, что нужно, — вся мягкость из голоса Тома сразу испарилась. — Или ты хотел провести время с ним? Гарри зарделся и опустил взгляд. Сегодня он собирался поужинать с Альбертом после того, как они закончат осмотр дома, и дать понять, что не против… углубления их отношений. Но теперь, прислушавшись к себе, понял, что не хочет менять прогулку с Томом на ужин с Альбертом. Потом. Альберт долго будет в поместье, момент обязательно ещё представится. — Раз уж ты отложил свои планы, то и я отложу свои, — решительно сказал он и протянул руку. Они зашагали к камину, но между ними снова повисла недосказанность, какое-то странное напряжение. — Том, почему тебе не нравится Альберт? — решился спросить Гарри, пока они ещё не перенеслись на Аллею. — А почему тебе он нравится? — ответил тот вопросом на вопрос. — Эм, — Гарри скользнул пальцами под рукав и потеребил змейку за хвост. — Он добрый, умный, у нас с ним много общего, и он… «Красивый», — хотелось бы ему сказать, но он не посмел. Когда он впервые увидел Альберта, у него дыхание перехватило и ладони вспотели. Тогда он ещё не догадывался, что его организм всё же способен на определенные реакции: он давно уже смирился, что плотские наслаждения ему недоступны. И вдруг как гром посреди ясного неба: красивый мужчина пробудил в нём томление, тягу ощутить его сильные руки на себе. Гарри не очень понимал, что нужно делать дальше. Они с Альбертом подружились, и если бы не Адриан, Гарри до сих пор бы не подозревал, что Альберт тоже что-то к нему испытывает. Как такое вообще можно понять? Он вёл себя дружески, не писал ему любовных писем, не делал пошлых намеков и комплиментов, как это часто происходило с ним в школе. Может, если бы не Том, Гарри научился бы выявлять любовный интерес и все эти скрытые намеки, но Том безжалостно отпугивал от него всех, кто пытался привлечь внимание, и почти двадцативосьмилетний Гарри являлся полным профаном в амурных делах. Адриан говорил, что Альберт смотрит на него, как голодный пес на косточку. Гарри вообще не понимал, как это можно заметить. Для него взгляд Альберта всегда был нежным, понимающим и добрым. Может, голодный пес таился где-то там, в изгибе бровей или в особом прищуре, которые были видны другим, но не ему? Адриан научил, как проверить. Около месяца назад они с Альбертом обедали в его офисе, прямо в мастерской, любуясь картинами, после перешли к десерту, и Гарри, как было сказано, с замиранием сердца слизнул сливки с глянцевой вишенки, а затем медленно обхватил её губами. Адриан убил на него три вечера подряд, пока не научил делать это красиво и не сливаться лицом с самой вишней. Взглянув на Альберта из-под ресниц, Гарри наконец опознал этот «голодный взгляд». Вид у него был такой, словно прямо сейчас над ним можно взрывать фейерверки — он их не услышит. Он пристально следил за губами Гарри, приоткрыв рот, и не замечал, что его поймали с поличным. Тогда Гарри испугался. Отчего-то этот взгляд показался ему неприятным и отталкивающим, словно его действительно хотят сожрать. Но за месяц остыл, привык, научился принимать чужое желание, как что-то естественное и вовсе не опасное. И раз уж их влечение было взаимным, и Гарри собирался чуть подтолкнуть их отношения вперед, то Том должен об этом знать? Он всё равно узнает, но если это случится позже, он будет злиться. — Знаешь, я, кажется, испытываю к нему что-то, — набрав в грудь воздуха, Гарри сразу с головой нырнул в холодную воду. — Я ещё не знаю что: симпатию, желание или это просто мимолетное помутнение, но… Что-то есть, и я собираюсь выяснить, что именно. — Том ничего не сказал, только молча смотрел своим странным взглядом, и Гарри заговорил быстрее, чувствуя, что смущение всё же разлилось по щекам, а сердце заколотилось. — Мы с тобой никогда не обсуждали… эм. Я не… Ты знаешь, что я никогда… Он чувствовал себя полным идиотом, хотелось просто умереть от стыда на месте. Он переоценил свою способность говорить на такие темы откровенно. Девственник проклятый! — Ты никогда не испытывал влечения, а теперь что-то в тебе откликается на Альберта? — спросил он, подцепив пальцами подбородок Гарри. — Посмотри на меня, Гарри. Тут нечего стыдиться. — Я сейчас умру, не заставляй меня смотреть тебе в глаза, я жалок, я знаю, — всхлипнул Гарри, крепко зажмурившись. Почему-то всё, что было связано с интимными темами, вызывало в нём стыд такой силы, что контролировать себя не получалось. К Адриану он привык, потому что тот постоянно сыпал ужасными пошлостями, с Альбертом — смирился, потому что долгое время настраивал себя. С Томом же… — Ты не жалок, — интонации Тома снова стали нежными, мягкими, пальцы осторожно погладили кожу. — Всё нормально, Гарри. Ничего не было нормально, от его нежности, прикосновений стало только хуже. Гарри вдруг всем телом ощутил его близкое присутствие: жар его сильного тела, его тонкий, свежий аромат, волны его яркой, манящей магии. Его тело просыпалось от долгого сна и с каждым днём подкидывало ему всё новые сюрпризы. Гарри отшатнулся и спрятал пылающее лицо в ладонях. — Давай не будем это обсуждать, ладно? — униженно попросил он. — Я не готов с тобой об этом говорить. — Хорошо, не будем, — Том отошел на шаг. — Но когда ты будешь готов, смело можешь всё мне рассказать. Я прекрасно знаю, что ты девственник, Гарри. — Откуда? — Гарри от неожиданного заявления убрал руки и всё же поднял на него взгляд. Том выглядел спокойным, не насмехался, но глаза тлели на лице, как два уголька. В них было что-то непривычное, завораживающее. — Это довольно очевидно, не обижайся, — слегка улыбнулся Том, но взгляд его стал ещё более волнующим. — К тому же я в курсе особенностей твоего организма. Я знаю о тебе больше тебя самого. Было ожидаемо, что рано или поздно ты захочешь близости, как все остальные люди. Девственник, близость. Эти слова из уст Тома звучали ещё более смущающими, чем были на самом деле. Гарри предпочел бы оказаться в Запретном лесу среди стада злых кентавров, чем продолжил этот разговор. — Если ты сейчас не замолчишь, я сбегу в самый опасный квартал магического Лондона, лягу там на мостовую и начну умолять убить меня, — заявил Гарри, выполняя дыхательные упражнения для усмирения разбушевавшегося организма. Чем дальше он стоял от Тома, тем это было легче. Его взгляд заставлял Гарри чувствовать себя так, будто земля под его ногами горит, и нужно куда-то бежать, двигаться, лишь бы не обжечься. — Хорошо, я молчу. Прости. Давай мы пойдем в кафе Флориана Фортескью, я куплю твоё любимое мороженое с печеньем и шоколадной крошкой и даже притворюсь, что покупаю себе двойную порцию мятного вовсе не потому, что ты его постоянно воруешь, — с легкой улыбкой сказал Том. — Я не ворую, — вскинулся Гарри. — Я просто каждый раз жду какого-то вкуса, а оно всё как холодная зубная паста! Как вообще его можно любить? — Да-да, убеждай себя в этом и дальше. Давний спор о странной любви Тома к мятному мороженому очень хорошо его отвлек. Это же его друг, с которым они спорили до хрипоты о том, что квиддич — не бессмысленная игра, с которым вместе спали до тринадцати лет, с которым кидались кашей в Сириуса и сбегали в Запретный лес после отбоя. Это его Том. Он может говорить с ним о чем угодно, с кем ещё, если не с ним? Но не сейчас и не в ближайшее время точно. — Ладно, идем, — Гарри подошел к камину и зачерпнул из горшка горсть летучего пороха. — Но не надейся, что я не отомщу. После кафе отправимся выбирать тебе мебель, и я заставлю тебя сидеть на каждой кушетке и каждом кресле, а после… мы будем выбирать ткань обивки, — зловещим шепотом предупредил он Тома. — Готов принять наказание, — ярко улыбнулся тот, и Гарри замер, любуясь этой улыбкой, как завороженный. Она не была какой-то особенно красивой, скорее странной и неэстетичной из-за сильно выпирающих клыков. За эти годы улыбка Тома не изменилась, но именно сейчас Гарри понял, что ни одна другая с ней не сравнится. Он её так обожает, что внутри всё переворачивается.***
Дальше день шёл просто отлично. Гарри смеялся, таскал Тома из магазина в магазин, а Том был покорным и соглашался на любую мелочь, которую Гарри хотелось приобрести для поместья, будь то странная ваза, куча круглых подушечек или настоящая мандрагора в горшке. В посудной лавке они застряли надолго. — Посмотри, Том, у бабушки были такие чашки, — ахнул он, увидев на полке чайный сервиз на шесть персон. — Помнишь, мы с тобой разбили одну чашку и попытались склеить её волшебным клеем? — Помню, — улыбнулся Том, коснувшись его руки. — Ты приклеил свои пальцы к столу, а у меня склеились волосы. Это были рождественские каникулы после третьего курса. — Бабушка так кричала, — засмеялся Гарри. — Господа, вас интересует королевский сервиз? — тут же возник перед ними улыбчивый продавец. — Ручная подглазурная роспись, золотая кайма по ободку, коллекционное издание с индивидуальным номером! Отличный выбор для тех, кто имеет вкус. — Нет, — отмахнулся Гарри. — Коллекционный фарфор — это лишь повод для ссор. Мы ищем что-то более современное, лаконичное и не такое пестрое, не штучное, чтобы можно было докупить предметы. У продавца улыбка прилипла к губам, и Гарри его понимал. Если состоятельные маги отказываются от коллекционных вещей, значит в мире происходит что-то неладное и скоро он останется без работы. — Да? — прошептал Том, и после кивка Гарри добавил: — Несомненно, мы ищем что-то… не пестрое. — А что конкретно вы ищете? — спросил продавец. — Чайные сервизы, отдельные чашки, с блюдцами или без? — А что конкретно мы ищем? — спросил Том у Гарри. — Мы ищем чайные пары, — начал перечислять Гарри. — Набор тарелок на двадцать персон, хрустальные бокалы для вина, для шампанского, для крепких напитков, столовое серебро, несколько подносов, тоже желательно из серебра… Глаза продавца загорелись радостью, а глаза Тома, наоборот, ужасом. — Если ты пригласишь на ужин партнеров по бизнесу, ты их из чего кормить будешь? — спросил у него Гарри. — Из щербатых тарелок, оставшихся от мистера Грина? — Действительно, — задумчиво кивнул Том. Продавец засуетился, показывая разные образцы из столовых гарнитуров, Том растерянно кивал на каждый, а потом смотрел на Гарри и просил показать следующий. — Неужели тебе самому совсем безразлично? — спросил у него Гарри, пока взмыленный продавец убежал в кладовую. — Ты только посмотри на это убожество! Что это за нелепые цветы на кайме, это же дурновкусие! — Я не понимаю, какая разница с чего есть, — пожал плечами Том, вертя в руках тарелку. — Для этого у меня есть ты. Ты ведь не позволишь мне ударить в грязь лицом перед деловыми партнерами, правда? — Ни за что, — широко улыбнулся Гарри. Том в магазине посуды выглядел как первокурсник в запретном лесу. Продавец уже понял, что решение за Гарри, и начал расстилаться только перед ним. В итоге они купили больше ста предметов посуды в классическом греческом стиле, и Гарри остался очень доволен. — Доставьте всё в поместье Сады Афины, — махнул он продавцу. — Конечно, господин, — закивал довольный продавец. Том расплатился чеком, и продавец почтительно сказал: — Ждем вас снова, Лорд Волдеморт, — он поклонился и посмотрел на Гарри. — И вашего жениха? — Я не… — начал было Гарри, но Том подхватил его под руку. — Непременно посетим вас снова, — и потянул Гарри за собой. — Том! — возмутился Гарри, едва они вышли на улицу. — Ты что наделал? Ты знаешь, как быстро слухи разносятся? Уже завтра все продавцы Косой Аллеи будут думать, что в Садах Афины живет пара! Большинство из них меня знает, что они подумают? — И что с того? Подумают, что твой жених вернулся из долгой поездки и вы скоро поженитесь, — усмехнулся Том и приобнял Гарри за талию. — Зато никто не будет к тебе приставать. Или ты стыдишься такого мужа, как я? — Это… Нет, я не стыжусь тебя! Уверен, ты будешь отличным мужем, — Гарри вспомнил, как к нему обратился продавец. — Ладно, но что это за Лорд Волдеморт? Ты получил титул? — Взял псевдоним, — Том, не отпуская, потянул его дальше по улице. — Да, но это титул, — с нажимом сказал Гарри. — И что? — хмыкнул Том. — Захотел и взял. Кто меня остановит? — Действительно, — нахмурился Гарри. Сейчас титулы не присваивали, только древние семейства передавали их по наследству, и это была всего лишь формальность, как приставка к имени. Если Том захотел называться лордом, то никто не имеет права ему запретить это делать. Юридической силы титул больше не имел лет уже как сто. — Значит, Волдеморт? — хихикнул он. — Полёт смерти… Красиво, мне нравится. Тебе подходит. — Это также анаграмма моего полного имени, — подмигнул ему Том. — Вот выпендрежник! — рассмеялся Гарри. На магазине посуды они решили остановиться: близился вечер, и пора было подумать об ужине. Над Абердином лил дождь, небо стало серым и унылым, и Гарри предложил поужинать в ресторане. — Мы одеты неподобающе, — Гарри критическим взглядом окинул свою повседневную мантию, потом мантию Тома и решил: — Отправимся в «Золотого Дракона». Там не строгий дресс-код и еда приемлемая. По крайней мере была, когда я ужинал там два года назад… Он вдруг подумал: а работают ли его любимые рестораны? Может, там уже всё изменилось? Да его теперь и не узнает никто, никто не скажет: «Мистер Блэк, добро пожаловать, ваш любимый столик ждет вас». Раньше он часто бывал в «Золотом Драконе», преимущественно потому, что там любили собираться деловые волшебники, и никто не подходил к нему каждую минуту, чтобы сквозь зубы поздороваться. Одноклассники и приятели хоть и недолюбливали его, всё же всегда были вынуждены соблюдать формальности. Многие из них после краха дома Блэк даже ни разу не поздоровались с Гарри, при случайной встрече они просто проходили мимо с надменным видом. — Тебя что-то расстроило, — заметил Том. — Нехорошие воспоминания, — успокаивающе погладил его по руке Гарри. — Вспомнил наших одноклассников. Надеюсь, мы никого из них не встретим. Меня раздражают их ехидные взгляды. Как же, наследник Блэков стал нищим, потерял всё семейное наследие, артефакты и библиотеку… На самом деле большую часть семейной библиотеки Гарри успел спасти и спрятать в сейфах Гринготтса, как и некоторые фамильные артефакты, архив, драгоценности и даже посуду с гербом. — Нет, так не годится, — заявил Том. — Не позволю никому испортить нам день. Давай, идем. — Куда? — только и успел крикнуть Гарри, как они трансгрессировали. Отдышавшись после резкого перемещения, Гарри открыл глаза и увидел до боли знакомую витрину. — Это же… — прошептал он, оглядываясь по сторонам. Знакомая широкая улочка совсем не изменилась за годы. Этот небольшой магический квартал на юге Англии был закрыт для большинства волшебного населения. Им и делать тут было нечего: все лавки, что здесь располагались, были им попросту не по карману. Ювелирные украшения, модную одежду, редкие артефакты и ингредиенты, предметы искусства — всё это можно было найти именно здесь, на Аллее Роз. — Я помню, как ты таскал меня по местным магазинам, — с тихой грустью сказал Том. — Я тогда не знал, как буду скучать по твоим шопинг-турам. — И зачем мы здесь? — Гарри начал догадываться и сам. — Купим самые дорогие мантии и отправимся ужинать в «Авалон», — Том подмигнул ему заговорщически. — Чтобы наши бывшие однокашники от зависти все локти себе искусали. — Но… — Я не приму отказа, — Том сразу понял, что Гарри собирается возражать. — Ты когда-то покупал мне самые дорогие мантии и не позволял отказаться. Теперь я хочу тебя побаловать. Ты можешь купить всё, что захочешь. Гарри подавил возражения. Он уже принял, что не стоит отказывать Тому, но гордость всё ещё скулила где-то на краю сознания. — Хорошо, — смиренно вздохнул он. — Но я тебя разорю, обещаю. — Не получится, даже если ты решишь скупить всю Аллею Роз, — снисходительно посмотрел на него Том. — Идем. Я позволю тебе выбрать мне мантию, это тебя приободрит? — Ещё бы не позволил! — Гарри со смехом дернул его за рукав обычной, пусть и дорогой ткани черной мантии. — У тебя же совсем нет вкуса! Если ты позволишь мне сменить весь твой гардероб, я… — он замялся, потому что предложить Тому ему теперь было нечего. — Выйдешь за меня? — вдруг серьёзно посмотрел на него тот. — Что? Гарри растерянно заморгал ресницами, думая, что ему послышалось. — Я шучу, — тяжело вздохнул Том и взял его ладонь в свою. — Ты можешь пообещать мне больше никогда не заставлять меня разбираться в оттенках ткани, как тебе такой обмен? — Пойдет, — Гарри кивнул, всё ещё пребывая в растерянности. Том и раньше делал такие заявления в шутку, часто представлял Гарри своим мужем, женихом или парнем, но именно сейчас это очень сильно его взволновало. Потому что раньше, в школе он думал, что ему обязательно подберут невесту, и шутки Тома очень его веселили. А теперь, когда он знает, что с девушками у него ничего не выйдет, а его самого привлекают мужчины… Пришлось сделать дыхательную гимнастику, чтобы усмирить буйное воображение. — Ладно, давай поспешим, — засуетился он, скрывая небольшой румянец. — Отправимся в «Краффер и Пеппер», классика всегда в моде. Новых веяний я не знаю, не хочу ненароком опозорить нас. — Я смутил тебя? — на ходу спросил Том, и Гарри отчетливо услышал улыбку в его голосе. — Даже не надейся, дорогой, — он бросил на него сердитый взгляд через плечо. А в голову сразу полезли смущающие мысли. Вспомнил он и про девственность, и про то, что Том заявил, что знал о теле Гарри больше него самого, и даже воспоминания о том, как сидел на его кровати. «Хватит!» — приказал сам себе Гарри, снова выполняя дыхательные упражнения. Двойной счёт на вдох через нос. Длинный выдох на восемь счетов. И снова: двойной счёт на вдох… С появлением Тома он стал слишком часто прибегать к этим упражнениям.