***
Гарри проснулся весь в поту и сначала не узнал потолок. Сон был странным и выматывающим, он бегал по комнатам дома на площади Гриммо и всё звал бабушку, а она не отвечала, скрывалась за углом, только её любимая красная мантия мелькала. Тогда он кинулся в дом у озера и позвал Тома, но увидел лишь его спину в камине. Опустив взгляд, он заметил кровавые следы на полу, а затем раздавленное сердце, которое всё ещё пыталось биться. — Нет, Том! — закричал он, но не услышал своего голоса. А потом появился тот парень и прошептал ему: «За что ты так со мной?» Гарри выскользнул из-под влажного одеяла, подбежал к окну, резко распахнул тяжелые шторы и судорожно выдохнул, согнувшись пополам. За окном был сад, который они с Барти с таким трудом приводили в порядок вчера. — Всё в порядке. Том вернулся, всё хорошо, — вслух проговорил Гарри и принялся за дыхательные упражнения. Он сосредоточился на своих переживаниях, представил, что стирает их заклинанием, и начал дышать на счет. Этот сон напугал его до слез, до потери контроля. Бабушка редко ему снилась, обычно перед тем, как случалось что-то плохое, будто бы хотела предупредить. Но в этот раз она даже не ответила ему, хотя он звал, чувствовал, что она где-то рядом. И Том… Его уход тоже часто снился Гарри, особенно в первые годы, но вырванное сердце? Да ещё и тот парень, которого бабушка первым притащила в их дом в качестве жениха. Гарри не помнил его имени, то ли Коди, то ли Кодрэд, но тот взгляд он запомнил надолго. Этот ненормальный ещё долго преследовал Гарри на разных вечеринках и светских сборищах. Он писал ему письма, которые Гарри выбрасывал, не читая, присылал подарки, которые сгорали в камине сразу же. Караулил у дома и засыпал цветами. За год он так его достал, что Гарри сдался и позволил Тому разобраться с ним по-своему. Что уж он там сказал или сделал, Гарри не знал, но парень отстал от него навсегда. Лишь спустя годы он понял, что просто разбил ему сердце, не дав себе возможности узнать его получше. Гарри был так жесток к нему, грубил, смотрел свысока, нагло игнорировал и унижал. Он был настоящей тварью по отношению к влюбленному в него парню. Гарри решил тщательно записать сон и пойти к Адриану. Тот великолепно умел гадать, он точно сможет верно истолковать все знаки. Приняв долгий прохладный душ и принарядившись, он немного успокоился, хотя под кожей будто зудели тысячи маленьких насекомых. Что-то толкало вперед: убедиться, что с Томом всё хорошо, увидеть, дотронуться. Он ведь в порядке, он жив? Было совсем рано, Том наверняка ещё спал, но Гарри как ни пытался, не смог ничем себя занять и бросился в его покои. Робко постучав в дверь, он замер, проклиная себя за панические мысли, и уже было развернулся, но дверь распахнулась, и перед ним предстал заспанный Том в одном халате. — Гарри? — хрипло спросил он и широко распахнул глаза. — Гарри, что случилось?! — Прости, — Гарри совсем расклеился и просто бросился ему на шею. — Прости, что разбудил. Это просто плохой сон. Горячее тело под руками немного успокоило мандраж, но стоило только вспомнить кровавые ошметки на полу, пытающиеся сокращаться, как страх снова сковал по рукам и ногам. Гарри вцепился в него и крепко зажмурился, с трудом сдерживая слезы. У него никогда не было вещих снов, просто все эти мысли о замужестве, разногласия между Альбертом и Томом, подозрения причастности бабушки к исчезновению друга — всё это заставило его мозг выдать вот такой странный кошмар. — Ну что ты, милый мой, всё хорошо, я здесь, я рядом, — Том легко подхватил его под колени и прижал к себе. Дверь за ними с грохотом закрылась, и Гарри ощутил, что его куда-то несут. — Всё будет хорошо, обещаю. Гарри сразу почувствовал себя совсем маленьким. Когда он просыпался в школе один на большой кровати с плотным пологом и ему было страшно, он звал Тома, и тот сразу к нему приходил. Вот так же обнимал, успокаивал, убеждал, что всё будет в порядке. И Гарри чувствовал себя в безопасности, верил ему. Он так невыносимо скучал по этому. Том осторожно опустил его на свою кровать, лег рядом и обнял, а Гарри сразу прижался к нему, обхватив руками за пояс и спрятав лицо у него на груди. Давно он не позволял себе такой слабости. Давно уже никто вот так его не обнимал. Сириус пытался, но Гарри ему не позволял. Он не мог показать слабость рядом с крёстным, потому что Сириусу самому требовалась поддержка. Гарри старался быть для него опорой, а вот для себя самого опоры не нашел. Альберт мог бы стать такой опорой, но… Даже рядом с ним Гарри не хотелось выглядеть настолько ранимым и раскрытым. Кажется, ни один человек никогда не сможет заменить ему Тома. — Что тебе приснилось, Гарри? — мягкий голос Тома и его теплые пальцы, перебирающие волосы, совсем разнежили одеревеневшее тело. Его окружал запах Тома, было тепло и уютно, полумрак комнаты скрывал некрасивую красноту под глазами. — Ты ушел, — прошептал Гарри. — Но не как обычно. Ты оставлял кровавые следы, а на полу лежало твоё вырванное и раздавленное сердце. Я испугался, что это плохой знак. Прости. Это всё Адриан со своими знаками. Я никогда в это не верил, ты же знаешь. — Не извиняйся, — Том выдохнул ему в волосы и потерся о них щекой. — Хорошо, что ты пришел ко мне. Я рад. — Я тебя разбудил, — всхлипнул Гарри. — А ты ведь и так мало спишь. У тебя очень много дел. — Я всё равно уже проснулся. К тому же ты знаешь, что я всегда приду тебе на помощь, несмотря ни на что, — нежно ответил Том, буквально разрывая сердце Гарри в клочья этой нежностью. — Твой сон — это просто сон. Я больше не уйду, и никто не сможет мне навредить, я клянусь. Моё сердце могу вырвать только я сам, чтобы подарить его тебе. — Том, — Гарри несмело улыбнулся в его грудь и вдруг понял, что она… Абсолютно голая. Тонкий чёрный халат Тома распахнулся на груди, и теперь он прижимался к его горячей гладкой коже. Лежа с ним в обнимку. В его кровати! Мышцы проступали очень отчетливо, Гарри мог ощутить их своей щекой, мог дотронуться, мог слегка повернуть голову и просто прикоснуться губами… Щеки неизбежно запекло смущением, недавняя дрожь паники сменилась чем-то другим, более пугающим. — Что? — Том снова пропустил его волосы сквозь пальцы и шумно вздохнул. — Это правда. Гарри заерзал, стараясь немного от него отстраниться, но сделать это незаметно оказалось невозможно. После пережитого страха из-за кошмара, Гарри вдруг подумал, что должен как-то поговорить с ним, подобрать слова, чтобы всё объяснить. Он не хотел, чтобы Том начал его сторониться из-за… неконтролируемых реакций организма. Он не хотел его потерять, ещё и так нелепо. — Но ведь однажды всё изменится, — он снова прижался к горячей коже, пряча стыд и румянец. — Ты встретишь девушку, влюбишься, и твоё сердце станет принадлежать ей. Гарри решил начать издалека. Сильно издалека. Настолько издалека, что сам себя не понял. — Не беспокойся об этом, — сердце Тома сильно застучало под ухом Гарри. — Никто в моей жизни не станет важнее тебя. — Но… — Гарри подумал об Альберте. Разве он когда-то сможет стать ему важнее Тома? Они знакомы уже два года, и их отношения всё ещё не такие тесные, между ними нет таких понимания и доверия. И неизвестно, будет ли вообще. Тома не было восемь лет, а Гарри всё равно сразу же кинулся к нему в объятия, сразу доверился. Альберту Гарри не смог довериться, даже когда Келли заявился к нему впервые и начал грязно приставать. Скрыл даже то, что ему угрожали, если он не подчинится и не станет постельной игрушкой старика. Он не хотел втягивать его в неприятности, не хотел, чтобы Альберт пострадал из-за его невезения. Он не видел в Альберте того, кто сможет выстоять против всех невзгод, наоборот, он старался оградить его от проблем. Альберт был хорошим человеком, пусть и вспыльчивым, а его мастерская — местом, где можно отдохнуть от морского шторма. Ну а Том… Том сам был этим штормом. Он сам выяснял всё, что ему было нужно и сразу начинал решать проблемы, Гарри для этого вообще ничего не делал, только показывался на глаза. Том всегда так поступал, ему не требовались просьбы или слова, даже разрешение, он просто как таран выламывал все преграды и пëр вперёд, сметал всё и всех на своём пути, а Гарри был спрятан за его спиной и чувствовал умиротворение, потому что знал, что никто не сможет ему навредить. Это было эгоистично, это было недостойно настоящего наследника Блэков, недостойно сына аврора, но это было именно то, как Гарри себя чувствовал. За восемь лет без Тома он успел побыть сильным, успел сполна хлебнуть одиночества, горя и невзгод. И теперь было так невыносимо приятно и стыдно снова укрыться за другом… Кем это его делало? Слабаком? Ничтожеством, которое прячется за мощными спинами других? В самый первый день возвращения Тома его это сильно возмущало. Ему хотелось показать себя с лучшей стороны, хотелось бросить ему в лицо: я справился без тебя, ты мне не нужен! Но на самом деле… Это было вранье и нелепая гордость. Как бы он ни старался, как бы ни бился, а без Тома рядом всё было напрасным. Он справлялся, но чувствовал себя несчастным и никому не нужным. Он не был счастлив. Фамильная гордость гнала его вперед, но внутри он всё равно был совсем хлипким, как истлевшие давно кости тысячелетней мумии. — Но… что, Гарри? — прошептал Том, прерывая поток панических размышлений. — Что ты хотел сказать? — Наверное, рано или поздно настанет момент, когда мы всё же разойдемся, — с трудом проговорил Гарри, сильнее вцепившись в него. — Потому что у каждого из нас появятся другие люди, важные для нас. Но… Я хочу, чтобы ты знал, что ты всё равно всегда будешь для меня самым особенным. Гарри не станет тварью, которая присосется к другу, лишь бы получить своё счастье в ущерб ему. Может, растоптанное сердце из сна принадлежало вовсе не Тому, а ему? — Откуда у тебя такие мысли? — Том вдруг бесцеремонно перевернул Гарри на бок и заставил смотреть в глаза. — Что-то случилось? Гарри быстро зажмурился, чтобы не показать ему своей слабости. — Я просто хочу сказать, что если ты полюбишь кого-то, я буду за тебя рад, — слова царапали горло, не хотели выходить наружу. — Пожалуйста, Том. Можно просто полежать с тобой вот так, как раньше? Я не могу… Мне это нужно. Откровенная беседа не задалась. Как бы Гарри ни старался, а нужные слова никак не шли с языка, только жалкий лепет и обычные увертки. Казалось, если он признается, то всё рухнет, и он навсегда потеряет Тома. Он снова был жалким. Снова не смог откровенно всё рассказать. О том, как плохо себя чувствует, о непонятном притяжении, о желании уберечь Тома от самого себя. — Иди сюда, — Том просто притянул его к себе. — Мы не разойдемся, не переживай об этом. Я всегда буду твоим другом, что бы ни случилось. Не оставляй меня, хорошо? — Хорошо, — с трудом проговорил Гарри. Если Тому так сильно нужна его дружба, он не посмеет всё испортить. Гарри позволил себе просто прижаться к нему и ни о чем не думать. Все проблемы подождут хотя бы час.***
После завтрака Том отлучился по делам, а Гарри отправился на поиски Альберта. На этот раз он был настроен решительно, потому что дальше тянуть было невозможно, он только изводил себя. Это же совсем не страшно. Просто сказать о симпатии и пригласить на ужин, а потом будь что будет. Нельзя вечно плавать в бульоне из неуверенности и страха будущего. Альберт нашелся в восточном коридоре; вся мозаика на колоннах была почти закончена, полам вернули первозданный вид, и поместье сразу преобразилось. Всю последнюю неделю Гарри редко с ним виделся — боялся. Да и Том отчего-то злился, когда Гарри с ним разговаривал. Наверное, по привычке пытался защитить его, оградить от поклонников. В этот раз защита Гарри не требовалась, но Том продолжал упорствовать. Гарри это расстраивало. Он бы хотел, чтобы эти двое подружились, но Альберт и Том сцеплялись, как шишуга с книззлом, и приходилось как-то их останавливать. Гарри один раз даже в обморок специально чуть не упал, лишь бы не слышать их грызню. — Привет, вижу, ты почти закончил? — Гарри остановился неподалеку от реставратора, разглядывая его с ног до головы. Альберту очень шла его рабочая одежда. Штаны плотно облегали длинные сильные ноги, рубашка давала рассмотреть его торс. Гарри он сразу понравился, с первого взгляда, привлекательности Альберту было не занимать, но что-то внезапно насторожило Гарри. Он снова украдкой посмотрел на обернувшегося мужчину, увидел его улыбку, и в сердце словно воткнули острую иглу. Не то. — Да, сегодня к вечеру всё будет готово, — Альберт вытер руки о штаны, оставив на них белые пыльные разводы. — Отметим это событие? Приглашаю тебя в Авалон, заказчик хорошо мне заплатил. В Авалон с Альбертом? Гарри сразу представил, что они сидят с ним за столиком точно так же, как с Томом, держатся за руки, и его живот сковало льдом. Как же он был глуп! Это же было очевидно! Альберт был почти копией Тома! Похожие черты лица, волосы, телосложение. Гарри сразу привлекла именно внешность, уже потом он начал узнавать его, подпустил к себе ближе. Всё это время он пытался заменить Тома Альбертом, но ничего не получалось, потому что Альберт — другой человек. Получается, всё, что он чувствовал к Альберту — это просто самообман? Ведь когда он улыбнулся, Гарри с болезненной ясностью понял: это подделка. Это не то, чего он хочет, от этой улыбки не сжимается сердце и не дрожат колени. — Гарри? Что случилось? — Альберт заметил изменения на его лице и нахмурился. — Прости! — выпалил шокированный своим открытием Гарри, набравшись смелости. — Прости меня, Альберт. Я понимаю, что нравлюсь тебе, но… Я не могу ответить тебе взаимностью. — Что? — Альберт выронил из рук мастерок, которым замазывал швы. — Я знаю, что ты ждал и надеялся, прости, что мне потребовалось столько времени, — склонил Гарри голову. — Я очень долго размышлял и понял, что не могу. Прости. — И как ты это понял? — искаженным голосом спросил Альберт, шагнув к нему. — В постели с Риддлом? — Нет! — Гарри отшатнулся в ужасе. — Нет, я никогда… Я ни с кем и никогда. Я думал, что ты можешь стать… особенным. Первым и последним. Но сейчас осознал, что не могу так с тобой поступить. Ты очень хороший друг, я не стану тебя обманывать. — Столько лет я ждал, пока ты созреешь, — прорычал вдруг Альберт, с силой ударив по колонне кулаком. — Столько лет терпел. И теперь ты заявляешь, что я — хороший друг, и ты не можешь так со мной поступить? — Прости! — взмолился Гарри, глядя в его перекошенное от злости покрасневшее лицо. — Мне жаль, что я такой болван! Я ведь ничего не понимал сначала, думал, мы просто дружим, а потом… Потом мне показалось, что из нас получится отличная пара. Ему казалось, что два года — не такой уж большой срок. Он и представить не мог, как сдерживался Альберт всё это время. Наверное, для него один месяц казался годом, в то время как Гарри совсем не замечал его терзаний. — Так что же изменилось? — воскликнул Альберт так громко, что захотелось сжаться в комок. — Дай догадаюсь! Вернулся этот твой ручной дементор, и ты снова скачешь вокруг него, будто у него волшебный хуй! Щеки запекло от румянца, Гарри отступил от разъяренного мужчины и весь сжался. Бабушка так же на него орала. В такие минуты ему хотелось просто исчезнуть. — А ну пасть захлопнул, пока я тебе её на жопу не натянул! — из-за поворота выскочил встрепанный Барти с палочкой в руке. — Пошел ты нахуй, — Альберт тоже выхватил палочку и сжал её до хруста в пальцах. — Прекратите, — Гарри закрыл уши руками и вжался спиной в стену. — Выметайся отсюда! Никто не смеет кричать на мистера Поттера! — Барти принял боевую стойку. Альберт замер, глядя то на Барти, то на Гарри. Его палочка дрожала, вена на виске пульсировала как бешеный червь, глаза горели от ярости. — Хорошо, я уйду, — процедил он сквозь стиснутые зубы и посмотрел на Гарри как раненый зверь. — Но мы ещё увидимся. Я люблю тебя и буду бороться. — Прости… — Гарри сполз по стене на пол и обхватил голову руками. — Прости, Альберт. Прости, прости, прости! Тот фыркнул и развернулся. Эхо его шагов отдавалось в ушах Гарри набатом. Вот к чему был этот сон. Гарри снова разбил чьё-то сердце, даже не осознав толком, как делал всегда. Что он за монстр такой? — Мистер Поттер, вы в порядке? — Барти присел перед ним на корточки. — Не знаю, — прошептал Гарри. — Барти, скажи, я чудовище? Я два года не замечал, что он влюблен в меня. Может, мне так было удобнее? Может, я просто монстр, который пользуется чувствами других? — Ох, мистер Поттер, — по-доброму улыбнулся Барти. — Я видел настоящих монстров, поверьте, вы — не один из них. Даже если он был влюблен — это его проблемы, а не ваши. Разве можно винить себя за то, что не смогли полюбить в ответ? — Нельзя, — покачал головой Гарри. — И всё равно мне стыдно. С самого начала для него был только Том. Только его Гарри любил по-настоящему, но так и не понял, что это за любовь. Да и как бы это произошло? Они были вместе с самого детства, Том воспринимался как часть тела, часть души. Гарри никогда не испытывал потребности поцеловать его, прижаться к нему с тем самым интересом. Его любовь была по-детски невинной, оттого казалась дружбой. Гарри просто не мог взглянуть правде в глаза, не мог признать, что его лучший друг, его почти что брат на самом деле нужен ему во всех смыслах, и как пара — тоже. Потому что не знал, куда смотреть. И только когда организм созрел, он благодаря Альберту понял, что с ним происходит. И благодаря голой спине Тома. И голой груди. Мерлин, он же прижимался к его коже! В его кровати! Как он не умер там же — загадка. Из-за кошмара Гарри был несколько отстранен от физической стороны взаимоотношений. — Не берите груз на душу, — Барти помог ему подняться на ноги. — Он остынет, и вы с ним поговорите. Всё наладится, вот увидите. Разве можно на вас злиться? Гарри слабо улыбнулся и кивнул ему. Да, с Альбертом всё наладится, он успокоится, остынет. Он всегда остывает. А что делать со своими чувствами к лучшему другу? Гарри посмотрел на кольцо, которое Том так и не снял. Вот почему его сердце так трепетало, когда тот надевал на него кольцо, когда предлагал выйти за него. Всё странное и непонятное разом обрело смысл: он влюблен в Тома. Опыта в подобных делах у него не было, да и казалось странным вдруг начать вести себя иначе. И что скажет сам Том? Гарри даже не знал, был ли у него кто-то, нравятся ли ему мужчины? Страх снова сжал грудную клетку. Гарри как наяву увидел яркую картинку: он, красный, как флаг Гриффиндора, робко его целует, а Том смотрит со своим обычным спокойствием и мягко говорит что-то вроде: «Гарри, я тебя люблю, но такими вещами принято заниматься с настоящими супругами. Не расстраивайся! Если хочешь, можешь целовать, я потерплю». И Гарри уползает в свою комнату, униженный и жалкий, рыдает, а потом выбрасывается из окна. Падает на клумбу, ломает ногу и сидит ревет, только уже со сломанной ногой, измазанным в земле лицом и со свернутым набок носом. Его даже передернуло. Он ни секунды не сомневался, что Том обязательно бы потерпел ради него. И это разбило бы сердце Гарри на мелкие осколки. Нет, нельзя говорить такое в лицо, нужно аккуратно вызнать у Антонина, был ли кто-то у Тома и какого пола. А дальше… Дальше Гарри придумает план получше. Пока что он собирался только сохнуть по лучшему другу тайком и лить тонны слëз над их совместными колдофото.***
Антонин постучал в дверь кабинета босса, весь вибрируя от нетерпения. — Входи, — услышал он с той стороны и ввалился внутрь. — Он отшил Голдштейна! — воскликнул Антонин, широко улыбаясь. — Барти мне только что рассказал! Они целый час гуляли и ели мороженое, чтобы мистер Поттер успокоился! Босс отложил на стол пергамент и уставился на него такими глазами, будто увидел воскресшего шамана культа Вуду, которого лично закопал в могилу. — Повтори? — попросил он. — Мистер Поттер отшил Голдштейна! — радостно повторил Антонин. — Сказал: «Я не могу ответить тебе взаимностью!» Он так не радовался даже когда удавалось заполучить очередную красотку в свою постель. Антонин запретил себе кричать и прыгать, но не смог удержаться от удовольствия сообщить боссу новости. — Как это произошло? — на лице босса не дрогнул ни один мускул, только глаза засверкали. — Барти сказал, что мистер Поттер подошел к этому пиздюку, ой, простите, — Антонин осекся, но босс только махнул рукой, поощряя. — Так вот, мистер Поттер сказал этому пиздюку: «Я знаю, что ты ко мне чувствуешь, но не могу ответить взаимностью!» А тот взбесился, начал кричать, там было что-то про вас и дементоров, и про ваш волшебный хуй! Особенно сильно Антонин смеялся с волшебного хуя. Мерлин, этот Голдштейн сделал ему день! Как жаль, что он этого не видел своими глазами. — Так быстро, — уголки губ босса задрожали и потянулись вверх. — Гарри стал куда решительнее. Но он совсем не разбирается в чувствах, как же он пришел к такому решению… — Так Голдштейн похож на вас, как ваш потерянный в младенчестве брат! — высказался Антонин. Он ещё никогда не позволял себе такого неформального поведения с милордом, но его так и распирало. — Это даже Барти заметил, а он же… ну, с приветом. Я считаю, что мистер Поттер скучал по вам, вот и подцепил этого парня, а когда вы вернулись, он понял, что это просто замена, и сразу его отшил! — Замена? — босс слегка свел брови, что у обычного человека означало бы крайнюю степень озадаченности. — Может быть. Но Гарри неопытен. Возможно, он просто испугался. Есть некоторые причины, по которым он мог отказать этому… Голдштейну. — Ох, — Антонин сразу перестал радоваться. Он и сам подозревал, что в прошлом мистера Поттера было что-то такое. — И всё же, он ему отказал. Может он и неопытен, но он умен. И Барти сказал, что он очень винил себя за то, что не распознал любовный интерес Голдштейна раньше и теперь считает себя монстром. Это всё не просто так, милорд. — Да… — босс вдруг выдвинул ящик стола и достал оттуда маленькую бутылку огневиски, завернутую в пергамент. Антонин сразу понятливо кивнул и наколдовал два бокала. Мистер Поттер наверняка бы сказал, что они не подходят для этого скверного напитка. — Он умен, но… Он живет в другом мире. Бабка просто искалечила его своим воспитанием, как и папаша искалечил Барти. Босс разлил огневиски по бокалам и залпом опрокинул свою порцию. Антонин повторил за ним, как и полагалось хорошему подчиненному, а не потому что любил накатить до обеда. — Эта мегера делала всё, чтобы он был беспомощным и зависел от неё, — снова налил себе огневиски босс. — Она изводила его бесконечными придирками, приучала к зависимости от её мнения, подавляла его, играла на его чувствах, и так продолжалось много лет… Я всегда старался его уберечь. Старая фанатичная сука пыталась его сломать, сделать удобным для себя, но я не позволил. Я научил его отстаивать себя и свои границы. Но некоторые вещи уже невозможно исправить. Он варится в своих страхах и сомнениях и никак не может освободиться от оков в разуме. Если он набрался смелости сказать Голдштейну, что не хочет быть с ним, значит в его мыслях произошло что-то важное, какой-то сдвиг. Я боюсь, что он просто осознал, что никогда не сможет прикасаться к другим людям так, как они этого хотят. — Вот как… — Антонин крепко задумался. — Но… Вам он позволяет прикасаться к себе. Обнимать, носить на руках. Не значит ли это, что он просто не захотел прикосновений Голдштейна, а предпочел вас? — Я для него как старший брат, — покачал головой босс и допил огневиски. — Я просто стал частью его жизни, он не воспринимает эти прикосновения как что-то интимное или волнительное. Я сам себя загнал в рамки простой дружбы, чтобы он не боялся меня. Сегодня ему приснился кошмар, и он сразу прибежал ко мне. Как ребенок к родителю. И мои намеки он воспринимает просто как шутки. Вот такая ситуация, Антонин, — босс будто превратился в ледяную статую, его взгляд устремился куда-то далеко, туда, где остальным нет места. — Спасибо, что выслушал. Антонин приуныл. Комедийный сериал вдруг приобрел оттенок серьезной драмы, и ему было безмерно жаль босса, который всю свою жизнь положил к ногам мистера Поттера, а тот, наверное, даже не способен принять его так, как боссу бы хотелось. Как, должно быть, невыносимо ему было обнимать своего возлюбленного и не сметь поцеловать. Шутить о браке и делать вид, что смех в ответ совсем не задевает. Смотреть, как мистер Поттер тянется к другому мужчине, и пытаться разговаривать с конкурентом вместо того, чтобы размазать того по стене. Антонин бы так не смог. У него не было такого самоконтроля. — Всегда пожалуйста, босс. Знаете, мне кажется, мистер Поттер ещё сумеет всех нас удивить, — попытался приободрить он его. — Моя бабушка всегда говорила: в тихом омуте черти водятся. — Надеюсь, — босс рассеянно кивнул и тут же выпрямился, давая понять, что время откровений закончилось и пора снова переходить к отношениям «начальник-подчиненный». Он допил свой огневиски и быстро избавился от следов попойки. Мистер Поттер не переносил огневиски, что неудивительно, ведь именно благодаря этому коварному напитку его крестный довел себя до самоубийства. Хотя сам активно налегал на вино. Наследственность — страшная вещь. — Итак, как продвигаются дела с заданием? — Я обо всём позаботился, — Антонин тут же вскочил со стула и вытянулся по струнке. — Покрутился в злачных местах под новым именем, выкупил самый дорогой номер в отеле «Золотой Дракон», через знакомых в Москве раздобыл платок с гербом князя и копию его печати. Ещё пара дней — и можно будет выступать открыто. — Отлично, — босс открыл ящик стола и вытащил оттуда две плотных бежевых карточки с золотыми буквами. — Я достал тебе билеты на фестральи скачки. Там соберется вся элита, и Доно тоже. Ты появишься там и сделаешь крупную ставку на фестрала по кличке Лико. Это любимый фестрал Доно. Почитай что-нибудь о животных, он их обожает. Ты должен добиться приглашения на приватную вечеринку после скачек. Мы с Барти будем приглядывать за вами инкогнито на всякий случай. — Будет сделано, — Антонин принял билеты и спрятал в карман мантии. — И, босс, я нашел спутницу. Помните подругу мистера Поттера, Адриану? Она согласилась составить мне компанию. Аристократка, пусть и обедневшая, всё равно остается аристократкой. Она знает их кухню и поможет мне. — Подругу? — босс странно на него посмотрел. — Ах, подругу. Да, помню её. Хороший выбор, она очень сообразительная. Возьми золота и купите мантии, — он протянул Антонину увесистый кошель. — Я сказал Гарри, что ты собрался на светскую вечеринку, он уже что-то придумал, я не особо вник в суть. Просто постарайся не дать ему превратить тебя в чучело, обвешанное цепочками и амулетами, он питает к ним слабость. Займитесь этим немедленно. У меня срочные дела, а он сейчас очень расстроен. Выбор мантий отвлечет его до моего возвращения. Антонин поклонился и с радостью полетел выполнять задание. Адриана! Прекрасная Адриана в прекрасной мантии сегодня будет с ним рядом несколько часов! Но тут он наткнулся взглядом на большие солнечные часы в саду и вспомнил, что Адриана работает до самого вечера. Настроение тут же конкретно упало. Получается, у него не выйдет полюбоваться на неё в разных нарядах. Воспользовавшись заклинанием поиска, он обнаружил мистера Поттера в саду. Они с Барти азартно играли в шахматы и поедали сливы. Вид у мистера Поттера был всё ещё подавленный, но стоило ему только услышать о просьбе помочь с мантиями, как в зеленых глазах загорелись искорки радости. Антонину стало очень его жаль. Он ведь почти как ребенок ещё, неоперившийся птенец, которому не давали вырваться из гнезда и нарастить мышцы на крыльях. Нельзя ему без босса, никак нельзя — пропадет, превратится в измученного, разочарованного и несчастного призрака. Если его не убьёт никто или что похуже, всё же мордашка у мистера Поттера была дивно хорошенькой. Как сказала бы бабушка Антоши: наливное яблочко. — Я с вами, босс, — безапелляционно заявил Барти. — Да пожалуйста, — смилостивился Антонин. Барти, кажется, сильно привязался к своему подопечному. — Давайте сначала заглянем к Адриану..ане, — мистер Поттер радостно хлопнул в ладоши. — Спрошу у неё, какую мантию она хочет. Хотя я знаю, что обязательно черную, но в этот раз не позволю уродовать себя этим траурным цветом. — С радостью, — кивнул ему Антонин, и его настроение стремительно поползло вверх. Все втроем они трансгрессировали в переулок между лавкой подарков и аптекой, и Антонин поспешно надвинул на лицо капюшон, как и Барти. Они не светили лицами. В лавке на этот раз пахло горелыми грязными трусами. Стоило колокольчику на двери зазвенеть, как из-за прилавка раздался бешеный вопль: — Да проваливай уже, пизда старая! Нет у нас дилдако…о-о-о приветики, какими судьбами? — Адриан.а! — укоризненно воскликнул мистер Поттер. — Нельзя так выражаться. А если бы это были клиенты? Из-за прилавка показалась растрепанная голова Адрианы, и у Антонина слегка перехватило дыхание. Сегодня у нее была фиолетовая помада и черные стрелки на веках. Вместе с растрепанными волосами и новой лентой на шее это выглядело дико сексуальным. Он мгновенно почувствовал, как приободрился Антоша-младший. — В этой дыре не бывает нормальных клиентов, — пробурчала ведьма и тут же улыбнулась, глядя на Антонина. — А, мой кавалер. Ты, наверное, пришел объяснить, что это за вечеринка намечается? — Здра… да, — жалко проблеял он, совершенно ослепленный этой улыбкой. — Это важное светское мероприятие, — вместо него ответил мистер Поттер. — Том хочет, чтобы Антонин представлял его интересы — сам он не может, занят. Так что постарайся, пожалуйста, ради меня. — Говно вопрос, — Адриана хлопнула по прилавку ладонями. — Снова влезть в шкуру наследницы знатного рода будет даже весело, хоть креветок нормальных пожру. А почему мы должны быть потомками русского князя? У нас мода на русских, а я не знала? — Это для солидности, — туманно ответил мистер Поттер. — Том сказал, что все русские — очень опасные маги. — Надо сказать об этом мистеру Иванову из соседней аптеки. А то он не знал о своей опасности, — фыркнула Адриана. — Итак, когда за мантиями? Я уже вся в нетерпении. — Мы отправляемся сейчас. Есть предпочтения? Только не черный! — воскликнул мистер Поттер. — Я не позволю тебе портить такую красивую кожу этим цветом. — Отправляетесь без меня? Нет уж, — ведьма ловко выскользнула из-за прилавка. — Я с вами. — Но у тебя же работа. Как ты лавку оставишь? — возмутился до глубины души мистер Поттер. — Как-как, вот так, — пожала плечами Адриана и взмахом палочки перевернула табличку на двери с «открыто» на «закрыто». — Готово! Антонин восхитился ещё больше. Ему хотелось что-то сказать, но в голове словно метлой прошлись, не оставив ни соринки разумности. Антоша-младший уже самоотверженно рвался в бой. Давно у него не было такого неудержимого желания. Обычно они с Антошей-младшим жили в мире и гармонии. Но Адриана, как Елена Троянская, стала причиной раздора между ними. Он ведь поздоровался с ней, когда зашел? Или нет? А если поздоровается сейчас, это будет глупо? Нет, лучше ему молчать, пока кровь не вернётся к мозгу. Под препирательства мистера Поттера и ведьмы они прошли до ближайшего бара и там воспользовались камином. Антонин всё это время шел будто в трансе и пялился на аппетитную маленькую попку, подчеркнутую с помощью широкого кожаного пояса. Надо было заняться рукоблудием утром, а не принимать холодный душ. Антоша-младший просто ему мстил. Секса у него не было уже… Полгода? Так быстро время летит. Они оказались в просторном ателье, пропахшем духами. Повсюду стояли вешалки с одеждой всех расцветок и фасонов; их было так много, что глаза заболели от пестроты. Мистер Поттер сразу начал разговаривать с подошедшей ведьмой о тенденциях в московской моде, а Антонин скромно отошел в сторону и жадно пялился на Адриану, которая вдруг с тихой грустью подошла к вешалке и провела пальцами по яркой ткани. Наверное, ей не хватало всех этих походов по магазинам. Она, должно быть, как и мистер Поттер, любила проводить время в необременяющих хлопотах, прихорашиваясь, как настоящая светская дама. — Босс, — вдруг шепнули ему на ухо. Антонин вздрогнул и заметил стоящего рядом Барти, про которого начисто забыл. — Босс, не пяльтесь так, всем же заметно, — прошептал Барти. — Им не нравится такое внимание. Им — женщинам? Барти, кажется, совсем ничего не знал о женской жажде внимания. — Барти, давай без советов, — шикнул Антонин. — Сам разберусь. Мистер Поттер деловито прошелся по большому залу, вдумчиво разглядывая пестрые тряпки, подозвал Барти, а потом начал складывать на него вешалки с одеждой. Горы одежды. — Это Антонину, — сказал он, сгрузив в руки Антонина всего три мантии и пару рубашек. — Остальные Адриану... не. Вперёд, в примерочные! Нам ещё нужно заглянуть в ювелирный, потом в обувной, а ещё в салон. Прости, Антонин, но у потомка князя не может быть таких ногтей. — Почему? — Антонин уставился на свои чистые, коротко остриженные ногти. Самые обычные ногти. — Из твоей кутикулы скоро можно будет сделать наваристый бульон для голодающих, — мистер Поттер покачал головой с неодобрением. — Ещё чуть-чуть — и она отрастет настолько, что начнет преподавать в Хогвартсе. — Кутикула? — Антонин повторил незнакомое слово с опаской и снова глянул на ногти. — Это что за гадость такая? Звучит как имя вождя народа Майя. Я что, болен? — Ох, Антонин, — с родительской снисходительностью посмотрел на него мистер Поттер. — Иди в примерочные. — А что это ты мне подобрал? — Адриана подхватила свою кучу мантий и с явным неодобрением зыркнула на мистера Поттера. — Тут одни пастельные тона! Я хочу яркости, а это всё — олдмани, скукотища и просто отстой! — Это дневная вечеринка, вечерние наряды для неё не подходят, — мистер Поттер чопорно поджал губы, напоминая босса. — А для дневных мероприятий нужны сдержанные тона. Сделаем из тебя светскую леди. Это всего на пару часов, потерпишь. — Тиран! — Адриана с громким топотом скрылась в примерочной. — Весь в бабку! Пригрела змею на своей груди! Антонин сразу подумал о её груди. Точнее, об её отсутствии. Но это ничего, Антонин ценил изящество и хрупкость, пышные формы его не привлекали. Главное ножки длинные и попка крепкая. Попка… — Антонин, в примерочную, — мягко подтолкнул его мистер Поттер. — Мистер Поттер, а себе не хотите купить? Посмотрите на эту, — услышал Антонин голос Барти, захлопнув за собой дверцу примерочной. — Это японский шелк! Будете как самурай, милорд просто в обморок упадет. — Я не… — замялся мистер Поттер и вдруг воскликнул. — А почему нет! Давай. Том жил в Японии и ему нравится их культура. Кстати, Антонин, а ты был с ним в Японии? — Нет, мы встретились позже, — ответил он, поспешно раздеваясь. Все мысли были только о том, что за тонкой перегородкой стоит голая Адриана. В одних трусиках. Интересно, какого они цвета? — А когда? За перегородкой зашуршала одежда, и Антоша-младший выглянул из-под резинки трусов. — Пять лет назад, в России, — машинально ответил он, раздумывая, применить ли какое-нибудь мерзкое проклятие или оставить всё как есть. Взрослый мужчина, а стоит как у подростка неопытного! — Значит, вы с ним уже пять лет, — пробормотал мистер Поттер. — Наверное, ты очень хорошо его знаешь. — Не особенно. Босс очень скрытный, — Антонин решил не калечить младшего товарища и просто поправил его, стараясь не прислушиваться к звукам из-за перегородки. — Да, он такой. А что, неужели за эти пять лет не было никаких интересных историй? — Однажды мы попали в плен к шаману культа Вуду, — промычал Антонин, натягивая рубашку. — Который убил около сотни африканских детишек. Босс его одолел с помощью чесоточного порошка и гадюки. А больше ничего интересного. Сражения и интриги мистеру Поттеру точно будут не по душе. Особенно кровавые. За перегородкой тихонько вздохнули, и Антонин снова растерял все мысли. — И что, неужели никаких приключений с экзотическими девицами, которые оказались в беде? — Да как это застегнуть, — тихо прошипели за перегородкой. — Были такие, — Антонин невольно прислушался, представляя, как она борется с застежками. — В Индии было племя женщин анимагов-змей. Мы помогли им избавиться от местного некроманта. Как они благодарили… Милорду, кажется, никогда в жизни столько женского внимания не перепадало. Шутка ли — их была целая сотня. Он наконец натянул на себя все тряпки и посмотрелся в зеркало. — А это ничего, что мантия на груди не сходится? — спросил он. — Это… — голос мистера Поттера дрогнул. — Снимай. Следующая должна подойти. Я пока… Я отойду, воды захотелось. — Да не расстраивайся ты! — воскликнула Адриана. — Подумаешь, не смог подобрать размер на глаз! Антонин крупнее, чем кажется под этим бесформенным балахоном. Антонин довольно осклабился, не обращая внимания на выглядывающую из натянувшейся на груди мантии рубашку. Разглядывала, значит. Оценила. — Я вообще весь довольно крупный, — ляпнул он и только потом понял, как это прозвучало. — То есть… Я в отца пошел, он у меня был настоящим медведем, поэтому я на самом деле крупный, но не то, что ты подумала. Хотя и там тоже, но… За дверцей сдавленно рассмеялся Барти, и Антонин понял, что совсем испортил о себе впечатление. А так хорошо начинал! Цветы, развязность, самоуверенность, загадочность! Адриана теперь поймет, что он просто идиот, который хорошо притворяется. Да уж, подражать боссу у него совсем не получается. — Охотно верю, — мурлыкнула Адриана, и у него с сердца упал огромный груз. — Люблю большие размеры. Груз с сердца плавно спикировал на Антошу-младшего и двух его округлых товарищей. — Эй, хватит вам, — закашлялся Барти. — Я всё понимаю, но можно… без подробностей? При мистере Поттере не смейте такое говорить, извращенцы! — Мы ничего такого не имели в виду! — возмутился Антонин, снова поправляя стояк, натянувший новые брюки. Судя по всему, брюки точно придется купить, потому что паранойя не позволяла вернуть их на продажу вместе со своими телесными жидкостями. Вдруг проклянут. — Имели-имели, — пропела Адриана из-за перегородки. Антонин заметил в зеркале свой шалый взгляд и довольную донельзя морду. Значит, такие у них правила? — Просто прекратите, — понизил голос Барти. — Если будете расстраивать мистера Поттера, я вам черепа вскрою и сделаю из мозгов суп-пюре. — Я же твой босс, — хмыкнул Антонин, борясь с желанием по-подлому сделать перегородку примерочной прозрачной с одной стороны. — И я буду сожалеть о содеянном, но всё равно сделаю, — совсем тихо ответил Барти. — Всё, он возвращается. Оставьте свои… штуки. Порадуйте его! — Совсем оборзел, — улыбнулся Антонин, плавая в тумане влюбленности и озабоченности. Его сейчас мало что волновало, он впервые чувствовал что-то настолько удивительное, жаркое, всепоглощающее, будто ему снова пятнадцать. Надо же, а ведь бабушка предупреждала, что он однажды влюбится с первого взгляда, а он лишь смеялся.