Три свадьбы и одни похороны

Гарри сидел в своей комнате и смотрел, как дождевые капли упруго бьют по стеклу. Серое небо с грузными черными тучами и обрушившийся на Сады Афины ливень очень четко отражали его внутреннее состояние. Он кое-как помог Антонину и Адриану привести себя в порядок, принарядил их и сбежал в свои покои, радуясь, что никто ничего не заметил. Антонин был увлечен Адрианом, Барти рычал на них, думая, что именно их пошлый флирт так расстроил Гарри, и никто не понял, отчего он расклеился. Даже его небольшая каверза больше не веселила. Гарри специально не стал говорить Долохову, что Адриан на самом деле имеет анатомию обычного мужчины, и Тома попросил молчать, чтобы немного проучить Антонина. Тот так нелестно отозвался о картине, которую Гарри просто обожал, что ему захотелось доказать: не важно, что человек предпочитает носить, важно лишь какой он. На картине японского художника девятнадцатого века был изображен самурай в женском наряде, борющийся с толпой похотливых мужчин с помощью веера. Художник хотел показать, что самурай остается самураем, даже облачившись в женские одежды, но общество не приняло его мысль, и художника все высмеивали, а бывало и поколачивали палками. Гарри отдал за картину очень много денег, она была ему близка. А вот Антонин только посмеялся и сказал, что настоящий мужчина никогда не станет напяливать женские платья. Поэтому теперь Гарри наслаждался, глядя на то, как Антонин увивается за Адрианом, совершенно не замечая, что лента на шее скрывает кадык, что груди там никогда не росло, да и размер ноги явно не женский. Пусть попробует узнать личность Адриана и лишь потом судить о том, какой он. Но после того, как Долохов рассказал о племени женщин анимагов, которые благодарили Тома, Гарри резко стало не смешно. Он очень ярко представил, как обнаженный по пояс Том сидит на огромном красном диване, а вокруг него извиваются в танце прекрасные женщины в полупрозрачных нарядах. Играет томная музыка, свет приглушен, пахнет специями и духами, на низком столике вино и фрукты, которые женщины услужливо подносят к его рту. Одна девица с длинными темными волосами призывно качает бедрами в смелом танце, и Том притягивает её к себе на колени, легко скользит ладонями по почти обнаженным бедрам, прижимает к себе и целует в шею. А другая танцовщица садится с ним рядом и начинает разминать широкие обнаженные плечи своими тонкими смуглыми пальчиками… Гарри не был слепым, он понимал, что Том очень привлекателен в глазах женского пола. Богатый, красивый, харизматичный, надежный, ласковый — это же просто идеальная партия для любой женщины! И за время его приключений он, должно быть, перепробовал немало экзотических красавиц. Но в сердце тлела надежда, что это всё лишь фантазии. Пока Антонин не разрубил эту надежду своими небрежными, но острыми, как Секо, словами. Гарри не мог перестать представлять картины, где Тома ласкают эти красивые и нежные создания. Как лениво он отвечает, пресыщенный женским вниманием, как небрежно целует их и… Дальше, слава Мерлину, Гарри ничего не мог нафантазировать, потому что не знал, как и что происходит в постельных делах. Что такой, как он, мог предложить Тому? У него нет женской мягкости, форм и красоты. У него нет никакого опыта, нет вообще ничего. Он мог бы выпить зелье и сменить пол, но что с того? Как увлечь такого опытного мужчину? Гарри бы просто выставил себя на посмешище. Хотелось просто лечь и никогда больше не вставать. Всё, что ему требовалось — это Том. Как быть ему другом, если в голове мысли о большем? Как теперь обнимать его, зная, что желание поцеловать его никогда не исполнится? Как жить с ним под одной крышей, смотреть на кольцо на пальце и не представлять, что всё это по-настоящему? Гарри с трудом поднялся с подоконника, лег на большую кровать и свернулся клубочком. Ему нужно было представить, как жить дальше, но в голову ничего не шло. Так он и пролежал до самого ужина, пока не явился домовик и не позвал его в столовую. У них с Томом вошло в привычку обязательно ужинать вдвоем дома. Даже если у него были дела, он всегда возвращался ради Гарри. Пропустить ужин означало расстроить его, поэтому Гарри привел себя в порядок и отправился вниз, чувствуя себя Анной Болейн, идущей на казнь, гордо расправив плечи. Они ужинали в саду: прохладный вечерний ветерок, насыщенный ароматами цветов воздух и тихое журчание воды в системе бассейнов прекрасно подходили для трапезы. Гарри устроился на своей кушетке напротив Тома и улыбнулся ему, как будто ничего не произошло. — Как прошел ваш забег по магазинам? — поинтересовался Том. Он выглядел очень уставшим, у губ залегли еле заметные морщинки, будто он был сильно огорчен. — Чудесно, — привычно начал щебетать Гарри. Надевать маску невозмутимости он умел, спасибо бабушке и её любви к проклятию щекотки. — Теперь они выглядят как состоятельная пара. Антонин совсем ополоумел от чувств к Адриану, он даже предложил понести его, когда Адриан сказал, что у него устали ноги. Домовики подали подносы с легким ужином: они знали, что Гарри не может есть много перед сном, а до Тома им, как оказалось, дела не было. Приходилось хозяину поместья есть то же, что и гостю. — Ты не думаешь, что немного жестоко скрывать от него пол Адриана? — вскинул брови Том, подцепив кусочек сыра с подноса и пригубив вина. — Да, ты прав, — кивнул Гарри, разглядывая еду. Аппетит совсем пропал, но если он не поест, Том начнет переживать. — После скачек я скажу ему правду. Кажется, у него появляются серьёзные чувства, нельзя вот так его обманывать, пока он по-настоящему не влюбился. После слов о настоящей любви его сердце кольнуло острой болью, и он чуть не ахнул от неожиданности. — Не переживай так, — Том понял его реакцию по-своему. — Ты ни в чём не виноват. Мы просто хотели подшутить над ним, кто же знал, что он действительно обратит внимание на Адриана? Он тот ещё бабник и пошляк. «А ты?» — чуть не вырвалось у Гарри. Пришлось прикусить губу. Он хотел переформулировать, но ничего не получалось: всё звучало слишком подозрительно, слишком прямолинейно и откровенно или же слишком глупо. А у тебя были отношения на одну ночь сразу с сотней женщин? А ты когда-нибудь пробовал целовать мужчин? А ты можешь просто забыть обо всех своих красавицах и поцеловать меня? А если я надену паранджу и открою только губы? Ну пожалуйста! Гарри пришлось зажмуриться, чтобы Том, не дай Мерлин, случайно не увидел, какая вакханалия творится в его мыслях. Вот же стыд какой! — Гарри? — обеспокоенно позвал его Том. Будь всё как прежде, он мог бы сесть с ним рядом, прижаться лбом к плечу, а Том бы его крепко обнял, жарко выдохнул в макушку, начал бы перебирать его волосы… Но после инцидента с совместными объятиями в кровати, обозначенным Гарри как «капитуляция невинности», он не мог себе этого позволить. — Ты переживаешь из-за Голдштейна? — спросил вдруг Том. — Откуда ты знаешь? — Гарри резко распахнул веки. — Я приставил Барти охранять тебя. Неужели ты думаешь, что он не сообщил бы мне о том, что какой-то придурок на тебя накричал? — слегка улыбнулся Том, но глаза его оставались внимательными, слишком уж холодными. — Если он тебя напугал, я сравняю его контору с землей. — Нет-нет! — воскликнул Гарри нервно. — Не нужно с ним ничего делать, я сам виноват. Альберт хороший, просто я… Я просто бракованный. Бракованный щенок — вот как о нём отзывалась многочисленная родня Блэков. Они были правы. Дожил почти до двадцати восьми, а мозгов не хватило понять, что влюблен в лучшего друга. Обидел Альберта, который всегда искренне старался ему помочь, терпеливо ждал, пока он сам будет готов к чему-то большему, разбил ему сердце. — Не смей так говорить, — вдруг процедил Том ледяным тоном. — Ты нормальный, Гарри. То, что ты не такой, как все — это не приговор, не ошибка и не брак. Твоя бабушка виновата, что не смогла принять тебя и попыталась исправить, это правда, но ты… ты ни в чем не виноват, ты такой, какой есть, не стыдись себя, прошу. Гнев в его глазах, направленный в защиту Гарри, сработал как усилитель. Гарри ещё больше расстроился. Ему хотелось кинуться в его объятия, но он не мог, хотел признаться во всем, хотел просто заорать в голос от всего, что на него навалилось. Том сам попытался его обнять. Он сел к нему на кушетку и протянул руки, но Гарри отшатнулся от него, сжавшись в комок на самом краю, обхватил себя руками за плечи и низко опустил голову, скрывая румянец стыда и повлажневшие глаза. — Гарри, это же я… — в голосе Тома прозвучала невыносимая тоска. — Прости, прости, — всхлипнул Гарри. — Я… мне просто нужно прийти в себя, я немного… кхм. Он ненавидел себя в эту секунду. Ненавидел причинять Тому боль. — Он точно ничего тебе не сделал? — низкий голос наполнился еле сдерживаемой яростью. — Он не трогал тебя так, как тебе не нравилось? — Нет! — испугался Гарри. — Он вообще меня не трогал, это всё я… Я просто… — он начал заикаться, не понимая, как себя оправдать. Сказать, что хочется прижаться к Тому, втянуть его запах, уткнувшись носом в грудь, провести ладонями по мощной спине, рассмотреть его татуировку получше, было равносильно самоубийству. — Я понял, успокойся, — сквозь шум пульса в ушах он услышал тяжелой вздох. — Могу я взять тебя за руку? Мне невыносимо смотреть, как ты мучаешься, и ничего не делать. Гарри кивнул и сразу ощутил его горячие твердые пальцы на своей руке, той, что с кольцом. Несмотря на внешность ледяной статуи, Том всегда будто пылал изнутри. Его кожа была горячей, в нём бурлили ярость, неистовство магии. Гарри же, хоть и часто краснел, всегда мёрз и оставался холодным. Пальцы Тома нежно прошлись по ладони, оставляя после себя теплые дорожки, погладили кольцо и крепко сжали её. — Не стыдись, умоляю. Всё, что ты чувствуешь — это нормально. Не вини себя. Жизнь сдала нам паршивые карты, но мы ведь всё равно не бросаем стол и продолжаем играть в надежде, что однажды повезет. Его голос, словно горячий чай с медом, согрел похолодевшего от паники Гарри. Он немного расслабился и кивнул. — Прости, что снова расклеился, — прошептал он. — Я просто чувствую себя так, будто мне пять, и бабушка выкинула меня на улицы Лондона без одежды и денег. Извини. Мне очень стыдно. Ты никогда не плакал и не жаловался, ты просто делал всё, чтобы улучшить свою жизнь. А я просто за тобой прятался. Мне пора повзрослеть и взять свою судьбу в свои руки. Он расправил плечи, утер глаза рукавом и смело взглянул на Тома. Разве этот мужчина, с таким искренним беспокойством старающийся его утешить и поддержать, не заслуживает рядом не менее сильного человека? Гарри должен стать сильным, чтобы быть достойным его. — Я не против, чтобы ты за мной прятался, — Том сильнее сжал его пальцы, в его глазах снова мелькнули красные искры. — Ради тебя я стал тем, кем стал, лишь бы тебе не пришлось испытать всю мерзость, которую скрывает за собой яркая картинка жизни. Мир вокруг — это очень опасное место, человек человеку — самый главный враг. Я не хочу, чтобы ты страдал. Просто оставайся таким, какой ты есть, будь добрым, чувствительным, эмоциональным, заботливым, ласковым и весёлым парнем, которому не нужно думать, как не сойти с ума от боли. Ты этого достоин, Гарри. Ты — моя семья. Просто позволь мне иметь надежду, что есть в этом аду что-то настолько совершенное, прекрасное и чистое, как ты, и что ничьи грязные руки не смогут это сломать и замарать. Сердце Гарри снова кольнуло, но уже не от боли, а от нежности. Он смог отпустить свои переживания хоть на пару минут и обнял Тома за шею совсем как прежде — без всякого томления, просто в порыве абсолютной, искренней любви. Они нуждались друг в друге. Том прошел через такие ужасы в жизни, какие не пожелаешь и врагу: побои и издевательства в приюте, в котором он рос с самого рождения, потому что отец Тома убил его мать, когда она была беременна самим Томом. Его чудом спасли прибывшие вовремя медики: они были в соседнем доме и услышали крики. Потом была травля из-за его маггловской крови в магическом мире, пренебрежение от бабушки Гарри и его родственников. А уж что Том повидал, пока путешествовал — только Мерлину известно. Шаманы вуду, некромаги, разные твари… Неудивительно, что он так заботится о своем друге. Должно быть, Гарри для него — единственный стимул верить в лучшее. — Я обещаю, что постараюсь оставаться собой даже в самые тёмные времена, — прошептал он, погладив Тома по волосам. На душе было тяжело, но одновременно он ощущал небывалый подъем. Кажется, Гарри наконец-то нащупал свою дорожку и теперь мог начать делать первые шажки, не проклиная себя каждую минуту за трусость, тупость, эмоциональность и слабость. Том любит его именно таким. Это бабушка вечно требовала от Гарри быть кем-то другим, кем-то лучше, сильнее, сдержаннее, умнее. Но Том никогда не требовал от него ничего, кроме как носить зимой шапку, хорошо есть, обходить темные переулки и не доверять первому встречному. Бабули давно уже нет, теперь никто не сможет устыдить его. А мнение родственников для Гарри потеряло значение, он их всех терпеть не мог. Он может жить так, как ему на самом деле хочется. И если ему хочется прятаться за Томом, если ему хочется, чтобы тот был счастлив, то Гарри может себе это позволить. Он станет сильным человеком, который принимает все свои качества, станет таким, каким Том мог бы гордиться. И начнет он с возвращения своей лицензии. В конце концов, у него всё ещё есть знакомства бабушки, у него есть имя и небывалая жажда показать Тому, насколько он вырос. Как будет здорово, если он отстоит свою профессиональную честь, если сможет самостоятельно вернуть свою лавку, но всё равно останется жить с Томом, но уже не вынужденно, а по собственному желанию. Это будет первым шагом на пути к его завоеванию! К Мордреду все эти страдания из-за собственной неопытности, главное — намерение и поступки! Том уже его любит, нужно просто показать ему, что любовь может быть куда шире и… Гарри покраснел, про себя проговаривая слово «глубже». Ох, он безнадежен! Если бы «это» началось с ним в пятнадцать, он бы точно спрыгнул с Астрономической башни, поскольку тогда ещё не умел скрывать свои чувства и держать себя в узде. Отвратительно. Теперь он понимал многих своих однокурсников, которые ради понравившейся девочки творили просто удивительные глупости, вроде дуэли в Зале наград после отбоя или экстремально нелепой стрижки на спор. Гарри уже взрослый мужчина и глупости творить ему не хочется, но как справиться с распирающим изнутри огромным потоком чувств, он всё ещё не представлял. Всё казалось слишком ярким и буквально сносящим с ног, как зимние штормовые ветры. Лишь теперь он понял, чего был лишен все эти годы, какую огромную часть жизни пропустил. — Если с тобой что-то случится, я просто сойду с ума, — вдруг хрипло проговорил Том, стиснув его плечи. — Побереги себя, ладно? Пообещай мне, что сразу расскажешь, если у тебя возникнут проблемы. Гарри вспомнил отчаянные просьбы Альберта. Альберт тоже просил, тоже стремился прийти на помощь. Только вот Гарри не верил, что тот способен справиться со всеми его проблемами без ущерба себе. А Тому верил. Альберта он жалел и не хотел подставлять, а Том станет худшим кошмаром любого человека, который проявил преступные намерения по отношению к Гарри. Он до сих пор помнил торчащие сквозь кожу ребра, помнил гудение абсолютно темной, жуткой магии, когда Том чуть не убил двух мужчин, которые пытались напасть на Гарри в Хогсмиде. Им было шестнадцать, кажется? Уже тогда Том поражал своей абсолютной агрессией и магической мощью. Он ни разу не проиграл, ни разу не получил ни одной царапины, он лишь становился злее и сильнее с каждым годом. Никто не мог сравниться с ним, никто не мог его одолеть. — Конечно, расскажу, — сдался Гарри. Каким бы упрямым он ни был, но одно знал точно — от Тома так просто не отделаешься. Будет только хуже. Наверняка этот мистер Келли, который разбил ему губы, очень скоро пожалеет, что родился на свет. Гарри бы очень хотел отомстить, но не мог. В нём не было этой ненависти, желания разорвать всех на клочки. Он просто хотел, чтобы всё наладилось и чтобы его оставили в покое. И немного жалел Келли. Тот ведь не смог добиться желаемого и решил взять это силой. Наверное, жизнь у него была не самой лучшей, раз он опустился до такого. Это недостойный поступок, который сигнализирует лишь о слабости и гнилой душе. Но чтобы такое не повторялось с другими, Келли заслуживал предупреждения, наказания за свои поступки. Том великолепно ему объяснит, что за любое насилие последует ещё большее насилие. Означало ли это, что Гарри просто малодушно прикрывает глаза на зверства Тома? Наверное. Но мысль, что этот Келли будет разгуливать на свободе, спокойно причиняя вред другим волшебникам, которые не могут от него защититься, а авроры станут ему потакать, потому что он их купил… Эта мысль сильно тревожила и вызывала желание получить справедливость для всех. Тома никто не одолеет. — Гарри, пожалуйста, не скрывай от меня ничего, — Том привычным жестом пропустил его волосы сквозь пальцы и прижался губами к виску. — Я ненавижу себя за то, что оставил тебя на восемь лет. Я хочу вернуть всё, что было раньше, но мы изменились. И ты, и я — мы уже оба поняли, что стали другими. Мы теперь узнаëм друг друга заново. Но что-то останется неизменным навсегда. Я всегда буду на твоей стороне, всегда буду защищать тебя, поверь. — Тогда почему оставил? — вырвался у Гарри мучительный стон. — Почему, Том? Почему не можешь мне объяснить? Он пытался придумать причину, даже любимую бабушку обвинял, но всё равно ничего не сходилось. Ну почему? Почему Том так с ним поступил? — Я расскажу позже, когда ты будешь готов, обещаю, — Том снова его поцеловал, на этот раз в лоб, и Гарри превратился в кусочек льда, который закинули в кипящий суп. — Пока что всё это сложно и запутанно, нам обоим нужно разобраться с собой в первую очередь, согласен? — Согласен, — Гарри нехотя уступил, потому что у них действительно накопилось много сомнений, которые следовало бы обдумать, и что-то для себя решить раз и навсегда. Сам он уже осознал, что любит Тома, но готов ли он к правде? Готов ли узнать, что на самом деле произошло? В свете всех его приключений с сотнями индианок и наверняка прочих дамочек, Гарри уже не был так уверен. Он просто должен всё разложить в голове по полочкам, привыкнуть, что Том — мужчина с определенными потребностями, и что ради него он не обязан соблюдать целибат и избегать повышенного интереса к себе. Он сможет это принять и доказать ему, что тоже может… Мерлин, почему так сложно даже мысленно сказать «удовлетворить его»? Это что за проклятие такое?! Если все подростки так себя чувствуют, Гарри им очень сочувствует. — Тогда давай поедим, — Том отстранился и вернулся на свое место, будто ничего не случилось. — Мне нужно будет отлучиться ненадолго. Гарри придвинул к себе тарелку с сыром и с вернувшимся аппетитом взял кусочек. — Ты не успеешь вернуться до начала скачек, да? — спросил он с сожалением. Ему бы тоже хотелось там побывать, но появляться в обществе без Тома было как-то неловко. Вдруг там будет кузен Драко или кузина Беллатрикс? — Не успею. Кстати, у меня к тебе просьба, — Том строго на него посмотрел. — Завтра в поместье никого не будет, Барти я забираю с собой, Антонин будет занят. Пожалуйста, не выходи никуда без охраны, хорошо? — Думаешь, Келли настолько одержим, что будет следить за мной? — фыркнул Гарри. Вообще-то у него были планы. Он хотел навестить Альберта и извиниться, да и кое-какие другие дела появились. — Я думаю, что этот подонок очень опасен. Поэтому прошу, чтобы ты не рисковал собой, — нахмурил густые брови Том. — Пока я не разберусь с ним, лучше тебе не выходить без охраны. — Хорошо, — пожал плечами Гарри. Он вдруг подумал, что это будет отличной возможностью наведаться в министерство магии и поговорить со старой подругой бабушки, Гризельдой Марчбенкс. Старушка всегда хорошо к нему относилась и имела огромные связи, уж она сможет поспособствовать возвращению лицензии и разоблачению продажных членов комиссии. В министерстве на него точно никто не нападет.

***

Антонин сделал глубокий вдох и решительно шагнул с площадки для аппарации на ярко-зеленый газон. Волшебников вокруг было просто море: они заполнили широкие прямоугольные трибуны, опоясывающие огромное поле, чем-то похожее на квиддичное. Только на этом поле по кругу были расположены различной высоты золотистые кольца, парящие над землей. Они слегка перемещались то вверх, то вниз, над каждым высвечивался порядковый номер. — Ненавижу скачки, — заявила идущая с ним рядом Адриана. — Используют несчастных фестралов для увеселения толпы как какие-то варвары. Она была дивно хороша в приталенной мантии оттенка, который мистер Поттер назвал «пыльная роза». Её каштановые кудри, уложенные в затейливую прическу, красиво блестели на ярком солнце. Хороша, фурия. Смена образа открыла её красоту для Долохова с новой стороны. Антонину пришлось несколько раз организовать Антоше-младшему встречу с правой рукой перед самым выходом, чтобы мозги были сосредоточены на деле, а не на идущей рядом красотке. — На скачках поднимают столько галлеонов, что судьба бедных фестралов никому не интересна, — с сожалением заметил он. — У князя Алексея был целый табун фестралов, он выращивал их для скачек. Однажды один повредил крыло в драке и не смог больше летать, так князь приказал просто убить его, вместо того, чтобы вылечить. Я воспользовался порталом и отправил бедолагу к моей знакомой, а ему сказал, что убил животину. Адриана благосклонно на него посмотрела, и он приписал пару очков в свою пользу. — Господа, ваши билеты, — перед площадкой стояла резная арка, через которую можно было попасть на поле. Рядом с ней с грозным видом топтался волшебник в безукоризненно чистой голубой мантии и белых перчатках. Просто вылитый камердинер, не иначе. Антонин протянул ему билеты и подставил локоть Адриане, за который она тут же ухватилась. — Значит, ты из России, — сказала она, когда они миновали арку. — И служил у князя. Так что же тебя заставило всё бросить и начать бегать по всему миру за Риддлом? Антонин сразу вспомнил, как стоял на четвереньках, пока на его спине покоился тяжелый поднос с кувшином вина. Князь бросал в Антонина жалящее проклятие, а он должен был не шевелиться, потому что если бы вино пролилось, его бы высекли. — Захотелось приключений, — улыбнулся он безмятежно. — Ну а ты? Почему работаешь обычным продавцом? Могла бы удачно выйти замуж. Твой род очень уважаемый и древний, по словам мистера Поттера. — Характер скверный, никто замуж не зовёт, — улыбнулась в ответ Адриана и подмигнула. Они прошли к трибуне, указанной в билетах, и сразу направились к большому табло с именами фестралов, где собирали ставки. Антонин незаметно косился по сторонам, высматривая Доно, но того нигде не было видно. Может, ещё не появился? Босс говорил, что он будет занимать именно эту трибуну. — Делайте ваши ставки, дамы и господа! — кричал усатый букмекер в шляпе-котелке. — Гринго в отличной форме, да и Лико в самом расцвете сил! — Хочу поставить на вон того беднягу, — Адриана ткнула пальчиком в движущееся изображение фестрала на табло. — Его раскрасили черной краской, а у них это означает, что он самый слабый. Поддержу малыша. — Как скажешь, — Антонин протянул ей несколько галеонов. — Иди, поставь. Я пока осмотрюсь. Стараясь не пялиться ей вслед слишком откровенно, он отступил в тень трибуны и с облегчением почесал бороду, которую ему пришлось отрастить. Дурацкая борода жутко чесалась и потела, но босс настаивал. Якобы в глазах англичан все русские — это обязательно здоровенные маги с русыми бородами лопатой и густыми усищами. Стереотипы, чтоб их! Антонин страдал. Вдоволь почесав свой пышный веник, он внимательно огляделся. Где же этот старик? Неужели не придет? — Сэр, не желаете шампанского? — рядом возник официант в белой рубашке и галстуке-бабочке. Антонин протянул руку к подносу с бокалами, наполненными шипучим напитком, и вдруг выпучил глаза. — Милорд? — прошипел он, глядя на помолодевшее, но всё ещё узнаваемое лицо босса. — Вы что тут… Босс выглядел совершенно непривычно. Он превратился в юного парня с длинными волосами, собранными в хвост. В форме официанта и белых перчатках, с подносом в руках, который он держал так, будто всю жизнь этим занимался, с почтительно склоненной головой, милорд казался обычным школьником, решившим подработать. — Тихо, — еле слышно прошептал босс. — Доно направляется сюда, будь готов. — Благодарю, мальчик, — мстительно сказал Антонин с жутким акцентом, небрежно подхватив фужер с подноса. — Свободен. Губы босса дрогнули в усмешке, и он, поклонившись, отошел к другим гостям. Антонин про себя заливался смехом. Босс! И разносит напитки богачам! Ох, а эта ублюдская бабочка на шее… Вот бы мистер Поттер видел. Значит, и Барти где-то тут? Антонин надеялся, что никто из гостей его не разозлит, иначе не обойдется без разбитого фужера в чужой шее. — Вы из России? — подошел к нему дородный седой волшебник с длинной бородой. — Я узнал акцент. Что привело вас в Англию, друг мой? Антонин его узнал: это был один из директоров Доно. Быстро начали прощупывать новичка! — Да, — с тем же акцентом ответил Антонин. Вообще-то он с детства в совершенстве владел английским и французским, но роль требовала акцента. — Позвольте представиться, Антон Долох из княжеского рода Меньшиковых. Прибыл по делам, и вот решил заглянуть на скачки. В России их тоже любят. — Ах, Меньшиковы! — глаза старика жадно заблестели. — Наслышан, наслышан. Бертрам Гувер, мистер Долох, рад знакомству. Они обменялись рукопожатием, и Гувер наклонился к нему, понизив голос до доверительного шепота. — Добро пожаловать, мистер Долох. Потомкам княжеского рода у нас всегда рады. — Приятно слышать, — важно кивнул Антонин, заметив приближение Доно-ирландца. — Мистер Гувер, не подскажете ли, на кого стоит сделать ставку? Все фестралы выглядят сильными и здоровыми. Не хотелось бы потерять тысячу галлеонов в первом же заезде. — Тысячу? — Гувер алчно засверкал глазами. — Вы хотите сразу поставить тысячу? Это рискованно, мой друг! — Это всего лишь тысяча, — нарочито небрежно махнул рукой Антонин, про себя вопя от негодования. Когда босс сказал, что ему придется швырять на ветер такие громадные суммы, его чуть жаба не задушила. — Мой дядя, князь Алексей, за одни скачки может проиграть тридцать тысяч. Наживка сработала: Гувер ласково улыбнулся ему и оглянулся по сторонам. — Ах, друг мой, я не рискну советовать вам, я не очень разбираюсь в участниках. Но вот мой добрый друг мистер Доно — заядлый игрок. Я уверен, он сбережет ваши средства, — Гувер активно замахал рукой, глядя в ту сторону, где появился высокий старик с ярко-рыжими волосами. — Доно, иди сюда! Как милорд и предполагал, денежный мешок из княжеского рода сразу привлек внимание хищной акулы. — Сам Доно? — фальшиво ахнул Антонин. — Я о нём наслышан. Говорят, он настоящий финансовый гений. Дядя рассказывал мне о нем. Танец продолжался по заранее придуманным движениям. — Правда? — удивился Гувер. — И что он рассказывал? Доно в компании очаровательной молодой ведьмы и высокого рыжеволосого мужчины приближался, то и дело здороваясь с гостями. Каждая собака знала, кто он такой, все старались урвать себе кусочек его внимания. — Он говорил, что мистер Доно — король инвестиций. Ни один его клиент не потерял деньги во время большого мирового кризиса. Пока остальные теряли миллионы, клиенты мистера Доно только богатели. Это правда? — Истинная правда, — довольно оскалился Гувер. — Сейчас я вас познакомлю, и вы сами убедитесь, что он гений. Доно, дружище, скорее иди сюда! О, кстати, его спутница тоже из княжеского рода, только польского. Княжна Навроцкая, слышали про них? Такая трагедия… У Антонина от страха яички втянулись внутрь тела. Навроцкие! Эта девчонка знала его! Мерлин, всё пропало! — Да, — побелевшими губами проговорил он. — Князь Навроцкий обанкротился и покончил с собой, заодно убив и жену. Пощадил только дочку. Какого вонючего гоблина она забыла с Доно?! Она ведь знала Антонина, видела его в лицо, они разговаривали. Она не может его не узнать, даже борода не спасет. Шесть лет назад княжна с родителями гостила у князя Алексея. Ей тогда едва исполнилось четырнадцать, и князь приставил Антонина к ней личным рабом. Ему это показалось забавным, но девчонка оказалась незлобной и очень сострадательной, поэтому около месяца Антонин провел при княжне без издевательств и пыток. Они целыми днями гуляли, посещали театры и оперу, литературные клубы и чтения. Что делать? Бежать? Позориться до конца? Антонин не успел среагировать. Рядом вдруг появилась Адриана, а с другой стороны подошли Доно с княжной. Как говорила его бабушка в таких ситуациях: «Ебучий случай, Антоша!» — А вот и он, — Гувер крепко пожал руку подошедшему старику. — Доно, познакомься, это Антон Долох из княжеского рода Меньшиковых. И его спутница… Антонин как во сне сжал крепкую старческую руку, косясь на княжну. Та тоже не сводила с него взгляда, её темно-серые глаза распахнулись от узнавания. — Адриана Долох, жена, — Адриана быстро пришла ему на помощь. — Мы с мужем не так хорошо понимать по-английски, простите его за заминка. Её акцент был ужасен настолько, что Гувер поморщился. Антонин в это время молился всем своим предкам до седьмого колена о чуде. — Меньшиковы, значит? Наслышан! — старик покосился на нашейный платок Антонина с княжеским гербом. — Приятно познакомиться, я Кандан Доно, а это мой внук Гульден Доно и его невеста, княжна Женевьева Навроцкая, — он энергично потряс ладонь Антонина. Его цепкие маленькие серые глазки будто насквозь просветили черепушку Долохова. — Вы, кажется, знакомы с ней? Ну конечно, он заметил. Антонин так на неё поглядывал, что, кажется, навсегда останется косым. На внука Доно он даже внимания не обратил. — Да, знакомы, — выдавил он вежливую улыбку. — Помните, княжна, мы познакомились на приёме в честь жены моего дяди Алексея, княжны Ольги? Вы ещё были в очаровательном красном платье, на которое нерасторопный официант пролил вино? «Пожалуйста, подыграй мне!» — взмолился он мысленно, старательно сверля ее взглядом. — Конечно я вас помню, Антон, — вдруг тихо ответила княжна, слегка улыбнувшись. — Любимого племянника князя Алексея трудно забыть. Антонин даже вспотел от облегчения. — Господа и дамы, шампанское? — перед ними вновь возник официант, сгладив секундную заминку и напряжение. Антонин поставил пустой фужер на поднос и взял новый. Сделав жадный глоток, он поднял глаза и увидел Барти. Быстро кивнув в сторону княжны, Антонин сделал страшные глаза. Все взяли напитки и выпили за знакомство. Адриана ловко вела беседу, пока Антонин приходил в себя. — Вам обязательно надо побывать в нашем поместье в Россия зимой! — трепалась она с акцентом. — Там такой красота! Мы истопим для вас баня и прокатим на санях! И покажем наш ручной медведь Иван! Антонин чуть шампанским не подавился из-за бреда, который она несла. Но англичанам, похоже, пришлись по душе стереотипы о России. Роль болтливой дурочки удалась Адриане на все сто: уже через минуту все расслабились и начали улыбаться. Её харизма даже Антонина заставила прислушиваться с интересом. Ручной медведь Иван! Он обязательно подарит ей такого на свадьбу. Спасет из какого-нибудь жуткого зоопарка, ей точно понравится. — Доно, мистер Долох хочет сделать ставку, не поможешь ему выбрать правильного фестрала? — кажется, Гуверу надоело слушать бред, и он подмигнул своему патрону. — Он хочет поставить сразу тысячу, может, отговоришь его? — Я наслышан о русской щедрости, — одобрительно усмехнулся старик Антонину. — Рекомендую поставить на малыша Лико, он в отличной форме. Я именно на него поставлю в первом круге. — Спасибо за совет, так и поступлю, — кивнул Антонин. — А у вас какие места? Может, присоединитесь к нам? — Доно махнул рукой на трибуну, туда, где посередине располагалась отдельная крытая ложа с креслами. — Хотелось бы продемонстрировать английское гостеприимство. — Мы с удовольствием присоединиться к вам, — Адриана крепко сжала его локоть. — Антоша, поди поставь на Лико, а я пока пошепчусь с княжной. Ваши мужские разговор нам скучно. Антонин кивнул и направился к букмекеру, всё ещё думая, как выкручиваться. Если уж княжна — невеста внука Доно, значит, потом она всё ему расскажет. Не запугивать же её? Память стереть? Может, милорд сможет подобраться незаметно и шарахнуть её конфундусом? Еле оторвав от сердца тысячу галлеонов, он завязал мешочек и грустно принял золотой талон со ставкой. Как и многие мужчины, по молодости и глупости проигравшие всё своё наследство, Антонин с трудом расставался с такими крупными суммами, даже если деньги принадлежали вовсе не ему. Что за расточительство — скачки? На эту тысячу милорду можно было купить своих фестралов и выставлять их на соревнования за немалые суммы. Вспомнив про милорда, он начал оглядываться по сторонам. Тот обнаружился неподалеку, у раздаточного столика, на котором стояли закуски, и сноровистые официанты активно меняли пустые бокалы на полные. — Мальчик, принеси мне шампанского, — Антонин помахал в воздухе пустым фужером и отошел в тень, про себя ухахатываясь. Босс присоединился к нему спустя пару секунд, будто телепортировался. — Ещё раз назовешь меня мальчиком, и я тебе ноги сломаю дома, — вежливо улыбнулся он. Смеяться сразу перехотелось. — Милорд, мы на грани провала, — еле слышно прошептал Антонин, очень медленно пристраивая пустой бокал на подносе. — С Доно княжна Навроцкая, которая меня знает. Пока что она подыграла, но… Надо бы память ей подправить. — Понял тебя, не беспокойся, — шевельнул губами босс, подавая ему новый фужер. — Иди, я всё устро… Вдруг он замер, а карман его брюк засветился багровым светом. — Гарри, — выдохнул он, побледнев. Поднос с шампанским полетел на траву, а босс резко развернулся и побежал к арке на входе. Гости вокруг громко ахнули, Антонин с ужасом посмотрел на свою облитую шампанским мантию. Ну что им так не везет сегодня?! — Вернись, мальчишка, ты испортил мою мантию! — воскликнул он гневно. — Простите его, он новенький, — из толпы, собравшейся вокруг, вынырнул Барти. — Наверное, перепугался, он у нас слабоумный немного. Барти выхватил палочку и начал чистить Антонину мантию. — Что случилось? — прошипел он. Антонин не мог ему ответить, на них смотрели гости. — Наверное, у него какие-то ПРОБЛЕМЫ, — интонационно выделил он последнее слово, вкрадчиво посмотрев на Барти. Тот понятливо кивнул. — Простите, сэр, теперь я лично буду вас обслуживать. Я заглажу вину, уверяю вас. Догадливый малый. Но сможет ли он стереть память княжны? И как ему об этом сказать? — Я буду в вип-ложе, — сообщил он Барти. — Смотри мне, парень, я жду первоклассного обслуживания. Антонин зашагал к трибуне, ругаясь про себя самыми грязными словами. Что там стряслось с мистером Поттером, что милорд ломанулся к нему с важного задания? Порезался пилочкой? Локоть ударил? Мордред, как всё не вовремя! В ложе уже расположилось несколько волшебников. Все они были в возрасте, разряженные в дорогие мантии и украшения, надменные и важные. Среди них Антонин распознал ещё несколько директоров и деловых партнеров Доно. — А вот и наш гость из России! — Доно поднялся ему навстречу из своего личного кресла. — Господа и дамы, позвольте представить вам Антона Долоха из княжеского рода Меньшиковых. Антонин взял себя в руки и принялся знакомиться с волшебниками, очаровательно улыбаясь и осыпая их комплиментами. Адриана сидела в стороне, рядом с княжной. Они придвинули друг к другу кресла и о чем-то шептались. Спасибо Мерлину за эту женщину, она, кажется, специально оттеснила княжну от Доно. Если сесть рядом, можно будет переговорить, пока все шумят, наблюдая за забегом. — Антон, садись со мной, никто твою красотку не уведет, — Доно заметил его поползновения. — Пусть ведьмы повеселятся, скачки им совсем не интересны. — Я просто давно не видел княжну, хотел поговорить с ней, — попытался выкрутиться он. — Тогда приходите ко мне на вечеринку! Будем праздновать победу. Или поражение. Но напьемся в любом случае, — широко усмехнулся старик, и гости вокруг захохотали. Антонину ничего не оставалось, как кивнуть. С заданием он справился: заинтересовал Доно, добился приглашения на вечеринку. Но княжна могла в любой момент его разоблачить! Он устроился на кресле рядом с Доно, высматривая Барти. Ничего не поделать, придется ему шарахнуть княжну конфундусом. До конца вечера хватит: её мысли будут путаться. А потом уже милорд что-нибудь придумает. — Начинается, начинается! — воскликнул внук Доно. Антонин посмотрел вниз и увидел, как на поле выпускают фестралов. Каждый из них был раскрашен своим цветом, чтобы все гости могли их видеть, и у каждого имелся свой наездник. — Я поставил на то, что Реджинальд снова свалится со своего фестрала! — воскликнул какой-то маг, сидящий рядом. Тощий, дерганный и с глазами навыкате, такой же рыжий, как остальные. — Слышь, Гульди? Давай забьемся друг против друга? — он оглянулся на внука Доно, чуть не подпрыгивая в кресле от нетерпения. — Иди к Мордреду в зад, Шей, — лениво усмехнулся тот. — Ты всегда выигрываешь. — Дух соперничества, мальчики! — Доно похлопал их обоих по плечам с отеческой важностью. — Давайте поспорим на троих! Шей, Гульди, рискнете против старика? Вообще в ложе было очень много рыжих с ирландскими именами. Антонин не хотел быть тем, кто верит в стереотипы, но у половины гостей в руках были не фужеры с шампанским, а стаканы с чем-то, напоминающим огневиски. Неразбавленное. Пока парни переговаривались о рисках ставок против Доно, Антонин наклонился к старику и шепнул: — А откуда вы знаете княжну? Очень удивился, увидев её в Англии, — прошептал он. — Она моя гостья, — несмотря на добродушную улыбку старика, Антонин отчетливо уловил в ней что-то хищное. — Я хорошо знал её отца, приютил бедняжку после трагедии. Потом они с Гульденом полюбили друг друга, и я разрешил им пожениться. — Очень великодушно с вашей стороны. Наконец-то появился Барти с подносом, и Антонин спросил: — Мистер Доно, а могу я попросить у официанта что-то покрепче? В России шампанское не очень жалуют… — Конечно, — искренне рассмеялся Доно. — Как вы заметили, мы, ирландцы, тоже не жалуем этот женский напиток. Антонин поднялся с кресла и отошел в сторонку, схватив Барти за локоть. — Тащи водку, парень, у меня сейчас от шума башка треснет, — гаркнул он и добавил совсем тихо на ухо: — Видишь рядом с Адрианой ведьму? Следи за ней. Как только отлучится в туалет или ещё куда, жахни её конфундусом. Она меня знает и может сдать Доно. Тот понятливо кивнул, и Антонин вернулся на своё место, безмятежно улыбаясь. Начались скачки. Фестралы с наездниками взмыли в воздух и выстроились в линию у первого кольца. — Дамы-ы-ы-ы и господа-а, приветствую вас на сорок пятых, юбилейных фестральих скачках! — взревел ведущий на весь стадион. — Сегодня страсти накалены до предела, соревнуются самые-самые… Антонин начал хлопать и улюлюкать вместе с остальными, то и дело поглядывая на княжну. Она выглядела очень грустной и вместе с тем раздраженной, пока Адриана что-то активно шептала ей на ухо. Пока ведущий представлял всех участников, вернулся Барти с хрустальным графином и парой стопок. — Водка? — с интересом посмотрел на это Доно. — Водка, — Антонин быстро разлил напиток по стопкам и одну сунул ему в руки. — Выпьете со мной за знакомство? — Конечно, — старик расслабился и стал выглядеть очень довольным. Он поднес стопку к носу и понюхал содержимое. — Вздрогнем! — рявкнул Антонин по-русски и опрокинул свою стопку, а затем занюхал рукавом мантии. — Эх, хорошо! У него, как выражалась бабушка, была папкина устойчивость к белой смерти. Он мог выпить больше литра, не моргнув и глазом, а вот Доно с непривычки должен захмелеть и окончательно проникнуться симпатией к новому потенциальному клиенту. Раздался громкий хлопок, и скачки начались. Фестралы рванули вверх, в крутом вираже заходя в первое кольцо. Тот самый малыш в черной краске, на которого поставила Адриана, сразу мазнул крылом по кольцу. Громкий сигнал ударил по ушам, и ведущий объявил о дисквалификации. Остальные стрелой помчались вперед, к следующему кольцу, которое было куда меньше первого и медленно перемещалось из стороны в сторону. Антонин невольно отметил, что его фестрал в зеленой краске лидирует. Задание заданием, а тысяча галлеонов всё ещё душили жирной жабой. Это милорду ничего не жалко ради мистера Поттера, а вот Антонину такое расточительство разбивало сердце. — Лико и его наездник Грегори успешно первыми преодолевают второе кольцо! — объявил ведущий, и Антонин расслабил булки, но ненадолго, потому что третье кольцо было ещё меньше и крутилось вокруг своей оси. — Давай, Лико! — вскочил он на ноги, схватив графин с водкой. — Давай, не подведи! В это время фестрал в красной краске каким-то невероятным рывком оказался впереди и обогнал Лико. Но третье кольцо повернулось, и наездника красного сбило на землю. — Я выиграл! Реджинальд навернулся первым, слышь, Гульди! — Шей подпрыгнул и расплескал свой напиток себе на мантию. — Ха! — тоже закричал Антонин. — Выкуси! — А вы азартный игрок, — воскликнул со смехом Доно, лениво наблюдавший за скачками из своего кресла. — Ещё какой, — улыбнулся Антонин. Из-за своего азарта он и оказался в рабстве у князя. Поставил на кон свою свободу, стараясь отыграть всё, что у него было. С тех пор он ни разу не садился играть в карты и не делал ставок, но тут уж пришлось ради дела. Скачки продолжились, Лико то лидировал, то отставал до второго места, но уверенно двигался к финишу. В какой-то момент Антонин, позабыв обо всём, начал кричать вместе с остальными магами в ложе, свесившись за перила. Оставалось последнее кольцо, самое сложное: оно пылало пламенем и резко скакало вверх-вниз. Стадион затаил дыхание. — Давай, Лико, не подведи! — взревел Антонин, размахивая графином. Зеленый фестрал успешно преодолел кольцо и устремился к финишной прямой на земле, но вдруг из-за его спины вырвался фиолетовый, который плёлся всю дорогу где-то в хвосте. Мощно взмахнув крыльями, он сбил на землю наездника Лико и, перекувыркнувшись в воздухе, первым приземлился на ноги и с ревом пересек финишную черту. — Еб твою мать, блять! — закричал Антонин, схватившись за сердце. — Откуда ты взялся, сука! Рёв толпы чуть не оглушил его на секунду. Стадион негодовал, все кричали и трясли кулаками, ниже началась первая драка. — Требую пересмотра, он явно сжульничал! — кричал над ухом внук Доно. — Судья, нам нужен повтор! — Безобразие! — Я видел, что он задел крылом кольцо! — закричал Антонин на ухо Доно, потому что их голоса тонули во всеобщем шуме. — Я потребую пересмотра! — ответил Доно и ринулся к выходу из ложи, а за ним ещё несколько рыжеволосых магов, в том числе его внук и невротик с глазами навыкате. Тысяча галлеонов! Антонин заметил в руке графин и отхлебнул водки прямо из него, а затем швырнул вниз от досады. — Ты что это делаешь, Антон, — его вдруг схватили за локоть и оттащили от перил. — Адриана, — Антонин моргнул и начал приходить в себя. Азарт так его захватил, что на несколько минут он позабыл обо всем. — Где княжна?! Сейчас был идеальный момент! Он посмотрел вправо, но не увидел Навроцкой. — Она пошла в туалет. Ты объяснишь мне, что тут происходит? Только не ври, что ты просто представляешь Риддла. Какой-то пиздец! — прошипела Адриана, гневно сверкая прекрасными глазами, на которых сегодня не было черной подводки. — Быстро, за мной, — не терпящим возражений тоном приказал Антонин и потянул её за собой. Пока все в ложе негодовали и громко ругались, они беспрепятственно спустились по узкой лестнице для вип-ложи. На обычной трибуне начались первые дуэли, заклинания летали над головами, волшебники словно сошли с ума. Кажется, все ставили на Лико, и неожиданная победа фиолетового многих оставила без приличной суммы галлеонов. Антонин вытащил палочку и ткнул в предплечье. Метка, скрытая одеждой, потянула его вперед. — Да что тут творится, объясни мне немедленно! — Адриана с необыкновенной для своего роста силой потянула его за руку, но Долоховых не зря называли русскими медведями. У неё ничего не вышло. Он затащил её за ткань, прикрывающую трибуну, и увидел Барти. — Ну чт… — хотел было спросить он, но картина, представшая перед глазами, сильно его озадачила. Барти сидел на траве и прижимал к себе плачущую княжну. — Бабушка говорила мне: «Антоша, большие деньги — большие беды». А я не слушал, — прорычал он. — Барти, блять! Ты чего с ней сделал, маньяк? — Ничего я не сделал! Это ты что задумал, скотина? — агрессивно ответил Барти, в защитном жесте обхватив княжну за плечи. — Я? — опешил Антонин. — Да что за херня тут творится?! — Адриана ловко вывернулась из крепкой хватки и нацелила волшебную палочку на Антонина. «Этот сериал стал слишком запутанным», — подумал обреченно Антонин. — Успокоились все! — вслух рявкнул он. — Тихо! Барти, что происходит? — Это вы довели бедную девушку, конфундусом хотели огреть! Сами расскажите, что происходит! — воскликнул тот. — Она может сдать меня Доно, я же объяснил тебе, дурень, — фыркнул Антонин, не сводя взгляда с палочки Адрианы. — Она живет у него. — Да не собиралась я тебя сдавать, — воскликнула вдруг княжна, повернув к Антонину заплаканное лицо. — Твоя жена, — она ткнула пальцем в Адриану, — Довела меня своими расспросами. Я хотела просто привести себя в порядок, а тут этот маг пошел за мной следом, и я растерялась и испугалась… Что вам от меня нужно? Только тут Антонин заметил, что на щеке Барти отчетливо проступает красный след ладони. Из-за полумрака под трибуной это не бросалось в глаза. — Не собиралась сдавать? — глупо моргнул он. — Почему? Он же твой благодетель. — Я об этом и хотела сказать! — вмешалась Адриана. — Девочка явно напугана, она так и тряслась, и она тебя точно знает, я сразу поняла. Я схватила её за руку, а она чуть не расплакалась от боли. Я знаю, что это значит. У неё на руках синяки, а когда я спросила, кто это сделал, она быстро посмотрела на внука Доно. Объясните мне всё, пока я не начала швыряться авадами! Антонин с тоской вспомнил графин с водкой. В порыве азарта он швырнул его куда-то на трибуну. — Давайте по порядку, — приказал он. — Княжна, покажите руки. Та замотала головой, натягивая рукава мантии на пальцы. — Мы не причиним вам вреда. Если жених вас бьет, вы можете рассказать мне, — мягко начал увещевать её Антонин. — Я обещаю не накладывать на вас конфундус. Княжна закусила губу, раздумывая, а потом решительно тряхнула короткими волосами и задрала рукав на правой руке. — Е-е-епт… — выругался Антонин сквозь зубы. Тонкая бледная кожа вся была изуродована черно-фиолетовыми синяками, по форме напоминающими пальцы. — Вот тварь! — рыкнул Барти. — Казнить гниду, — рассерженной кошкой прошипела Адриана. — Он не мой благодетель, — Навроцкая задрала подбородок, с вызовом глядя на Антонина. — Я его пленница. И я лучше язык себе откушу, чем сделаю для него что-то хорошее. Я тебя не сдам. Сериал начал лихо закручиваться, да так, что Антонин рассеянно почесал затылок и снова выругался. — Как вы очутились в плену у Доно? — он решил начать с самого простого — выяснения обстоятельств. — Мой отец занимал у него крупную сумму перед смертью, — Барти подал ей платок, который словно из воздуха выхватил, и она аккуратно промокнула глаза. — После трагедии его люди пришли за нашим поместьем. Дела у отца шли плохо, так что я не смогла выплатить долг, и он сказал, что я выйду замуж за его внука. Хочет княжескую кровь в род заполучить. Но я лучше умру, чем выйду за Гульдена — он садист и скотина. — Вот же… — Антонин попытался сдержать очередное ругательство, но не вышло. — Ебаные ирландцы. — А я сразу увидела, как она испугана, и начала расспрашивать, — Адриана наконец убрала свою волшебную палочку. — Я поняла, что этот козёл до усрачки её пугает, сказала, что мы можем о ней позаботиться, и она вдруг убежала. — А я пошел за ней и попытался оглушить, но увидел, что она плачет и подошел, а потом… — Барти криво усмехнулся, отчего краснота на щеке проступила еще четче. — Не могу я нападать на плачущую леди, босс! «А глотки вскрывать ты можешь», — про себя хмыкнул Антонин. — Так как ты вдруг оказался племянником Алексея? — спросила совсем успокоившаяся княжна. — Да не племянник я ему, — фыркнул Антонин. Он услышал, что шум снаружи успокаивается, а ведущий объявляет второй круг. — Подыграйте мне. Мне нужно убедить Доно, что я из княжеского рода и у меня куча денег. Поможете, и я обещаю, что освобожу вас. — Ты? — выгнул бровь Барти, всё ещё не отпускающий хрупкие плечи княжны. — Ну милорд, а не я, — Антонин кинул на его клешни красноречивый взгляд. — Руки убрал, Барти. Это особа из древнего княжеского рода, прояви уважение. — Спасибо, Барти, — девушка гордо расправила плечи и отстранилась от него. — И прости, что ударила. Я испугалась, а волшебной палочки у меня нет — её забрал Гульден. — Вот убл… эм, недостойный человек, — процедил Барти, помогая ей подняться на ноги. Школа мистера Поттера работала. — Быстрее, нам пора, — поторопил их Антонин, прислушиваясь к шуму на стадионе. — Так что, княжна, подыграете? — Хорошо, — решительно кивнула она. — А вы взамен спасете меня. — Ох, дорогая, давай я помогу тебе, — Адриана подошла к ней. — Поправим макияж. Прости, что так давила, я не ожидала, что всё настолько… Она говорила так ласково, что Антонин сразу представил, как она точно таким же голосом говорит ему: «Просыпайся, любимый, я приготовила тебе завтрак». Ох, кажется, действие волшебного знакомства Антоши-младшего и правой руки начало заканчиваться из-за адреналина от скачек. — Ничего, ты не виновата. Я просто вся на нервах, сегодня Гульден особенно злой, — шмыгнула носом княжна, пока Адриана поправляла её короткие темно-русые волосы и легкий макияж на бледном личике. — Я не хочу за него замуж. — И не выйдете, — неожиданно эмоционально воскликнул Барти. — Милорд не допустит, мы с боссом попросим его. Всё будет хорошо, ничего не бойтесь. Антонин покосился на его щеки, полыхающие уже полностью, и про себя хихикнул. Кажется, начиналась очередная серия их мелодрамы. Можно назвать её «Маньяк и княжна». — А где милорд? — вдруг вспомнил Барти. — Эм, — замялся Антонин. — У него сработала сигналка, и он кинулся к площадке для трансгрессии. Наверное, мистер Поттер пальчик порезал, что вы, милорда не знаете? Барти и Адриана посмотрели на него с ужасом, а княжна — с непониманием. — Тоша, радость моя, ты что, Гарри не знаешь? — воскликнула Адриана. — Если в радиусе мили есть неприятности, он в них обязательно вляпается! Моргана тебя за ногу, надо было сразу сказать! — Я отправляюсь туда, — решительно сказал Барти. — Вы двое продолжайте задание, а я всё узнаю и помогу милорду. Антонин и сам заволновался не на шутку. — Я уже получил приглашение на вечеринку, так что можем уйти, — быстро ответил он, выглядывая из-за ткани, прикрывающей трибуну. Беспорядки почти стихли. — Нет, останемся. Мы не можем оставить Женевьеву в таком состоянии, — вдруг заявила Адриана. — Риддл и сам справится даже с армией похотливых дементоров. Антонин, вернемся. Если Гульден сегодня зол, что он натворит после проигрыша? Он ведь бросился на поле бить судье морду! — Да, согласен, — Барти кинул на княжну очень уж пылкий взгляд. — Мы без вас справимся. Антонин раздумывал всего секунду. — Идём, — он открыл ткань, пропуская дам вперед. — У нас всё получится.