***
Жизнь в Садах Афины окончательно превратилась в романтическую комедию. Антонин угрюмо наблюдал, как светится Барти, бегая по пятам за княжной, и как шустро мистер Поттер сводит с ума босса. Вся эта любовь у него уже в печенках сидела. Особенно потому, что Адриан решительно оккупировал поместье и никуда уходить не собирался. Паршивец. Заданий у Антонина катастрофически убавилось после смерти Келли, босс теперь решал какие-то финансовые вопросы, собирая кучу непонятных магов на закрытые совещания в своём кабинете, и Антонину оставалось только уныло слоняться по дому, наблюдая за развитием чужих отношений. Княжна, которая жила тут уже неделю, начала показывать свой характер. Ей, кажется, тоже нравился Барти, но она почему-то не спешила его привечать, а будто просто испытывала на прочность. Антонину пока не удалось раскусить, что она за птица такая. Барти же совсем ополоумел. Таким воодушевленным он не выглядел, даже когда кормил Келли его же собственным членом. Он просто сиял и даже начал учиться готовить польские блюда самостоятельно, чем доводил бедных домовиков до слез. После Барти кухня превращалась в место битвы сумасшедших поваров: повсюду грязная посуда, мука на стенах и кляксы от помидоров на потолке, а запах квашеной капусты пробивал на слезы даже на втором этаже дома. Вот и сегодня Барти снова захватил кухню, чтобы приготовить всем ужин. Теперь они традиционно собирались все вместе в саду для приема пищи, потому что мистер Поттер не хотел «дурного социального расслоения в своём доме». Босс, естественно, и слова против не мог ему сказать. Только смотрел как на божество и потакал всем прихотям. — И чем сегодня травимся? — поинтересовался Адриан, спустившийся к ужину вместе с мистером Поттером. Антонин чуть не поперхнулся воздухом. Паршивец сегодня снова собрал волосы в высокий хвост, и это просто убивало Антонина, потому что тонкая шейка с бархатным черным ошейником доводила его до ручки. Но Адриан пошел ещё дальше и сменил свою традиционную мантию на обтягивающие кожаные штаны и белую рубашку с обильными кружевами на воротнике и рукавах. «Твою же ма-а-а-ать, — застонал Антонин про себя, стараясь не пялиться на его стройные ножки, обтянутые черными штанами как второй кожей. — Помни о члене, Антонин, помни о члене, который болтается между этих красивых ножек!» — Сегодня у нас журек и бигос! — пришел ему на помощь Барти. Он широким жестом обвел накрытый стол, уставленный какой-то малоприятной на вид херней. — Я боюсь спросить, а отчего глаза так слезятся? — с опаской поинтересовался мистер Поттер. — Это потому что тебе больно видеть такую не эстетичную похлебку, — Адриан сел на кушетку и пододвинул к себе глубокую тарелку с мутной жижей. — Мерлин, как будто шишуга сожрала всё, что было в шкафу старой бабки, а потом её этим вырвало. — Это традиционный польский суп! — обиделся Барти. — Из процеженной муки! Между прочим, все польские дворяне его любят! И тут к столу подошла сама княжна в сопровождении милорда. Она кинула взгляд на стол и вдруг округлила глаза. — Барти, — воскликнула она. — Ты что, приготовил журек? И бигос? — Да, — засветился тот. — По старинному рецепту. Вам нравится? — Очень, — зарделась княжна, прижав руки к груди. Она сияющими глазами посмотрела на Барти, и Антонину почудился свадебный марш где-то вдалеке. Много ли нужно для любви? Всего лишь накормить свою избранницу мутной жижей и вонючей капустой. Барти повезло, он мог не переживать, что у его возлюбленной окажется кадык и один причиндал, с помощью которого можно делать детей, но не рожать. Он снова покосился на Адриана. Тот уже во всю хлебал любимое вино мистера Поттера и с опаской разглядывал большую кучу капусты и мяса на блюде в самом центре стола, будто ждал, что оттуда сейчас выпрыгнет домовик с криками: «Сюрприз!» Каким же красивым его сотворила природа. Будь он девушкой, Антонин не раздумывая уже упал бы перед ним на колени и молил о руке и сердце. — Я всё понимаю, — пробурчал Адриан сварливо. — Кухни народов мира — это замечательно и всё такое. Но… Барти, я переживаю. Чье мясо в капусте? Я давно бухгалтера не видел. Антонин рассмеялся, хоть и обещал себе никогда не смеяться над шутками этого обманщика. Но Адриан очень точно подметил натуру Барти, пусть и не знал, какими делами тот промышляет. Он был таким остроумным. — Ну хватит, Адри, Барти ведь старался, — укорил его мистер Поттер, смело потянувшись к своему супу. Он взял ложку, зачерпнул немного густой жидкости, проглотил и задумчиво уставился в даль. — Если Гарри умрет, я заберу его серьгу. Очень уж она красивая, — заявил Адриан. — Не говори глупостей, — мистер Поттер зачерпнул ещё супа. — Довольно вкусно, между прочим. Необычно, но… Интересно. Том, попробуешь? Антонин перевел взгляд на босса. Тот сидел рядом с мистером Поттером и не шевелился, лицо ничего не выражало, но взгляд… Он буквально пожирал глазами губы мистера Поттера, и на какой-то суп вообще не обращал внимания. — Том? — снова позвал тот, и босс опомнился. — Да, капуста хороша, — невпопад ответил он. Все на него покосились, но никто ничего не сказал. В последнюю неделю босс вообще был оторван от реальности, только наблюдал за своим возлюбленным, иногда забывая дышать. В тот день, когда они отправились на вечеринку к Доно, произошло что-то странное. Сначала, с самого утра Антонин встретил босса, быстро летящего по коридору, как какой-то первокурсник, подкинувший навозные бомбы завхозу под дверь. — Что случилось, милорд? — воскликнул Антонин. — Я же не железный, Антонин, я не железный, — непривычно эмоционально ответил босс и грозно унесся в свои покои. Глаза у него были просто дикие. Потом выяснилось, что мистер Поттер заперся в своей комнате, никого не пускает, и вообще что-то с ним не так. После этого босс заставил Антонина тащиться на другой конец страны за какими-то особенными полевыми цветами, потом выгнал в Швейцарию, потому что только там продавался какой-то особый, самый вкусный шоколад из каждого уголка планеты. И весь вечер был сам не свой. Доно этого не заметил, потому что не знал, куда смотреть, но Антонину было очевидно, что босс мыслями где угодно, но не на вечеринке. Пришлось ему всё взять на себя: и переговоры по поводу инвестиций, и риски, и знакомство с богатенькими придурками. А на следующий день мистер Поттер как ни в чем не бывало спустился к завтраку, и тут уже стало ясно, что милорда на ближайшие дни они потеряли. Может, он принимал ванны из крови младенцев. Может, умывался слезами девственниц. Но результат был налицо: мистер Поттер сиял, как самый прекрасный в мире цветок, свежий, с дрожащими капельками прозрачной росы на лепестках. Даже Антонин засмотрелся. А у босса так вообще… Кажется, последние тросики, удерживающие его крышу на месте, просто лопнули, и крыша всем помахала печной трубой, прежде чем улететь в дальние дали. Мистер Поттер словно специально подливал масла в огонь: он наряжался, менял прически, украшения, мантии, смотрел на босса своими огромными зелеными глазищами, наивно хлопая ресничками, и тянул сладко его имя, будто они только вдвоем нежатся в постели. Антонин искренне сочувствовал боссу. Как мужчина мужчине. Потому что сдерживать себя, когда рядом такая красота — это просто подвиг. Он снова покосился на ножки Адриана, потом на его шею, и чуть на взвыл в голос. Ну невозможно же! Им с милордом нужно куда-то уехать, на рыбалку, например, где не будет этих возмутительно красивых созданий. Только ряска, вонючая подкормка и рыбья чешуя. — А кто-нибудь скажет, почему в этом супе плавают какие-то белые ошметки? Это по рецепту? — спросил вдруг Адриан, и мистер Поттер с шумом выплюнул суп обратно в тарелку. — Да, кажется, мука не до конца разошлась, — озабоченно пробормотал Барти. — Это ничего, бывает. Ты же первый раз готовил, — поспешила утешить его княжна. — Только вот… Запах. Ты правильно ферментировал цежу? — Я заклинание применил, — почесал в затылке Барти. — Не мог же я ждать сутки, пока цежа настоится. Вот и запустил согревающее и заклинание, ускоряющее разложение. Теперь уже все отставили свои тарелки, а у мистера Поттера громко заурчал живот. — Оу, — княжна мягко ему улыбнулась. — Ничего, ещё научишься. — Давайте попробуем капусту, — мистер Поттер ловко избавился от тарелок с супом. — Выглядит… аппетитно. — Ты первый пробуй, всё равно тебя уже не спасти — ты съел жижу, — буркнул Адриан. — Журек, — поправил его Барти. — Журек, жмурик — не важно. Главное, что я не успел это попробовать, — Адриан осторожно положил на тарелку капусту из общего блюда и пихнул её мистеру Поттеру. — Давай, Гарри, я верю в крепость твоего желудка. — Злой ты, — покачал головой тот и смело подцепил месиво с тарелки вилкой, а затем отправил в рот. Все замерли, глядя на его рот, пережевывающий капусту с мясом. Антонин подумал, что это хорошее прикрытие для босса: тот вообще перестал скрываться и уставился на губы мистера Поттера так, будто был чайкой-голодранкой, собирающейся спереть еду прямо из чужого рта. — А знаете… — протянул мистер Поттер, специально накаляя страсти. — Мне кажется… — Да говори уже! — взвыл Адриан. — Я так хочу есть, что если ты не поторопишься с вердиктом, я начну грызть твои ноги. — Это вкусно! — торжественно объявил мистер Поттер и снова зацепил вилкой некрасивое месиво. — Очень вкусно на самом деле. Мясо такое мягкое, и специи прекрасные. — Слава Мерлину, твои ноги останутся такими же красивыми! — Адриан тут же накинулся на бигос, как и княжна. — А ты чего не ешь, Том? — поинтересовался мистер Поттер у босса, который продолжал на него пялиться, только теперь его взгляд переместился на ноги в легких светлых штанах, выглядывающие из разреза мантии. — Хочешь, я тебе дам свою тарелку? Попробуешь. Босс глупо моргнул, уставившись на него широко распахнутыми глазами, а Антонин про себя захихикал. Он точно знал, что из всей этой фразы про «свою тарелку» босс не услышал. — Угу, — промычал что-то босс себе под нос. — Действительно вкусно! — княжна первая решилась попробовать следом за мистером Поттером. — Барти, да у тебя талант. — Я раньше очень любил готовить, — смутился парень и опустил голову, отчего соломенные волосы упали ему на лоб, скрывая глаза. — В детстве. Но… отец говорил, что это занятие не для мужчины, тем более знатного, а потом вообще не до этого стало, так что… — Лучшие повара в мире — мужчины, — Адриан ткнул вилкой в его сторону, не стесняясь говорить с набитым ртом. — А папаша твой просто зашоренный сноб. «Вот поэтому он его и убил», — про себя хохотнул Антонин. Может, любовь Барти к расчлененке произрастает из детского желания готовить мясо? Разделывать там, специями натирать. Вместо того, чтобы запирать его в подвале, папаша мог бы отдать его в кулинарную школу, к другим одержимым маньякам. Серьёзно, Антонин как-то был на княжеской кухне, и шеф-повар был просто отбитым на всю голову. Молоточком для отбивания, скорее всего. Здоровый человек не будет так стонать, поливая отбивную брусничным соусом. — Адриан прав. Если тебе интересно какое-то дело, то пол совсем не важен, — мягко сказала княжна, глядя на Барти сияющими глазами. — Я вот люблю вкусно поесть, хотя княжеским дочерям положено падать в голодные обмороки и иногда есть салаты на приемах. Приготовишь для меня ещё что-нибудь? «Всё, пациента с нами больше нет», — понял Антонин, глядя на переставшую замечать кого-либо вокруг парочку. Он перевел взгляд и увидел, как мистер Поттер старательно кормит милорда со своей тарелки своей же вилкой, а тот послушно жует, улыбаясь, как умалишенный. Любовь, любовь, коварная ты сука… — А ты чего не ешь? — Антонин не заметил, когда успел взять тарелку с бигосом. Он поднял взгляд на Адриана и тоже замер, совсем как босс. Внимательные коньячные глаза словно видели его насквозь. Адриан больше не усмехался и не ерничал, смотрел пристально, вкрадчиво, обещая утащить за собой в самую бездну, чтобы затем вместе вырваться из неё и взлететь к небесам. — Что-то не хочется, — Антонин поставил тарелку на стол и поспешно поднялся. — Всем приятных снов. Нестройное мычание занятых друг другом магов стало ему ответом. Но как издевательство в спину прилетело томное: — Сладких снов, Антон. Он резко зашагал прочь, стараясь укрыться в темных тенях сада. Нет, нет! Никаких больше… Даже думать нельзя о нём, потому что он и на расстоянии разъедает мозги, как яд василиска. Весь такой саркастичный, смелый, дерзкий, бесстыдный, проверяющий нервы на прочность… — Что мне делать, бабушка? — спросил Антонин, подняв лицо к темнеющему небу. — Подай мне какой-нибудь знак. Но ничего не произошло.***
Гарри с довольным видом шагал по саду, уцепившись за локоть Тома, едва не подпрыгивая. Ему казалось, что всё получается. Том глаз с него не сводил и выглядел таким потерянным! Что это, если не стадия осознания, что всё это время с ним рядом был такой притягательный лучший друг, от которого теперь хочется получить не только дружбу? «Или он просто думает о делах, вот и погружен в себя», — кисло отозвался противный червячок сомнения. «А вот и проверим!» — заупрямился Гарри и потащил Тома на вечернюю прогулку по саду после ужина. — Ты в последнее время такой молчаливый, — заметил он, затащив Тома в самое романтичное место: под небольшую каменную арку, увитую плющом и цветами. Свет магических светильников, парящих в воздухе, очень удачно создавал интимную обстановку, а запах цветов добавлял сказочности. — Что-то случилось? Он встал перед ним, задрав голову, чтобы видеть тёмные глаза, и мягко взял его ладони в свои. Мерлин, именно перед этой аркой они и вступят в брак однажды: просто настоящая картинка из журнала! — Всё в порядке, — хрипло ответил Том. Тёплый свет отражался в его глазах, и казалось, что они полыхают страстью. — Просто я… Много думал в последнее время. О том, что… Должен быть честным с тобой. Должен тебе признаться. Сердце Гарри остановилось, кажется, на целую вечность, а потом ускорилось так, что пульс ударил по вискам. В животе забились крылья тех самых бабочек, о которых все столько говорили. — В чём же? — прошептал он, придвинувшись к нему ближе, так, что их дыхания смешались. Том положил ладонь ему на щеку и посмотрел с такой отчаянной надеждой, с такой тоской, будто от ответа Гарри зависела вся его жизнь. Он погладил кожу грубоватой подушечкой большого пальца, исследуя, узнавая его заново. — Гарри, я… — он скользнул взглядом к губам Гарри, потом снова посмотрел в глаза с невыносимой мольбой. — Я… Гарри превратился в трясущееся желе. Он чуть привстал на цыпочки, распахнул губы, умирая от невысказанных чувств, от переполняющей любви и надежды, что теперь они наконец-то… — Что, Том? — выдохнул он, глядя на его губы. Мерлин, за прикосновение этих губ он бы душу свою отдал. — Я хочу… — низкий голос взволновал бабочек в животе, и они упорнее замахали крылышками. И вдруг по саду пронесся вой умирающего мучительной смертью носорога. Гарри сначала даже не понял, что эти адские звуки издает не разверзнувшаяся под ногами земля с бушующей там лавой, а всего лишь его собственный живот. Он схватился за предательски раздувшуюся часть тела руками и вдруг… Просто оглушительно, как искусный оперный певец, исполняющий самую лучшую в своей жизни партию, плавно поднимаясь от сочного баса до пронзительного фальцета, Гарри испортил воздух. Он замер, испуганным кроликом глядя на ошеломленного Тома, чьи губы были всего на расстоянии нескольких дюймов от его собственных, и впервые в жизни произнес: — Блять! Всё Барти со своим польским супчиком! Накормил так накормил, повар недоделанный. Никакие это были не бабочки в животе, а проклятый перебродивший журек! Гарри кинулся бежать, зажимая бурчащий живот руками, будто бы это могло спасти его от уже произошедшего позора. Никто и никогда так феерично не обсирался перед любовью всей своей жизни. Гарри уйдет в монастырь и никогда больше не сможет заглянуть ему в глаза! — Гарри! — услышал он крик Тома за спиной. — Гарри, постой, ну ничего ведь страшного не случилось! Гарри только быстрее припустил бежать, радуясь, что поддерживал физическую форму упражнениями. Мерлин, вот бы перед ним действительно треснула земля и забрала его в свои спасительные адские недры. — Гарри! — Я срочно уезжаю во Францию! — сам себе пробормотал Гарри, но Том услышал. — Гарри, ну какая Франция! Подумаешь, пукнул! — крикнул Том. Пукнул? Да он, кажется, открыл секрет волшебной иерихонской трубы! Таким мощным пердежом точно можно было разрушить стены древнего города! — Оставь меня в покое, иначе я уеду жить в Арктику! — взмолился Гарри, чувствуя горячие слезы на полыхающих щеках. — Пожалуйста! Дай мне умереть от стыда! — Гарри… Судя по звукам, Том остановился, и Гарри рванул в свои покои, чтобы навсегда в них закрыться и умереть там. Однажды Том найдет его скелет, завернутый в мантию, который от времени превратился в мумию, и даже тогда вспомнит его оглушительный залп. Кажется, ему и правда нужно переехать в другую страну. Никто из них не заметил сидящего на скамейке в тени Антонина, утирающего слезы на глазах рукавом мантии. Он свалился на траву, забился под лавку, и оттуда доносилось только сдавленное ржание.***
Полночи он рыдал в объятиях Адриана, который как ни пытался его утешить, а делал всё только хуже. Он то и дело начинал смеяться, чем заставлял реветь ещё больше. — Все пердят, моя наивная ромашка, — разглагольствовал он, развалившись на кушетке Гарри и попивая вино из его любимого кубка. — И даже твой мистер Идеальность тоже пугает унитаз. Что в этом такого? Это физиология, нечего тут стыдиться. — Но в такой момент! — взвыл Гарри, прижав к лицу круглую подушечку. — Я почти уверен, что он собирался мне признаться, что хотел поцеловать, это был бы самый идеальный первый поцелуй, и что теперь? Воспоминания на веки отравлены! Это просто пытка для меня на всю оставшуюся жизнь! Адриан снова забулькал от смеха, и Гарри швырнул в него подушкой. — Покажи мне воспоминание в думосборе, чтобы я мог… эм, дать оценку катастрофичности произошедшего, — попросил он. — Разбежался! — рявкнул Гарри, пихая его в щиколотку. — Никогда ты этого не увидишь, даже не надейся! — Ну пожалуйста! — взмолился этот негодяй. — Мерлин, как мне теперь жить? — Собирайся, мы отсюда уезжаем! — Гарри снова пихнул его в ногу и принялся носиться по комнате, собирая валяющиеся тут и там мантии и украшения. — Куда? — Адриан даже не пошевелился, только бровь одну приподнял. — В мою квартиру? Так я сдал её на месяц мигрантам из Азии. Зачем жилплощади пропадать. Главное, чтобы хозяйка не узнала, а то я не слишком похож внешне на узкоглазого Хуя Мина. — Значит, снимем новую, — психанул Гарри. — Я не могу… Как мне теперь разговаривать с ним? Я ни за что не покажусь ему на глаза. — Ну, конечно, — пропел Адриан, отхлебнув из кубка. — Мы сбежим, и Том скажет: «Ну, хорошо, пусть мой драгоценный цветочек поживет на помойке, я оставлю его и ни за что не буду беспокоиться, рвать на себе волосы и страдать». Он и сейчас, наверное, где-то под дверью сидит и стены скребет, как в прошлый раз, когда ты его не пускал. Душераздирающее было зрелище, скажу я тебе. Гарри замер с охапкой мантий в руках, бросил их на пол и упал сверху. — Я не хочу причинять ему боль! — воскликнул он, вцепившись теперь в свои волосы. — Не хочу, чтобы он переживал за меня. Но и посмотреть в глаза не могу! Мерлин, Адриан, просто убей меня! — Чтобы потом убили уже меня? А ты жестокосерден, моя музыкальная шкатулочка. — Адриан! — Что Адриан? — повысил друг голос. — Хватит уже терзать себя. Я не хотел быть резким и вмешиваться в ваши отношения, но, кажется, пришла пора. Только такой ударенный в детстве головой о кроватку человек, как ты, не замечает, что он влюблен в тебя до свиста в ушах. Тебя бабушка часто роняла, да? — Ты не понимаешь, — опустил голову Гарри, перебирая мягкую ткань мантий. — Он любит меня и всегда любил, но как… брата. У нас с ним всегда были такие отношения, и он никогда, ни разу не дал понять, что испытывает что-то большее. Я пытался вызвать в нём эти чувства, пытался показать себя с другой стороны, а он… Теперь я всё точно испортил. Этими своими линьками и пердежом. Как он взглянет на меня по-новому, если я всё тот же неуклюжий болван, попадающий в разные нелепые ситуации? — Ты точно болван, — вздохнул Адриан. Он слез с кушетки, сел рядом с Гарри и обнял за плечи. — Если он любит тебя как брата, то я отращу вагину и уеду гастролировать с цирком уродов. Очнись! Это лишь означает, что он всегда тебя любил не как брата. Я знаю, у тебя братьев не было, но так себя в семьях не ведут, поверь. Он будет любить тебя, даже если ты устроишь тройную атаку прямо на его кровати. — Тройную атаку? — икнул Гарри. — О, это когда ты одновременно писаешь, блюешь и сре… — Не надо! — Гарри заткнул его рот ладонью. — Я понял! Тихо! — Просто поговори с ним. Признайся, что любишь, он тебя сразу засосет по самые гланды, и все будут довольны, а про твою серенаду будете потом внукам рассказывать, — усмехнулся Адриан. — Какая романтика! — Замолчи, — несмело улыбнулся Гарри, расслабляясь в его руках. — Мне нужно время, чтобы всё… — Переварить? — ляпнул Адриан, и Гарри тут же его оттолкнул. — Хватит так шутить! Если ты при нём так пошутишь или расскажешь остальным, я тебя точно выгоню! Будешь жить со своими азиатами и есть рис на завтрак, обед и ужин! — воскликнул он грозно. — Ой боюсь-боюсь, — закатился Адриан. — После журека-то. У меня, знаешь ли, тоже кое-кто появился. Красавчик при деньгах. И настроен серьёзно, приглашает меня на ужин к себе домой, а я всё никак не соглашаюсь. Думал, что Антоша созреет и сделает что-то со своей гомофобией, но… Похоже, что ждать бесполезно. Хочу забыть его и погрузиться в новые отношения. — Оу, — Гарри сразу сбавил тон и сочувственно погладил его по плечу. — Мне жаль. Я пытался с ним поговорить, но он просто убегает. И всё же постоянно за тобой наблюдает. Что это значит? — Это значит, что он трус и тряпка, — процедил Адриан. — А мне такие не нужны. Начну встречаться с тем парнем. Надоело мне гулять от мужика к мужику, хочу стабильности и всей этой фигни с кофе в постель, и детишек ебучих тоже хочу, и пикников, и цветочков, и подарков, как Том тебе дарит. Испортил ты меня, Поттер. Сбил с пути разврата и направил на скучный путь обывателя из пригорода, который ходит дома в растянутых трениках и вытирает детишкам сопли. — Семья — это здорово, — улыбнулся Гарри. — Крепкая, дружная семья нужна каждому человеку. Я желаю тебе счастья, Адри, поэтому я рад, что с развратом ты покончил. Было немного страшно, когда твои бывшие приходили громить нашу лавку. — Да, здорово, наверное, — в глазах Адриана появилась тоска. — Мой папаша никогда не был мне семьей. Весь в делах, всегда холодный, как будто ему сосульку в задницу вставили. Я для него был только выгодным вложением. Он никогда не спрашивал, как у меня дела, только приказывал и приказывал. Ты должен получать отличные оценки, ты должен подобающе одеваться, ты должен говорить, как наследник Рода, а не как оборванец из Лютного! А я таким не был. Я просто хотел свободы, хотел, чтобы он признал меня и позволил быть собой. Теперь я вырос, и глядя на то, как Том тебя любит, я завидую. Потому что у тебя уже есть семья, которая принимает тебя таким, какой ты есть. — Ох, Адри, — Гарри сильнее прижал его к себе и погладил по мягким волосам. — У тебя обязательно будет семья, такая, какую ты на самом деле заслуживаешь. А Антонин пусть катится к Мордреду в задницу! — Ух ты, Гарри Поттер выругался! — всхлипнул Адриан ему в плечо. — Какой знаменательный день. Отмечу его в календаре и буду праздновать каждый год. — Вы все дурно на меня влияете, — улыбнулся Гарри, укачивая его. — Я подумал, что иногда ругаться просто необходимо, потому что потом становится легче. Как будто выплеснул из себя всю пакость, что на душе скопилась. — Вот это моя мудрая змеюшечка, — Адриан отстранился и игриво шлепнул его по плечу, хотя глаза у него блестели от слез, и тушь некрасиво потекла. — Мы ещё сделаем из тебя отпетого хулигана, грозу библиотек, нигилиста и саркастичную сволочь. — Попробуй, только философский камень сначала изобрети. Тебе понадобится много лет, — протянул он. — Вот видишь! Уже начинаешь пытаться колко шутить, — Адриан утер слезы, размазывая тушь и тени по лицу. — Так что, ты поговоришь с Томом? Не разбивай нам с ним сердца. — Поговорю, — вздохнул Гарри. — Только настроюсь сначала. Скажешь ему, ладно? Завтра вечером я с ним поговорю. Адриан кивнул, а Гарри тоскливо посмотрел на дверь. Да, он должен это сделать. Нельзя позволить супчику Барти встать между ними.***
Утром Гарри проснулся в отвратительном настроении. Голова болела из-за выпитого вина, лицо немного опухло, в животе всё ещё бурлило и крутило. На завтрак он не спустился и распорядился принести его к себе в комнату. У него было время до вечера. До вечера он должен привести себя в порядок, успокоить нервы и поговорить с Томом. Но от одной мысли об этом ему становилось ещё хуже. Он принял расслабляющую ванну, натер лицо всевозможными кремами и лосьонами, тысячу раз расчесал волосы и всё равно чувствовал себя опухшим пугалом с грядок Хагрида. Салон. Ему определенно нужно посетить салон красоты. Там из него сделают человека! Массаж, обертывание, термо-маски, парикмахер… Гарри так давно не позволял себе просто расслабиться. Теперь Том разрешал ему покидать поместье одному — видимо, мистеру Келли уже переломали все кости, если не хуже, поэтому Гарри без всякого страха собрался и отправился в один из лучших салонов Лондона камином. Может, бояться теперь было нечего, но безопаснее всё же не ходить по улицам пешком, потому что каждая подворотня вызывала у него неконтролируемую дрожь. — Мистер Блэк! — что удивительно, в салоне его сразу узнали. Гарри не помнил имени рыжеволосой ведьмы за стойкой, но она его прекрасно помнила. — Как давно вы у нас не были, мы скучали! Вам как обычно? Настроение сразу поползло вверх, Гарри искренне улыбнулся, когда перед ним появился поднос с его любимым вином. — Нет, мне полную программу, чтобы всё было идеально, — попросил он. — Счет направьте в Сады Афины. — Поздравляю вас с помолвкой, — сразу заулыбалась ведьма. — Слышала, будущий муж у вас просто красавчик. Вот же сплетники! И как они всё так быстро узнают? — Спасибо, — не стал отпираться Гарри и покрутил кольцо на пальце. — Мне очень повезло. А вот Тому с ним не очень. Он постарался выкинуть все мысли о вчерашнем громком инциденте из головы и погрузился в объятия спа-процедур. Ему было немного совестно тратить чужие деньги, но страх опозориться снова был сильнее, поэтому он самоотверженно отдался в руки мастеров. Его натирали маслами и зельями, мяли его мышцы, погружали в ванны с молоком, подравняли и привели в порядок волосы. Спустя три часа Гарри чувствовал себя новорожденным младенцем. Он посмотрел на себя в зеркало и просто не узнал, настолько ослепительной красоты юноша там отражался. «Кто бы мог подумать, что такой красавчик может так оглушительно пердеть», — сразу ехидно заявил голосок в голове. — Спасибо, великолепная работа, — поблагодарил он мастеров. Приличное количество вина, уже плескавшееся в желудке, немного примирило его с суровой реальностью. Он постарался построить в голове предстоящий разговор, тщательно подбирая слова, пока шел к камину. «Том, извини, что я вчера…» «Том, я тебя люблю, прости, что испортил воздух». «Том, давай я сотру тебе память, а ты мне. И всё будет хорошо». — До свидания, мистер Блэк, ждем вас снова! — крикнула ему вслед ведьма за стойкой. — Да, спасибо, обязательно, — пробормотал он, зачерпывая горсть летучего пороха. Может, из-за рассеянности, а может, из-за неуклюжести, но когда Гарри кинул порох себе под ноги, он разлетелся вместе с золой, и немного попало ему в нос, из-за чего он оглушительно чихнул и неправильно произнес адрес камина. Его закрутило в печной трубе и потащило куда-то в вихре зеленого пламени. Перед глазами проносились чужие гостиные, и Гарри немного испугался. Он уже имел негативный опыт с камином, тогда его крутило по каминной сети пару часов, пока бабушка не обратилась в министерство и его не выловили работники транспортного отдела. Он сосредоточился и рванул вперед, цепляясь за чужой камин. Больно ударившись макушкой, Гарри ничком упал на грязный дощатый пол в какой-то темной пыльной комнате. Быстро вскочив на ноги, Гарри выхватил волшебную палочку и огляделся. Свет еле просачивался сквозь большое мутное грязное окно, освещая ряды стеллажей и витрин с разными артефактами. Гарри хватило пяти секунд, чтобы опознать лавку Горбина, в которой раньше работал Том. — Мерлин, только не это! — застонал Гарри. — Эй! Тут кто-нибудь есть? Его занесло в Лютный! Ну что за невезение! — Эй, мистер Горбин?! — он знал, что старик туговат на уши и любит поспать, но проходить вглубь лавки постеснялся. Он поискал летучий порох на полках камина, но ничего не нашел. Старый скряга всегда где-то его прятал. Нужно просто выйти на улицу и трансгрессировать на ближайшей площадке, ничего сложного. — Давай, Поттер, — Гарри посмотрел на старую дверь, как на паука. — Давай, не будь трусом. Он очистил себя от каминной сажи, поправил волосы, покрутился у витрин, ожидая, что Горбин выпрыгнет из какой-нибудь дверцы, но, конечно, ничего не произошло. Гарри подошел к окну и выглянул на улицу. Узкий темный переулок с густыми тенями в углах пугал до трясущихся коленей. Где же ближайшая площадка для трансгрессии? Кажется, футах в двадцати выше, у выхода в Косой переулок? Гарри уже плохо помнил. — Давай же, — сам себе приказал он. — Неужели теперь всю жизнь будешь бояться? Воспоминания о том, как его затягивает невидимое лассо, как кровь хлещет в горло, как чужие руки прижимают его к грязной стене, ярко вспыхнули в памяти. — Нет, — Гарри потряс головой и крепко стиснул палочку. — Я не беспомощная овечка. Я справлюсь. Не давая себе передумать, он резко толкнул дверь и вышел на улицу. Солнечный свет как будто не мог пробиться в эти трущобы. Всё вокруг казалось серым, блеклым, холодным и склизким. Гарри осторожно шагнул на каменную улочку, оглядываясь по сторонам. Вроде никого? Напротив лавка с заколоченными окнами, дальше ещё одна, с вывеской в виде двух скрещенных костей. Где-то вдалеке кто-то громко ругался, впереди стояли две ведьмы и о чём-то тихо шушукались. Обычная улица, ничего такого. Просто грязная. Гарри начал дышать на счет и шагнул на дорогу. Мокрую, неприятную дорогу с лужами мутной воды. Кажется, совсем недавно прошел дождь. Он медленно шёл вперед, внимательно глядя по сторонам, и заставлял себя дышать. Палочка в его руке накалилась, готовая вступить в бой в любую секунду. — А что это за цыпа тут у нас? — раздался вдруг за спиной хриплый противный голос. Гарри подпрыгнул на месте и резко развернулся, наставив на незнакомца палочку. Сзади, будто из воздуха, появились двое магов в черных потрепанных мантиях. У одного был длинный кривой нос с бородавкой, у второго густая рыжая борода. Они смотрели на него с нескрываемым предвкушением. — Пошли прочь, — грозно сказал он. — Прокляну, мало не покажется. И вдруг лица магов вытянулись от удивления, а потом… — Ой. Это же мистер Поттер! — сказал тот, что с кривым носом, и в голосе его проступил страх. — Слыш, Билли, это мистер Поттер! — Точно, он, — бородатый побледнел и отшатнулся. — И серёжка на месте. — Мистер Поттер, вы чего тут забыли? Вам сюда нельзя, — засуетился носатый, толкая товарища локтем в бок. — Тут грязно, и всякие негодяи бродят. Давайте мы вас проводим. — Да-да, мистер Поттер, мы вас проводим, — Билли огляделся по сторонам и рявкнул кому-то: — Мегги, старая карга, а ну свали, это мистер Поттер. В узком переулке между двумя лавками кто-то вскрикнул, и Гарри услышал топот ног, будто кто-то побежал куда подальше. — Откуда вы меня знаете? — растерялся он, не опуская палочку. — А как вас не знать? Вас все знают, — льстиво поклонился ему носатый, и его друг закивал. — Пойдемте, пойдемте, нечего тут стоять, нужно идти к площадке для трансгрессии. — Сейчас, только не наступайте в лужу, сапожки замараете, — бородач с перекошенным от страха лицом бросился вперед и испарил небольшую лужу на каменной улочке. — Вот так, теперь можно наступать. Идемте. И Гарри пошел вперед, с удивлением глядя на испуганных волшебников. Бородатый чистил перед ним улицу, а носатый шикал на волшебников, вываливших на улицу и разглядывающих его как какую-то диковинку. — Здравствуйте, мистер Поттер! — обнажила гнилые зубы в улыбке какая-то ведьма, выглянувшая из окна. — Вам ногти не нужны? У нас лучшие ногти во всем Лютном, вам, конечно, всё бесплатно! — А ну цыц, страшилище, не пугай мистера Поттера своими гнилушками, — рявкнул носатый, погрозив ей палочкой. — Всё она врет, милорд, у неё ногти с покойников, если свежие нужны — вы скажите, мы вам мигом надергаем. Гарри совсем ничего не понимал. Он ловил любопытные и завистливые взгляды на себе, переулок, ещё минуту назад казавшийся пустым, вдруг стал очень тесным. Отовсюду повылазили его обитатели, как докси, увидевшие варенье. — Аккуратнее, тут крутая ступенька, давайте я помогу, — бородач подставил ему локоть, помогая взобраться выше. — Мантию, мантию не замарайте, — воскликнул с паникой носатый, когда Гарри прошел мимо какого-то столба. — А что происходит? — снова спросил ошеломленный Гарри. — Откуда вы меня знаете? — Да как же не знать мужа милорда, — пробормотал бородатый. — Вас все знают. Так и передайте милорду: встретили как родного, проводили, ни пылинки лишней на вас не пустили. Гарри глупо раскрыл рот, не находя слов. — Вот и пришли, проходите на площадочку, мистер Поттер, — носатый снова поклонился. — Вы уж скажите Лорду Волдеморту, что мы взгляда лишнего не кинули на вас. — Да-да, а лучше вообще ничего не говорите, мы же от души, от чистого сердца проводили, — закивал бородатый, тоже замерев в поклоне. Гарри прошел на площадку для трансгрессии, всё ещё таращась на странных провожатых. Лорд Волдеморт — это новый псевдоним Тома. И что он такого сделал, что весь Лютный трясется от страха? — Спасибо, господа, — кивнул он волшебникам. — Благодарю за помощь. — Не за что! Обращайтесь, мистер Поттер. Если нужно будет кого-то… того, мы всегда к вашим услугам, — улыбнулся широко бородатый, показывая отсутствие двух зубов спереди. — Всё для вас сделаем, — закивал носатый. — Да что вы говорите, — раздался низкий голос за спинами волшебников, и они оба выпучили глаза, застыв как ледяные скульптуры. — Всё сделаете? — Лорд Волдеморт, — трясущимися губами проговорил носатый, когда мимо них прошел Том собственной персоной. Он буквально возник в воздухе, без всяких хлопков трансгрессии. — Какая честь, милорд, а мы вот тут… — Том! — воскликнул Гарри, удивленный не меньше своих провожатых. — Что ты тут делаешь? — Это я у тебя хотел спросить, — прищурился тот, разглядывая Гарри с ног до головы. — Неужели ты думал, что я не узнаю, если ты отправишься в место наподобие этого? В этом темном переулке его фигура в багровой мантии выглядела зловеще, но в то же время так сексуально, будто он только что снялся для обложки какого-нибудь модного журнала для темных магов. — Я случайно, — Гарри хотелось разбить голову о ближайшую стену. Опять он отвлекает Тома от дел своей бестолковостью! — Но эти господа меня любезно проводили. — Да, я видел, — Том кинул взгляд на двух магов, которые не спешили разгибать спины — так и стояли в поклоне. — Надеюсь, каждый в этом переулке впредь будет так поступать. — Несомненно, милорд, мы за мистера Поттера в смертный бой! — воскликнул бородатый. Гарри заметил, что все зеваки, высовывающиеся из окон и подворотен, куда-то испарились. — Для вашего же блага, — ледяным тоном ответил им Том и протянул руку Гарри. — Идем домой. В этот миг Гарри уже не думал о вчерашнем провале. Он с радостью уцепился за протянутую ладонь, мечтая скорее покинуть это место и оказаться дома, подальше от дурно пахнущих луж и темных подворотен. Том сразу прижал его к себе за плечи и трансгрессировал, Гарри даже попрощаться не успел. Они оказались не на площадке для трансгрессии в саду, а сразу в кабинете Тома. Едва Гарри отошел от головокружения при перемещении, как его усадили в глубокое мягкое кресло и вручили бокал вина. — А что… — начал было он, но понял, что лучше будет сначала выпить. Он сделал хороший глоток и облизнул губы. — Ладно. Теперь можно. — Ты хотел сбежать? — Том оперся поясницей о столешницу письменного стола и скрестил руки на груди, нависая над Гарри скалой. — Серьёзно? Гарри, чем я это заслужил? Ты ведь для отвода глаз проторчал в салоне красоты около трех часов, а потом попытался вот так глупо сбежать? Из-за обычной физиологии? — Я не пытался сбежать! — возмутился Гарри. — Я бы не стал так тебя волновать, — а про себя подумал, что вчера, в панике, очень даже собирался. Но на самом деле никогда бы так не поступил. — Я же не пленник. Если бы я собрался уйти, я бы сказал тебе. — Тогда что? Зачем тебе понадобилось… Гарри лишь теперь, в ярком солнечном свете, разглядел, как тот измучен. У Тома был землистый цвет лица, под глазами залегли глубокие тени, морщинки у рта и на лбу стали глубже. Это он виноват. Он его довел. Как доводил всех: и Регулуса, и бабушку, и Сириуса. Он всем создавал проблемы просто фактом своего существования. — Я просто чихнул и заблудился в каминной сети, — сразу признался Гарри, раздавленный виной. — Прости, Том! Я не хотел тебя волновать и отрывать от дел, я просто хотел… Я хотел расслабиться в салоне, чтобы набраться сил поговорить с тобой, а в итоге снова всё испортил. Я просто неудачник. Полный. Мне, кажется, проще действительно уехать жить в Арктику, чтобы никому не причинять боли. — Мерлин, Гарри, ну что ты со мной делаешь, — Том запрокинул голову, закрыл глаза и шумно выдохнул. — Я никогда, никогда не буду винить тебя за то, какой ты есть. Я — не твоя бабушка. Перестань… Просто перестань извиняться за то, какой ты, пожалуйста. Ты разбиваешь мне сердце. — Ты прочитал мои мысли? — замер испуганный Гарри. — Нет, Мордред всё задери, я не читал твои мысли! Я знаю, как ты думаешь, знаю, что ты вечно винишь себя во всём, и для меня это пытка! — Гарри ещё никогда не слышал от него такого тона в свой адрес. — Ты не должен извиняться за то, что ты вообще не контролируешь! Ты не должен считать себя неудачником только из-за того, что с тобой происходят абсолютно случайные вещи! Ты не должен стесняться своей внешности из-за ритуала, который провела над тобой твоя сумасшедшая бабка в младенчестве! Ты не должен извиняться за то, что на тебя постоянно нападают — это они виноваты, а не ты. Ты просто… Ты — это ты, Гарри. Я могу защитить тебя от всего, но от тебя самого — не могу. — Я… — Гарри опустил голову, проглотив очередное извинение. Он всегда только и делал, что извинялся, Том был прав. — Я чувствую себя ничтожеством. Вечно всем доставляю проблемы и попадаю в неловкие ситуации. — Ты не ничтожество, — Том опустился перед ним на колени и сжал его руки в своих, прожигая глубоким темным взглядом. — Тебе внушали, что ты не достоин, что должен стать лучше, что должен быть другим. Но всё это были лишь бредни твоей фанатичной глупой бабки, не больше. Она была несчастна всю свою жизнь, следуя указаниям других, и для тебя хотела того же. А ты должен только самому себе. Должен быть тем, кем тебе хочется быть. Кем можешь быть, не насилуя себя. — То, чего я хочу, кажется… недостойным и эгоистичным, — признался Гарри, разглядывая их соединенные руки. — Я хочу… Хочу, чтобы меня любили, чтобы заботились обо мне, чтобы решали все мои проблемы и помогали. Это просто недостойно мужчины и наследника Рода. Поэтому я чувствую себя ничтожеством. Я ведь должен быть сильным, самостоятельным, я должен быть лидером и примером для моих будущих детей. Но стоило мне остаться без поддержки, как я провалился. Я не смог вылечить Сириуса, не смог вернуть поместье, дом потерял, лавку потерял — всё потерял. Ты бы справился, окажись ты на моем месте. — Ты всё потерял не по своей вине, — Том серьёзно посмотрел на него. — Сириус был взрослым человеком, который не справился со своими проблемами и всё проиграл, а затем и жизни себя лишил, оставив тебя в нищете и горе. Ты бы не смог ничего сделать, у тебя просто не было для этого знаний и опыта. И я бы не справился, проживи я твою жизнь, а не свою. Нас отличает опыт, Гарри. То, что ты хочешь заботы и любви — закономерно и естественно, и этого нельзя стыдиться. Ты уже пример для твоих будущих детей: ты добрый, заботливый, ласковый и настолько неиспорченный, как первый снег. Ты не подвержен корысти и зависти, в тебе нет злобы и разрушительного эгоизма, ты сострадательный и чуткий, чувствительный. Я люблю тебя так, как никогда никого не любил, даже себя. Я восхищаюсь тобой и мечтаю сохранить все эти твои качества. Что, неужели и я жалок, раз люблю такого, как ты? Гарри хотел было привычно проклясть себя за набежавшие на глаза слезы, но не смог. Том прав, он чувствительный. Всегда таким был. Что толку проклинать себя, всё равно ведь заплачет. Том бережно обхватил его лицо ладонями, собрал слезы большими пальцами и потянулся вперед. — Я люблю тебя такого, Гарри Поттер. Я хочу о тебе заботиться, решать твои проблемы, любить тебя и оберегать, как самую большую драгоценность, — почти шепотом сказал он, глядя в глаза Гарри. — Если ты позволишь мне это, я стану самым счастливым мужчиной в мире. Гарри забыл все упражнения по дыхательной гимнастике. Он начал задыхаться от охвативших его чувств, слезы потекли сплошным потоком. Наверное, пришла пора признаться. — Мужчиной? — всхлипнул он. — Не другом? Не братом? Мужчиной? — Да, — выдохнул Том, и на его лице отразилось опасение. — Я никогда не хотел быть твоим родственником. Я хотел быть твоим мужем. Всегда. С тех самых пор, как встретил в поезде. Гарри снова всхлипнул и растянул губы в улыбке. Слезы душили, в горле встал тяжелый комок, он не мог выдавить ни словечка, только улыбался, как идиот, и ревел. — Я влюбился в тебя сразу, — горько улыбнулся Том, не дождавшись ответа. — Помнишь, когда мы пришли в купе старост, и староста Слизерина попытался прогнать меня, сказал, что маггловским мерзким выродкам не место рядом с наследником Блэков? Помнишь, что ты сказал? Гарри только кивнул. Конечно, он помнил. Он со всей своей детской непосредственностью сказал, повторяя слова Сириуса: — Нельзя так говорить! Человека нужно судить по поступкам, а не по происхождению! Том помог мне, он настоящий рыцарь, а ты — невоспитанная злюка, потому что обзываешь первокурсника! Гарри до сих пор помнил, как вцепился в руку Тома, испугавшись, что сейчас его проклянут или начнут кричать. Но тогда ему было очень важно заступиться за нового друга, который отнесся к нему с такой теплотой. Никто из ровесников до Тома так с ним не обращался. Взрослый Том поступил так же, как тот, маленький: он убрал одну руку с щеки Гарри и переплел их пальцы вместе. — Это ты сделал из меня рыцаря, — покачал головой он, продолжая улыбаться. — Тогда я был маленьким монстром, мечтающим лишь о мести всем магглам. Ты же дал мне новый смысл жизни — добиться твоей любви и быть рядом с тобой всегда. Только с тобой я чувствую себя счастливым. — Я… Я… — попытался сказать Гарри, но из горла вырвалось только бульканье. — Я не собираюсь тебя принуждать к чему-то, — Том расценил его попытку по-своему. — Если ты не можешь ответить на мои чувства — это ничего. Просто будь рядом, считай меня другом, а я… Я как-нибудь справлюсь. Столько лет справлялся. Гарри замотал головой, крепче сжал его руку и потянулся вперед, чтобы поцеловать, чтобы выразить свои чувства, но дверь вдруг распахнулась с громким стуком. — Босс! — в кабинет ворвался Антонин. — Там Доно! «Да хоть Мордред!» — взвыл про себя Гарри, отвернувшись от Антонина. Не хотелось, чтобы его видели таким зареванным посторонние. Надо же, даже в такой ситуации Гарри умудрился всё испортить. Он разревелся от счастья, охрип и не сумел сказать, что согласен стать мужем Тома! — Не сейчас! — рявкнул Том. — Но, босс, он прямо у ворот! — воскликнул Антонин. — Вы же сами ему встречу назначили, он очень зол, что вы его не встретили! У него все ваши деньги, будьте благоразумны! Том зарычал, прикрыв глаза и запрокинув голову, а Гарри похолодел. Что значит «все ваши деньги у него»? Тома что, ограбили? — Иди, — прохрипел он, справившись со своим дыханием. — Потом… поговорим. — Но, Гарри, — с отчаянием позвал Том, пытаясь заглянуть в глаза. — Иди, я подожду, — Гарри достал из кармана платок и начал вытирать лицо от слез. Он очень сильно не хотел быть обузой и мешать Тому вести дела. Поэтому не стал вываливать на него новости о взаимности, чтобы не отвлекать. Тот кивнул и поднялся на ноги, а Гарри снова отвернулся, стараясь на него не смотреть, чтобы не сорваться и не устроить спектакль прямо при Антонине. «Я тебя люблю, Том, я согласен быть твоим навсегда!» «Том, поцелуй меня, иначе я умру!» Гарри очень живо представил, как это будет выглядеть, и скривился. В список его качеств Том забыл добавить «впечатлительный и драматичный». — Когда я освобожусь, мы поговорим, — сказал Том и вышел из кабинета. — Эй, мистер Поттер, — прошептал Антонин, когда его шаги начали отдаляться. — Вы так больше не сбегайте, пожалуйста. Милорд чуть с ума не сошел. — Я не сбегал, — Гарри ощутил раздражение. Антонин обидел его друга, это злило и толкало заступиться за Адриана. — В отличие от тебя, я не собираюсь избегать того, кто мне нравится. — Что? — растерялся Антонин. — То! — Гарри развернулся к нему, убедившись, что слез больше нет. — Ты мучаешь Адриана, а он ведь очень ранимый на самом деле! Если тебе так противен тот факт, что он мужчина, почему ты продолжал всё это время заглядываться на него и давал ему надежду? Почему смеялся над его шутками и беспокоился о нём? Если он тебе не нужен — скажи ему и перестань на него смотреть! Антонин отступил к двери. Его губы дергались, он что-то силился сказать, но, кажется, не мог подобрать слов. — Адриан заслуживает счастья, — твердо заявил Гарри. — Он нашел парня, который настроен очень серьезно, и хочет создать с ним семью. Поэтому перестань, пожалуйста, мучить моего друга. — П-парня? — Антонин поперхнулся воздухом и выпучил глаза. — Хочет создать семью? — Да. Адриан хочет создать семью, которой у него никогда не было, хочет завести детей, — Гарри чуть снова не расплакался, вспоминая, как рыдал друг у него на плече. Обычно закрытый и колючий Адри в тот момент показал ему рану на своём сердце. — А ты сбиваешь его с толку своими взглядами. Если не готов полюбить его целиком, то просто перестань, дай ему шанс обрести любовь с другим мужчиной. Гарри вообще не понимал, почему Адриану нравится Антонин. Мистер Долохов был не очень приметным человеком, несмотря на свой рост и могучее телосложение. Он будто и был всё время рядом, а Гарри так ничего о нем и не узнал, кроме того, что тот не прочь крепко выругаться, погадать на картах, выпить водки и посмеяться с какой-нибудь глупости. Конечно, он был привлекателен и статен, но всё же… Рядом с Томом он выглядел просто обычным человеком из толпы, его харизма не прожигала воздух, чувство юмора не сражало стрелой. Не мог же он понравиться Адриану только из-за широких плеч и симпатичного лица? — Я… Понял, мистер Поттер, — пробормотал он, опустив голову. — Я… я пойду. Он вылетел из кабинета даже быстрее Тома, и дверь снова захлопнулась с громким стуком. Нужно бы заколдовать дверной проём, чтобы не стучало так сильно. — Мерлин, что за день выдался! — выкрикнул Гарри в потолок и налил себе ещё вина. Его раздирало множество противоречивых чувств, но одно затмевало все остальные: безграничное, искрящееся счастье. Том его любит. Они поженятся. Только не под той проклятой аркой в саду, её нужно снести!