***
Гарри разрывался на части, стараясь успеть всё и сразу. Ему было важно устроить грандиозный свадебный приём, который запомнится навсегда, но Том уперся и не хотел откладывать свадьбу. Гарри понимал, что тот ждал слишком долго, чтобы теперь медлить, да и семьи у него никогда не было, поэтому чувства родственников для него были пустым звуком. И пусть он всегда уступал Гарри, но в этот раз был непреклонен: они поженятся через месяц, и никто этому не сможет помешать. Желание официально оформить их отношения как можно скорее вызывали у Гарри смешанные чувства. С одной стороны он плавился от любви и нежности, с другой же страшился самого торжественного дня. Гостей набралось уже около пятидесяти человек, и следовало продумать всё до мелочей! Тем более, свадьба была двойная, а значит, сложностей в два раза больше. Слава Мерлину, у них с Женевьевой обнаружился идентичный вкус, и они почти не ругались, выбирая цвета, музыку и оформление. Вот если бы Адриан был на её месте… Ох, вот тогда Гарри бы озверел и отбросил всё своё воспитание. Помимо приготовлений он нервничал ещё и из-за того, что никак не мог заставить своё тело перестать трястись, стоило только Тому слегка приспустить его мантию с плеча. Они целовались, да. На самом деле, в поцелуях они очень далеко продвинулись, настолько далеко, что Гарри уже не стеснялся громко стонать в горячий рот Тома и ерзать на его коленях, выгибаясь от нехватки прикосновений. Гарри до одури уже хотел чего-то большего, чем невинные поцелуи и объятия, он буквально с ума сходил от похоти. Один вид Тома бросал его в пучину страсти такой силы, что даже реальность меркла. С их помолвки прошла уже неделя, на носу крутилась свадьба, а он всё никак не мог понять, что же ему делать со своим телом. Неужели он настолько труслив? Том, конечно, сразу же отступал. Он трясся над ним, как над хрупким драгоценным цветком, хотя Гарри чувствовал, насколько ему не терпится. Он видел жадные взгляды, чувствовал напряжение тела, биение сердца, подрагивающие мышцы и сбившееся дыхание. В такие моменты он готов был просто накинуться на Тома, как зверь — настолько сильно ему хотелось наконец увидеть, как он стонет в голос от удовольствия, как теряет над собой контроль! Но стоило перейти к чему-то откровенному, как его бросало в дрожь, и кровь хлестала из носа, как агуаменти из палочки. Это было ужасно. Странно. Стыдно. Они даже спать вместе не могли! Гарри это убивало, потому что он больше не мог находиться вдали от Тома, но и с ним рядом — тоже! Бракованный. Он всегда был бракованным. Он не понимал, куда ему обратиться, чтобы решить проблему. В Мунго? Но там не было таких целителей! Поговорить с Адрианом он тоже не мог — тот был жутко расстроен из-за Антонина и постоянно пропадал со своим Уильямом. Подготовка к свадьбе выводила его из себя. Поэтому Гарри старался справиться со всем сам. Другие же как-то справлялись? Чем он хуже. — Том, можно я сегодня останусь ночевать у тебя? — за два дня до свадьбы спросил Гарри, робко переминаясь с ноги на ногу у двери в его покои. Они попрощались полчаса назад. За то время Гарри успел принять ванну, выпить два флакона успокоительного, переодеться десять раз, и наконец решился. На самом деле, решительности ему прибавило вино, в которое он и вылил успокоительное. — Гарри, нам не следует, — у Тома сделалось такое лицо, будто он хоронил своего любимого хомяка. — Ты не должен… — Просто ночевать! — заверил его Гарри. — Я даже трогать тебя не буду. Просто мне так… Одиноко. Ах, и естественно, свой самый лучший полупрозрачный халат и нежную газовую пижаму он надел лишь по случайности. Гарри превращался в отпетого обманщика. — Милый, — Том обвил его сильными руками за талию и прижал к своей твердой груди, вызвав у Гарри табун мурашек по телу. — Мой милый. Если ты… Я ведь никогда… Прости, что веду себя так грубо. Мне сложно держать себя в руках, но я не хотел тебя обидеть и заставить чувствовать себя одиноким. — Я знаю, знаю, — теперь и Гарри расстроился, из-за того, что расстроил его. — Ты бы никогда специально не причинил мне боль. Если тебе действительно так сложно, я уйду. Не хочу, чтобы ты мучился. — Дело не в том, что я мучаюсь, — Том поднял его в воздух и занес в комнату. Дверь захлопнулась с громким треском сама по себе. — Я боюсь сорваться и… — А может, так будет лучше? — вдруг осенило Гарри. — Если ты сорвешься? Тогда у меня не будет времени переживать, всё ли правильно я делаю, не будет времени трусить. — Нет! — отрезал Том безапелляционно. — Никогда, ни за что в жизни я не возьму тебя силой. Гарри только вздохнул. И на что он надеялся? Том никогда так не сделает. Прийти сюда в этой пижаме — это вообще худшая идея. Он лишь давит на выдержку Тома, причиняет ему неудобства. Том, заметив, что он поник, поцеловал его в лоб и потащил в свою спальню. — Не расстраивайся так, — нежно прошептал он. — Всё ещё впереди, у нас всё получится. Дай себе время. Вообще-то, до свадьбы нельзя заниматься сексом. Что бы сказали все твои предки? Это просто скандал неслыханных масштабов. Гарри улыбнулся, вспомнив, как бабушка следила, чтобы при знакомстве с очередной невестой или женихом они не оставались наедине и не касались друг друга слишком часто. Том уложил его в постель и накрыл одеялом до самого подбородка, и Гарри с упоением уткнулся лицом в подушку, пропитавшуюся запахом Тома: его любимой мятой, немного лимонным шампунем и острее всего — мускусом. От этого запаха и от вида устраивающегося рядом растрепанного Тома без пижамной куртки член встал за считанные секунды, и он чуть не застонал в подушку. — Никто из моих предков со стороны Поттеров и Блэков не посмел бы меня осудить, если бы увидел тебя без рубашки, — жалобно ответил он. — Серьёзно, быть таким красивым — это преступление. Я вызываю наряд авроров. — Мне одеться? — усмехнулся Том, показательно привстав. — Нет! Нет, — Гарри вцепился в его предплечье. — Лучше поцелуй меня! — Ты обещал, что не будешь ничего делать, только спать, — напомнил Том, и взгляд его стал тяжелым, обжигающим до самого нутра. Он посмотрел на разметавшиеся по подушке волосы Гарри и быстро отвернулся. — Правда, — Гарри улегся обратно на подушку. Он честно попытался успокоиться, но всё его тело горело, требуя ласки, в паху болезненно ныло, и лежащий рядом Том, от которого веяло жаром, нисколечки не помогал усмирить воображение. Поворочавшись немного, Гарри понял, что просто не сможет уснуть. — Том, — позвал он смущенным шепотом, заливаясь краской до самой шеи. — Том, а если… Знаешь, а если ты будешь просто лежать? А я сам… Эм. Может, мне тогда будет не так страшно? Если я буду всё контролировать? — Гарри, прошу, лучше замолчи, — задушено прохрипел Том. — Даже… даже потрогать нельзя? — предвкушение и возбуждение охватили всё тело, Гарри просто не мог сдерживаться. Он осторожно подкатился под бок Тома и запустил руку под чужое одеяло, с трепетом коснувшись его горячей кожи на животе. — Гарри, ты не… — Том проглотил слова в шумном выдохе, стоило только Гарри пройтись невесомо по его рельефному прессу пальцами. — Прекрати. Кадык дернулся на сильной шее, веки опустились, а мышцы под пальцами Гарри снова одеревенели. Так вот, что это значило! Раньше Гарри не понимал, почему он так напрягается. Но теперь всё стало очевидно. — Я просто… — Гарри чувствовал, как пульс стучит в висках, как дрожит Том от его прикосновений, но не мог заставить себя остановиться. — Прости. Он неимоверным усилием воли заставил себя убрать руку. Всё его тело пылало от близости Тома, и Гарри проклинал себя за слишком бурные реакции, которые не позволяли ему быть с любимым мужчиной полноценно. Он представлял, всё это время представлял, как это может быть. И он правда хотел! Всем своим существом! Но… — Гарри, тебе правда не нужно, — Том накрылся одеялом до подбородка и отвернул голову в другую сторону. — Всё нормально. Ты не обязан делать что-то, потому что я люблю тебя. — И я тебя люблю! — отчаяние просочилось в его голос против воли. — Том, если ты думаешь, что я пытаюсь как-то тебя порадовать… — слова застряли в горле, потому что если бы Гарри признался в своих желаниях, это бы выглядело очень эгоистично. — Нет, и это тоже, но мне хочется… Гарри решительно выпутался из одеяла и сел, нависнув над Томом. Обычно спокойное лицо выглядело так, словно его прямо сейчас держат под круцио: сжатые челюсти, капелька пота на виске, скорбно поджатые губы, которые будто с трудом удерживают рвущийся изнутри крик. Гарри откинул его одеяло и провел ладонью по влажной коже. Дыхание ускорилось, сердце подпрыгнуло до самого горла. — Том… — прошептал он, с трудом заставляя себя не извиняться. — Том, позволь мне. Я хочу доставить тебе… удовольствие. Может, дело было в его упрямстве. Или в том, что жених выглядел так, будто вот-вот умрет, но не позволит себе причинить Гарри неудобство. Или в капельке пота, стекающей по виску Тома и теряющейся в волосах. В Гарри поселилась дикая жажда увидеть, как Том теряет свой идеальный самоконтроль. Как он стонет, как выгибается, как краснеют всегда бледные щёки, как он рвано выдыхает, закусывая губы. Он протянул руку снова и провел по горячей коже, умирая от любви к этому умопомрачительному мужчине. Том низко застонал и с силой прикусил губу, прикрыв глаза. Его грудь начала вздыматься чаще, и весь его вид вызывал лишь одно желание: накинуться на него и исследовать языком всё тело. Гарри наклонил голову набок, с восторгом исследуя рельеф его грудных мышц, невзначай коснулся маленького соска, чем вызвал ещё один сдавленный стон. — Гарри… — прохрипел Том. — Не надо, не надо… «Не надо», — услышал Гарри свой собственный голос будто со стороны. Перед глазами вспышкой пронеслось воспоминание о чужих грубых прикосновениях к телу, руки затряслись, из глаз брызнули слезы, и Гарри кинулся в сторону как испуганное, ослепленное ярким светом животное. Он свалился с кровати и больно ударился коленями. — Гарри! — Том оказался рядом спустя мгновение: взъерошенный, всё ещё возбужденный, с искаженным от страха лицом. — Гарри, всё хорошо, слышишь? Иди ко мне. Гарри вцепился в его обнаженные плечи с силой, которой сам от себя не ожидал. — Мне страшно, — прохрипел он не своим голосом. — Мне страшно. Почему мне страшно? Его мелко потряхивало, возбуждение испарилось, оставив после себя только страх и тяжесть в животе. — Ты пока не готов, — Том прижался губами к его лбу, крепко обнимая, укрывая собой от всех опасностей. — Всё будет хорошо, просто дай себе время. — Я не… — Гарри прижался носом к его шее, старательно втягивая знакомый запах, чтобы успокоиться. Дыхательная гимнастика, помноженная на родной аромат, начала действовать, в голове сразу прояснилось. — Я не понял, что случилось. В какой-то миг тело само… Он действительно не понимал. Неужели это всё из-за ритуала бабушки? Может, он вообще никогда не сможет заняться сексом с любимым мужчиной? — Так бывает, ничего страшного, — прошептал Том, укачивая его в объятиях. — Ты пережил много неприятных ситуаций. — А если я никогда? Если не смогу? — всхлипнул Гарри, с трудом усмирив желание зареветь, как пятилетняя ведьмочка. — Мы что-нибудь придумаем, не переживай, — Том успокаивающе погладил его по волосам. И Гарри поверил ему. Потому что Том никогда не бросал слов на ветер.***
— Ты с ума сошел? — разорялся Адриан, потрясая голубым свитком с серебристой ленточкой у Гарри перед носом. — Пригласить на свадьбу Альберта?! У тебя мозги есть, или всё в штаны утекло? — Мы с ним поговорили! — воскликнул Гарри, пытаясь вырвать свиток из чужих лап до того, как он помнется. — И помирились. Он не хочет терять меня, как друга, и я его тоже! Он столько всего для меня сделал, как я могу не позвать его? Тем более он сам хочет прийти, чтобы окончательно отпустить меня из своего сердца и пожелать мне счастья! — Или он хочет попытаться уговорить тебя не выходить замуж за Тома, а когда у него не получится, он нажрется и устроит драку! — гневно воскликнул Адриан. — Знаю я этих бывших! Ты моих вспомни — все до единого приходили устраивать разборки! — Альберт не такой! — Гарри упрямо стоял на своём. Его всё ещё снедало чувство вины, и он действительно верил, что Альберт способен усмирить свои чувства и пожелать ему счастья. — Он тебя сильно любит, Гарри, такое невозможно вычеркнуть из жизни, посмотрев, как любимый выходит за другого, — Адриан уже начал брызгать слюной. — Вдруг он что-то задумал? — Ну не похитит же он меня, — всплеснул руками Гарри. — Я отправлю ему приглашение, и точка! За их перепалкой устало наблюдала Женевьева, на манер конвейера лепившая бирки с именами на буклеты для гостей. Там были карта поместья, рассадка за столами и номера закрепленных комнат. Свадьба должна была состояться уже завтра, поэтому они втроем из последних сил доделывали то, что не успели. Нервы, естественно, у всех уже были на пределе. — А я бы своего бывшего звать не стала, — протянула княжна задумчиво. — Потому что мой будущий муж отрезал ему ухо. При упоминании Гульдена Гарри скривился, как и Адриан, и спор вдруг как-то прекратился. Альберт — не Гульден, он никогда не причинял Гарри боли. — Том разрешил, — тихо сказал он, выхватив свиток. — Сказал, что если для меня это так важно, он ничего не имеет против. — Ах, ну раз сам милорд разрешил… — фыркнул Адриан и вернулся за стол к Женевьеве. Гарри выдохнул с облегчением. Он вызвал домовика и велел ему отправить приглашение, а сам вернулся к списку блюд. Из-за всей этой суматохи ему стало совершенно некогда переживать из-за трудностей в их с Томом интимной жизни. Всё, чего ему хотелось — это спать. Никто не говорил ему, что подготовка к свадьбе — это так ужасно. — А вот и мы, — в гостиную первым влетел Барти со слегка позеленевшим лицом, а потом степенно вошли Том и Антонин. — Куда выгружать? — Отдайте домовикам, — сжалился над ними Гарри. — Всё взяли? — Абсолютно, — кивнул Том, наклонился и поцеловал в щеку. — Что-нибудь ещё нужно? Антонин и Барти как по команде сделались белее бороды Дамблдора. — Нет, остальным займутся домовики, — успокоил их Гарри. Мужчины, которые весь день работали в качестве курьерской доставки, начали вытаскивать из карманов свертки, увеличивать их и сгружать прямо на пол, потому что все остальные поверхности их огромного штаба были завалены до отказа. Свертков было столько, что очень скоро ступить стало некуда. — Мантии? — Адриан стоял у них над душой и кропотливо сверялся со списком на пергаменте, а потом вычеркивал пункты. — Эти для невест, эти для женихов, — отрапортовал Барти. Шелфи тут же подхватила свертки и с негромким хлопком отправилась разносить их по комнатам. — Украшения для волос? — Тут! — Торт? — Есть! — Стулья? Посуда? Ленты? Фейерверки? Том вдруг опустился перед Гарри на ковер и положил голову ему на колени. — Мы же хотели позвать только этих четверых, — вздохнул он, обнимая Гарри за талию. Все замерли, глядя на эту сцену. В присутствии посторонних Том ещё никогда не позволял себе быть таким открытым и… уязвимым. Будто этим поступком он признавал, что все окружающие их люди заслуживают доверия. — Привыкай, дорогой, — Гарри погладил его по волосам, и всё упадническое настроение вмиг улетучилось. — Тебе повезло, что большинство моих родственников я нагло проигнорировал. Кузина Беллатрикс хотела попасть на свадьбу, представляешь? Я ведь помню, как эта мегера вешалась на тебя! Бесстыдница. — Ничего, босс, зато все будут свидетелями ваших достижений, — в своей манере приободрил его Антонин. — Все локти от зависти искусают, когда увидят это поместье и вас! Как будто Тому не плевать, кто и что о нем подумает. Но попытка Антонина была довольно милой. — Не отвлекайся, — бросил ему Адриан, первым совладав с удивлением. — Где свадебные пояса? — Где-то… — Антонин начал рыться по карманам и бледнел всё сильнее. — Где-то тут, клянусь! Я сейчас найду! — Ты потерял пояса? — прошипел Адриан. — А обмениваться молодожены чем будут, туалетной бумагой друг друга повяжут? Тут уже застыли все. Потому что обмен поясами был важной частью магического ритуала бракосочетания. Без поясов никакой свадьбы. — Ищи, Антонин, — кинулся к нему Адриан, и они в две руки начали шарить по его карманам. — Нету! Блять! Пояса проебал, — взвыл Антонин. — Простите меня, простите, я, наверное, оставил их в обувном! Или в ювелирном? Или… Том даже не пошевелился. Он никогда не был на магических свадьбах и не знал всю важность поясов, а вот Гарри очень сильно расстроился. Он заказал пояса сразу же: с вышитыми золотыми нитями рунами, для благополучия и любви, с гербами их домов. Княжна с громким стуком уронила голову на стол, Барти начал ругаться на Антонина, а тот стоял посреди гостиной, как побитый щенок. — Тихо! — решительно попросила княжна. — Я, кажется, придумала! Она бросилась к окну, и Гарри не сразу понял, что она собирается делать, а когда понял… — Только не мои шторы! — взвыл он. — Это редкая ткань из подшерстка камуфлори, она меняет цвет в зависимости от погоды и подстраивается под обстановку! Я за этими шторами месяц охотился! Это магический артефакт, они проясняют разум, дарят умиротворение и рассудительность! — Вот именно! — воскликнула княжна. — Это очень дорогая ткань, к тому же она подстроится под цвет мантий! Я чемпион по вышивке, сейчас руны и гербы нанесем, все обзавидуются! — Я не хочу выходить замуж в поясе из штор… — застонал Гарри, с ужасом наблюдая, как от взмаха палочки княжны штора слетает с гардины и приземляется на стол. — Я же наследник Блэков! Все предки скукожатся от стыда в своих склепах! — Другого выхода нет, — заметил Адриан. — Новые пояса за ночь не достать, остается только твоя чудесная шторка. Скажи спасибо, что они мантии забрали, а то пошел бы к алтарю полностью закутанный в штору. Настоящая греческая свадьба получилась бы! Гарри посмотрел на Тома и вдруг увидел его улыбку. Темные глаза с искорками в глубине светились от нежности, губы подрагивали, будто он еле сдерживал смех, расслабленное лицо, прижимающееся к животу Гарри, растеряло свою обычную суровость и холод. Он выглядел счастливым молодым парнем, каким был восемь лет назад, когда они бегали по берегу озера, пока Сириус с колдокамерой пытался поймать удачный ракурс. И всё расстройство испарилось. — А знаете, — улыбнулся он, глядя на своего будущего мужа. — Я… Мне всё равно. Хоть туалетной бумагой обмотайте. Главное, что я наконец получу тройную фамилию. Всегда мечтал! Поттер-Блэк-Риддл — звучит, да? Том наконец дал себе волю и засмеялся, чем испугал Антонина и Барти до такой степени, что те подпрыгнули на месте. — Я не знал, что босс умеет смеяться, — прошептал Барти. А Гарри смотрел на Тома и не мог оторвать глаз. Расслабленный, счастливый, лежащий у него на коленях мужчина, сбросивший все свои маски, был необходим ему, как воздух. Зря он вообще устроил эту свадьбу, они могли бы просто пожениться в тот же день, когда Гарри ему признался, потому что ничего больше не имело значения. Лишь бы он был рядом. — Я люблю тебя, — одними губами выговорил он и получил точно такое же беззвучное признание от Тома. На глаза вновь набежали слезы, но уже от счастья. Он ведь даже мечтать не мог, что будет вот так готовиться к их свадьбе, когда несколько месяцев назад, в полночь, Том постучал в его дверь. Тогда жизнь казалась ужасной, не было ни единого просвета — только темнота и отчаяние. А теперь, рядом с ним, Гарри как никогда ясно осознал: это судьба. Если в мире действительно существовали люди, предназначенные друг другу самой магией, то это они с Томом. — Мерлиновы труселя, ну не надо тут этой романтики, — простонал Адриан. — Бесите, голубки! — он схватил штору и начал её разглядывать. — И у тебя так будет, — мягко ответила ему княжна, которая каким-то образом уже успела оказаться рядом с Барти. Они держались за руки и смотрели лишь друг на друга, как и Гарри с Томом мгновением раньше. — Конечно будет, я же красавица, каких поискать, — буркнул Адриан. — Давайте займемся поясами, время поджимает! Завтра рано вставать, между прочим, а вы все лапаете друг друга, как подростки, честное слово! Том поднял голову с колен Гарри, быстро, но горячо поцеловал его в губы и поднялся на ноги. — У нас тоже полно дел, — кивнул он Барти и Антонину. — Завтра в поместье прибывает толпа магов, мы должны укрепить защитные барьеры и поставить на все входы и выходы артефакты и сигналки. Никто не должен проникнуть в поместье со злым умыслом. — Да кто сюда сунется, — пробурчал Антонин. Даже с расстояния Гарри заметил, что тот весь раскраснелся и выглядел донельзя смущенным и сбитым с толку. Он то и дело кидал быстрые взгляды на спину Адриана. — После вашего выступления, босс, только сумасшедший полезет в поместье. — Какого выступления? — заинтересовался Гарри. — Э-м, — Том кинул на Антонина острый взгляд, и тот начал нервничать. — В замке Доно! Босс так командовал, что даже гости слушали его, а не старика! Гарри прищурился, чувствуя, что его нагло обманывают. Антонин же засунул руки в карманы и принял самый беззаботный вид. — Антонин, Барти, хватит болтать, — от счастливого парня, лежащего у Гарри на коленях, не осталось и следа. Том снова натянул свою ледяную защиту, и все резко поняли, что дружеские перебранки закончились. Барти и Антонин кивнули и быстро пошли на выход, а Том перед тем, как последовать за ними, обернулся к Гарри и посмотрел так пронзительно, словно пытался запечатлеть каждую его черточку. — Я буду ждать тебя в комнате, — тихо сказал он. — Я приду! — обрадовался Гарри. — Если задержусь — не жди меня, я тихонечко лягу. Том отрывисто кивнул и, будто с трудом, отвернулся. — Они что-то скрывают, — заявил Адриан, стоило только дверям захлопнуться. — Вы почувствовали? У меня волосы на затылке дыбом встали, когда Антонин ляпнул про «выступление»! — И что, — пожала плечиками княжна, примериваясь к шторке. Она разглядывала и тянула ткань в разные стороны. — Очень сомневаюсь, что Доно согласился бы меня отдать законопослушному гражданину магической Англии. Извини, Гарри, но по твоему жениху видно, что он немало магов поубивал. — Знаю, — вздохнул Гарри. — Том с детства был жестоким и безжалостным. Впрочем, как и всё моё семейство. Он хотя бы не отрубал головы домовикам. Но что же он мог натворить, что даже Доно так испугался его? — Раз старик Келли пропал, а весь Лютный переулок теперь готов подстилать свои мантии под твои сапоги, полагаю, что-то очень жуткое, — вздохнул Адриан. — Я ещё помню тех парней в Хогсмиде на шестом курсе. Он заставил их ребра проткнуть кожу и раскрыться, как лепестки кровавой розы. Они чудом выжили! Как его не посадили? Гарри с содроганием вспомнил эту картину. Те парни… Они были ужасно пьяны и зажали Гарри прямо посреди улицы. Никто из прохожих не хотел ему помочь, эти парни были какими-то местными хулиганами, смеялись над ним, отобрали палочку, трогали, оскорбляли, пытались пробраться холодными пальцами под теплую зимнюю мантию. Том лишь отлучился ненадолго за горячим шоколадом на вынос, а когда вернулся, застал эту неприятную картину. Он буквально озверел. — Бабушка постаралась, — с неохотой ответил он. — У неё были друзья в Визенгамоте. С исчезновения Регулуса прошло не так много времени, я был убит горем, как и она, и когда она узнала, за что Том наказал тех магов… Она впервые сказала ему спасибо. Думаете… С Келли произошло что-то похожее? — Я очень на это надеюсь, — пробурчал Адриан. — Кто-то должен показать этим ублюдкам, что они не могут делать всё, что только пожелают. Гарри вспомнил руки Келли на своем теле, вспомнил боль от треснувшей губы, его злые, высокомерные слова, оскорбления и едкое унижение, чувство абсолютной беспомощности. Вспомнил тех магов, что зажали его в переулке по указке хозяина. Келли заслужил наказание. Ведь если он так легко сделал это с Гарри, то у него в списке накопилось немало жертв, с которыми он поступил ещё хуже. И мог бы поступать впредь. Даже комиссия министерства ему подчинялась, никто много лет ничего не делал с ним. Справедливо ли это? Раз уж закон бездействует… Бабушка всегда учила его: кровь смывается только кровью. Ни один Блэк не позволил бы кому-то остаться в живых после такого ужасного поступка. — Вот бы твой муж и Гульдена прирезал, как свинью, — вдруг всхлипнула княжна, выронив штору из рук. Она осела на пол и спрятала лицо в ладонях. — Женевьева! — кинулись к ней Гарри и Адриан одновременно. Гарри осторожно обнял её хрупкие плечи, а Адриан приманил кубок с вином. — Что он сделал с тобой? — тихо спросил Гарри. Он помнил рассказы Адриана о черных синяках на её руках, но… он уже понял, что княжна была сильной девушкой, поэтому теперь страшился услышать правду. — Ему нравилось ломать меня, — сквозь слезы прохрипела княжна, глядя в одну точку перед собой. — Нравилось обещать, что дальше случится что-то ещё хуже. Он не насиловал меня, но заставлял думать, что скоро это случится. С каждым днем он становился всё более жестоким, а потом вдруг пугающе ласковым, почти нежным. Я жила как на вулкане почти полгода! Я не могла предугадать его поведение, я ничего не могла сделать, он заставил меня поверить, что я полностью в его власти и что мне некуда бежать! Я не могла никому рассказать, потому что он заставил меня поверить, что никто не придет на помощь! Поэтому, когда ты, Адриан, начал меня расспрашивать, я испугалась и поняла, что не выдержу. Я побежала под трибуны успокоиться, и тут вдруг Барти… Он подкрался ко мне со спины, и я не выдержала. Я ударила его по лицу и начала кричать, что меня достали уроды вроде него, которые только и могут, что издеваться над женщиной, подавлять тех, кто слабее, потому что сами они ничего не стоят и лишь за счет других поднимают свою гнилую самооценку. Я много наговорила… А он стоял и слушал. А потом обнял меня и попытался успокоить. — Ох, — Адриан тоже обнял её и начал поглаживать по спине, сотрясающейся от рыданий. — Теперь всё позади. Больше он до тебя не доберется, Барти не позволит. Вот, выпей. — Я не могу жить спокойно, пока жив он, — прорыдала княжна, принимая кубок с вином. — Не могу! Мне всё время кажется, что он пришел за мной! Я каждую ночь просыпаюсь из-за того, что мне снится, как он наблюдает за мной. Так что… Если ты, Гарри, боишься, что Том убил Келли, то я мечтаю, что Барти убьет Гульдена! Гарри не нашел слов поддержки или утешения, поэтому обнял её покрепче и позволил поплакать на своем плече. До чего их довели? Что с ними сделали другие люди? Не было на свете никакой справедливости, была лишь сила. Том был прав: кто сильнее — тот выживает. Остальные просто ломаются в жерновах чужих поступков. — Я уверен, они разберутся с Гульденом, — прошептал он в её мягкие волосы. — Барти — ученик Тома. Он ни за что не простит этому уроду подобное обращение с тобой и отомстит. Ты обязательно будешь спать спокойно рядом с ним. — Я так боюсь, — прошептала княжна. — После того, как Барти отрезал ему ухо, Гульден озвереет. Что, если он попытается…? — Он не сможет! — решительно заявил Адриан. — Это поместье защищено лучше, чем Хогвартс. Он не сможет сюда проникнуть. — Я боюсь, что он подкараулит Барти где-то ещё. Ему нравится забирать у меня всё, что мне дорого, — на грани слышимости выдавила она побелевшими губами. — Барти — единственный, кто понимает меня. Он тоже пережил подобную ситуацию, он знает, что это такое — быть абсолютно беспомощным и не видеть впереди никакой надежды. И что такое принимать трудные решения, чтобы выжить. Я не могу его потерять… Я люблю его! — Ты видела, как они боятся Тома. Гульден не рискнет ничего сделать, — Гарри просто не знал, как её успокоить, поэтому говорил, что в голову придет, мягко поглаживая её спину, а Адриан поддерживал кубок с вином, помогая ей пить. — Мы обязательно что-нибудь придумаем. Точнее, Том придумает. Он не даст вас с Барти в обиду. Барти — его ученик, а ты завтра станешь миссис Крауч. Всё будет хорошо. На самом деле он не знал, что делать, не знал, сможет ли Том защитить их. Но собирался сделать всё, чтобы так и произошло. В конце концов, у него тоже ещё были связи! Бабушкины друзья не откажут в помощи. Если для самого себя просить было стыдно, то для помощи подруге — нет. Он обязан ей помочь, обязан восстановить справедливость! Ох, ему всё же стоило пойти в авроры. Успокоились они не скоро, в этом им помогли два кувшина вина и тарелка с ароматными сырами. Но все понимали, что чем больше они расслабляются, тем тяжелее будет завтра, поэтому каждый взялся за работу: Женевьева вышивала гербы и руны на раскроенных шторах золотой нитью (пришлось вытянуть нить из шикарного персидского ковра, который Барти приготовил в качестве выкупа родственникам княжны), Адриан подписывал буклеты, а Гарри распоряжался, куда домовикам пристроить все купленные вещи. Закончили они уже в первом часу ночи и совершенно уставшие разбрелись по своим комнатам. Тома ещё не было, за окном виднелись вспышки заклинаний, поэтому Гарри быстро сполоснулся и завалился в его постель, намереваясь дождаться своего жениха, но сразу же отключился от усталости.***
С самого утра Антонин страдал. Мало того, что проверка поместья на чары закончилась только в третьем часу ночи, так ещё и встать пришлось уже в семь утра! Гости оказались весьма своеобразными, хотя Антонин предпочитал использовать термин «ебнутые на всю бошку». Они начали прибывать с восьми утра, якобы потому что «портал сработал раньше» или «время перепутали». Но всё было очевидно: каждому не терпелось посмотреть на поместье Лорда Волдеморта, чья слава уже успела распространиться и по старушке Англии. Они шастали по саду, трогали статуи и картины мистера Поттера, совали нос в каждый закуток, и все охали и ахали, непременно требуя к себе внимания. После того, как все из семейства Уизли (в количестве семи человек!) начали расспрашивать мистера Поттера, на какие средства он обустроил такой пышный сад, тот сорвался и убежал под предлогом подготовки к церемонии. Милорд принципиально всех игнорировал, так что вполне вероятно, мистер Поттер сбежал именно к нему, не выдержав напора невоспитанных наглых гостей. Антонин его понимал: Уизли были сущими цветочками по сравнению с визенгамотскими пердунами, которые дружили с его бабкой. Каждый старпер за восемьдесят считал себя в праве поучать мистера Поттера как вести себя в браке, в постели, или вообще отговаривал от союза с полукровкой. Кто бы такое вынес? Гости княжны не уступали своим английским коллегам по занудству. Они с ужасным акцентом спрашивали у всех, кто их слушал, не положено ли выдержать традиционную помолвку в четыре месяца, и куда подевался тот чудесный рыжеволосый мальчик с ирландскими корнями. Княжна от этих вопросов бледнела и сжимала кулачки так, будто собиралась разбить в сопли лицо каждого, кто спросит её об этом ещё раз. Барти ей помогал. В отличие от милорда, он старался понравиться будущим родственникам и для каждого находил пару слов и теплых улыбок. Антонин поверить не мог, что этот воспитанный утонченный юноша мог в нежном возрасте убить своего папашу. Но все мучения рано или поздно должны были закончиться. Часы неумолимо двигали стрелки к полудню, в поместье прибыли музыканты, официанты, министерские служащие, танцоры и ещё с десяток разных волшебников, нанятых для церемонии. Антонин вспотел, проверяя каждого специальными артефактами. Хорошо, что босс нанял ему в помощники ещё десяток бравых колдунов из частного охранного агентства. Адриан метался по поместью бешеным снитчем. Он взял на себя ответственный пост организатора и поэтому беспрерывно орал что-то в специально зачарованный для связи магический кулон на шее. Антонин краем глаза наблюдал за ним, когда тот появлялся в поле зрения, и какая-то огромная, особо сильная и жирная жаба давила на его грудную клетку в эти моменты. К полудню все приготовления наконец были окончены. Гости собрались в южной части сада, где построили новую арку (и Антонин не мог перестать про себя хихикать из-за этого). Домовики расстарались: в саду, несмотря на ужасную погоду снаружи поместья, светило солнышко и было тепло, ровные ряды белых стульев по двум сторонам от традиционной золотой дорожки, ведущей к новенькой увитой цветами арке, сияли от полировки, скрипачи выводили ужасно романтичную и трогательную мелодию, а запах закусок и шампанского погружал в детство, когда такие приемы всегда знаменовали собой что-то волшебное и сказочное. Антонин, которого всё же подстригли живодеры из любимой парикмахерской мистера Поттера, активно потел в своей парадной мантии, стоя по левую руку от босса и Барти. Он был кем-то вроде охранника и одновременно друга женихов. Милорд и Барти облачились в свадебные мантии традиционного золотого цвета и походили на придурочных модников с обложек журнала для домохозяек: этот цвет не шел никому из них. И всё же их морды так светились от счастья, что на цвет мантий мало кто обращал внимание. И уж тем более никто и подумать не мог, что их пояса ещё вчера висели на окне и защищали глаза от яркого солнца. — Десятиминутная готовность! — прошипел Адриан, подбежав к арке. Он деловито поправил волосы Барти, но не решился коснуться босса, только посмотрел и кивнул. — Гарри и Ева уже готовы, даю сигнал выходить! Гости тихо переговаривались, скрипачи тихонько играли что-то приятное, пахло лилиями и шампанским… Антонин вдруг посмотрел на раскрасневшегося Адриана и понял: всё это могло бы принадлежать им двоим. Они могли бы тоже стоять здесь сейчас в качестве жениха и невесты. И что на самом деле Антонин вообще не может представить никого в такой роли. Только Адриана. — Гарри, Ева, ваш выход через пять минут, — тихонько сказал кулону Адриан и вдруг нахмурился. — Гарри? — повторил он громче. — Ты меня слышишь? Ева! — Что там? — забеспокоился Барти. — Гарри! Ева! — громче проговорил в кулон Адриан. — Вы слышите меня? Босс тоже забеспокоился. Его магия, спокойно клубящаяся вокруг него, начала колебаться, как дьявольские силки, застигнутые светом. — Почему они не отвечают? — спросил он низким, напряженным голосом, от которого у Антонина волосы на ногах встали дыбом. — Гарри! — закричал Адриан в кулон. — Блять! Шелфи! Но и домовичка не откликнулась. — Я пойду за ними, наверное, кулон барахлит, — Адриан сделал знак музыкантам и побежал в поместье. — А вдруг они передумали? — Барти побледнел и умоляюще уставился на босса. — Вдруг они решили, что не хотят за нас выходить и сбежали? Мистер Поттер любит сбегать, мог и Еву уговорить! — Гарри бы не сбежал, — тихо проговорил босс, глядя на окна на втором этаже. Гости начали взволнованно оглядываться и перешептываться, заметив, что что-то пошло не так. — Всё в порядке, не паникуй, — сказал Антонин. — Кулон просто выдохся, вот и всё. И вдруг босс схватился за сердце, а его лицо исказилось так, что иллюзия замерцала. — Гарри! — взревел он. Гости с ужасом повернулись на звук, а босс вдруг взлетел в воздух в клубах темного дыма и устремился к окнам поместья. — Летим! — рявкнул Антонин, выхватив из кармана метлу, которую всегда носил с собой на всякий случай после шамана Вуду. Что-то случилось. Что-то такое, что босс раскрыл свою способность летать перед обычными обывателями. Свадьба катилась в пизду. Он почти следом за боссом влетел в выбитое им окно, и его сердце сжалось. На полу у двери лежал Адриан. Из его рта стекала тонкая струйка крови, а рядом с ним мертвыми глазами глядела в потолок Шелфи.