Я буду жить?

Сквозь кошмар, в котором Делли и Пит обнимаются, а потом превращаются в переродков и кидаются на меня, я слышу звонок телефона. Резко сажусь в кровати и пытаюсь осмыслить реальность. Телефон продолжает звонить. Да кто додумался позвонить так рано? Я быстро добираюсь до телефона и поднимаю трубку: это или Аврелий или мама. Всё же Аврелий. - Здравствуй, Китнисс - Здравствуйте? - вопросительно спрашиваю я - Спасибо, что ответила. Нам нужно обсудить твоё лечение. Поэтому не могла бы ты описать своё состояние? - Я постараюсь. Дайте минуту, пожалуйста. - я медленно пытаюсь сконцентрироваться на своих ощущениях и понимаю, как же сложно это всё описать. - Давай тогда я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь честно на них отвечать. Помни, что честность в ответах влияет на ход лечения. В следующие минут 10 Аврелий задаёт мне огромное количество вопросов по совершенно разным темам, которые я бы на первый взгляд даже и не соотнесла бы со своей душевной болезни. Под конец я уже не могу даже приблизительно понять, что же я чувствую. Кроме огромного раздражения. - Китнисс, ты - молодец. Теперь я смогу скорректировать твоё лечение. - Да я же просто на вопросы ответила. - О поверь, это уже многое - честно мне говорит Аврелий В следующие минут 40 мы как будто просто разговариваем: он задаёт мне вопросы, а я пытаюсь на них ответить, обдумывая каждый из них и пытаясь найти ответ внутри себя. - Китнисс, скажи, пожалуйста, тебе будет удобно, если я буду звонить в это время каждую неделю? Я смотрю на время и понимаю, что проспала почти до обеда. Видимо, вчерашний день был очень изматывающим. Но как же завтрак? Наверное, Пит не пришёл, а Сэй оставила что-то на столе. - Да, конечно. - Тогда смотри, нам следует назначить ещё один день, когда мы будем созваниваться. Сначала два раза в неделю, и, возможно, через какое-то время, количество звонков уменьшим до одного в неделю. Согласна? - Да, конечно - рассеянно говорю я. Наверное, это из-за того, что я игнорировала его звонки очень долгое время. - Только ты не должна пропускать ни одного звонка, иначе мы откатимся в самое начало. - Я… постараюсь. - Ещё одно, тебе доставят другие лекарства. Я напишу инструкцию, как их принимать. Тогда я позвоню тебе через три дня. А пока сосредоточься на повседневных делах, ходи на охоту, ешь, разговаривай с соседями. - Ладно? - я не очень понимаю, как это должно сработать, но соглашаюсь. - Договорились. Тогда до следующего звонка. - До свидания. Я кладу трубку и понимаю, что, в принципе, пока что ничего страшного не произошло. Возможно, в разговорах и будет какой-то толк. А ещё я понимаю, что нахожусь в нижнем белье в коридоре, так как вчера не удосужилась надеть пижаму. Хорошо, что ещё никто не зашёл. Наверное, всё же стоит иногда запирать двери. Я быстро захожу в спальню и, выдохнув, бегу в душ. Спускаюсь на кухню. На столе вижу кастрюлю с остатками каши и половину хлеба. Значит, Пит всё же заходил. Я с радостью начинаю есть кашу и замечаю кота. Смотрю на его миску: пустая. Набираю в неё воду и ставлю на место. - Знаю, тебя уже покормили. Так что вот. Не бойся, я тебя не выпру отсюда. - и я делаю то, что никогда не делала до этого. Начинаю его гладить. Удивительно, но он не сопротивляется. Умная животина. - Так, нам надо проверить твои раны. Я ещё раз осматриваю Лютика и вижу, что некоторые раны следует ещё раз обработать, другие же - за ночь подзажили и надо что-то придумать для их лечения. Делаю пометку в голове, что нужно будет позвонить маме, чтобы проконсультироваться по поводу кота. Забавно, по поводу своей болезни я ей не звонила. Но кто-то же назначил мне лечение. Может, Хеймитч позвонил ей? Далее, не теряя ни минуты, я одеваюсь и иду к дому напротив. Разговоры с соседями тоже входят в список обыденных дел. В какой-то момент мне хочется убежать, но я заставляю себя постучаться. Сначала мне никто не отвечает, так что я стучу сильнее. Спустя пару минут, я слышу, как кто-то подходит к двери. Что-что, а Пит так и не научился ходить тихо. Наверное, это и к лучшему. - Китнисс? - спрашивает он, немного пытаясь прийти в себя - Привет. Ой, кажется, я тебя разбудила? Извини - я замечаю его потрепанный вид, мне становится неловко. Естественно, что такая очевидная мысль, как то, что человек устал от работы утром, не пришла в мой скудный ум раньше. - Так-то да, но ладно уж. Заходи, на улице прохладно - он немного сжимается от холода и пропускает меня внутрь. В доме Пита тоже ничего не поменялось. Даже запах тот же: корицы и укропа. - Можешь подождать меня на кухне? Я киваю и прохожу на кухню. Его дом - отражение моего. Только вот на этом сходства и заканчиваются. От моего дома веет унынием, отчаянием и даже смертью. Кухня в том состоянии, которое можно назвать: готовить можно и хорошо. Да, у меня чисто, но эта чистота какая-то поверхностная. Будто за каждой дверцей множества шкафчиков находится что-то, что не стоит тревожить. И это я не вспоминаю комнаты, в которые я не заходила с самого возвращения. Мне кажется, в скором времени я сделаю это. Во мне растёт какая-то уверенность в том, что мне необходимо сделать это. Войти, убрать лишние вещи и дать новую жизнь комнате, если это вообще возможно. Я так сильно задумалась, что не заметила, как сзади подошел Пит. Он причесался и переодел футболку. - Китнисс, всё хорошо? - озадаченно спросил он - Да… Просто… Я задумалась о том, насколько наши дома отличаются друг от друга. Шторки-то, конечно, разные… - шутливо произносит Пит. - Ты понимаешь, о чем я. Твой дом… - я задумываюсь, пытаясь подобрать слово. - уютный. - Забавно, но по моим воспоминаниям именно твой дом был таким. Правда или ложь? - Неважно, главное, сейчас он - мертвый. - Значит правда? - Он был таковым. - мне больно говорить это - Всё благодаря маме и Прим. - я вымученно улыбаюсь. - А ты всегда жил один. - Да, моя семья не захотела переезжать. Всё же надо было содержать пекарню, а это удобно, если ты живешь этажом выше. По крайней мере, мне так сказал отец. Я же думаю, мать была против. - Да уж.- Я думаю, на её месте я тоже бы была против. Кто захочет жить возле женщины, которая была возлюбленной твоего мужа. - Будешь чай? - предлагает Пит - Да. - Тогда садись, я заварю. Я сажусь за стол и осматриваю снова кухню. - У тебя идеальная чистота. - я медленно проговариваю - Привычка. При готовке чистота - это главный атрибут. А при содержании пекарни - чуть ли не самое важное. Иначе к тебе ходит просто-напросто не будут. - Тоже верно - я скольжу взглядом по кухне и замечаю миску с чем-то внутри - О, а это тесто для хлеба? - Где? - Пит поворачивается ко мне с чайником. На подоконнике. - Не совсем. Я хочу сделать печенье. - Это сложно? - Вообще говоря, не очень. Но знаешь, я многое забыл, так что боюсь, я потрачу в два раза больше времени, чем раньше. - Научишь меня? - я это говорю быстрее, чем могу осмыслить. Пит удивленно смотрит на меня. - Если хочешь? Я усиленно киваю головой. Во-первых, я не хочу идти домой. Во-вторых, я смогу побыть чуть дольше с Питом. Он наливает мне и себе чай и мы разговариваем о всяких тонкостях приготовления печенья. Точнее, я спрашиваю, а Пит мне объясняет, для чего нужен тот или иной этап. - Просеивать муку нужно, чтобы тесто было более воздушным… - честно говоря, я слышу примерно половину из того, что он произносит. Мне так хорошо сидеть здесь с чашкой чая, что информация попросту не хочет усваиваться. -... Так что я буду показывать, а ты постарайся повторять, хорошо? - кажется, Пит понял, что я ни черта не поняла из разъяснений, и я просто киваю головой. - Мне кажется, если бы я тебе начал рассказывать какую-то чепуху про розовых слонов, ты бы даже не обратила внимание. - Что? - говорю я, отвлекаясь от своих мыслей. - То. Говорю, ты очень внимательная. - Шутит Пит. - Да ну тебя. Кстати, ты утром приходил? - Я приготовил хлеб и решил занести его к завтраку. Постучал, открыла Сэй. Мне показалось, она выглядела немного удивленной, когда я рассказал о совместных завтраках, но согласилась, что так будет удобнее. - А почему меня не разбудили? - Зачем? К тому же Сэй сказала, что ты давно так тихо не спала, поэтому решили не тревожить тебя. - Пит немного смутился. - А идти к тебе в комнату без предупреждения я не хотел. - Да, сначала стоит покричать на весь дом. - Я начинаю смеяться - Спасибо. А про розовых слонов я бы всё же услышала. Наверное - теперь смеётся Пит - Ладно, давай приступать к печенью. - с хитрецой в голосе говорит Пит. - Моё тесто уже готово. Так что ты делай, что я скажу, а я буду контролировать. Мне определенно нельзя находиться на кухне. Неосознанно я пытаюсь всё разрушить. Я чуть не рассыпаю всю муку, и почти крушу половину кухни, когда лезу за маслом. Иногда, когда я отвлекаюсь от процесса, вижу в глазах Пита огромное отчаяние. Единственное, что я могу сделать, чтобы ответить на этот взгляд - пожать плечами. Но, всё же, Пит - толковый учитель. Он терпеливо объясняет мне каждую мелочь и помогает, когда я делаю совсем не то. И тесто у меня получается далеко не самое плохое. По крайней мере, по моим ощущениям. - Теперь можно вырезать печенье из теста. Бери любую из форм. Я беру первую попавшуюся и пытаюсь сделать красивые печенья. Получается криво и не очень аккуратно, но тем не менее я горжусь своими заготовками. - Смотри, какая идеальная форма - показываю я на кривой овал, который изначально должен был быть кругом, и смеюсь. - Лучшая, Китнисс. - смеётся он, глядя прямо на меня. Неожиданно для себя я беру муку и мажу ей нос Пита. Он отклоняется и строго произносит - Кухня - не место для игр - а потом начинает смеяться. Наконец мы ставим печенье в духовку. - Это всё? - тихо спрашиваю я. - Им печься около 10-15 минут. А ещё их можно украсить - это моя самая любимая часть. - Верю. - Давай сделаем глазурь, пока они выпекаются. - он вытаскивает из холодильника какие-то заготовки и начинает их смешивать. Я стою рядом с ним, опершись спиной на столешницу, и наблюдаю за точными движениями. - Есть какие-то пожелания по цветам? Я задумываюсь, смотрю в окно и кое-что вспоминаю. - Хочу зеленый и желтый. - задумчиво произношу я, смотря как весеннее солнце согревает землю и снег тает, оставляя после себя только лишь лужи. - Хорошо. - А ты знаешь, что будешь нарисовать? - Я думал о том, чтобы нарисовать подснежники. - Почему? - Потому что они как будто одним своим существованием говорят, что зима рано или поздно заканчивается. А ты? - Я хочу попробовать изобразить одуванчик. Я вновь поворачиваюсь к Питу и не могу оторвать взгляд от его голубых глаз. Неосознанно приближаюсь к нему. Он замер и тоже смотрит на меня. Между нами остаются миллиметры, я не выдерживаю и целую его. Он не отталкивает меня, но и не притягивает к себе. Этот поцелуй получается каким-то неловким и неуловимым. А я-то думала, что знаю всё о поцелуях. Наивная. - Прости, я не знаю, что на меня нашло - какая, к черту, дистанция. О чем я вообще думала.. - Я просто… вспомнила об одуванчиках и как-то само по себе получилось… - мои объяснения получаются ещё более неловкими, чем сам поцелуй. - Мне понравилось. - наконец говорит Пит - Что? - теперь моя очередь удивляться. Пит задумывается, подбирая слова. - Знаешь, мне даже не захотелось тебя убить или сделать больно. Черт. Я уже почти забыла об охморе. Хочется кричать от отчаяния. Мы стоим в пятидесяти сантиметрах друг от друга и не смеем произнести больше ни слова. Я смотрю на него, пытаясь осмыслить происходящее, когда таймер на духовке начинает пищать. Первым спохватывается он, кидает мне пару прихваток, и мы вытаскиваем противни и ставим их на стол. - Нужно печенья снять с противня, иначе они подгорят. И делать это нужно быстро. Он чуть ли не кидает в меня одну из подготовленных для выпечки тарелок и начинает быстро перекладывать горячие печенья на свою. Я пытаюсь повторить, но печенья действительно очень горячие, и делаю я это в несколько раз медленнее. Так что в один момент он начинает помогать мне. Я никогда не задумывалась о том, что работа в пекарне сопровождается работой с огнём. Выходит, что прилагательное “Огненный” больше подходит ему, чем мне. - Успели. Ничего не пригорело, и все печенья идеальные. - У тебя - да. Ты посмотри на моих уродцев. Мне кажется, ты в четырехлетнем возрасте и то лучше делал. - Вообще-то… - Он задумывается и хочет что-то сказать, но потом добавляет -Хочешь, в следующий раз я специально сделаю не очень? - Чтобы меня не расстраивать? - И как ты меня раскусила? - Только попробуй, и я съем все твои печенья так быстро, что ты даже не успеешь это заметить. - мы снова смеёмся. - Ладно, нужно дать им остыть, я всё же доделаю глазурь, а ты пока потренируйся нарисовать одуванчики. Бумагу и карандаш в ящике стола найдешь в гостиной. Давай быстрее. Я выхожу в гостиную, нахожу письменные принадлежности и падаю на диван. Пит был прав, когда говорил, что надо сначала привыкнуть друг к другу. Сейчас мы - другие. Но, кажется, я действительно счастлива. Он меня не оттолкнул. Ну и что, что это такая мелочь. Я возвращаюсь на кухню и какое-то время пытаюсь нарисовать одуванчик. Я пытаюсь представить, как можно разместить одуванчики на печеньях. Я рисую и рисую, но выходит очень посредственно. Лучше, чем печенье, но... - Неплохо - Пит смотрит на мои рисунки и указывает на самый удачный. - Знаешь, как его можно улучшить? - я передаю ему свой карандаш и подвигаю бумагу. Он аккуратно добавляет прожилки и несколько листочков. - Красиво - я наблюдаю за каждым отточенным движением его рук. - На печенье так идеально не сделаешь, но должно неплохо получиться. - Ты - отличный учитель. - Ты сомневалась? Я впитал пекарское дело с молоком матери - Не каждый умелец - хороший учитель. - Твоя правда. - Получается, мне следует тебя взять с собой на охоту? - я обдумываю ещё одну мысль. - Зачем? - Чтобы не быть в долгу. - Я ведь выросла в Шлаке и иметь долги перед кем-то, даже в таких обыденных вещах, как выпекание печенья, мне не очень комфортно. - Посмотрим. - он с сомнением глядит на меня, как бы прикидывая, о каком долге вообще идёт речь. Дальше мы украшаем наши печенья и смеёмся. Много. По итогу, у нас есть безупречные тюльпаны Пита и мои уродцы-одуванчики. Всё как в жизни. Мы снова садимся пить чай. - Оставим часть на ужин? - Да, пожалуй. Только давай оставлять твои: они красивые. - Да ладно, Китнисс, для первого раза у тебя получилось шикарно.Скажи, я тебе ведь мешал, когда мы пошли на охоту на первых Играх? Правда же? - Ммм… Когда? - я пытаюсь вспомнить и… вспоминаю ягоды - Ты слишком громко ходил. К тому же ты тогда был сильно ранен. - И чуть не убил нас обоих, если мне память не изменяет? - И чуть не убил нас обоих. - Видишь, ты ещё никого не убила, а также твои печенья довольно красивые и вкусные - он берет печенье из моей тарелки, разламывает его надвое и отдаёт мне одну половину. - Ладно, мои печенья вкусные и красивые, уговорил. - Я съедаю половинку и тянусь за следующим, и вижу, как Пит сжимает руку в кулак, закрывает глаза, и спустя несколько секунд произносит - Лучше бы я тогда их съел. Теперь моя очередь удивляться. Мне ни разу такая мысль даже в голову не приходила. Более того, я не могу даже представить такой исход событий и жизнь без него. Я аккуратно кладу руку на плечо Пита и слегка сжимаю его. - Не лучше бы. Не люблю эти рассуждения “если бы да кабы ”. - мне хочется выразить словами всё, что я чувствую, чтобы поддержать его. Но я просто не умею это делать. - В любом случае, мы уже об этом не узнаем. - Пит разжимает кулаки и кладет свою ладонь поверх моей руки. - Могу предположить, что если бы я победила одна, то Сноу убил бы мою семью быстрее, чем я бы моргнула. И так много вольности проявила на Играх. - я медленно пытаюсь прикинуть все возможные варианты, но, кажется, это было бы именно так. - Из-за Руты. - И из-за Прим. А ещё я не очень хорошо понимала, во что я ввязалась. Так что, возможно, они бы подстроили так, чтобы выиграл Катон. Но это уже неважно. Давай немного прогуляемся? - Только сначала тут нужно прибраться. Кто же знал, что Пит настолько щепетильно относится к уборке. Я со своими окнами даже в подмётки ему не гожусь. В один момент я даже хотела уйти, бросив веник и совок прямо в Пита, который каждую секунду находил новую соринку. Но быстро успокоилась, потому что в таком случае пришлось бы подметать заново, а это то ещё удовольствие. Мы выходим из дома спустя несколько часов и идем вдоль деревни Победителей. Некоторое время я прихожу в себя после уборки. Я решаю, в нашем совместном будущем я никогда не зайду на кухню, если там Пит будет занят уборкой. Ну это всё к чёрту. Я одёргиваю себя и начинаю смотреть по сторонам. - Я и не заметила, что теперь здесь так много жителей. Непривычно. - я пытаюсь скрыть смущение, которое возникло из-за моих же мыслей. - Слышала, что о твоём доме байки ходят? - шутливо произносит Пит, пытаясь выглядеть самым невинным образом. - О том, что я ем детей? - говорю я раздраженно, вспоминая диалог с Хеймитчем. - А это не так? - Я слегка толкаю его в плечо и мы смеёмся какое-то время - Откуда ты вообще это узнал? - Ко мне как-то постучались соседские мальчишки, иногда их мать у меня хлеб берёт. Я заметил, что они как-то с опаской смотрят на твой дом. А когда я спросил, в чем дело, то они мне и сказали. “Там живет страшное чудовище, которое пожирает души детей”. - Да ладно. - я бью себя ладонью по лицу и изображаю страдание. - Ага. - И что ты им ответил? - Что я знаю здешнее чудовище и что оно довольно милое и ранимое, так что пусть они его не трогают до поры до времени. - я возмущенно смотрю на Пита - Серьёзно, пусть только попробуют к дому подойти. - я пропускаю мимо ушей фразу про чудовище и милое, не зная, как на это реагировать. - Да это же дети, мало ли они придумать могут? - Пит пожимает плечами - Не подскажешь, как детей варить? - совершенно серьёзным тоном спрашиваю я и мы прыскаем от смеха За такими разговорами мы немного прогуливаемся по Деревне, стараясь далеко от неё не уходить. Когда мы возвращаемся, то решаем зайти к Хеймитчу. Он открывает дверь в тот самый момент, когда я собираюсь постучать. - Что, детки, решили погулять? - А ты куда собрался? - спрашиваю я - Так время ужина. - Уже? - невинно произношу я, будто пришла сюда не за тем, чтобы позвать есть. - Да. Пойдёмте. - сурово произносит ментор. - Хеймитч, а кто мне лекарства выписал? - вспоминаю я - Твоя мать. Я ей позвонил. - Спасибо. - Да куда ж ты без меня. - он поворачивает голову к Питу. - И ты. Что насчет сладостей на чай? - Есть, только я зайду ненадолго к себе и приду с печеньем. - Буду ждать.