***
Оставшись один на один (не считая двух стражников) с лесным королём, Арагорн нервно сглотнул. Что может делать посол из Озёрного города в Лесном дворце? По какому поводу он, как представитель озёрного народа, мог бы сюда приехать? На ум пришло вино. Точно, ведь озёрные люди перевозят по реке вино из Дортониона. Он быстро глянул на короля. Тот внимательно рассматривал его. Наконец, прервав тишину, Трандуил сказал: — Мы не ждали гостей из Озёрного города, но раз уж вы приехали, то, думаю, не будете против остаться на пир по случаю Мерет Эн Гилит? А уж после можно будет заняться делами. Одно только спрошу, моё вино в целости и сохранности доставлено в погреб? «Даже сейчас про вино думает», — Арагорн мысленно усмехнулся и проговорил: — Да, ваше величество, красное вино из Дортониона доставлено к вам в целости и сохранности. В этом он и Леголас убедились, когда, идя по дворцу, случайно подслушали разговор двух стражников. Им, видимо, не терпелось попробовать свежее вино на празднике. — Что ж, в таком случае, прошу пройти за мной в главный зал. Сейчас там начнётся торжество. Он встал с трона и направился вниз, по бесконечным лестницам. Стражники тут же развернулись и отправились за ним. Чувствуя себя будто бы под конвоем, Арагорн пошёл за Трандуилом, пытаясь понять, что ему сулит пребывание на эльфийском празднике. А тем временем Леголас будущий уже спускался в темницы.***
Абсолютно бесшумно отворилась очередная деревянная дверь, и эльф оказался в подвалах дворца — небольшом, залитом каким-то неестественным светом помещении. На каждой камере здесь стояли прочные решетки, так что о том, чтобы гномы могли выбраться, не было и речи. Как они сбежали, до сих пор оставалось для него загадкой. В основном пленники помалкивали, но некоторые переговаривались, кажется, не заметив его присутствия. Леголас пришел навестить друга. Он не знал, в какую камеру его посадили, и размышлял, как ему лучше вести себя, чтобы остальные гномы ничего не заподозрили. Еще чего доброго решат, что Гимли шпион, и скормят его дракону… Он стоял наверху, темной фигурой в полумраке возвышаясь над клетками. Его лицо было напряжено и внимательным взглядом он оглядел темницы — и застыл. Обладательница знакомой рыжеволосой макушки, которую эльф никогда и ни с чьей другой бы не перепутал, сидела, склонив голову набок у дальней темницы. До него донеслись тихие слова, между прутьев мелькнули черные вихрастые волосы, и он мгновенно догадался о временном обитателе той камеры. Кили. Наглый мелкий гном. Что ж. Он еле слышно выдохнул. Леголас бы предпочел вообще не сталкиваться с начальницей стражи. Он не видел ее уже очень давно, но он был эльф — и его прежние чувства всколыхнулись с новой силой. «Гимли. Думай о Гимли», — приказал он себе и направился вниз по ступенькам, всем видом выказывая полную непринужденность, разве что не посвистывая себе под нос. Он подошел к первой камере и заглянул внутрь, чуть не отскочив от неожиданности. Там сидел угрюмый, испепеляющий гостя взглядом Торин Дубощит. Ему даже выделили отдельную темницу, в качесте «дани уважения» «Королю-Под-Горой». Эльф нервно сглотнул, и решил, что надо бы что-то сказать. В конце концов, заручиться поддержкой и наладить отношения будет не лишним, когда те запрутся в осажденном Эреборе. — Хорошая погода, не правда ли? — спросил он, состраивая неловкую ухмылку и мысленно проклиная свою «сообразительность». Спросить такое у гнома, который уже много часов не видел белого света — верх тупости, на которую он был способен. Торин злобно сверкнул глазами и процедил что-то нехорошее на кхуздуле. — О… Как поживаете, Торин? Наши камеры не слишком неудобны для вас? — участливо поинтересовался он, изо всех сил стараясь быть вежливым. Несколько гномов фыркнули, услышав его вопрос, а Дубощит, встряхнув черной как смоль бородой, буркнул: — Отвали, эльфийская принцесса, — раздался низкий, как и сами подземные жители, смех. Эльф поджал губы и, уже жалея, что решил спасать этого грубияна, повернулся к вскочившей Тауриэль. — Nin ernil, — она поспешно поклонилась. Ее глубокие зеленые глаза, в которых Леголас утопал, словно в пушистой траве теплыми вечерами, смотрели обеспокоенно, тонкие руки прятали что-то за спиной. — Что ты здесь делаешь, Laegolas? Почему ты не на Мерет Эн Гилет? — Пришел проведать гномов. Как и ты, похоже, — он попытался скрыть истинные чувства под напускным холодным тоном. Тауриэль слегка сжалась под его пристальным взглядом и покраснела. Она не рассчитывала, что кто-нибудь застанет ее здесь. — Занимайся своими делами, — принц смягчил тон, и на его лице мелькнуло подобие вымученной улыбки. Навряд ли, если он расстроит их первое свидание, любовь не появится потом. К тому же, он не был способен на такую жестокость, как мешать чужим чувствам. «Пусть будут счастливы. Я спасу его ради тебя, Тау», — с горечью подумал он, отворачиваясь и идя к следующей камере. Эллет с секунду постояла, глядя на его спину, а потом уголки ее губ поднялись вверх, и она вернулась к своему собеседнику, сжимая в руках теплый рунный камень.