еще увидимся

Джун просыпается от света. От рассветного солнца, выглядывающего из-за соседнего дома, но…солнце ведь встает с противоположной стороны… Он даже дергается в попытке подняться, но успехом попытка не венчается - он обнаруживает себя вдруг перехваченным поперек груди чужой тяжелой рукой и снова замирает. Вспоминает все, что было вчера и и безбожно краснеет. Он не помнит даже, как отключился и что было после, но зато так хорошо помнит все, что делал с ним Минги и как это было. Какой позор… А сзади к нему, чистому и одетому - несмотря на вчерашнее - прижимается тот же самый спящий Минги. Потревоженный паническим ерзаньем, он неосознанно только прижимает ближе хрупкое тельце, зарывается носом в стриженный затылок и выдыхает тихо и умиротворенно. Джун замирает, пытаясь понять, не разбудил ли, но Сон глубоко выдыхает и продолжает тихонько сопеть. Его размеренное сердцебиение слабо отдается в лопатки из-за близости, дыхание щекочет шею и это мог бы быть очень трогательный, даже интимный момент, если бы не одно «но».  «Но», которое настойчиво упирается в джуново бедро и «но», которое он, неизвестно чем руководствуясь, решает потрогать.  Он разворачивается в чужих руках тихо и осторожно, стараясь не беспокоить. Вглядывается в умиротворенное выражения лица, что так близко, и замирает в нерешительности на долгие секунды. Стоит ли делать то, что подбросил ему воспаленный последними событиями мозг? Какие будут последствия и к чему приведут? И стоит ли задумываться о таком, когда этот человек рядом, например, вообще не обременяет себя подобными мыслями, когда пристает к Киму. Вот и он решает, что, наверное, нет. Потому накрывает, едва касаясь, ладошкой чужой утренний стояк, движимый чистым интересом, и даже таит дыхание, когда тот вздрагивает от слабого воздействия. Сердце тревожно заходится в груди, но Минги никак не реагирует, даже не морщится и так же спокойно дышит. И зря, потому что Хонджун воспринимает это как зеленый свет для удовлетворения своего любопытства. Выбраться из теплых объятий не составляет труда, хоть рука у Ги оказывается весьма тяжелая. И пахнет он как-то слишком пленительно - уютной постелью, горячей кожей и солнцем, ее облизывающим. И пока спит, кажется очень даже приятным парнем.  Но у Хонджуна слишком зудид интерес, перебивая даже стыд и смущение, от которых вспыхивают щеки, когда он едва ощутимыми касаниями освобождает чужой член и теряет дар речи. Тот оказывается даже больше, чем он мог себе представить…тяжелый, горячий и твердый, с поблескивающей влажной головкой, налитой кровью. Так странно ощущается в руке, обхватившей его у основания и подающей попытки неловко двигаться вверх и вниз, пока он пытается понять, как делал Минги с ним самим. И все же частенько поглядывает из-под ресниц на безмятежное лицо сверху и кажется, будто Ги действительно спит. И Джун ведется. В последний раз задерживает взгляд на расслабленных темных бровях, на ровном носе и красивых губах. В последний раз, прежде чем склоняется ближе и несмело касается языком головки. Лижет слабо, неловко и смущенно, обводит языком по кругу и хмурится; старается вспомнить, что смотрел в ту ночь, после которой впервые за всю жизнь проспал первый урок. Член в руках отзывчиво реагирует на ласку и Хонджун, чуть поколебавшись, как перед пропастью, все же слизывает выступившие капельки и чуть морщится от непривычного вкуса. Касается ее губами, будто целует, и находит приятной наощупь; осторожно погружает в рот и старается не касаться зубами, прикрыв глаза, концентрируясь на ощущениях. Посасывает несмело, елозит языком и двигает руками по стволу неумело и сбивчиво, но с удивительным усердием. И даже не замечает за всем этим, как стало тяжелым некогда тихое и мерное дыхание Минги, что не может оторвать темный взгляд от губ, сомкнутых вокруг его члена. Он закусывает губу, стараясь на шевелиться и не привлекать внимания, не отвлекать малыша от занятия, которому тот так отдается. Но надолго его отчего-то не хватает. — Только не останавливайся, маленький, — хрипит он совсем низко после сна, когда Джун припадает губами к выпирающей венке на плоти. — Тебе очень идет мой член.. А у Хонджуна сердце в секунду отправляется в пятки и пробивает пол. Он отскакивает, точно ошпаренный и выглядит так, будто увидел призрака. Минги только непонимающе вскидывает бровь. — П-прости! — выпаливает только Ким, будто икнув.  И Ги даже не успевает сообразить, как тот со скоростью света подхватывает свой портфель, куртку и хлопает входной дверью. Хонджун думает о том, что больше никогда в жизни не выйдет из своей комнаты.