еще увидимся

Хонджун забегает в туалет легко, прикрывает за собой дверь и открывает кран. Тот пару раз кашляет, точно больной туберкулезом или до костей прокуренный, а после все же изрыгает струйку холодной воды. Та опаляет руки и серую тряпочку для доски в них, но Хонджун не замечает этого, вздрагивая от внезапно услышанных чужих голосов в «курилке». Они оказываются отвратительно знакомы. — Из-за него? — это голос Юнхо, он звучит до того обиженно и надрывно, будто тот сдерживает слезы.— Блять, Минги, из-за этого чмошника?! Разве не я твой лучший друг? Разве ты, блять, не знаешь, как я люблю тебя?! Так почему.. Слышится шорох и в щель приоткрытой двери краем глаза Ким замечает, как Минги хватает Чона за ворот рубашки и шипит почти что змеей. Из носа, по губам и подбородку у Юнхо ползет тонкая струйка крови.  — Не смей, сука, не смей ничего говорить о нем, иначе я.. — Что? Шею мне свернешь? Давай, ну же, вперед! — горько усмехается Юнхо и Минги, чертыхнувшись, отпускает его, оттолкнув к подоконнику. — Ты не забыл, что это всего лишь спор? Это все шутка, игра, не серьезно! И заключался он не в том, чтобы влюбиться в крысу, а наоборот! Влюбить его и.. — Еще слово и я тебя ударю, — холодно цедит Минги, хватаясь за ручку двери. — Мне плевать, что ты там говоришь, если так же, как эти хуесосы, позволяешь себе так обращаться со слабыми, — и открывает дверь, тут же замерев в оцепенении.  Как замирает и Хонджун, стискивая в руках мокрую тряпку. Они смотрят друг на друга несколько долгих, болезненных секунд, прежде чем одновременно раскрывают рты, но Ким успевает раньше. Слова едва не застревают в горле комом подступивших слез.  Так это правда. Ему все время лгали. Его использовали.  — Что ты выиграл? — голос проседает, но остается слышим.  — Хонджун.., — чужой шепот ударяется о слух, но не производит эффекта.  — Что. Ты. Выиграл? — повторяет он неожиданно жестко, будто бьет хлыстом по хребту.  Минги молчит, прямо глядя в глаза напротив. Оправдываться бесполезно. Выдыхает.  — …пачку сигарет.  Вот так. Вот какова оказалась цена его чувств. Первых чувств, первых поцелуев, первых…Боги. Какой же Хонджун идиот.  Он уходит на негнущихся ногах, за пеленой слез едва ли различая куда ему идти - даже не знает, куда деться от этого всего, ведь так в класс не вернешься. И в этот раз его впервые не стараются остановить.