***
— Лучше поблагодари звезды за то, что кабину пилота отремонтировали так, чтобы в неё не проникал шум, пока Сонхун и Сону остаются здесь одни, — шипит Джей, вернувшись из кабины пилотов. — Я открыл дверь на секунду, но услышал только, что «твой ребенок» кричит слишком громко, и мне пришлось быстро закрыть её, чтобы отвлечь Чэвон от того, что она услышала! Для человека, который не очень-то рад тому, что Ники летит с ним домой, Джей очень тактичен: он говорит как можно тише и смотрит в сторону Джейка, видя Ники обнимающегося с Пиццей. Джейк пытается убить его своим взглядом, раздражаясь его поведением. — Он просто маленький ребенок и не понимает, что происходит, это не его вина, — шепчет он. Джей подходит ближе к дивану, на котором сидят они с Ники. — Ты прав, это твоя вина за то, что ты, по сути, похитил ребенка, — ворчит Джей. — Не думаю, что ты осознаешь всю серьезность ситуации, Джеюн. — Не называй меня так, — огрызается Джейк. — И, между прочим, я осознаю всю серьезность ситуации! Я не хотел, чтобы всё так обернулось, но какой у нас был выбор?! Я не собирался убивать ребенка… он такой… такой маленький, чувак. И за ним некому присмотреть, вряд ли кто-то из его живых родственников знает о его существовании. Даже мы не знали о его существовании! Хисын столько раз проверял его биографию и родословную, и у него есть другие дети, но не какой-то пятилетний мальчик! Наверное, рядом с ним уже давно не было человека, на которого можно положиться… Джей вздыхает, позволяя себе опуститься на диван рядом с Джейком. — Ты всё равно можешь отдать его в приют. Тебе не обязательно брать его к себе, но, наверное, будет лучше, если вы не привяжетесь друг к другу ещё больше, — предлагает Джей. Сердце Джейка разрывается на части. Он нервно прикусывает свою нижнюю губу. — Да, но… он уже привязался ко мне. Если я оставлю его с кем-то другим… не думаю, что он будет счастлив. Что, если они окажутся не лучше его отца и тоже запрут его в чулане? Что, если я оставлю его, и это настолько сломает его, что он больше не сможет доверять другим взрослым? Если в столь юном возрасте тебя отлучают от тех, кому ты доверяешь, у тебя остается множество психологических проблем… — По-моему, ты пытаешься придумать нелепые причины, чтобы оправдать опеку над пятилетним ребенком. Напоминаю тебе, что ты работаешь в очень опасной сфере, где нет гарантии, что ты доживешь до следующего дня, — фыркает Джей, облокотившись на спинку кресла. — Ничего я не придумываю! — Джейк настаивает, используя свою руку, не находящуюся в плену у Ники, чтобы лениво ударить Джея по руке. — Ни одна работа не гарантирует, что ты доживешь до следующего дня, любой родитель может умереть в какой-то момент и оставить ребенка одного! Я оправдываю себя тем, что он привязался ко мне! Джей напряженно смотрит на него и медленно поднимает бровь. — Не смотри на меня так! Я говорю серьезно, если оставить его сейчас, это может его погубить, у него никогда не было постоянного ощущения любви и поддержки! Это жизненно важно для благополучия ребенка! — пылко шепчет Джейк, чувствуя, как кончики его ушей начинают краснеть. — И когда это ты вдруг стал экспертом в детской психологии? — спрашивает Джей, отчасти с любопытством, отчасти с подозрением. — Я даже не знал, что ты так сильно печешься о детях, — продолжает он. — Хотя, думаю, мы никогда не сталкивались с ситуацией, когда нам нужно было бы говорить о них. — С чего бы нам это обсуждать? — недоумевает Джейк. — Мы просто коллеги. — Не знаю, — Джей пожимает плечами. — Ладно. Да, я переживаю о детях, — подтверждает он. — Они просто такие… беспомощные, да ещё и такие честные. Нет никого более искреннего, чем маленький ребенок, понимаешь? И не все с ними хорошо обращаются… так что… не знаю. Мне становится не по себе. Они не виноваты в том, что происходит вокруг них. — Наверное? Не знаю. Может быть, моё восприятие искажено, потому что у меня никогда не было кого-то младше из родственников. А у тебя? Поэтому ты… такой? — Джей снова пожимает плечами. — Что значит «такой»? — обиженно возмущается Джейк. — Я не знаю! Просто… кто-то, кто заботится о… маленьких детях. На этот раз Джейк пожимает плечами на его слова. — Не совсем. Я младший из моих братьев и сестер, и у меня есть племянница, но она была совсем маленькой, когда я видел её в последний раз. Я встречался с ней всего один раз, кажется, до того, как Чонвон завербовал меня. Джей сочувственно хмыкает: это то, что он может понять, — бросить прежнюю жизнь, друзей, семью, после того как тебя завербовали в такой опасной сфере деятельности. Он завидует мафиози, на которых они работают. Они могут сохранить свои семьи, нормальную жизнь. Они торгуют нелегальными товарами и могут держать свой мир в целости и сохранности, а киллеры — нет. Им приходится жертвовать многим, чтобы добиться успеха в этом бизнесе. Но вот Джейк сводит на нет все эти жертвы, и, возможно, по эгоистичным причинам — по крайней мере, так кажется Джею. — Я часто подрабатывал няней, а после того как стал достаточно взрослым в старших классах, я тренировал спортивные команды, так что я много работал с детьми, — Джейк продолжает объяснять. — Ага, значит получается, ты просто создан для общения с детьми? — Джей всегда знал, что Джейк — странный человек в их сфере деятельности. Слишком отзывчивый и добрый для своего же блага. Однако он не может отрицать, что Джейк один из лучших киллеров, с которыми ему приходилось работать, — он беспощаден, как только цель оказывается перед ним, и этого достаточно, чтобы не увольнять его. — Может быть? — Джейк пожимает плечами. — В другой жизни, возможно, я бы работал учителем математики или естественных наук в начальной школе. Не знаю. — Тогда почему ты стал киллером? — Джей наконец решает спросить у него. Этот вопрос вертится у него на языке с тех пор, как их двоих назначили постоянными напарниками. — Потому что, — отвечает Джейк, и на минуту Джей думает, что он не станет давать дальнейший ответ. — …моей семье нужны были деньги, — он признает. — Я переводил им деньги с тех пор, как начал здесь работать. Они, наверное, не знают, что это от меня, думают, что я умер или что-то в это роде. Но они уже много лет получают их под видом государственной помощи. А что насчет тебя? — Меня? — Да, тебя. Джей хмыкает. Взгляд устремлен на гладкий потолок самолета. — Не знаю. Я не знал, что делать со своей жизнью, а в старших классах встретил Хисына… он как бы втянул меня в это. — Ох, — это всё, что Джейк может сказать в ответ. Разговор между ними прекращается, оставляя их в тишине. — Ты когда-нибудь думал о том, чтобы всё бросить? — Джей спрашивает из чистого любопытства. Хисын однажды задал ему тот же вопрос, но Джей знает, что лучше не говорить правду. Хотя он, возможно, и спас его и дал шанс на новую жизнь, он всегда ставил организацию выше собственной безопасности и желаний Джея. Он знает, что Хисын был для Чонвона осведомителем и докладывал вышестоящему руководству о любом малейшем беспокойстве. Его бы убили на месте, если бы он сказал, что иногда думает об этом. Конечно, он понимает, что никогда не уйдет. Впрочем, Хисыну было бы всё равно. Любое сомнение в верности организации достаточный повод, чтобы тебя прикончить. Джейк настороженно смотрит на него, не сомневаясь, что его предупредили о реакции на подобный вопрос. — Мы говорим как партнеры или как коллеги? — спрашивает Джейк. — Как люди, которые вынуждены доверять друг другу, — Джей отвечает. — Приходилось. Но оно того не стоит. Мне здесь хорошо платят, и моя семья всё ещё нуждается в дополнительной поддержке, которую я им оказываю. К тому же я сомневаюсь, что смогу объяснить большой пробел в своем резюме… — Джейк улыбается, тихо выдыхая. — Это справедливо, — смеется Джей и поднимается с дивана, зевая. — Я собираюсь вздремнуть. Держи своего ребенка в узде, что ли. Джейк закатывает глаза, но всё ещё улыбается, наблюдая, как его напарник направляется к багажу, чтобы достать плед, а затем снова смотрит на Ники и Пиццу. Может, ему тоже стоит брать с собой плед?***
Для человека, утверждающего, что он не хочет принимать в этом участие, Джей очень часто прикрывает Джейка. Приземлившись, Джейк внезапно просыпается, накрытый пледом вместе с Ники и Пиццей, Джей сказал ему, чтобы он сразу ехал домой, и сообщил, что сам позаботится о подведении итогов миссии, что он обычно отказывается делать самостоятельно. С одной стороны, это очень мило — знать, насколько Джею небезразлична ситуация, осознает он это или нет. Дополнительное время позволяет Джейку обустроить всё для Ники. Ники спит на диване, подложив Пиццу под подбородок, а Джейк занимается тем, что переносит старые вещи из спальни в гостиную, а вещи Ники — в свою старую комнату. Это не такая уж сложная работа, ведь ни у кого из них нет столько личных вещей. Он старается изо всех сил, используя те детские вещи, которые успел купить до их возвращения из Японии, и всё остальное, что он счел достаточно детским в квартире. Надо будет как-нибудь напомнить Ники, чтобы они сходили в магазин за детскими вещами — в Японии они покупали в основном одежду. Он забывает об окружающем мире, сосредоточившись на обустройстве новой комнаты, особенно после того, как ему удается найти рождественские гирлянды, купленные им на свою первую зарплату в праздничный сезон. Правда, с тех пор он каждый год забывал повесить их вместе с елкой, и многие лампочки либо разбиты, либо, попросту говоря, перегорели. Так что ему приходится отправиться на поиски запасных, которые, точно шли в комплекте с гирляндой. Только позже вечером, слыша топот маленьких ножек по квартире, и дрожащий голос зовущий «дядю Джейка», он наконец понимает, что обустраивает комнату уже около пяти часов, плюс-минус. — Я здесь! — кричит он, не в силах подойти к Ники. Он балансирует на стуле, пытаясь повесить остальные лампочки. Дверь открывается медленно и осторожно, кажется, даже немного робко. — Дядя Джейк? — он просовывает голову в дверь, оглядывает комнату, и, к ужасу Джейка, в глазах Ники появляются маленькие круглые слезинки, а губы дрожат. Ребенок не сразу замечает его. — Я здесь, малыш, — Джейк быстро опускает нитку с лампочками, решив, что о них можно позаботиться позже. — Эй, что случилось, Ники? — он приседает, чтобы оказаться на уровне глаз ребенка. — О, детка, что такое? — Я хочу кушать, — по лицу Ники скатывается слеза, и он снова всхлипывает. Джейк смеется от изумления, явно не ожидая, что причиной слез будет именно это. Впрочем, он предпочел бы иметь дело с Ники «я плачу, потому что голоден», чем с Ники «я плачу, потому что мне очень плохо». — Да? Извини, я потерял счет времени, — извиняется Джейк. Он протягивает руку и немного неуверенно гладит Ники по голове, тот в ответ ластится, как кошка. — Пойдем посмотрим, что у нас есть поесть? Ники кивает, вытирая нос тыльной стороной ладони. Джейк не может не скривиться от отвращения. Он и забыл, какими могут быть маленькие дети. Впрочем, всё в порядке, Ники разрешено быть немного отвратительным. По крайней мере, пока. Джейку придется приучить его к более чистоплотным привычкам. Он помогает Ники забраться на стул, а сам копошится на маленькой кухне, проверяя, что можно приготовить, чтобы накормить и себя, и ребенка. Дети по своей природе немного привередливы в еде, так что выбирать придется с умом. Он твердо намерен приготовить хорошую еду для них двоих, даже если он и не самый лучший повар. Он открывает шкаф за шкафом, ящик за ящиком, четыре раза проверяет холодильник и морозильную камеру, но приходит к выводу, что кухня пуста. В шкафу лежит всего одна пачка рамёна, которого едва ли хватит на него одного и уж точно не хватит на двух растущих детей (один более взрослый, чем другой, но он тоже в какой-то степени ребенок!). — Хм, — рассуждает он вслух. — Ники, если бы ты мог съесть всё на свете прямо сейчас, что бы это было? — Единорога! — немедленно кричит Ники. — Госпожа горничная сказала, что мясо единорога стоит дорого, потому что по вкусу оно похоже на твою самую любимую еду на свете! — О, правда? — Джейк драматично вздыхает, оглядываясь на яростно кивающего Ники. — А каково на вкус мясо единорога для тебя? — Как пицца! — Ники хлопает в ладоши. — Не как мой тигренок Пицца, а как пицца еда! — О, точно, пицца — твоя любимая, да? — Да! Я люблю пиццу, мне нравится, когда в хлебной части есть сыр! — взволнованно говорит Ники. — У единорогов такой же вкус! — Ох, понятно! — с пониманием отвечает Джейк. — А что, если я закажу нам сегодня пиццу? Ники ахает, громко и так же искренне, как и драматично. — Ты можешь?! О, пожалуйста, дядя Джейк! Я люблю пиццу! Я очень её люблю! Джейк ухмыляется, радуясь тому, что мальчик так доволен простому и обыденному выбору еды. — Да, я закажу нам пиццу, даже с сыром в корочке! — Ого! — удивленно говорит Ники, пока Джейк находит свой телефон, всё ещё лежащий в сумке. Он игнорирует пропущенные звонки от Чонвона, непрочитанные сообщения от Хисына и отправляется проверить, открыты ли вообще пиццерии в 22:52. Плохо, очень плохо. Их нет, а те, что есть, имеют ужасные отзывы и прикрепленные картинки, от которых хочется блевать. Неприятно и досадно, учитывая, что он уже обещал Ники пиццу с начинкой… Он оглядывается на Ники, сосредоточившего своё внимание на нем, и широко улыбается. Ему очень не хочется разочаровывать его… может, он сможет приготовить её с нуля? Единственная проблема в том, что самым сложным блюдом, которое он когда-либо готовил, был омлет… Если только… Нет. Он не может. Он просил не вмешивать его во всю эту ситуацию с Ники… даже если он косвенно участвует в ней, прикрывая Джейка во время собрания, или, черт возьми, просто следит за тем, чтобы Ники не попал в поле зрения кого-нибудь ещё из организации. Конечно, попросить у него домашнюю пиццу с начинкой — не слишком серьезная просьба… не сейчас, когда ему нужно кормить ребенка и сдержать обещание… Что ж. Нет ничего плохого в том, чтобы попросить, конечно, нет. Большой палец скользит по главной странице телефона, отыскивая нужный контакт. Он без колебаний нажимает на кнопку вызова, как только находит нужного человека, и прижимает телефон к уху, ожидая, пока тот возьмет трубку. — Какого хрена тебе могло понадобиться от меня так сильно, что ты не мог просто написать мне об этом, — раздается в трубке крик после четвертого гудка. — Ой, ты спал? Виноват, — Джейк, по крайней мере, соизволил извиниться. — Но мне кое что нужно от тебя. — Джейк, — резко говорит Джей. Джейк ему уже надоел, а ведь они на связи всего пятьдесят секунд. Есть что-то такое радостное в том, чтобы досаждать другому человеку — это одно из любимых развлечений Джейка, хотя обычно он досаждает ему только во время работы. — Что тебе нужно? Только быстро, — тяжело вздыхает Джей. — Ладно, ты же знаешь, что Ники здесь со мной и всё такое? — Я не буду помогать тебе перевезти ребенка, ты сказал, что оставишь его у себя, и я предполагаю, что ты сдержишь своё слово, — Джей ругается. Хотя это мило и звучит так, будто ему в общем-то наплевать на ребенка, Джейка раздражает, что тот думает, будто он собирается избавиться от Ники. — Дело не в этом! — злится Шим. — Я бы так не поступил, придурок. Я звонил, чтобы спросить, не мог бы ты приготовить ему пиццу. Точнее, пиццу с начинкой. — Что?! Почему ты просишь меня приготовить твоему ребенку пиццу так поздно вечером? Нет, блядь, чувак! — Джей, пожалуйста, он проснулся и заплакал, потому что был голоден, а ты знаешь, в каком состоянии находится моя кухня. Там остался только один пакет рамёна, и я тоже голоден. Я бы заказал пиццу, но сейчас нет возможности, а я уже обещал ему пиццу с начинкой, и не собираюсь нарушать обещание в его первый день дома, — стонет Джейк. — Ты ведь понимаешь, что моя кухня сейчас тоже может быть пустой? Нас не было дома несколько недель, я убедился, что мой холодильник пуст, прежде чем мы уехали в Японию, — парирует Джей, а Джейк смеется в ответ. — Я точно знаю, что ты ходишь за продуктами после каждого задания, Джей. Я уверен, что твоя кухня сейчас полностью укомплектована, — заявляет Джейк. — Сталкер, — ехидничает Джей, а потом решает признаться. — Я никогда раньше не готовил пиццу с начинкой. — Что ж, пора научиться! Я заплачу тебе, или что угодно, только… пожалуйста? Он, должно быть, так голоден, и он любит пиццу с начинкой… ты сделаешь его самым счастливым ребенком на планете, разве ты не хотел бы сделать его самым счастливым ребенком на свете, если бы у тебя была такая возможность? — О, пожалуйста. Как будто мне есть до этого дело, он не мой ребенок, — ворчит Джей, а затем вздыхает, надеясь, что Джейк сдастся. — Дай мне… три часа. Я должен посмотреть, как сделать эту штуку. А пока просто раздели с ним рамён, я позвоню тебе, когда буду у твоей двери. — Да! Спасибо, Джей!***
Как и ожидалось, одной пачки рамёна не хватило, но это всё, что Джейк может предложить, пока Джей не позвонит ему. После жалкой трапезы он возвращает Ники на диван, включает телевизор и позволяет смотреть мультфильмы и передачи. Джейк составляет список вещей, которые ему следует купить, чтобы не заставлять Джея злиться на него ещё больше каждый раз, когда Ники решает, что голоден. Возможно, ему стоит научиться готовить, на этот раз по-настоящему, а не просто наполовину делать еду на кухне. Может, ему стоит научиться готовить хорошую и питательную еду, которую ребенок будет готов съесть. Заказывать еду на вынос каждый день, наверное, вредно для растущего организма, в конце концов. Разозлится ли Джей, если он попросит у него уроки готовки в один из их выходных дней? По крайней мере, это будет гарантией того, что он никогда не попросит его приготовить Ники пиццу с начинкой почти в одиннадцать вечера. Придется просить, когда у него будет хорошее настроение. Или. По крайней мере, когда он будет в чуть лучшем настроении, чем обычно? Надеемся, это случится скоро, потому что в противном случае ближайшие несколько недель он будет есть пиццу и рамён, приготовленные в микроволновке. — Покемоны! — радостно кричит Ники, откладывая пульт, видя, как на экране появляется Пикачу. — О, тебе нравятся покемоны? — спрашивает Джейк. — Ммх! — Ники радостно кивает, не отрывая взгляда от экрана. После этого он, похоже, не особенно заинтересован в разговоре, так как скрещивает ноги в форме лотоса, упираясь локтями в колени и опускает лицо на руки. Он позволяет ребенку сосредоточить всё своё внимание на телевизоре, достает свой телефон, чтобы развлечь себя и, возможно, просмотреть каталоги магазинов в поисках предметов спальни и игрушек, связанных с покемонами. (Сможет ли он оправдать покупку тридцати одного дюймового, стоимостью почти шестьсот тысяч ₩ плюшевого Пиплапа? Или семидесяти одного дюймового Фуррета, который, возможно, станет лучшим приятелем для обнимашек? Скорее всего, нет, но в любом случае они уже в его корзине, независимо от того, нравятся ли эти два покемона Ники). (Он делает мысленную пометку взять Ники в какой-нибудь универмаг и позволить ему самому выбрать вещи для своей комнаты). Прежде чем он успевает сделать ещё одну импульсивную покупку, его прерывает телефонный звонок: изображение жалкого и разъяренного черного кота в ванне занимает весь фон интерфейса. Джейк проверяет время — «1:42». — Ты… на двадцать минут задержался. — Радуйся, что я вообще тебе перезвонил, я всерьез подумывал включить режим «Не беспокоить» и пойти спать, — ворчит Джей. — Поторопись и забери свою чертову пиццу, я уже хочу спать. — Ладно, ладно, — хихикает Джейк. — Я иду, — он подходит к двери, снимает замок и открывает её. Джей выглядит таким же угрюмым, как кот на фотографии контакта, держа в руках большую круглую тарелку, покрытую алюминиевой пленкой. — Тебе так повезло, что ты на самом деле компетентный партнер, — ворчит Джей, прежде чем сунуть тарелку в руки Джейка, в одной из которых по-прежнему находится телефон. — Я бы убил тебя, если бы это был кто-то другой. — Всё, что я слышу, — это то, что ты считаешь меня достаточно особенным, чтобы стать исключением из твоих принципов, — самодовольно ухмыляется Джейк. — Мечтай! — фыркает Джей. — Я делаю это больше для ребенка, чем для тебя. Он же не виноват, что похитивший его человек некомпетентен на кухне. — Я не похищал его! Я взял его к себе! — Если это поможет тебе спать по ночам, конечно. Дай мне знать, как оно на вкус. А я пойду спать, — Джей закатывает глаза и уходит, не дав Джейку времени даже поблагодарить его за пиццу. Он пожимает плечами, проскальзывает обратно в квартиру и объявляет. — Ники! У меня есть пицца! Раздается очень громкий, преувеличенный вздох, затем звук маленьких шагов по деревянному полу, и вот уже Ники стоит перед ним, подпрыгивая от радости. — Можно мне немного?! Пожалуйста?! Пожалуйста! Я буду хорошо себя вести, обещаю! Обещаю! — он практически умоляет, заставляя сердце Джейка слегка дрогнуть. — Конечно, ты можешь, малыш! Я попросил сделать её специально для тебя! — говорит Джейк, наблюдая, как широко раскрываются и сияют глаза Ники. — Только для меня? — повторяет он. — Да! Только для тебя! Пойдем, возьмем тарелки, хорошо? — он идет на кухню, и Ники следует за ним. Он ставит пиццу на маленький круглый стол, и она занимает всё пространство. Ему приходится ставить её по центру, но даже тогда часть тарелки всё равно свисает со стола. Тарелки — проблема сама по себе. У него есть только одна, единственная миска, потому что миски — самый универсальный вид посуды. Он считает, что может пожертвовать своей миской на день, Ники сможет ею пользоваться, а он — салфетками. Надо бы добавить в список покупок побольше посуды… Это дело завтрашнего дня, решает он, прежде чем отправиться раскрывать пиццу. — Ух ты! — удивляется Ники, и Джейк вместе с ним, глядя, как он разрезает пиццу обычным кухонным ножом, о котором до сих пор не помнил. Пицца покрыта толстым слоем сыра и корки, вокруг неё разложены пепперони. Джейку немного неловко за то, что он разрезал пиццу. Он определенно испортил её своим практически неиспользуемым кухонным ножом. Он подает кусок Ники, конечно, не самый красивый, но этого и следовало ожидать, когда в доме нет ножа для резки пиццы. Ники, похоже, не возражает, сразу же принимаясь за еду. Джейк с запозданием понимает, что ему, наверное, следовало отправить ребенка помыть руки. — Это самая лучшая пицца на свете! — решает Ники, прожевав и проглотив один кусочек. Джейку, наконец, удается взять свой кусочек, он откусывает от него и склонен согласиться с мнением своего малыша. — Вау, это действительно вкусно. Не знаю, как насчет лучшей в истории… — Нет! Она самая лучшая! — Ники качает головой. Как бы в подтверждение своих слов, он откусывает ещё кусочек, радостно покачиваясь на месте. Джейк улыбается, доставая свой телефон. — Могу я сфотографировать, как ты ешь пиццу, и отправить её твоему дяде Джею? Он приготовил пиццу, думаю, ему будет приятно узнать, что она тебе так понравилась. Ники кивает, широко улыбается и откусывает ещё кусочек. Джейк делает снимок, внутренне тая от того, как пухлые щечки Ники надуваются, словно у маленького бурундука. Он отправляет снимок Джею, добавляя небольшое сообщение: «Он сказал, что это лучшая пицца в мире, но я думаю, что он просто говорит это, чтобы быть милым :)», после чего закрывает приложение. Не проходит и секунды, как он получает ответное сообщение. [Jay] Пошёл ты! Если он говорит, что это самая лучшая пицца значит так и есть. А ты просто завидуешь. Джейк не сдерживается и тихонько смеется.