***
Наступает время ужина, и Джей не забывает приготовить что-нибудь для них двоих. С помощью поваренной книги он готовит простые запеченные макароны — ещё одну классическую детскую еду. Возможно. Будем надеется. Однако, когда он зовет Ники на ужин, тот заметно притих и малоподвижен. Он безучастно возится с едой на тарелке, кладя лишь несколько кусочков в рот. Кажется, Джей знает, почему ребёнок ведет себя так, и чувство вины снова захлестывает его с головой. Он не хотел быть таким грубым. Не до такой степени, чтобы ребенок не хотел есть. — Ты не голоден? — он прочищает горло. Ники ничего не отвечает, только пожимает плечами, набирает на ложку небольшую порцию и отправляет в рот. Он не знает, что ещё сделать или сказать, поэтому просто молча наблюдает за Ники, разглядывая его за тарелкой с запеченными макаронами. К своему ужасу, он видит, как Ники откладывает вилку, начинает фыркать и делает глубокий, заикающийся вдох, а затем начинает рыдать. В панике и не зная, что делать, Джей встает со стула и глупо стоит в стороне, пока Ники плачет навзрыд. — Эй, ты чего? — он протягивает руку к Ники, но замирает, поняв, что не знает, как утешить ребенка. — Почему ты плачешь? Не плачь, — говорит он, скорее скованно и неуверенно, чем успокаивающе. — Что… что случилось, Ники? — Я скучаю по дяде Джейку! — он кричит и всхлипывает, запинаясь и проглатывая слова, пытаясь их выговорить. — Я хочу домой! — он причитает, закрыв лицо руками и свернувшись калачиком на стуле. — Пока нельзя, — говорит ему Джей. — Джейк заберет тебя через день или два, помнишь? Ники яростно трясет головой, издавая расстроенный звук, похожий на хныканье и скулеж. — Я не хочу быть здесь! — он всхлипывает. — Я… я ненавижу быть один! Ненавижу тишину! И этого достаточно, чтобы Джей глубоко вздохнул, поднапрягся и заставил себя придвинуться ближе к Ники, приседая так, чтобы оказаться с ним на уровне глаз. Он осторожно протягивает руку, берет Ники за маленькие запястья и отводит их от лица. Его сердце болезненно сжимается, видя, как покраснело его маленькое личико, всё в пятнах и мокрых крупных каплях слез, стекающих по щекам. — Ты не один, дружок, я здесь, помнишь? — он крепко сжимает маленькие ручки Ники в своих. — Ты… ты… ты… ты… ненавидишь меня! — он заикается. — Ты не хочешь, чтобы я был здесь! Я хочу к дяде Джейку! «Ох, — думает Джей, — если есть ад, то я точно туда попаду». — Эй, нет, нет, нет, — успокаивает он Ники. — Я не ненавижу тебя, Ники. Никто тебя не ненавидит. — Да! Ненавидишь! — Ники громко всхлипывает. — Все ненавидят Ники! Мистер ненавидит Ники, ты ненавидишь Ники, мама ненавидит Ники! Она ушла, потому что ненавидит Ники! А теперь и дядя Джейк уехал! — кричит он, икота и заикание на мгновение стихают. — Он ушел, как и мама, потому что тоже ненавидит Ники! Меня никто не любит! — О, Ники, нет, дело не в этом, — начинает говорить он, прежде чем поддаться инстинкту и взять маленького мальчика на руки. — Шш-ш, я не ненавижу тебя, Ники. А Джейк тем более тебя не ненавидит, — говорит он мальчику, поглаживая его по спине и чувствуя, как Ники быстро тает в его объятиях, дрожа и плача ему в плечо. — Он на работе, малыш. Нам иногда приходится уезжать далеко, но он скоро вернется и заберет тебя, обещаю. — Я скучаю по нему! — причитает Ники. — Я скучаю по дому! — Я знаю, что скучаешь, но всё будет хорошо. Ещё несколько дней здесь, а потом твой дядя Джейк заберет тебя домой, хорошо? Ники издает нечленораздельное хныканье, фыркает и утыкается сильнее в ткань толстовки Джея. Джей вздыхает, предчувствуя, что ему придется разогреть ужин потом.***
В итоге Ники засыпает в объятиях Джея, но каждый раз, когда он пытается отстраниться от себя ребенка, тот снова начинает плакать. Джей оказывается в плену у пятилетнего ребенка, который даже ему не родной. У него не остается другого выбора, кроме как поднять Ники со стула и отнести в гостиную, аккуратно уложив в форт на разложенный футон. Он накидывает на него одеяло, едва удерживаясь от желания убрать волосы с лица. Он колеблется лишь на мгновение, после того как кладет на руки Ники плюшевого тигра. В его голове слишком громко и отчетливо звучат крики Ники: «Ненавижу быть один», и он молча задается вопросом, не будет ли Ники плакать проснувшись в одиночестве. Позволяет ли Джейк ему просыпаться одному? Будит ли он Ники сам? Чтобы ему было кого увидеть, как только он откроет свои маленькие глазки? Где вообще спит Ники? Он мало что знает о доме Джейка, он был там всего один раз, но помнит, что он небольшой, всего одна спальня. Он вздыхает, решив, что всё это не его проблема и он здесь только для того, чтобы посидеть с ребенком. Ему не нужно так волноваться о чужом ребенке. Он выползает из-под одеяла, убирая макароны на тот случай, если Ники проснется, и свою тарелку, потому что его слишком тошнит, чтобы есть. Ничего, он загладит свою вину перед ребенком. Он не знает, как, но он это сделает.***
Ники не просыпается до следующего утра, что немного беспокоит Джея: он проспал более двенадцати часов и не съел даже малую порцию от своего ужина. Большую часть утра, после того как его разбудил будильник, заведенный специально для того, чтобы он мог проснуться раньше Ники, он тратит на приготовление завтрака. И, да, возможно, он переборщил, приготовив тосты, яйца, бекон, блинчики и йогурт, но он физически не может заставить себя остановиться. Джей не осознает, что ребенок проснулся, пока не чувствует, что за ним наблюдают, и тут же поворачивается к дверному проему, ведущему в гостиную. Ники стоит у арочного проема и заглядывает в кухню. Он вздрагивает, замечая, что Джей смотрит на него, и прячется за стену, а старшему почему-то грустно от этого. Он тихо доделывает последний блинчик с шоколадной крошкой и перекладывает его на тарелку с готовыми блинами. Он берет одну из немногих имеющихся у него пластиковых тарелок, выкладывает на неё два блина и поливает их кленовым сиропом. Каждый ребенок любит блины с кленовым сиропом, верно? Джей добавляет несколько яиц и кусочек тоста и надеется, что Ники проголодался и готов всё это съесть. Джей медленно подходит к стене, за которой прячется Ники, стараясь не уронить еду и не спугнуть ребенка. Он приседает, ставит тарелку с едой на пол, между ним и Ники остается пустое пространство. Это всё равно что иметь дело с пугливой бродячей кошкой, рассуждает Джей. Держись на расстоянии, оставляй еду, и они начнут приходить и уходить к тебе по команде. Может быть, немного неэтично сравнивать Ники, человека, ужасно расстроенного им, с бродячей и своенравной кошкой, с которой он раньше не сталкивался. Он медленно встает, отходит от мальчика и возвращается на кухню, чтобы принести ему сок и приборы. Он наливает апельсиновый сок в свою самую милую кружку — кружку Тоторо — сувенир от Хисына, когда тот был на задании в Японии. В то время он только поступил на работу в агентство как начинающий киллер, а Хисын был его наставником. Джей возвращается к тому месту, где оставил тарелку с едой, и ничуть не удивляется, видя, как Ники руками запихивает в рот блинчики с липким сиропом, и замирает, увидев его. Осторожно и медленно Джей нагибается, ставит кружку с соком и приборы рядом с тарелкой с едой. Ники быстро откладывает блинчик, складывая ладони вместе в знак извинения. — П-п-прости, — тихо извиняется он. — За что? — Джей наклоняет голову с любопытством, ведь на самом деле Ники не сделал ничего плохого. Немного противно есть липкие блинчики таким образом, но это не повод для извинений. — За то, что ел, — отвечает он, заметно и отчетливо нервничая. — С чего бы тебе извиняться за это? Мне всё равно, ешь ты руками или нет, просто убедись, что ты моешь их до и после еды, — Джей хмурится. Неужели Джейк заставляет его извиняться за такие вещи? Ники всё ещё сжимает руки в кулаки. — Мистеру не нравится, когда я ем без разрешения. У меня нет разрешения. Мне очень жаль, — его голос дрогнул, и на долю секунды Джею кажется, что он вот-вот снова заплачет. — Прости, пожалуйста, не запирайте меня в темноте… Джей делает глубокий вдох. До сегодняшнего дня он не слышал о том, что нужно просить разрешение. У Ники не было никаких проблем с тем, чтобы есть так, как ему хочется. Может, он и спрашивал, можно ли ему есть печенье, но после того, как Джей разрешил, он перестал. Неужели… неужели это всё из-за Джея? Что бы это ни было? Это погружение в прошлое? Этот триггер плохих воспоминаний? О, ему определенно суждено попасть в ад. Без сомнения. — Ники, — говорит он так мягко, как только может. Он берет липкие руки Ники, слегка сжимая их в своих. — Тебе не нужно разрешение на то, чтобы есть, малыш. Тебя никто не накажет из-за этого, и тебя больше никогда не будут держать в темноте. — Но именно туда попадают плохие мальчики, — Ники тихо и печально фыркает. — Ты не плохой мальчик, — говорит Джей и делает глубокий вдох. Ему уже много лет не приходилось ни перед кем извиняться, но он знает, что должен сделать это прямо сейчас. Он обязан. — Ты не плохой мальчик, и мне жаль, если вчера я заставил тебя думать именно так. Прости, что ты думаешь, будто я тебя ненавижу, но это не так. — Ты обещаешь? — Ники вскрикивает, и крошечные слезы снова начинают катиться по его лицу. — Обещаю, — Джей кивает.***
Он не знает, как в конце концов взял Ники на прогулку в парк. В памяти отложилось то, что Ники выглянул в окно после того, как они вымыли руки, и с грустью наблюдал за людьми. Джей задумался, а видел ли он когда-нибудь реальный мир. Ходил ли он на прогулку или качался на качелях? Бывал ли он хоть раз в магазине игрушек? Джей знает Джейка, и хотя он спортивный тип и сам вроде как почти что собака, он домосед, не функционирующий, как нормальный человек вне работы. Так что Джей сомневается, что он гулял с Ники с тех пор, как взял его к себе, и сомневается, что его отец гулял с ним. Может быть, мама, но он не уверен, насколько это вероятно, учитывая, что дом, в котором они нашли Ники, находился за много миль от парков. Его подозрения подтверждаются, когда он спрашивает Ники, не хочет ли он пойти в парк, а тот с любопытством смотрит на него, спрашивая, что такое парк. Джей всегда мечтал, чтобы в детстве его чаще водили в парк. Первый раз он пошел туда, когда ему было двенадцать лет и он прогулял уроки. Так что, может, он и знает, как оказался в парке, но это уже другая история. Он помогает Ники забраться на маленькие качели и осторожно толкает его на них. К его огромной радости и удивлению, Ники начинает визжать от восторга и просит подтолкнуть его повыше. В парке не так много детей, учитывая, что сейчас середина февраля и уже три часа дня, а солнце готовится к закату, но Ники, кажется, доволен и счастлив играть и бегать сам по себе под присмотром Джея. Малыш, должно быть, привык развлекать себя сам, и если задуматься об этом ещё сильнее, то становится немного грустно, но приятно, что он веселится после всех тех эмоциональных потрясений. Только после захода солнца Ники подбегает к Джею, хватается за его руку и заявляет: «Я устал». Он хнычет и тянет его за руку, чтобы они пошли домой. Джей понимает намек и выводит их из парка, направляя обратно к своей квартире. Ники не отпускает его руку на протяжении всего пути, и когда они проходят мимо небольшого магазина с большими игрушечными животными на витринах, Джей замечает, как Ники останавливается, пристально глядя на витрины, а затем продолжает идти рядом. Джей замедляет шаг, оглядываясь на магазин, а затем на Ники. Заглянуть в этот магазин не помешает, верно? — Давай зайдем в этот магазин на секунду, хорошо? Ники оглядывается на магазин с плюшевыми игрушками, на который указывает Джей, и улыбается. Они идут обратно, заходят в магазин, и Джей воочию наблюдает, как меняется весь мир Ники, когда его встречают бесконечным количеством игрушек. — Ух ты! — изумляется он. Он подталкивает Ники вперед, позволяя ему идти по магазину, показывая на игрушки, заинтересовавшие его. Похоже, его очень привлекают плюшевые животные, если судить по тому, как он нежно трогает мех на руках большого плюша. Его очень привлекает эта длинная плюшевая утка, больше похожая на подушку, чем на игрушку. Она мягкая и податливая, и Ники кладет свои маленькие ладошки на розовые пятнышки, вышитые на мордочке, и сминает их вместе, издавая довольные звуки. Они стоят так добрых три минуты, причем Ники использует все сто восемьдесят секунд из этих трех минут, чтобы любовно погладить утенка, прежде чем неохотно отстраняется и возвращается к Джею, всё ещё оглядываясь на утенка, даже когда они отходят от него, чтобы посмотреть на лего. — Что это? — с любопытством спрашивает Ники, указывая на желтую коробку с лего. Это классический набор, одна из немногих коробок, которая не посвящена какому-то определенному строению или конструкции. Это классические лего, Джей думает, что в детстве у него тоже было что-то похожее. — Это же лего, ты соединяешь детали вместе и получается здания или что-то ещё, — объясняет он, оглядывая обширную коллекцию наборов Lego. — О, мне нравится строить из блоков, — одобрительно кивает Ники. — Цвета красивые. Джей берет несколько желтых коробок и выбирает один набор, обозначенный как семейный дом. — Хочешь их опробовать? — спрашивает он, уже решив купить этот набор. Если Ники не понравятся, он просто пожертвует их в приют или ещё куда-нибудь. — Можно? — спрашивает Ники, и глаза его чуть-чуть блестят от перспективы попробовать новую игрушку. — Да, ты можешь помочь мне построить вот этот, — он трясет в руках набор семейного дома. — А потом мы сможем использовать другие. — Хорошо! — Ники ухмыляется, держась за рукав Джея, пока они идут к кассе, чтобы заплатить за коробки Lego в руках. Уходя, в одной руке пакет с Лего, в другой — Ники, от внимания Джея не ускользает, как Ники снова оглядывается на плюшевую утку, слегка надувая губки, отчего сам становится похож на утку.***
Остаток вечера, на удивление, проходит спокойно. Они расчищают место в гостиной, прямо за одеялом-крепостью и рядом с телевизором, и распаковывают все лего, держа набор семейного дома отдельно от других, чтобы можно было точно собрать его, прежде чем приступать к остальным. Джею это, как ни странно, нравится. Они раскладывают детали, группируя их по размеру и цвету, и Джей садится рядом с Ники, помогая ему ориентироваться в брошюре с инструкциями и собирать маленькую конструкцию. В основном он позволяет Ники делать всю работу, поскольку это эксперимент, чтобы понять, нравятся ли ребенку игрушки или нет, но Ники настаивает на том, чтобы Джей оставался с ним, разрешая ему лишь пятиминутный перерыв, чтобы он мог заказать ужин для них двоих. Ники держит его в заложниках на время лего, а значит, он не может пойти и приготовить ужин. Он заказывает бургеры, так как Ники, вероятно, уже съел достаточно пиццы с Джейком. Он здесь, чтобы расширить его вкусовую палитру, а не ограничивать её, как это делает его напарник. В конце концов, он хороший временный опекун. В перерывах между собиранием кирпичиков лего и жеванием гамбургеров и картошки фри, Ники откладывает кирпичики, над которыми работает, и отодвигает в сторону свой бургер. Джей смотрит на экран телевизора, на котором в фоновом режиме идет оригинальное аниме Bleach, кушая и время от времени либо кормит, либо помогает Ники со строительством. Ники выглядит немного хмурым, как и тогда, выйдя из комнаты Джея, и он сразу же настораживается, откладывая газировку, чтобы как следует рассмотреть ребенка. — Что случилось? — спрашивает он так любезно, как только может, но сам при этом чувствует себя скованно и неловко. Ники не отвечает в течение минуты, и Джей ждет с вновь обретенным терпением. — Я скучаю по дяде Джейку, — грустно говорит он, а Джею сразу же вспоминается катастрофа, произошедшая за ужином прошлым вечером. — Он забыл меня? — хнычет ребенок. — Ты… ты сказал, что он вернется за мной… но… — заикается он. — Эй, нет, нет, не плачь, — быстро произносит Джей. Он достает свой телефон и начинает просматривать короткий список контактов. — Хочешь позвонить ему? Мы можем немного поговорить с ним, и ты спросишь, когда он приедет за тобой, да? — М-можно? — Ники делает глубокий вдох и заикаясь спрашивает. — Да, да, — успокаивает его Джей. — Смотри, я сейчас ему позвоню, — он показывает Ники свой телефон, на котором по умолчанию отображается значок контакта Джейка. Он нажимает кнопку громкой связи, и они слушают, как звонит телефон, пока ждут ответа. Он надеется, что Джейк не занят чем-то важным. Ему действительно следовало заранее отправить сообщение с вопросом, можно ли позвонить, но он не хотел иметь дело с плачущим Ники два вечера подряд. Джейк быстро отвечает на звонок. — Джей? Что случилось, ты никогда не звонишь мне просто так, что-то случилось? Только не говори мне, что это что-то опасное для жизни, я знал, что не должен был доверять тебе его! По телу Джея пробегает волна раздражение, он прищелкивает языком и мысленно отмечает, что в следующий раз, когда они будут устраивать спарринг, надо будет посильнее хлопнуть его об пол в тренировочной комнате. — Ничего страшного, тупица, ты ведь не занят? — Тогда зачем ты звонишь? Довел меня почти до сердечного приступа… — он слышит, как Джейк бормочет. — Я не занят, нет. — Круто, а Сону рядом с тобой? Ты где-нибудь уединился? — Не знаю, понимаю ли я, к чему всё это… подожди секунду, — на заднем плане слышится звуки шагов и закрытие двери, сопровождаемое тихим щелчком. — Так, я заперся в ванной, для чего мне нужно уединиться? — Ники хочет сказать «привет», — говорит Джей, поднося телефон поближе к радостно улыбающемуся Ники. — Привет, дядя Джейк! — он громко кричит, и Джей надеется, что Джейк не на громкой связи. — Ах, мои уши, — жалуется Джейк, а потом хихикает. — Ты такой милый, Ники! Не могу дождаться, когда увижу тебя снова! Я скучал по тебе, малыш! — Я очень скучал по тебе. Я хочу домой… — признается Ники и сводит руки вместе, играя пальцами. — О, малыш, — воркует Джейк. — Подожди… Джей, включи фейстайм, я хочу увидеть своего малыша. Закатив глаза, Джей делает то, что его попросили и передает Ники телефон, нажав на кнопку камеры. Он отходит от устройства, чтобы не попасть в кадр. — Ники! — взволнованно восклицает Джейк, когда камера наконец открывается, и Ники улыбается так широко и ярко. — Как поживает мой любимый малыш во всей Вселенной? — спрашивает Джейк тем же тоном, каким вы разговариваете с собакой, которую слишком сильно любите. — Хорошо! Дядя Джей купил гамбургеры, и мы играли с… э-э… как они называются? — Ники поворачивает голову к Джею. — Лего. — Мы играем с лего! Мне они очень нравятся, я люблю строить дома! Я хочу сделать большой, большой замок! Мы можем сделать большой замок, дядя Джей? — спрашивает он, снова поворачиваясь к Джею. — Может, ты построишь большой замок вместе с Джейком, когда вы вернетесь домой, — предлагает он. Ему всё ещё не очень хочется проводить с Ники больше времени, чем нужно. Он думает, что ребенок милый и всё такое, но, черт возьми, он чувствует себя не в своей тарелке. Ники, кажется, обдумывает предложение, но в конце концов кивает. — А мы можем построить большой замок, дядя Джейк? — спрашивает Ники. — Конечно, Ники! Я куплю тебе столько лего, что у тебя будет самая большая коллекция в мире, а потом мы сможем построить из них целый, настоящий замок! — с энтузиазмом обещает Джейк. — А дядя Джей приготовит нам куриные нагетсы! — Ники, кажется, решает за них всё, и прежде чем кто-то из взрослых успевает возразить, он взволнованно спрашивает. — Хочешь посмотреть, что мы построили? — времени на ответ у него не остается, и он разворачивает телефон, чтобы показать набор домиков лего, частично завершенный благодаря тому, что Джей подсказал, где соединять детали, и несколько разноцветных, блочных домиков, сделанных Ники самостоятельно, без помощи классического набора лего. — Круто, правда? — Очень круто! Ты такой талантливый, Ники! Ники выглядит таким гордым и счастливым в этот момент, что Джею становится немного грустно, когда его улыбка пропадает. Джейк говорит, что ему пора идти, и просит передать телефон Джеею. - Ты должен сказать «пока» мне и дяде Джею одновременно! - Ники подходит к Джею и садится рядом с ним, продолжая держать телефон. — О, конечно, я виноват, малыш, — хихикает Джейк. — Ты там, Джей? — Да, как дела? — спрашивает он, глядя поверх головы Ники, оставаясь вне поля зрения камеры. Он замечает брызги крови на щеке Джейка, засыхающие до безобразного коричневого цвета. — Тебя ранили или что-то ещё? Только не говори мне, что Сону снова избил тебя ключами от машины, — фыркает Джей. — Следи за языком! — Джейк ругается. — И нет, в этот раз он меня не бил, он не делал этого по крайней мере три года, — возмущается он. — Мы закончили миссию совсем недавно, Сону принял душ первым, и я уже собирался пойти привести себя в порядок, когда ты позвонил, вот и всё. — Во сколько ты планируешь забрать Ники? — Джей хмыкает в ответ. — Самое позднее — в два часа дня. Но встань к десяти, если ничего не случится, мы вернемся до одиннадцати, понял? — Да, да. Попрощайся с ребенком, чтобы ты мог пойти в душ, держу пари, ты воняешь, — он демонстративно морщит нос. — Да пошел ты, я всегда прекрасно пахну, прямо как маргаритки! — Джейк хмыкает, а потом улыбается. — Пока, Ники! И ты тоже, Джей… пока, Ники! Скоро увидимся, приятель! — Пока, дядя Джейк! Пока! — Ники машет своими маленькими, как у младенца ручками. Джей обхватывает Ники рукой, чтобы выключить камеру и завершить разговор. — Видишь? Я же говорил тебе, что он тебя не забыл, — говорит Джей, забирая телефон у Ники, тут же теряющему к нему интерес, как только голос и лицо Джейка исчезают из его периферии. — Тебе стало легче после того, как ты поговорил с ним? Ники улыбается, так чисто и ярко, быстро кивая головой. — Я самый счастливый на свете!