Теперь я никогда не буду свободен

Часто падать легче, чем подниматься. В то время как подъем требует от человека стремления идти вперед, часто ценой больших усилий и жертв, падение не требует ничего. Для Севики это означало бегство от боя, который, как она знала, она не сможет выиграть. Хоть в тот момент она внутренне терзала себя из-за этого, она понимала, что так будет правильно. Она не могла отомстить за то, что сделал тот монстр, будучи уже мертвой. Нет, ей нужно быть живой и сильной, чтобы победить этого зверя. Обычно присутствие Поджигателей на ее территории было нежелательным явлением. Они прекрасно знали, что подходить к ней слишком близко было опасной затеей. Однако она была благодарна тому человеку на ховерборде, который подоспел как раз вовремя, чтобы отвлечь внимание зверя на себя и позволить ей уйти. С эффектом Мерцания, все еще текущим по ее венам, она бежала так быстро, как только могла, не оглядываясь назад, пока не оказалась на своей базе. Даже после этого она не почувствовала себя в полной безопасности. Проходя через парадные двери, она почувствовала, как на нее смотрят несколько пар глаз отчего она задалась вопросом, насколько плохо она сейчас выглядит. "Никому не хватит смелости сказать мне все прямо в лицо" - подумала она, что было разумно. Возможно, в данный момент она не слишком хорошо отнеслась бы к подобному комментарию. Севика потащилась к лифту, нажала на кнопку и стала ждать. Пока лифт до нее добирался к ней пришла в голову идея: она может вернуться в свой офис, привести себя в порядок, а затем придумать способ отомстить чудовищу. Все эти мысли тут же улетучились, как только открылись двери лифта. Плакала она нечасто. Гораздо больше она предпочитала злиться, так как считала это гораздо более эффективным решением для достижения цели, по сравнению с парализующим эффектом, который часто оказывала на нее печаль. Несмотря на то, что ей это ни капельки не нравилось, слезы все равно навернулись на ее глаза, когда она подумала о мужчинах, которых потеряла сегодня вечером. Надо было покинуть тот переулок сразу же после осмотра тела. Тогда бы она не лишилась еще одного из своих людей. Как только двери лифта закрылись, Севика схватилась за одну из ручек в лифте, которая служила для поддержки, и стиснув челюсть, сдерживала крик, который нарастал у нее в горле. Даже оставшись наедине с собой, она не позволяла себе развалиться на части. Неважно, как быстро слезы потекли по ее лицу, или как трудно было удержаться, чтобы не рухнуть на землю при мысли о том, что случилось с теми мужчинами... ее мужчинами, она бы так не поступила. Она была не такой. Она нажала пальцем на самую нижнюю кнопку в лифте и вытерла глаза, подавляя рыдание за рыданием, медленно чувствуя, как нарастает напряжение в ее плечах. Знакомое чувство гнева охватило ее еще до того, как лифт достиг самого нижнего этажа. Она нечасто сюда приходила. Это место всегда вызывало внутри нее странные чувства, как будто ее здесь вообще не должно было быть. Однако, проводя в этом месте все больше и больше времени, ей стало казаться, что она не единственная, кого здесь не должно было быть тоже. Никого не было. Это было неподходящее место для тех, кто к концу дня все еще хотел называться человеком. Выйдя из лифта, она подошла к единственной здесь двери, открыла ее и вошла внутрь. Она могла бы забыть о собственном комфорте, если бы это означало отомстить за то, что случилось с ее мужчинами. — Севика. - раздался голос из темноты, заставивший ее обернуться в направлении звука. — Какой приятный сюрприз. Ей казалось, он существовал исключительно в тени. Она так и не смогла понять, делал он это нарочно или нет. Как бы то ни было, Синджед был не тем мужчиной, с которым ей нравилось проводить долгое время. Но он был находчивым. — Выглядите не очень. - заметил он, на что Севика фыркнула. — Двое из моих людей мертвы. Синджед едва отреагировал на это заявление. Его пронзительные глаза даже не дрогнули. — Мои глубочайшие соболезнования. — Один был убит во время патрулирования. Когда мы с его напарником пошли осмотреть тело, на нас напал какой-то... монстр. Он разорвал второго патрульного на части, пока я... — Монстр? - прервал ее Синджед. — Что вы хотите этим сказать? Севика закрыла глаза, нашла ближайший стул и рухнула на него. Она потерла лоб и устало вздохнула. — Это чертово нечто разорвало человека пополам. Я не знаю, как еще это назвать. — Как выглядел этот монстр? - спросил он. — Он был огромным. Выше меня. Почти восемь футов, если я ничего не путаю. - сказала Севика, пытаясь вспомнить больше об этом звере. Было немного трудно вспомнить всю информацию о звере. Ее сердце все еще бешено колотилось. Если она сегодня не вспомнит все, то точно застанет его в своих ночных кошмарах. Она взглянула на Синджета, который все еще пристально смотрел на нее. — У него были клыки и когти. Огромные, мать его, металлические когти и какая-то странная штука на спине. Что-то наподобие чана, который похоже встроен в его кожу. Когда Севика закончила, то услышала звук падающих на пол бумаг. Она повернулась, чтобы посмотреть на Синджеда, на лице которого теперь застыло выражение шока. Он сделал несколько неглубоких вдохов, прежде чем покачать головой. — Что не так? - спросила Севика, опустив брови. — Почему вы пришли именно ко мне? - прохрипел он, уставившись в стену перед собой, не глядя на нее. — Ты здесь единственный человек, кто может знать с чем мы имеем дело. Я понятия не имею, что это была за хрень. Если в этом замешан Пилтовер со своим проклятым хекстеком, то я... — Нет! - отрезал Синджед, застав Севику врасплох. Он взял себя в руки и вытер глаза. — Это не хекстек. Точно не он. — Тогда что это? — Боюсь, что не смогу дать точного ответа. Но я слышал о наблюдениях этого существа раньше. - объяснил Синджед, на что Севика скрестила руки на груди. — И ты не подумал сказать мне об этом? — Это было много лет назад. С тех пор его больше никто не видел. — Мне нужна вся информация о нем. - проворчала Севика. — На моей совести теперь два трупа. Откуда ты, черт побери, знаешь о нем? Синджед начал перебирать стопку бумаг на своем столе. Его отчужденное отношение часто выводило ее из себя, прямо как сейчас. От этого она очень сильно сжала кулаки. — У меня есть свои источники, Севика. Она встала и сделала несколько шагов к нему, прежде чем опустить свой механический кулак на стол. Ее глаза горели яростью, но она сдерживала себя ровно настолько, чтобы использовать эту ярость, не теряя контроля. — Пока я финансирую твою операцию, твои источники - мои источники. Синджед на мгновение перестал листать бумаги. Он отложил стопку, поправил шарф, который закрывал нижнюю половину его лица. — Силко никогда не задавал много вопросов. — Силко больше нет. - сказала она. — Теперь я управляю этими улицами, которые раньше были под его контролем. Теперь, когда Заун получил независимость, мы не можем позволить себе ждать, пока Пилтоверские Миротворцы с их деньгами, оружием и хекстеком появятся и спасут положение. Тогда на Заунитов всем было насрать. Если я не смогу их уберечь, то никто не сможет. Она позволила тишине повиснуть в воздухе на несколько мгновений, прежде чем она перевела дыхание и продолжила. — Так что, извини за то, что задаю слишком много вопросов. - огрызнулась Севика, сарказм сочился из ее голоса. Если он все еще не понял сути, то она не была уверена, поймет ли он когда-нибудь. Синджед вытащил небольшой листок из кармана, что-то нацарапал на нем, а затем протянул ей. — Вы найдете его в Отстойнике. Он парень хитрый, но я уверен, что вы справитесь с этим. Севика пристально посмотрела на Синджеда, ненавидя тот факт, что ей придется копаться в этих глубинах, но она знала, что не сможет переложить эту задачу на одного из своих людей. Нет, она сделает это сама, и судя по легкому удовлетворению на лице Синджеда, он тоже это прекрасно понял. Севика сунула листок в карман и вышла из лаборатории, не сказав ни слова.

***

Что касается Варвика, то, во-первых, у него не было особого желания сдаваться, поэтому его падение было довольно быстрым. Он бежал с улиц Зауна, с его невыносимыми шумами и запахами, мчась быстро, обратно в свое уютное темное логово. Но, несмотря на это, изоляция не могла остановить бурю, которая назревала в его сознании. Звуки и образы, которые он не мог понять, стучали внутри его черепа. Ни одно из этих переживаний не принадлежало ему, но он воспринимал эти разрозненные моменты как свои собственные. Для зверя, который проводил большую часть своего времени на охоте и убийствах, не имело никакого смысла помнить о том, что он делал. В промежутках между спорадическими всплесками информации, взрывающимися в его сознании, Варвика охватило то же желание, которое он почувствовал, когда ранее посмотрел на синеволосую девушку. Он хотел убить ее и был так близок к этому, прежде чем это невероятно сильное чувство овладело им. Он не знал, что именно чувствовал. Контраст между безмерным голодом, а после непреодолимым желанием защитить девушку, которую он только что рассматривал как свою добычу, был настолько огромен, что было даже больно думать об этом. Хоть Варвик и пытался, у него не было возможности не думать об этом, поскольку это чувство никогда не покидало его. На самом деле, оно почти усилилось, до такой степени, что он упал в агонии на землю, стоная и крича, умоляя оставить его в покое. — Паудер! - закричал Варвик, вонзая когти в грязную землю. — Пау-дер! Он не мог понять, что за побуждение заставляло его делать. Он был хищником, а она, во что бы то ни стало, должна была стать его добычей. Он видел, как охотились другие животные. Они убивали свою добычу без угрызений совести, сожаления или колебаний. Варвик поступал так же. Он подумал о том, что значит хотеть защитить эту девушку. Защитить ее от чего и по какой причине? Он не понимал смысла. Он замедлил дыхание и попытался подумать. Возможно, он защищал ее, как свою территорию, или же она была для него самым лучшим и вкусным блюдом, которое он хотел забрать себе, прежде чем это сделает кто-то другой. "Скорее всего, так оно и было." - подумал он. В тот момент, запах крови, который исходил от нее, был почти оскорбителен для его ноздрей, однако это показало ему, как сильно ему нужно было повалить ее, затащить обратно в свое логово и содрать плоть с ее конечностей. Но мысль о том, что он действительно позволит своим когтям или клыкам коснуться ее кожи, не говоря уже о том, чтобы причинить ей боль, заставила его желудок сжаться, а грудь вспыхнуть от боли. — Нет! - закричал на себя Варвик. — Только не девушку! Только не Паудер! При звуке ее имени Варвик почувствовал, что его зрение затуманилось, а на глаза снова навернулись слезы. Он ударился головой о землю и закрыл уши когтями. Он больше не хотел слышать зов голода. — Паудер... доброе… сердце... - он захныкал. Его губы двигались сами по себе, а слова начали вырываться против его воли. — Позволь мне забыть... Нет! Нельзя! Нельзя! Я не потеряю… Я не потеряю ее! Затем, словно ножом в сердце, перед его взором вспыхнуло ясное как день воспоминание, поразив его. Это была девушка с голубыми волосами, хоть и намного моложе той, которую он видел сегодня, но что-то подсказывало ему, что это была именно она. Она плакала точно также, как в том переулке, за тем исключением, что на этот раз она была в комнате и сидела на кровати. Она держала что-то в руках, что Варвик не мог толком разглядеть. Однако, что он точно смог увидеть, так это внезапное движение внутри воспоминания, которое приблизило его к девушке. Он протянул к ней свои когти. — Нет! - закричало чудовище. — Не тронь Паудер! Но вместо когтей, коснувшихся ее плеча, Варвик понял, что видит руки. Человеческие руки. Загорелые, жилистые, покрытые шрамами и мозолями, но все еще человеческие руки. Паудер посмотрела на него своими большими печальными глазами и пробормотала что-то, чего Варвик не смог расслышать. Он присел на корточки, чтобы сравняться с ней ростом, прежде чем обнять ее и притянуть к своей груди. Именно тогда Варвик почувствовал, как удушающее чувство поднимается в его груди, до такой степени, что он не мог думать ни о чем другом, кроме нее. — Паудер! - закричал зверь. Медленно до него начало доходить. Своего рода осознание, хотя и не благодаря работе его звериного мозга, одержимого разрушением и резней. Нет, это была мысль, извлеченная из глубин его сознания, возможно, даже из того самого воспоминания, которое только что увидел он. Масштаб воздействия, которое это осознание оказало на монстра, был почти непостижим, он понимал, что сам не сможет полностью переварить это, но с тем ограниченным пониманием, которое он смог извлечь из этого воспоминания, этого было достаточно. Глядя на свои окровавленные когти и покрытую шерстью грудь, он пытался убедить себя, что это неправда. Он совсем не был похож на человека из его воспоминаний. Он не мог быть тем человеком, которого Паудер называла Вандером. Теперь Варвик мог ее слышать. Воспоминание прояснилась настолько сильно, что он мог не только прочитать это слово по ее губам, но и услышать его. Тем же словом она назвала его в том переулке, спустя много лет. Для него этого было слишком много. Его голова не могла переварить все это. У нее были свои пределы. Он опустился на четвереньки, рыча и ревя на все вокруг, потому что это все, что он мог сделать в данный момент. Он был не человеком, а монстром. Он не должен был чувствовать такого рода вещи. Его разум не был предназначен для обработки подобных воспоминаний. От этого ему было больно. Его разум снова и снова сотрясали вспышки воспоминаний, а после заново возвращая его обратно в его логово, где он свернулся калачиком и умолял, чтобы все это прекратилось. — Позволь мне забыть! Позволь мне забыть! Нет! Не могу! Должен... помнить! Паудер! Мое... сердце... Слезы текли по его морде, а после он почувствовал, что начинает терять сознание. Варвик издал последний бешеный и отчаянный рев. — Моя... - выговорил он с трудом, прежде чем провалиться в темную пустоту своего разума. — Дочь!