no 4 shy, yes 4 sex

      Мо Жань больше не может это терпеть. Видя, как его собственный ученик шугается при одном лишь упоминании любовных игр в постели, он чувствует себя либо похотливым животным, который совратил ребёнка, либо до одури влюблённым в этого самого ребёнка дураком. Но Чу Ваньнин — не ребёнок. Ему совсем недавно стукнуло девятнадцать, и в день рождения своего любимого ученика Мо Жань позволил себе одну маленькую шалость: поцеловал Чу Ваньнина, изо всех сил сжав его в своих объятиях. Один поцелуй перерос в два, и они не заметили, как миновал час, но, когда Мо Жань упал на колени, чтобы показать свой главный подарок, и потянулся к завязкам на чужих штанах, Чу Ваньнин оттолкнул его и с пылающими щеками унесся восвояси. И каждый раз, когда дело медленно перетекало во что-то интимное, Чу Ваньнин находил повод, чтобы сбежать. Блять. Мо Жань ничего не понимает. Чу Ваньнин его боится? Стесняется? Или у него есть сексуальная травма из прошлого? Мысль о последнем приводит мужчину в ярость. Кто бы посмел дотронуться до его Золотца? Любой, кто коснется его хоть пальцем, лишится не только обеих рук, но и своей никчёмной жизни. Мо Жань не собирается делиться. Чу Ваньнин — его ученик. И только его! Но что же всё-таки случилось? Сам Мо Жань уже мыслить не может здраво из-за тесноты в штанах. Кровь отливает от мозга не туда, куда нужно, и тогда, когда это совершенно не требуется! Там уже всё болит и чешется, но Мо Вэйюй никогда не сделает ничего с Чу Ваньнином без его согласия. Чу Ваньнин. Чу. Вань. Нин. Вытянуть губы трубочкой, потом открыть рот, упереться языком в нёбо и мягко выдохнуть «Нин». Мо Жань в курсе, что он — самая настоящая псина, потому что Чу Ваньнину было всего четырнадцать, когда тот попал под крыло величайшего Господина Мо. Мо-Цзунши. Чу Ваньнину было четырнадцать, а Мо Вэйюй — на десять лет старше, но уже тогда — как страшно это ни звучало бы — какая-то спираль неправильности въелась ему под кожу и начала раскручиваться, поражая своей чернотой все до единой мысли. Эта темнота — дымка в зеркале Мо Жаня и абсолютная красота в абсолютно красивых глазах Чу Ваньнина. Между ними не сразу образовались доверительные отношения, но Мо Жань правда старался. И пока он всё не похерил своей животной натурой, надо разобраться в причине такого проблемного отношения Чу Ваньнина к сексу. Именно поэтому сейчас он идёт в сторону горячих купален, куда, по словам других учеников, направился Чу Ваньнин. Время перевалило за полночь, так какого, простите, чёрта этому мальчишке приспичило помыться в столь поздний час? В купальнях как всегда всё спрятано под пеленой ароматного пара, поэтому Мо Жаню понадобится время, чтобы отыскать своего ученика. И вот спустя одну сгоревшую палочку благовоний он его находит. — Ваньнин? — зовёт он, сразу же отмечая, как напрягается чужая спина. Он знаком с Чу Ваньнином не первый год: сейчас тот глубоко вдохнет, наденет на своё лицо маску холодного спокойствия и на выдохе повернётся. Так и происходит. Чу Ваньнин откладывает мыльный корень в корзинку с банными принадлежностями и оборачивается. Его длинные волосы завязаны в пучок, а всегда бледная кожа — красная и блестит от воды. — Что учитель делает здесь так поздно? — интересуется Чу Ваньнин. — Этот вопрос я хочу задать тебе, — напускная серьёзность в голосе Мо Жаня звучит непривычно, — разве тебе не надо с утра идти на занятия? Как ты встанешь с кровати, если не выспишься? — Этот ученик затянулся с упражнениями с мечом и не уследил за временем. Прошу прощения, если доставил учителю неудобства. — Неудобства? — Мо Жань хмыкает. — Какие неудобства, А-Нин? Я просто переживаю. — Не стоит, — качает головой Чу Ваньнин и — Мо Жань улавливает это движение — совсем чуть-чуть, но опускается в воду поглубже. — Как скажешь, — пожимает плечами Мо Жань, — тогда выходи, я провожу тебя до общежития. На самом деле, путь от этих купален до общежитий совсем недолгий, но Мо Жаню необходимо прояснить ситуацию сегодня. Тянуть смысла нет — Чу Ваньнин ни за что не пойдёт на откровенный разговор первым. — Я ещё не закончил, — упрямствует Чу Ваньнин. — Тогда я подожду тебя. — Нет нужды. — Ваньнин. — Что? Мо Вэйюй вздыхает и подходит к самому краю источника, присаживаясь на корточки. Совсем не по-учительски он выдаёт: — Прости меня, но сегодня ты не сбежишь. Чу Ваньнин только на первый взгляд не меняется в лице, но Мо Жань-то видит, как опасно покрываются ледяной коркой глаза феникса. Разумеется, тот не станет считать своего учителя за врага, но это выражение глаз — страшнейшая сила, действующая на Мо Жаня всегда, но только не в этот раз. — Что учитель имеет в виду? — в чужом голосе сквозит сталь. На мече из этой стали балансируют они оба. На рукоятке стоит в своих белоснежных одеяниях Чу Ваньнин, напоминающий божество, а на кончике лезвия покачивается Мо Вэйюй, готовый сорваться вниз, если того пожелает его маленький ученик. Эта любовь нездорова, но пока Чу Ваньнин не против, Мо Жань закрывает себе глаза. Чёрная повязка немного давит, но сквозь неё не видно, какая порождающая ужас истина плавает на поверхности. — Чу Ваньнин, я люблю тебя, — уверенно произносит Мо Жань. Чу Ваньнин слегка теряется, не зная, что ответить. Учитель и раньше говорил ему такие слова, но сегодня что-то изменилось. — И я рассчитываю узнать, почему ты не хочешь заняться со мной любовью. Вот она — гримаса искреннего недоумения. Бедный Чу Ваньнин оступается и непроизвольно делает шаг назад, ещё больше скрываясь под водой. Тишина опускается между ними, но Мо Жань рвёт её на части внезапным: — Скажи честно, ты меня не хочешь? — Что? — Или вообще не хочешь? Ни с кем? Если это так, то я… Безусловно, я приму это. Но я хочу услышать честный ответ. Не такие разговоры должны быть между учеником и учителем. Мо Жань нервно смеётся у себя в голове и мысленно хлещет себя Цзяньгуем. «Ты, псина, ты что, блять, такое вообще творишь?!» — Учитель Мо… — в горле у Чу Ваньнина всё пересохло. — Я хочу это знать, потому что я, к твоему сведению, очень тебя желаю. И, возможно, уже давно, но не будем об этом, потому что я чувствую себя мерзко, когда прихожу к выводу, что влюбился в ребёнка. —… — Ваньнин. Ты думаешь, что я хочу просто трахнуть тебя? Думаешь, я сделаю это, а потом брошу? Чу Ваньнин хлопает рукой по водной глади и кричит: — Не говорите такие гадости! — Прости, прости, — Мо Жань улыбается и поднимает обе руки в примирительном жесте, — в любом случае, это не так. Я хочу заняться с тобой любовью, потому что я люблю тебя. —… — Скажи мне, Золотце, что именно останавливает тебя? Наша разница в возрасте? Не сразу, но Чу Ваньнин всё-таки мотает головой. — Наши отношения «учитель-ученик?» И снова отрицание. Мо Жань вообще ничего не понимает. — Тогда что? Чу Ваньнин стыдливо опускает глаза. Его губы сжимаются в тонкую полоску. Кажется, ещё несколько мгновений, и мальчишка просто уйдёт с головой под воду, чтобы прекратить этот смущающий диалог. Мо Жань терпеливо ждёт ответа. В купальне стоит жара, отчего он весь покрывается потом. Одежда неприятно липнет к коже, но это меньшее, что беспокоит мужчину. — Это из-за меня, — тихо, точно нехотя открывает правду Чу Ваньнин. «В смысле, блять» — думает Мо Жань. «Не понял» — думает Мо Жань. — Прости, что, Золотце? — переспрашивает Мо Жань таким тоном, словно к его горлу приставили кинжал со словами: «Летят два осла: один белый, другой — Сюэ Мэн. Сколько раз тебя отхлестают палками, когда узнают, что ты совратил ребёнка?» Мо Жань готов выть от безнадежности: да не совращал он! Да, ситуация абсурдная, но ведь надо рассмотреть её со всех сторон, вникнуть в детали, а потом уже лупить! «Не менее сотни раз» — уверен Мо Жань. Погибель наступает после девяносто девятого удара. Но Мо Жаню плевать. Его личная погибель стоит сейчас перед ним, весь такой ровный и идеальный, и говорит, что проблема — не в его учителе-придурке, а в нём самом. — Мне стыдно показаться вам полностью обнажённым, — ещё тише прибавляет Чу Ваньнин. Его голос не дрожит, но сам он выглядит так, словно вот-вот заплачет. Эта картина выбивает Мо Жаня из колеи. Он, если честно, всё ещё не догоняет. Он видел тело Чу Ваньнина. Не в полной наготе, но видел. — Мы ведь оба мужчины, А-Нин, — улыбаясь, успокаивает Мо Жань, — тебе нечего стесняться. — Есть, — отрезает Чу Ваньнин. Да что там такого? Вместо одного члена — два? А даже если и так, то Мо Жаню абсолютно всё равно. Да, интересно, да, нетипично, но что с того? Чу Ваньнин, его прекрасный Чу Ваньнин не перестанет быть собой из-за наличия некоторых анатомических особенностей. Но, как оказалось, дело было вообще не в этом. Потому что то, что слышит Мо Жань далее, опустошает его голову. — Это волосы, — отчаяние душит Чу Ваньнина, — лишние волосы на моём теле. И дело даже не в том, что Мо Жань знает Чу Ваньнина вдоль и поперёк. Не только определенные черты его поведения и характера, но и все изгибы, шрамы, мозоли от тренировок с мечом и практик в каллиграфии. Мо Жань знает, какая мягкая у Чу Ваньнина кожа. Гладкая на ощупь, медовая на вкус. Дело в том, что никаких волос на его теле, не включая волос на голове и бровей, не было. Ещё раз — гладкая на ощупь, медовая на вкус!

О волосах в какой части тела сейчас идёт речь…?