***
— Елена! — Кэролайн визжит, бросаясь обнять подругу. — Я так рада, что ты пришла. Елена выдыхает, когда Кэролайн крепко обнимает ее. — Ты меня так упрашивала, так что я решила, что мне стоит пойти посмотреть, из-за чего весь этот шум. — Тебе здесь понравится, — восторгается Кэролайн. Елена улыбается, наблюдая, как светится лицо Кэролайн, когда она описывает город вампиров. — Ты как раз вовремя; сегодня вечером у нас большая вечеринка по случаю дня рождения… близкого друга. Конечно, я ее организовала, — с гордостью говорит она. Елена улыбается. — Да, это по твоей части. — Тебе нужно выпустить пар, — сердито говорит ей Кэролайн. — Ты проводишь слишком много времени, работая в больнице. Я до сих пор не понимаю, как ты можешь находиться среди всей этой крови; это что-то вроде мазохизма уровня Стефана. — Все дело в балансе, Кэролайн. Я просто оставляю работу на работе. — Ну, сегодня вечером мы устроим вечеринку. Но сначала я купила тебе кое-что из одежды. Приходи посмотреть! — Кэролайн тащит Елену в свою спальню, коробки и сумки с покупками разбросаны вокруг ее кровати. Елена оглядывает комнату, полностью лишенную Клаусовых прикосновений. — Ты не делишь спальню с Клаусом? – спрашивает Елена. — Ну, конечно, я сплю с ним. Но иногда он такой засранец, что мне нужно личное пространство. — Вы двое как старая семейная пара, уже давно живущая вместе, — поддразнивает Елена. — Ух, даже не начинай об этом. Он делает мне предложение минимум раз в месяц, а я всегда его отвергаю. — Однажды ты сдашься, — говорит ей Елена. — Пока нет, — упрямо утверждает она. — А что насчет тебя? Есть ли в твоей жизни новые горячие парни? — Нет, — говорит ей Елена. — И не надо. Она не видела Элайджу с того дня, как попрощалась с ним несколько десятилетий назад; возможность их воссоединения кажется далекой и абстрактной, а время, проведенное вместе, — приятным, далеким воспоминанием. По своему личному правилу она взяла на себя обязательство жить только настоящим: несмотря на то, что она смирилась (насколько это вообще возможно) с прошлым, она не любит на нем зацикливаться. Будущее, непостижимо обширное и, казалось бы, безграничное, также является источником беспокойства, и поэтому ее мысли никогда не уходят за пределы сегодняшнего дня. — Ну, — усмехается Кэролайн, — именно поэтому я купила тебе это! — Она открывает одну из маленьких обернутых коробок и обнаруживает греховно крошечный комплект черно-красных трусиков. — Я не хочу, чтобы ты появилась в своем балахоне. — Кэролайн! — Елена возмущенно говорит, снимая их с пальца: — Это абсурд. — Что? — невозмутимо спрашивает Кэролайн. — Сегодня вечером тебе может повезти! Елена подозрительно прищуривается. — Это не очередная твоя попытка устроить мне свидание вслепую с последним, самым завидным вампиром-холостяком, не так ли? Потому что в прошлый раз все прошло не так хорошо. — Нет, не свидание вслепую, я честно, — Кэролайн избегает взгляда и идет разворачивать остальные свои покупки. Елена решает не задавать больш вопросов, но она знает, что Кэролайн что-то задумала. В любом случае, она с нетерпением ждет вечеринки, выпивки и веселья.***
Клаус лично ждет в терминале прибытия аэропорта, когда Элайджа приземляется. Они пожимают друг другу руки. — С днем рождения, старший брат. Ты вряд ли выглядишь старше 600, — ухмыляется Клаус. Элайджа закатывает глаза. — Я ожидал, что ты пошлешь за мной одного из своих лакеев. Как любезно с твоей стороны удостоить меня своим присутствием. — Я собирался держать табличку с надписью «Э. Майклсон: Невыносимый мерзавец», но забыл ее в машине, - отвечает Клаус. Братья некоторое время пристально смотрят друг на друга, прежде чем Элайджа рассмеялся и обнял Клауса. — Рад тебя видеть, Никлаус. Элайджа следует за Клаусом до парка и загружает его сумки в багажник «Мазерати» Клауса. — Кэролайн сказала мне, что она не хочет, чтобы ты был рядом, пока она готовится, и что нам приказано оставаться незамеченными до тех пор, пока все не начнется, - сообщает ему Клаус. — И что ты предлагаешь нам делать? — На самом деле я думал, что мы могли бы пойти и провести несколько раундов, как в старые добрые времена. — Почему мы вдвоем не можем развлечься, не пытаясь превратить другого в кровавое месиво? — удивленно спрашивает Элайджа. — Правда? – спрашивает Клаус. Элайджа ухмыляется и напрягает мышцы. — Конечно.***
Кэролайн удовлетворенно вздыхает. Подготовка к вечеринке прошла без сучка и задоринки, и гости начали прибывать. Особняк отделан черным цветом (любимый цвет Элайджи, насколько она знала), свет приглушен, музыка громкая. Людей можно отличить в толпе по красной ленте, повязанной на запястьях. Некоторые из них являются добровольными участниками здесь, в подземном мире, другие вынуждены улыбаться и ахать от восторга, когда их кормят. Люди есть на любой вкус, но, естественно, преобладают полураздетые молодые женщины с широко раскрытыми глазами. Гости могут кормиться, но не могут убивать: таковы правила, и Клауса достаточно уважают и боятся, так что им будут следовать. Клаус ни в коем случае не исправился, но Кэролайн уверяет его, что это дурной тон, когда трупы засоряют вечеринку. Рядом с ней Елена обозревает сцену: в ее стакане с водкой плавают два кубика льда. Она уже чувствует, как по щекам растекается вызванный алкоголем румянец, пока музыка раззадоривает ее. Люди явно развлекаются, пьют, танцуют, кормятся. Эта энергия заразительна в этот золотой век двора вампиров. — Это здорово, Кэролайн, я серьезно, - говорит ей Елена. Кэролайн усмехается. — Я знаю! Спасибо, Елена. — Так чей день рождения мы вообще празднуем? Я его знаю? – спрашивает Елена. — Нет, — легко лжет Кэролайн. — Он должен появиться здесь с Клаусом в любую минуту. Пойдем танцевать!— Елена следует за Кэролайн в толпу танцующих вампиров и позволяет музыке захватить ее, счастливую и свободную. — Готов? — спрашивает Клаус, когда они стоят перед двойными дверями особняка. Элайджа слышит, как внутри бушует вечеринка. — Это нелепое зрелище, - прямо говорит он Клаусу. — Нового галстука было бы достаточно. — Заткнись и наслаждайся, чертов придурок, — рычит Клаус, а затем распахивает двойные двери. — Почетный гость прибыл! — он вырывается наружу. Те, кто находился в непосредственной близости, бросаются вперед, чтобы поприветствовать их, пожимая Элайдже руку и похлопывая его по спине, а затем направляясь дальше, чтобы засвидетельствовать свое почтение хозяину. Элайджа пользуется большим уважением в этих краях, и это видно; даже те немногие, кто менее любит его, желают ему добра, опасаясь репрессий. Кто-то вручает ему в руку бокал шампанского, и он делает здоровый глоток. — Где наша любезная хозяйка? — спрашивает Элайджа, осматривая комнату в поисках светлой головы Кэролайн. — Я думаю, где-то в бальном зале, — говорит ему Клаус. — Давай найдем ее, ладно? Они прогуливаются по особняку, и Элайджа невольно улыбается. Кэролайн превзошла саму себя – все вполне в его вкусе, кроме отвратительной танцевальной музыки. — Вот она, — указывает Клаус. — Кэролайн, любимая! Приехал твой будущий зять, - кричит он ей. Кэролайн закатывает глаза, глядя на младшего Первородного, но радостно подбегает, обнимает Элайджу и затем пристраивается рядом с Клаусом. — Тебе это нравится? — нетерпеливо спрашивает она, отчаянно жестикулируя. — Это было совершенно ненужно, но все равно мило. Спасибо, Кэролайн, — искренне говорит Элайджа. — Тебе следует выбрать кого-нибудь и поесть, — волчьим голосом говорит Клаус, указывая на вращающуюся массу тел перед ними. — Это твоя вечеринка, Элайджа. Наслаждайся. Напряженные плечи Элайджи расслабляются, когда он делает еще один глоток и осматривает толпу. — Всетаки мне нравится твой выбор, Клаус, - мягко говорит он. — Так предсказуемо, Элайджа. Тогда давай, — упрекает его Клаус. Элайджа уходит и осматривает толпу, обостряя свои инстинкты хищника в поисках идеальной еды… или идеального траха. И то, и другое, если ему повезет. Мысленно он исключает возможности. Слишком толстый, слишком бледный, слишком худой, слишком блондинистый, кислый на вид. Мимо него проходят женщины, некоторые нежно касаются его груди или плеча, их глаза обещают ему хорошо провести время. Еще несколько мужчин. Он вежливо улыбается им всем. На другом конце комнаты, повернувшись к нему спиной, танцует загадочная брюнетка. Он не видит красной ленточки на ее запястье, лишающей ее права претендовать на хорошую еду, но хороший секс вполне возможен. На ней шелковистый черный комбинезон с бретельками и грешной открытой спинкой, а также крохотные шорты, обнажающие ее длинные загорелые ноги, заканчивающиеся невероятно высокими лакированными туфлями на шпильке. Ее длинные волосы ниспадают мягкими волнами по спине и скрывают ее лицо от его взгляда. Она танцует с человеком, время от времени останавливаясь, чтобы потянуть руку из сочащейся раны на его шее. То, как она держит свое тело, говорит о легкости и уверенности, не боясь ни своей сексуальности, ни своей хищной натуры. Она напоминает ему кого-то, кого он когда-то знал... — Ради тебя и ее, я надеюсь, что ты не пригласил Катерину, — говорит он Клаусу тихо и сердито. Кэролайн улыбается ему, и он не может понять, почему. — Я бы никогда ни на что не пригласила эту вонючую шлюху, — уверяет она его. — Теряешь хватку, брат. Это Елена Гилберт, — широко улыбается Клаус. В голове Элайджи комната трясется. Она слегка поворачивается, и замечает ее профиль, нос-пуговку и длинные ресницы. Это она? Он не может быть уверен; он должен увидеть сам. — Извини, — он ставит бокал с шампанским и входит в толпу. Его кожу покалывает от предвкушения, когда он скользит между телами. — Елена, — говорит он обычным тоном, надеясь, что она услышит его, не привлекая к себе больше внимания. — Елена, — зовет он немного громче. На этот раз она поворачивается, глаза прикрыты и темны, губы все еще окрашены красным. Люди толпятся перед ним, закрывая его от ее взгляда. Она выглядит встревоженной, но, кажется, не обращает внимания на призрачный голос. Музыка становится более мягкой, и люди собираются в пары для медленного танца. Укол ревности пронзает его, когда он наблюдает, как она оценивает мужчин, слоняющихся вокруг нее. — Элайджа! — Веселый голос гремит. — Почетный гость. С днем рождения! — Это Марсель, превратившийся теперь в собачонку Клауса, пришел пожелать ему всего наилучшего. Элайджа подавляет желание вырвать сердце Марселя и продолжить охоту. — Марсель, — кратко отвечает он. — Спасибо. Он оглядывается в сторону Елены. Она наверняка слышала громкое заявление Марселя о нем. В это время она полностью разворачивается и смотрит ему в глаза. Ее рот приоткрывается от небольшого удивления. Марсель что-то ему говорит, он не слышит, что именно, но оглядывается на Марселя, чтобы не грубить. Когда через долю секунды он оглядывается назад, она уже ушла. Елена прижимается к стене за дверью бального зала, кипя. Она знает, что Кэролайн будет ее искать. — Боже, Елена! — Кэролайн кричит, когда Елена хватает ее за руку и тащит по коридору. — Кэролайн Форбс, — шипит Елена, — Ты солгала мне! Это вечеринка Элайджи ? — Почему ты так злишься? — Кэролайн возмущенно спрашивает: — Вы двое друзья! — Я не видела Элайджу много лет, Кэролайн, да, у на есть общее прошло и все, разве не понятно? —Я знаю, что у вас есть общая история! Как ты думаешь, почему я вообще устроила эту вечеринку? — Тебе действительно пора прекратить сватовство, Кэролайн. Я же говорила тебе, когда буду готова… — Ты уже готова! — Кэролайн огрызается. Какое-то время они бросают друг на друга пристальные взгляды, прежде чем Кэролайн проигрывает и закатывает глаза. — Давай, Елена, просто потанцуй с ним, ладно? Он тоже не знал, что ты будешь здесь. Один танец, это все, о чем я прошу, - умоляет она. — Это действительно его день рождения. Если быть точным, его 1121-й день рождения, и ты не подарил ему подарок. — Кэролайн поворачивается, чтобы уйти, озорно улыбаясь через плечо. Елена издает короткое «тьфу» и сжимает кулаки. Одна ночь, проведенная в том же здании, что и Элайджа: она может это сделать, рассуждает она. Она поздоровается с ним и вежливо потанцует, а затем вернется к своей одинокой, свободной от причуд жизни, вдали от темных и красивых бывших любовников и воспоминаний о прошлой жизни. Она делает глубокий вдох и медленно идет обратно в бальный зал. Элайджа стоит неподвижно, слегка напрягая плечи, явно встревоженный ее появлением и исчезновением. — Элайджа, — зовет она его. Он поворачивается к ней, и она видит облегчение в его глазах. Елена сокращает расстояние между ними. — Привет, Елена, — осторожно говорит он. — Я боялся, что ты ушла. — Мне жаль, что я сбежала. Я был просто… удивлена. — Уже прощена, — уверяет он ее. — Для меня это тоже было сюрпризом. Приятным. — Я слышала, эта вечеринка для тебя, — говорит она, мысленно упрекая себя за то, что не может придумать ничего более интересного, чтобы сказать ему. — С днем рождения. Он на мгновение поджимает губы. — Спасибо. — Хочешь потанцевать? — она спрашивает. — Сейчас мне не хочется ничего сильнее, - он протягивает ей руку, и она берет ее, позволяя ему увести ее на танцпол, прежде чем его рука покоится на ее обнаженной спине, нежно притягивает ее тело к себе. — Привет, — шепчет он ей в волосы, тихо и интимно, его пальцы скользят по ее коже и исчезают под краем ее рубашки, сигнализируя всем в комнате, что она для него и только для него. Она задыхается, когда его пальцы ложатся на ее бедро. Она произносит его имя, одновременно предостерегая и ободряя. — Да, Елена? — спрашивает он, чувствуя ее желание. — Я… я всегда думал, что в следующий раз, когда мы встретимся, это станет началом… чего-то. Я всегда представлял, что найду тебя, когда буду готов. Она смотрит ему в лицо, ища подтверждения их прежнего понимания, болезненно осознавая, насколько она сравнительно с ним молода. — Но это, — продолжает она, — это был сюрприз. — Ты можешь уйти или остаться, как и всегда, милая Елена. Но… — он приближает губы к ее уху, — Я бы попросил тебя рассмотреть возможность провести эту ночь со мной. Сердце хаотично бьется в груди: страх, предвкушение, желание, алкоголь — все проносится через нее мощной смесью. Она оглядывает комнату, на них смотрят с интересом: одни любопытные, другие похотливые, третьи завистливые. Что ей терять? Его прикосновения заставляют ее чувствовать себя живой. Она доверяет его заверениям в своей свободе (хотя и себе в этом отношении не доверяет). Готова ли она уступить? — Всего одну ночь, Елена, — напоминает он ей. — Без продолжения, если только ты этого не захочешь. В конце концов, у него день рождения. Ее рука неуверенно тянется к его лицу, как будто она все еще не уверена, что он настоящий, а не просто привидение. Он прижимается своим лбом к ее лбу, и она ждет, что он ее поцелует. Вместо этого он прижимается ртом к ее уху и глубоко вдыхает. — Прошло слишком много времени с тех пор, как ты была у меня, Елена, — шепчет он. Никто здесь не заслуживает того, чтобы смотреть именно это шоу. Она чувствует, как ее охватывает трепет от его слов, и чувствует, как к ней возвращается хищническая уверенность. — Было бы грубо с нашей стороны уйти посреди вашей вечеринки? — Не так грубо, как то, что я собираюсь сделать с тобой позже, — отвечает он, осторожно покусывая ее мочку уха. Она стонет. — О мой брат! — Клаус слышен из другого конца комнаты, его глаза озорно мерцают. Элайджа едва не рычит вслух, заклинание между ними разрушено. — Пришло время осыпать тебя подарками! Елена выдыхает задержавшее дыхание. — Все в порядке, — мягко говорит она ему. — Увидимся позже, — она протягивает руку, чтобы поцеловать его в щеку, ее губы едва касаются уголка его рта — обещание. Элайдже нужно время, чтобы прийти в себя, а затем присоединяется к Клаусу, пока гости выражают свое восхищение. Бесценные произведения искусства, спиртное, дорогие шелка и безделушки. Кэролайн протягивает ему кусок шоколадного торта, и все, о чем он может думать, это слизывать его расплавленные капли с груди Елены. Она сидит, наблюдая за ним с другого конца комнаты. Ее руки скрещены перед собой с грешной улыбкой на губах, поскольку она, без сомнения, угадывает его мысли. — Ну, брат, - говорит ему Клаус, - я думаю, ты догадываешься, что мы с Кэролайн подарили тебе на день рождения. Я уверен, что тебе будет очень весело сегодня вечером. — Кэролайн шлепает его по руке. — Действительно. Однако ты пригласил меня под ложным предлогом. — Вряд ли, — усмехается Клаус. — Сегодня твой день рождения. Я знаю, что у нас были разногласия, Элайджа, но я обрел свой покой, и пришло время тебе обрести свой. Кэролайн кивает. — Мы просто хотим, чтобы ты был счастлив. — Боюсь, это полностью зависит от нее, — мягко говорит Элайджа, наблюдая, как Елена медленно и уверенно поднимается по парадной лестнице. Поднявшись наверх, она осматривает закрытые двери, ведущие в спальни. — Вот эта? — Она спрашивает человека, стоящего прямо перед ней. Он слегка склоняет голову, а затем уже утвердительно, когда она указывает на правую. Его спальня. Она смотрит на него через плечо и приковывает его соблазнительным взглядом, входя и закрывая за собой дверь.***
Он разочарованно вздыхает, оглядывая всех оставшихся гостей, и думает, что вечность еще никогда не казалась такой длинной. Следующие полчаса любезностей будут мучительными. Наконец, рано утром большая часть гостей начинает расходиться. Элайджа желает Кэролайн и Клаусу спокойной ночи и прилагает все усилия, чтобы подняться по лестнице с человеческой скоростью. Он открывает дверь в свою спальню и осматривается. Елены нигде не видно. Он выкрикивает ее имя, снова боясь, что она сбежала. На мгновение ничего. Затем он чувствует характерный шорох вампира, движущегося на сверхскорости позади него. Он улыбается и облизывает губы. — Тогда давай поиграем, — кричит он. Возможно, она молода и проворна, но он старше, сильнее и быстрее ее. Элайджа закрывает глаза и прислушивается, пока не слышит ее медленное сердцебиение всего в нескольких метрах от себя. Затем он делает выпад, но ловит только пустой воздух. В момент его замешательства она набрасывается, швыряя его о противоположную стену. — Выпивка и похоть делают тебя невнимательным, Элайджа, - говорит она, обхватив рукой его горло. — Конечно, Елена, ты уже должна знать, что позволить тебе поймать меня - это услуга тебя, перед тем, как я, - он ловко меняет их позиции, - поймаю тебя. Она злится, — Но как же тогда я подарю тебе подарок на день рождения? — Ты не подарила мне подарок. Плохие манеры, — ругается он, прижимаясь своим телом к ее телу. — Я только что кое о чем подумала, — говорит она ему. — О чем? — спрашивает он, впившись в ее глаза. — Если ты отпустишь меня, я покажу тебе. Он не хочет отказываться от доминирования, но осторожно отпускает ее горло, глубоко вздыхая, чтобы снова обуздать свою похоть, его любопытство берет верх. Медленно Елена поворачивается к нему спиной, а затем откидывает волосы в сторону. Ее бретелька завязана бантиком на шее — подарок, завернутый специально для него. Он проводит подушечками пальцев по ее спине, нежно дергает за бантик и удовлетворенно кривит губы, когда атлас тихо спадает с кожи. Она выходит из предмета одежды. Ее топ не предусматривает ношение бюстгальтера, поэтому на ней остались только крохотные черно-алые стринги. — Надеюсь, ты не слишком любишь свое нижнее белье, — говорит он ей, сжимая кулаки по бокам, чтобы не сорвать их преждевременно. — Шшшш… — говорит она ему, а затем встает перед ним на колени. Он очень надеется, что это означает, что она скоро будет... Его подозрения подтверждаются, когда она достигает его пояса, ее ладони нежно касаются его болезненно твердой эрекции сквозь штаны. Она расстегивает на нем молнию, и его брюки спадают до щиколоток. — Позволяешь мне немного доминировать, Элайджа? — комментирует она, приподняв брови: — Как рискованно. — Я могу придумать лучшее применение твоему рту, чем говорить, Елена, - предупреждает он, лаская одной рукой ее волосы. — Так могу ли я… — шепчет она, ее горячее дыхание щекочет его. Он шипит, когда она поднимает прохладную руку, чтобы погладить его, сначала просто дотрагиваясь, а затем нежно поглаживая его по всей длине, кокетливо глядя на него. Затем, к его большому удовольствию, она заменяет рот рукой, оставляя нежные поцелуи на его члене, прежде чем своими сильными толчками скользить по набухшему кончику. Он стонет, прижимаясь к стене. Наконец она берет его в рот, и он с восторгом наблюдает, как его член мучительно медленно исчезает, дюйм за дюймом между ее красными губами, а затем вниз по задней части ее горла. Она хнычет, когда его руки болезненно запутываются в ее волосах, и вибрации доходят до самого сердца. Он ослабляет хватку, чтобы она могла отстраниться, а затем она начинает доставлять ему удовольствие всерьез, делая первоклассный минет на уровне порнозвезды, дополненный необходимыми наклонами и нужным количеством слюны. Несмотря на его вампирскую выносливость, это зрелище слишком эротично, чтобы он мог долго выдерживать его. — Елена… — выговаривает он, предупреждая, поскольку удовольствие, скапливающееся у основания его позвоночника, требует высвобождения. Он чувствует, как штукатурка трескается позади него, когда из его горла вырывается гортанный звук, и он кончает ей в рот. Она отпускает его и аккуратно касается рта тыльной стороной ладони, в то время как он выдыхает воздух, который задерживал, пытаясь взять под контроль свое колотящееся сердце. Она встает и начинает расстегивать ему рубашку, целуя его грудь, когда перед ней открывается его кожа. Он прижимает ее подбородок к своему и глубоко целует, одна рука скользит по ее животу, чтобы опустить палец в мокрые трусики. Она трется о него, пытаясь добиться большего контакта. Он разрывает их поцелуй. — Так, — упрекает он. — Ты хорошо повеселились; теперь я отвечаю за твое удовольствие, но ты получишь его только в том случае, если будете делать именно то, что я говорю, — предупреждает он. — Что ты хочешь чтобы я сделала? — спрашивает она, затаив дыхание. — Сними свое нижнее белье. — Она подчиняется. — Иди ляг на кровать и раздвинь ноги, прекрасная Елена, — командует он, садясь в кожаное кресло. Она забирается на кровать, частично лежит прямо, опираясь на декоративные подушки, и раздвигает ноги, чтобы дать ему прекрасный обзор. Он чувствует, как его собственное возбуждение снова нарастает. — Закрой глаза и ласкай себя, не останавливайся, пока я не скажу. Она тихо вздыхает, ее глаза закрываются, а правая рука медленно скользит вниз по ее телу, делая быстрый крюк, чтобы привести соски в возбужденное состояние. Ее левая рука остается на груди и касается сосков, в то время как другая опускается между бедер и начинает медленно тереть двумя пальцами клитор. Он зачарованно наблюдает, как ее пальцы ненадолго погружаются в гладкое отверстие и распределяют влагу вокруг ее половых губ. — Честно говоря, Елена, я не был уверен, что меня ждет эта ночь, но я определенно не ожидал такого фантастического исполнения минета. — Она стонет от звука его голоса, создавая идеальный саундтрек для мастурбации. — Это определенно лучший подарок на день рождения, который я когда-либо получал. — Тебе придется… отправить мне благодарственное письмо, — выговаривает она, уже вставив два пальца в отверстие, все еще зажмурив глаза. — Обязательно, — соглашается он. — Когда я танцевал с тобой сегодня вечером, все, о чем я мог думать, это склонить тебя над ближайшим предметом мебели, взять тебя сзади и попробовать твою сладкую кровь. — Элайджа, пожалуйста, — умоляет она его, ноги трясутся, пальцы замирают, чтобы отсрочить неизбежное. — Я не говорил, что ты можешь остановиться, — строго говорит он. С неохотой она снова приступает к работе над своим клитором. — Мне нравится видеть тебя обнаженную и дрожащую в моей постели, - говорит он ей тихим голосом. — О, Елена? — он говорит небрежно: Ты можешь кончить. Еще через пять секунд она вскрикивает, а ее бедра выгибаются с кровати. Он наблюдает за выражением ее удовольствия и думает, что никогда не видел ничего прекраснее. — Элайджа, — хнычет она, спускаясь вниз и протягивая к нему руку, он внезапно удивляется тому, как долго он не прикасался к ней. Слишком долго. Он присоединяется к ней на кровати и накрывает ее тело своим, глубоко вдыхая ее запах. — Боже, я скучал по тебе, - признается он, лаская ее лицо одной рукой. — Я тоже скучала по тебе, — шепчет она, целуя его. Елена толкает его в плечо тыльной стороной руки, и он позволяет ей перевернуть их так, что он оказывается на спине, опираясь на локти, а она садится на него верхом. Он стонет, когда она трется о него, прежде чем просунуть руку между их телами, чтобы ввести его внутрь себя. Их ритм мучительно медленный, каждый упивается соединением их тел. Ее длинные локоны щекочут его грудь, когда она наклоняется вперед, уткнувшись носом в его шею, глубоко вдыхая его запах, одновременно слыша и ощущая медленное пульсирование его крови в шее. Она кусает его человеческими зубами. — Могу я? Элайджа может пересчитать по пальцам одной руку, сколько вампиров когда-либо осмеливалось укусить его при таких интимных обстоятельствах. Еще меньше из них выжили и рассказали эту историю. И все же он наклоняет голову, приглашая. Ее глаза темнеют, когда она вонзает в него клыки. Он громко стонет. Вместе с кровью он чувствует, как от него ускользает жизненно важная часть его сердца или души, часть, которую будет принадлежать ей, пока он жив.***
Елена просыпается ночью. Еще темно, но она видит за окном небо темно-синего цвета, балансирующее на короткой пропасти между закатом и рассветом. Элайджа мирно спит рядом с ней, тяжело обхватив ее одной рукой. Она знает, что это ее шанс сбежать. Она могла выскользнуть из-под его руки и исчезнуть обратно в ночь и вернуться к своей прежней жизни. Она сомневается, что Элайджа вообще что-нибудь скажет, когда она уйдет, несмотря на разочарование. Мысль о том, чтобы причинить ему боль, тяжело давит на нее. Но она понимает, что заставлять его ждать в таком подвешенном состоянии столь же несправедливо. Все или ничего, прямо сейчас. Она представляет, как вылезает из постели, собирает свою одежду и выскальзывает, как вор ночью. В своем видении она стоит на пороге особняка Клауса в Новом Орлеане, а перед ней расстилается огромный, шумный мир. Она могла бы вернуться на некоторое время в свою квартиру в Париже, бесцельно бродить по улицам и пить одинокие чашки кофе в прокуренных кафе. Она могла броситься в шумный азиатский преступный мир, где морщинистые старые ведьмы пристально смотрели на нее и знали, что она больше, чем просто иностранка. Она могла бы провести некоторое время на пляже греческого острова и терпеть бесконечную скуку и отсутствие цели. Она могла бы вернуться в больницу в Чикаго, в которой работала, и еще немного помучить себя постоянным искушением. Или она могла вообще ничего не делать, перевернуться и снова заснуть на руках Элайджи, а утром проснуться и заняться любовью. Впервые за многие годы мысль о том, чтобы проснуться рядом с кем-то, не кажется ей отвратительной. Кажется… это хорошо, легко, приятно, да. В этом видении будущего нет тревоги или предвкушения, только глубокое чувство удовлетворения. Это так же легко, как дышать. Она делает глубокий вдох и позволяет сну снова одолеть ее. Элайджа просыпается от солнечного света, проникающего сквозь окно. На мгновение он удивляется, увидев рядом незнакомку. Потом он вспоминает – телефонный звонок Клауса, полет в Новый Орлеан, вечеринку… Елену. Он медленно переворачивается, боясь, что снова окажется один в постели. Он выдыхает с облегчением, когда видит ее снова, все еще спящую рядом с ним. Он не может не разбудить ее. — Елена, — говорит он тихо, — у тебя идут слюни. Она слегка дергается при звуке его голоса, лениво приоткрывая один глаз. — Вампиры не пускают слюни, — самоуверенно говорит она ему. — Видимо, так и есть, — он не может сдержать смешка и протягивает руку, чтобы вытереть уголок ее рта подушечкой большого пальца. Она открывает оба глаза и моргает, слегка приподнимаясь. Она издает возмущенный звук и переворачивает подушку, проклиная человеческую привычку, от которой так и не отказалась. — Знаешь, указание на мои неприятные привычки не поможет тебе заставить меня остаться, - ворчит она. — Наоборот, они мне очень симпатичны. И ты осталась — значит ли это…? — он замолкает, ища в ее лице какие-то признаки. Она улыбается, хороший знак. — Я решила остаться и пока пожить у тебя. Он ухмыляется, и забирается на нее, чтобы выразить свою радость. Три недели спустя, после недолгого отсутствия, чтобы собрать свои вещи, она снова появляется в особняке в Новом Орлеане. Она стучит и прислушивается к шагам внутри. — Елена, — нежно улыбается Элайджа, когда темная дубовая дверь распахивается, — Входи. Дом, понимает она, — это не место.