З. С. Ты мне нравишься

Группа, была громкой, но потрясной. Голос у Синь Янь был потрясающим, а музыка вдохнавляющей. Дома я определенно скачаю парочку их песен. Интересно, слышал ли об этой группе Кадзуха? Надо будет написать ему и предложить добавить в плейлист… Нет. Я этого не сделаю. Да что со мной не так? Я посмотрела на Аль Хайтама. Его клубный наряд не сильно отличался от школьного – джинсы и футболка, минус наушники. Мы находились здесь уже час. Янь Фэй и Хэйдзо поехали на концерт со мной. Подруга болтала всю дорогу, очевидно понимая, как я нервничала. Но оказалось, нервничала я зря. Аль Хайтам уже ждал меня возле клуба и, увидев, улыбнулся. Я представила его Янь Фэй и Хэйдзо, и мы все вместе вошли внутрь, где на наши запястья прицепили красные браслеты для несовершеннолетних. За кулисами я увидела Фурину она ходила с планшетом в руках и гарнитурой на голове. После вечеринки в школе Кур-Де-Фонтейн, на которой впервые выступила группа, им посыпались предложения о выступлениях в других школах и разных клубах. Синь Янь попросила Фурину помочь им и временно выполнять роль их агента. И с данной ролью она справлялась безупречно. В зале я так же видела Итэра и Люмин, они оба были заняты в помощи группе в их выступлении, но все равно подошли поздороваться. Мы все стояли в пятнадцати шагах от сцены, слишком близко к колонкам, чтобы нормально переговариваться. Я уверила себя, что привела всех на это место не специально. И собиралась доказать это разговорами. – Тебе нравится группа? – крикнула я Хайтаму. – Что? – Он поднес руку к уху и наклонился ближе. – Тебе нравится группа? Он кивнул. – Ты много слушаешь подобной музыки? – Что? – Тебе нравится такая музыка? – спросила я, когда он снова наклонился ко мне, его плечо слегка коснулось моего. – Мне нравится разнообразие, – ответил он. – Интересно, насколько схожи наши плейлисты. – Что? – Да ничего. – А может, я и специально привела нас на это место. Янь Фэй постучала меня по руке и изобразила, будто пьет из стакана: – Я за водой. Скоро вернусь. – Хорошо. Аль Хайтам сказал что-то, но я не поняла. Наверное, нам обоим стоило взять пример с Янь Фэй и начать общаться жестами. – Что? – В этот раз я подалась к нему. – Не хочешь тоже что-нибудь выпить? – спросил он, показывая на наших друзей, которые направлялись к бару, расположенному за нами. Народу было немного, как обычно и бывает с малоизвестными группами. Солистка на сцене вопила в микрофон, пот стекал по её виску. – Пока нет. Может, когда они сделают перерыв, – ответила я парню. На сей раз он либо услышал меня, либо понял мои жесты, потому что обратил свое внимание на сцену. В ушах все еще звенело, а в груди гудело, хотя мы уже были на улице, в дальнем конце стоянки через дорогу. Вечер был тихим. После концертов во мне все гудело. Сама я не жаждала оказаться в центре внимания и выступать. Для меня счастьем было бы услышать, как поют мои песни, исполняют мою музыку, вдыхая жизнь и страсть в мои идеи. Мы остановились у машины Аль Хайтама – зеленого «форда фокуса». Не в такой машине я себе его представляла. По мне, так он больше походил на парня в побитой «королле». Не то чтобы почти все люди, которых я знаю, подходили своим машинам. Чаще всего я ездила на мамином мини-вэне… Итэр ездил на Камаро, а Фурина на Ауди. Ладно, последний пример не удачен. Автомобиль ей подходил. Янь Фэй несколько раз потыкала указательными пальцами в уши. – Им стоит выдавать беруши на входе. – Она говорила очень громко. Видимо, у нее до сих пор звенело в ушах. - Хорошая идея, - устало кивнула Фурина, - надо записать это. После концерта Итэр, Люмин, Фурина и Сяо присоединились к нам. Благо машины всей компании стояли рядом. – Говоришь как бабушка! – поддразнил Янь Фэй Хэйдзо, хотя сам говорил не тише. Я хихикнула. – Это было круто, – улыбнулся Хайтам. Я тоже улыбнулась: – Потрясающе. Ты раньше их слышал? – Нет. – Теперь, когда мы прославимся, вы сможете сказать, что видели нас в начале пути. - Сяо крутил в руках барабанные палочки. – Да. И будем этим щеголять, – добавил Хайтам, и я засмеялась. Итэр кивнул, открыл водительскую дверь своего авто и усадив на сидение Фурину, которая явно стояла с трудом, посмотрел на меня: – Возможно, к тому времени Ху Тао также прославится, и мы будем гордиться, что знаем ее. Аль Хайтам крутанул ключи на пальце и сжал их в ладони. – Ты играешь в группе? – спросил он меня. – Нет, ничего подобного, – засмеялась я. – Она играет на гитаре и пишет музыку, – вставила Люмин, она села прямо на капот машины Сяо. Я же переступила с ноги на ногу: – Играла… точнее, пыталась. Но теперь нет. Моя гитара сломалась. Сяо склонил голову набок. – Я не знал об этом. Ее реально починить? – Не уверена. Ей хорошенько досталось. – Я знаю одну девушку из музыкального магазина, которая ремонтирует гитары. Могу скинуть тебе о ней инфу. – Серьезно? Это было бы здорово. Спасибо. Аль Хайтам кивнул: – Нет ничего хуже сломанной гитары. Я собралась было согласиться, но остановилась, когда вникла в его слова. – Подожди, ты играешь? – удивилась я. – Играю. – Хайтам заулыбался. – Круто, – восхитилась я. – Очень круто, – добавила Янь Фэй, рассмеявшись. – Думаю, мы с Сяо говорим об одной и той же девушке. Так, что я постараюсь скинуть тебе о ней инфу на этой неделе, – сказал мне Хайтам. – Магазин может быть закрыт – праздник морских фонарей и все такое. – Да, конечно. Через неделю тоже сойдет. – Я отправлю тебе сообщение сразу же, как смогу. – По небу? – со смешком спросила я. – Нет, эсэмэской, – озадаченно ответил он. – Это была шутка… самолеты… распродажи… не важно, да, эсэмэской будет круто. Прекрати ссылаться на письма, будто все должны понимать, о чем ты говоришь, Ху Тао. Мы обменялись номерами телефонов, потом Аль Хайтам открыл машину и вытянул руку. Я не была уверена в интерпретации этого жеста, но наклонилась к нему для объятия. – Спасибо, что приехал. Было весело. – Да. Увидимся. Когда он уехал, ко мне подошли девочки, я сжала руку Янь Фэй и Фурины, а со спины меня обняла Люм. Итэр, Сяо и Хэйдзо отошли в сторону и стояли к нам спиной делая вид, что что-то обсуждают, но я понимала, что они делают это, чтобы не смущать меня. Я ходила на свидание с Аль Хайтамом! И мы обменялись номерами телефонов. И обнялись! Все было идеально. Я наконец-то могла перестать думать о друге по переписке. – Почему он в доме? – спросил папа, переступая через кролика. Мы с Гань Юй сидели в гостиной и смотрели документальный фильм про огненных попрыгуней (ее идея, не моя), который я находила по-странному увлекательным. – Ему нужно немного поразмяться. Вот если бы у него была клетка побольше… – сказала мама, которая сидела за столом и нанизывала бусины на цепочку, и умоляюще взглянула на папу. – Я не буду строить дворец для кролика. – А я говорила про дворец? Девочки, я разве говорила про дворец? Я вскинула руки: – Не впутывай в это нас. Этот кролик – зло. Я на папиной стороне. – Здесь нет сторон, – одновременно произнесли мама с папой. Гань Юй посмотрела на меня и приподняла брови. – Так нам больше не придется голосовать? Никогда? – спросила она. Папа засмеялся: – Это просто веселое занятие. Готовьтесь через два дня голосовать за самый лучший пирог. Я усовершенствовал свой рецепт. Сестра встала: – Пойдем, Ху. Давай прогуляемся. – Но я не хочу. Огненные попрыгуньи! – Я ткнула пальцем в экран телевизора. Сестра потянула меня за руку: – Пойдем. – Хорошо. Мы идем гулять. Когда мы прошли полквартала, Гань Юй сказала: – Почему ты выбросила газетную вырезку? – Что? – переспросила я, хотя прекрасно ее расслышала. – Ту, которая висела у тебя на стене несколько недель. – Я не выбросила ее, – возразила я. – Она до сих пор где-то в углу нашей комнаты… смятая в комок. Гань пихнула меня в бок: – Я думала, ты наконец собралась преодолеть страх и поделиться своими песнями. – Собралась. Но моя гитара сломана, и теперь у меня нет возможности. Я не стала упоминать, что Аль Хайтам, вероятно, знал того, кто мог бы ее починить. Не хотела зарождать надежду на случай, если ничего не получится. – Купи новую, – сказала сестра, когда мы завернули за угол. – Ты знаешь, я не могу себе этого позволить. – Возьми напрокат. Попроси друзей Люмин одолжить тебе инструмент на время конкурса. – Я… Сестра похлопала по почтовому ящику, мимо которого мы проходили, будто он принял ее сторону в этом споре: – Так я и думала. Ты схватилась за первый же предлог, чтобы не участвовать в соревновании. Я раздраженно нахмурилась: – Моя гитара сломана. Вещь, которая необходима мне для написания песни. Думаю, это достаточно веский предлог. – Ладно. Если это единственная причина, ты можешь поделиться с семьей на йестаре текстом песни, над которой работала. – Хорошо, поделюсь, – помедлив, сказала я. – Вот и отлично. Кстати, бабушка с дедушкой тоже будут. – Знаю. – И тетя Нахида. Люмин, а ещё Итэр с Фуриной. – Знаю. Сестра пыталась отговорить меня или заставить признаться, что я напугана? – И Ма Рэй. – Знаю… подожди… кто? – Парень с работы. У нас все серьезно. – Правда? – У сестры никогда не складывались серьезные отношения, и это меня удивило. – Тот парень, который увидел еду у тебя в зубах? Гань Юй шлепнула меня по руке: – Заткнись. Я хихикнула: – Я просто шучу. Это здорово, Гань. – И я пригласила его на ужин в честь праздника морских фонарей. Я кивнула. Парень на семейном празднике – это что-то новенькое. – Если тебе нравится этот парень, держи его подальше от нашего дома, – усмехнулась я. – Особенно в праздники. Гань Юй засмеялась, словно я шутила, но ее смех быстро затих, сменившись взволнованным выражением на лице. – О нет. Ты права. Я совершила ошибку. Я кивнула: – Да уж, но еще не поздно предложить ему остаться дома. – Наша семья может быть нормальной всего один день, верно? – с надеждой спросила Гань Юй. – Это не сложно. Ведь иногда, хоть недолго, мы же бываем нормальными. – В ее голосе звучало сомнение. – Это твои похороны. – Все будет хорошо. – Сестра махнула рукой в воздухе. – Если что, я вмешаюсь и все улажу. – Не обращайте внимания на человека за ширмой. – Не говори при нем так. – Я не могу цитировать «Волшебника страны Оз»? Все знают «Волшебника страны Оз». А если он не знает, тогда ты должна радоваться, что мы выяснили это в начале ваших отношений. Гань Юй прижала руку ко лбу: – Ты права. Ему лучше остаться дома. – В точку. – Он останется дома… но ты все равно поделишься с нами песней на празднике. – Что ты сделала? Я наливала в тарелку горячий соус и чуть не расплескала его по стойке. Немного попало мне на запястье, и я быстро вытерла каплю, пока она не обожгла кожу. – Пожалуйста, Ху Тао, – со вздохом сказала мама. – Давай не будем устраивать представление. Я думала, ты его знаешь. – Знаю, поэтому и не хочу, чтобы он приходил к нам. – Ну, его пригласил твой брат, и он принял приглашение. Гань Юй закинула оливку в рот: – Уа пригласил его к нам на праздник морских фонарей? Странно. – Видишь. Это странно, – не унималась я. – Просто позвони Кадзухе и скажи, что планы изменились. Потому что Каэдэхара Кадзуха, мой враг, бывший тайный друг по переписке, не мог прийти в мой дом на праздник. - Почемы ты молчишь? - Я посмотрела на Итэра который гипнотизировал духовку с запекающейся индейкой. - Это ваш дом, и вам решать кого приглашать, а кого нет. - Спокойно ответил он. – А что не так с Кадзухой? – помешивая батат, спросила тетя Нахида. Она с бабушкой и дедушкой приехала к нам час назад. Люмин с Сяо потерялись где-то в доме. Фурину уташили в свою комнату Джо и Уа. Папа с дядей были на заднем дворе, кажется расписали чай. А теперь к нам ещё и Кадзуха приедет. Ему же хватит ума не тащить сюда с собой Кэ Цин. – Он друг Ху Тао, – ответила мама. У меня запылало лицо. – Нет. Мы не дружим. Он тренер Уа по бейсболу. – Я поставила соусник рядом с картофелем. – Мама, наша семья слишком безумная, чтобы еще и гостей приглашать, – попыталась я донести до нее свою мысль. - В этом году у нас слишком много гостей, чтобы твой аргумент сработал. - Итэр поднял палец вверх. - Фурина и Сяо уже почти часть нашей семьи! - Так, а вот тут поподробней. - Тётя Нахида посмотрела на Итэра. - Я скоро стану бабушкой? - Что!? - Итэр в шоке посмотрел на мать. - Мам, нет конечно! Тётя подозрительно сузила глаза, будто пытаясь прочитать мысли сына. - Мам, мы знаем о правилах безопасности. - Итэр вытер руки о свой фартук. - Боже! Мы можем не обсуждать это сейчас! - Вот о чем я и говорю. Посторонний человек не должен видеть такое. - Я ткнула пальцем в красное как помидор лицо Итэра. – Кадзуха с Ма Рейэм могут пообщаться, – предложила Гань Юй, переключившись на поднос с овощами. – Что? Я думала, ты убедила его остаться дома, – удивилась я. – Нет, не убедила. Но сегодня все будет нормально, хорошо? Нормально! Гань Юй выбежала из кухни – видимо, чтобы дать инструкции по «нормальности» остальным членам семьи. Наша семья не знала, что такое нормально. Сестре стоило выражаться поточнее. Я вытерла руки о полотенце и поняла, что направляюсь в ванную, чтобы посмотреться в зеркало. Но открыв дверь, тут же закрыла её. - Запираться надо! - Крикнула я через дверь. И пошла в ванную комнату на втором этаже. Перед глазами все ещё стояла картина страстно целующихся Люмин и Сяо. Во второй ванной комнате было свободно. Все закончилось дополнительным слоем туши, румян и блеска для губ. Не для Кадзухи, а потому, что сегодня был праздник. Раздался звонок в дверь, и я закрыла глаза, уговаривая себя: Я рада, что Кадзуха проведет этот день не у себя дома. Ему это нужно. И я могу мирно сосуществовать с ним всего один день. Верно? Снова прозвенел звонок. В этом доме вообще кто-нибудь умел открывать дверь? Хотя, наверное, будет лучше мне открыть ее самой. Я смогу дать понять Кадзухе, что его ждет, или – еще лучше – прогнать его. Я открыла входную дверь и вышла на улицу. Кадзуха как раз собирался снова постучать. На парне были хорошие брюки и рубашка с коротким рукавом. Волосы уложены, а в руках красиво упакованная коробка. Он улыбнулся: – Меня пригласил твой брат. – Знаю. Он предупредил тебя, что у нас тут сумасшедший дом? – Нет. – Что ж, теперь ты знаешь об этом. Если хочешь, можешь уйти сейчас, пока тебя никто не заметил. Мне хотелось добавить, что я не была уверена в том, что наш дом являлся альтернативой его. Но таким образом я бы выдала себя. – Я обещал твоему брату, что приду, – сказал Кадзуха. – Славно. Но я хочу хорошо провести этот день, так что давай заключим перемирие, ладно? Не будем сегодня ссориться… потому что это йестаре. – Потому что это йестаре? – спросил парень, выгнув бровь. Я не хотела цитировать одно из его писем. Просто так получилось. Но он конечно же и подумать не мог, что я цитировала его. Я была последним человеком, которого он посчитал бы своим другом по переписке. – Только если тебе не слишком сложно контролировать себя, – добавила я, сглаживая свой прокол. – Этим комментарием ты уже нарушила перемирие, – с полуулыбкой заметил Казах. – Перемирие вступит в силу, когда ты войдешь в дом. – А закончится в ту секунду, как уйду? – Да. – Заметано. – Кадзуха протянул руку, будто желая закрепить договоренность рукопожатием. Я едва не отпрянула, но подумала, что должна первой начать притворяться, и пожала его руку: – Отлично. Когда я попыталась убрать руку, он не отпустил ее: – Хорошо выглядишь. – Что? – выпалила я. – Не нужно перебарщивать. Я сказала, никаких ссор. О комплиментах речи не было. По лицу парня разлилась улыбка. – Будет весело. Чувствую, тебе будет сложнее, чем мне, – хмыкнул он. – Потому что ты привык притворяться? – Я прикусила язык, пока не сболтнула что-нибудь еще. – Нет, потому что ты не способна быть хорошей, – парировал Кадзуха. Он отпустил мою руку и открыл дверь, оставив меня стоять на крыльце с разинутым ртом. Так мы заключили перемирие или нет? Закрепление перемирия оскорблениями не показалось мне многообещающим началом. Кадзуха был прав, я сомневалась, что справлюсь с этой задачей. – Эй, все, Кадзуха пришел! – крикнула я, войдя вслед за ним в дом. – Тренер! – Уа выбежал в коридор. Казалось, он хотел обнять Казаха, но потом протянул руку для удара кулаками. Тот ответил ему. Джо вышел за братом и тоже захотел стукнуться кулаками. – Я Джо. Мне семь, и ты будешь моим тренером через два года, – сообщил он Кадзухе. – Хотелось бы надеяться, – улыбнулся парень. – К тому времени я могу уехать в колледж. – Ты сможешь вернуться, чтобы тренировать меня, – уверил его Джо. – Надеюсь, смогу. Уа, отведи меня к своей маме. У меня для нее подарок. – Почему ты принес ей подарок? – Потому что вежливо делать людям подарки, когда тебя приглашают в гости. – А я никогда так не делал, – задумчиво произнес Уа. – Только на дни рождения, но это не день рождения. Кадзуха приобнял Уа за плечи: – Ты прав. Они ушли, и я глубоко вдохнула. Я справлюсь. Просто буду представлять себе парня, с которым обменивалась письмами, которого уважал мой брат, а не того, кто постоянно насмехался надо мной и отваживал от меня парней. Только я собралась посмотреть, не надо ли помочь маме на кухне, как снова раздался звонок. Я повернулась и открыла дверь. На крыльце стоял молодой человек с бутылкой игристого сидра. Его темные волосы пребывали в беспорядке, но одежда была новой и стильной, потому я предположила, что такая прическа задумывалась. Учитывая то, как зачастую выглядят мои волосы, я просто обязана быть более снисходительной к непослушным волосам других людей. – Привет, – произнесла я. – Я Ма Рэй. Друг Гань Юй? – Ох, точно, парень из истории с едой в зубах. Молодой человек нахмурился. – Что, прости? – Ничего. Заходи. Я Ху Тао. – A-а… – протянул парень, будто теперь разгадал загадку. Что моя сестра успела рассказать ему обо мне? – Гань! – крикнула я. – Пришел твой… гость! Сестра впорхнула в коридор в облаке духов и лака для волос. Не думаю, что для ее прически требовалось столько лака, но сестра не поскупилась. – Ма! Привет! О, это нам? – Гань Юй указала на бутылку в его руках. – Спасибо. – Она взяла парня за руку и увела его. Когда это наш дом превратился в место приема гостей на праздник морских фонарей? Гостей, которые приносили подарки… Это будет самый странный йестаре за всю историю нашей семьи.