З. С. Ты мне нравишься

Следующим утром я проснулась с ощущением паники. Мое сердце бешено колотилось, пульс стучал как бешеный, а глаза щипало. Я приходила в ужас от одной только мысли, чтобы признаться Кадзухе в том, что была автором писем. Я до сих пор точно не знала, почему он перестал мне писать, но это казалось мне плохим знаком. Я не расскажу ему ничего. Нет, расскажу. По крайней мере, если расскажу, все закончится и я смогу двигаться дальше. Я перекатилась на бок. Кучка денег, которые вчера мне вручили братья и сестра – почти сотня долларов, – лежала рядом на тумбочке, и она придала мне силы. Я могла это сделать. Если волосы могли являться показателем того, как пройдет день, то у меня были серьезные проблемы. Когда я пришла в школу, я никак не могла пригладить свои патлы. И судорожно начала искать Янь Фэй, чтобы узнать, не поменяла ли она свое мнение о нас с Кадзухой. Я пыталась найти причину, чтобы не признаваться, что мне давно он нравится. Но когда я отыскала Янь, ее улыбка была еще лучезарнее, чем вчера вечером. – Выглядишь так, будто тебя стошнит, – сказала она, пропустив наше обычное приветствие. – Чувствую себя так же. Кстати, именно об этом я и думала вчера перед сном. Янь Фэй засмеялась: – Я так понимаю, ты приняла решение. – Да. Подружке не нужно было спрашивать, что я решила. Она все знала сама. – Просто расслабься. Я читала его письма, Ху. И никогда не видела, чтобы он так с кем-нибудь общался. У тебя все получится. У меня все получится. У меня все получится. Сначала я думала просто подойти к Кадзухе и во всем ему признаться. В какой-то момент на четвертом уроке я поняла, что лучше всего рассказать ему обо всем в письме, аккуратно засунутом под парту в кабинете алхимии. Тогда у него будет время, чтобы все это переварить, обо всем подумать. Ему не придется немедленно реагировать. Возможно, таким способом я защищала себя, но мне это казалось правильным. Я не хотела рисковать, ведь Кэ Цин могла увидеть меня за написанием письма, поэтому достала чистый листок прямо в администрации школы, где должна была сортировать письма по учительским ящикам. И приступила. Я начала письмо так, как не начинала ни одно до этого. С его имени. "Кадзуха! Привет. Как видишь, я знаю, кто ты. Пару недель назад я приносила мистеру Альбедо работы и увидела, как ты писал мне. Я была в шоке, честно говоря. Если бы ты знал, кто я, то понял бы почему. Мы не очень хорошо ладим. Большей частью потому, что я таю обиды. Даже если они основаны на недопонимании, видимо. (До недавнего времени я этого о себе не знала.) Думаю, начать я хочу со слов, что сожалею об этом. Сначала я познакомилась с тобой через письма, которые всегда приносили мне столько радости, что я должна была догадаться: человек, который мне их пишет, был тем, кто одновременно бросает мне вызов и понимает меня. А потом я узнала тебя в реальной жизни, и ты удивил меня. В хорошем смысле. Не знаю, почему ты перестал забирать мои письма и писать мне, надеюсь только, ты заберешь это, а то мне придется набраться смелости и сказать тебе все это в лицо. Не заставляй меня это делать. Но я надеюсь, какой бы ни была причина того, что ты перестал мне писать, это просто еще одно из наших недопониманий. (Где-то здесь должна быть песня. Хочешь попробовать написать ее?) А теперь настало время признаться тебе в том, кто я на самом деле, чтобы ты мог ужаснуться. Ху Тао" Я сложила письмо, не желая его перечитывать, потому что после этого точно не оставила бы его. Засунула листок в карман и постаралась забыть о нем до алхимии. На уроке алхимии быстро припрятать письмо не получилось. Я дождалась момента, когда ни Фарузан, ни Кэ Цин не обращали на меня внимания, и засунула его под парту. Отдергивая руку назад, я нащупала края нового листочка. Я тихонько вдохнула и выдохнула. Письмо. Кадзуха написал мне письмо через неделю. Пытаясь аккуратно развернуть письмо, я оторвала уголок. Тогда я заставила себя успокоиться и расправила листок бумаги на парте. "Извини, что не писал тебе. Дело вот в чем. Мне очень нравится тебе писать, ты замечательная, веселая и умная, но мне начала нравиться одна девушка, девушка, которая бросает мне вызов, как никто прежде, и писать тебе значит в какой-то степени изменять ей. Хотя мы с ней не вместе. И мы с тобой не вместе. Но все же. Это нечестно по отношению ко мне и к ней. Мне стоило сказать тебе это на прошлой неделе, а не ошарашивать вот так. Она еще не до конца убедилась, что я хороший парень, но надеюсь, скоро убедится. Пожелай мне удачи." Кровь медленно отхлынула от лица. Это письмо могло означать одно из двух. Первое: я нравилась Кадзухе. Я, именно я. Мы же провели какое-то время вместе, правда? Но был и другой вариант: Кадзуха влюбился в кого-то совершенно другого. Все-таки эти письма были воплощением меня. И если Кадзуха влюбился в реальную меня, разве он не должен был влюбиться в пишущую письма? Меня разрывало на части. Забрать свое письмо обратно и подождать пару дней, посмотреть, застану ли его с другой девушкой? Или оставить письмо и надеяться на лучшее? Я все-таки оставила письмо под партой, несмотря на возражения бешено колотящегося сердца, потому что если Кадзуха действительно нравилась другая девушка, то это был мой шанс завоевать его. После школы я показала Янь Фэй последнее письмо, и она завизжала от радости. – Так ты думаешь, это хорошо? – спросила я. – Ты ему нравишься. Иди поговори с ним. – Янь Фэй обняла меня. Я резко огляделась по сторонам, подумав, что Кадзуха мог быть где-то поблизости. Его не было, и я с облегчением выдохнула. Итэр, который только закончил читать письмо, посмотрел на меня: – Он, наверное, на бейсбольной тренировке. Думаю, сегодня у них началась предсезонная подготовка. Иди найди его там. Подожди его. – Я оставила ему письмо. Он прочитает его завтра. А до этого я собираюсь съесть целое ведро «Роло» и впасть в пищевую кому, – сообщила я. – А из-за «Роло» можно впасть в пищевую кому? Весь этот сахар произведет обратный эффект, тебе не кажется? – засмеялась Янь Фэй, как будто я всерьез собиралась съесть целое ведро «Роло». – После эйфории точно будет облом. – Но это займет слишком много времени. – Ты права. Слава богу, ты меня образумила. – Вот еще одна причина, почему ты держишь меня под рукой. – Одна из миллиона. Янь Фэй сжала мою руку: – Завтра. Завтра произойдет нечто важное. На следующее утро я увидела Кадзуху на парковке. Он шел, болтая с другом, и ослепительно улыбался. Как я смогу смотреть на него, если все пойдет не так, как я планировала? – Вон Кадзуха. Гань Юй помахала, но парень ее не заметил, и тогда она начала открывать окно. Я схватила сеестру за плечо: – Пожалуйста, не надо. – Что случилось? – Ничего. Мы можем пока не разговаривать с ним? – Почему? – Гань Юй выпучила глаза. – О-о! Тебе нравится тренер Уа? Ты находишься в «быть загадочной» фазе? Я застонала, вспомнив о письме под партой, которое ожидало, когда его прочитают. – Я в совершенно противоположной от «быть загадочной» фазе. – Тогда ты все делаешь неправильно. – Знаю. И уверена, что потерплю неудачу. Я нарушила все правила. – Теперь, когда Кадзуха прошел мимо, я вылезла из машины. – Увидимся после школы. – И я помахала сестре. Наконец я очутилась в кабинете алхимии. Парта стояла передо мной в ожидании, как надгробный камень в фильме про зомби. Я застряла, глядя на нее в неуверенности – смогу ли я стать в этом фильме девушкой, которая ринется вперед? Скорее всего, я буду той, что сбежит. – Ты зайдешь или будешь загораживать проход? – спросила за спиной Кэ Цин и, обходя меня, толкнула плечом. Я пошатнулась, но не упала. Зато это послужило мне импульсом идти дальше. Я села, досчитала до трех и полезла за письмом. Но рука нащупала только свежую жвачку. Значит, второй вариант. Кадзухе нравилась другая девушка. И теперь он знал, что это была я. По крайней мере, я призналась ему в письме, и не пришлось наблюдать, как парень пришел в ужас. Все мои надежды были разбиты. С чего я решила, что такой популярный парень, как Кадзуха, влюбится в такую оригинальную девушку, как я? Перед глазами все расплылось, и я моргнула несколько раз, чтобы все вокруг обрело прежнюю ясность. Впервые за долгое время я заставила себя делать толковые заметки, хотя мистер Альбедо довольно давно перестал требовать их в конце урока. Когда, смилостивившись прозвенел звонок, вытащивший меня из страданий, мистер Альбедо назвал мое имя. – Задержись на минутку, пожалуйста, – попросил он. Кэ Цин бросила на меня довольный взгляд, и я задумалась, не втянула ли она меня снова в неприятности. Как только все ушли, мистер Альбедо поднял сложенный листок. – Это ты искала чуть раньше? – спросил он. Мое сердце забилось еще сильнее. Учитель держал в руке надежду, и мне хотелось наброситься на него за это. Я кивнула. – Вы с Кадзухой думаете, я слепой? Мои плечи напряглись. Означало ли это, что вчера учитель забрал и мое письмо? То, в котором я призналась Кадзухе, кто я? – Нет. – Рад это слышать, потому что ваши действия говорят об обратном. – Извините. – Больше никаких записок во время урока. – Последнюю я писала не на уроке, – вздохнула я, хотя понимала, что это не имеет значения. – Неважно. – Могу я забрать ее сейчас? – спросила я, кивнув на записку, которую учитель держал, точно приз, который я не смогла выиграть. – Я повременю. Когда повысишь балл по алхимии, я верну ее. А пока… – Мистер Альбедо открыл ящик стола и бросил туда записку, – она моя. Я еле сдержалась, чтобы не бухнуться на колени и не умолять нашего алхимика сжалиться над моими бедными нервами. Я схватила рюкзак и направилась к двери. В коридорах было пусто – все уже отправились на ланч. Если Кадзуха положительно отнесся к тому, что его адресатом оказалась я, разве он не должен был прямо сейчас стоять в коридоре, со своей потрясающей улыбкой на лице, и говорить, что он хочет на мне жениться и нарожать инди-рок-деток? Хотя не исключено, что он вообще не получил мое письмо и до сих пор не знал, с кем переписывался. Я снова и снова прокручивала в голове последние слова мистера Альбедо. Представила письмо от Кадзухи, валяющееся в ящике учительского стола. Мне было необходимо это письмо. И я собиралась получить его любыми средствами. Письмо даст понять, получил ли Кадзуха мое. И соответственно, следует мне избегать его или нет. На последнем уроке я написала сестре, что домой меня отвезет Итэр. Затем написала брату, надеясь, что он согласится меня подвезти. А в конце добавила: «Хочешь после уроков помочь мне украсть ключи от кабинета алхимии из администрации, чтобы я могла спасти письмо?» На ланче я рассказала обо всем, что произошло. Янь Фэй и Итэр были в таком же ужасе, как и я. Янь Фэй предложила мне во всем признаться Кадзухе лично. А я хотела знать, о чем говорилось в его письме, ведь от этого зависело мое будущее. Итэр написала мне в ответ: «Конечно же хочу. Я отвлекаю, ты изымаешь». И вот чем я занималась сейчас. Изымала. Я слышала голос Итэра в приемной – он разговаривала с миссис Сянь Юнь и могла поклястся, что слышала как он с ней заигрывает, а она совсем не против. Я прокралась в помещение администрации через заднюю дверь и направилась к длинному столу. Задание у Итэра было сложным. Он должен был отвлекать миссис Сянь Юнь довольно долго, ведь мне надо было не только украсть ключи, но и успеть положить их обратно после того, как дело будет сделано. У мистера Альбедо не было седьмого урока, поэтому я знала точно, что он уже давно уехал из школы. Я надеялась, что он не запер свой стол, как дверь. Ключи достать было легко – я уже ими не раз пользовалась, потому что миссис Сянь Юнь доверяла мне. И сейчас я могла разрушить свою репутацию ответственной ученицы, если бы меня застукали. Я засунула ключи в карман, чтобы они не звенели, и поспешила на улицу. Оказавшись там, я быстро побежала. Я не была спортсменкой. Да и вообще не любила бегать. Но я мчалась со скоростью чемпиона. Может, мне стоило присоединиться к команде кросса легкоатлетов, потому что, оказывается, я могла бегать очень быстро. Хотя и на короткие дистанции. К моменту, когда я добралась до учебного корпуса, я прокляла не только легкую атлетику, но и спорт целиком. У меня закололо в боку, и я едва могла дышать. Перед дверью в кабинет алхимии я согнулась пополам, чтобы глотнуть немного воздуха. А потом вспомнила, что Итэр сейчас отвлекает болтовней миссис Сянь Юнь, выпрямилась и начала методом исключения подбирать ключ. Я испробовала уже пять ключей из тех, что были закреплены на колечке, когда в конце коридора хлопнула дверь. Я засунула еще один ключ, замок, к счастью, наконец провернулся, и я проскользнула в класс. Там было темно, жалюзи опущены, и моим глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть. Я двинулась вперед, вытянув руки перед собой. Добралась до заднего ряда парт, как вдруг распахнулась дверь, и я с громким визгом повернулась, лихорадочно придумывая объяснение для мистера Альбедо. Но это был не наш алхимик. Это был Кадзуха, его ослепительная улыбка осветила класс. Дверь за ним закрылась со щелчком. – Я толкнул тебя на преступный путь? – спросил он. Я снова попыталась перевести дыхание. – Ты пытаешься приписать это себе? – Я окликнул тебя на улице, но ты бежала так, словно за тобой кто-то гнался. – Я тренируюсь – хочу поучаствовать в кроссе. – Правда? – Нет. Нет ничего хуже бега. Почему люди вообще этим занимаются? Кадзуха улыбнулся: – У тебя для этого не совсем подходящая обувь. Я посмотрела на свои фиолетовые ботинки. Он был прав, они были слишком тяжелыми для бега. Парень окинул взглядом класс: – Так что ты здесь делаешь? – А у тебя разве нет тренировки? – Я стерла с виска капельку пота. – Я как раз шел туда, когда увидел тебя. – Вам приходится бегать на тренировках? – Иногда. – Сочувствую. Кадзуха засмеялся: – Знаю, я не самый наблюдательный человек в мире, но мне кажется, ты не хочешь отвечать на мой вопрос. Я нервно хихикнула: – С чего ты взял? – О, не знаю… Итэр убьет меня, если я поскорее не избавлюсь от Кадзухи и не приступлю к поиску письма. – Ты передумала? – спросил парень. – Передумала? – удивилась я. – Насчет чего? – Ты ответила мне, а теперь пытаешься забрать письмо обратно? Если до этого я случайно отводила глаза от парня, то теперь уставилась на него. Кадзуха знал, что я была автором писем. Так, значит, он все-таки получил мое письмо. Теперь он обладал передо мной явным преимуществом: знал, что нравился мне, а я понятия не имела о его чувствах ко мне. Возможно, Кадзуха написал мне замечательное письмо о том, что мы могли бы стать хорошими друзьями. – Нет, – выдавила я. – Что нет? – Нет, я не написала ответ. В смысле, написала бы, возможно, только я не получила твое письмо. Его забрал мистер Альбедо. Губы Кадзухи медленно расползлись в улыбке. – Серьезно? – Кадзуха, пожалуйста, не смейся надо мной. Я действительно запаниковала. Парень засмеялся: – Но это же так забавно. Я сделала несколько шагов в сторону, желая обойти задние ряды парт и приблизиться к столу учителя: – Я только достану письмо из стола и поговорю с тобой после того, как прочту его. Я повернулась, прошла мимо своей парты – нашей парты! – и почти добралась до прохода, как Кадзуха остановил меня: – Ху. – Просто подожди, ладно? – попросила я. – Ху Тао. – Парень положил руки мне на плечи и повернул лицом к себе. Тепло его рук, казалось, просочилось через мою кожу, согревая меня. – Не нужно лезть в его стол. Я могу сказать тебе, что в том письме. Я перечитал его миллион раз… Уж кому знать, как не мне. – Последнее предложение он произнес еле слышно. Письма были безопаснее. Ты всегда можешь бросить их читать, если почувствуешь неладное. – Я боюсь, – призналась ему. – Не бойся. – Парень прочистил горло. – Дорогая Ху, – начал он, не сводя с меня пристального взгляда. – Я узнал, что это ты мне писала, когда забирал Уа на тренировку несколько недель назад. Услышал музыку, которая у тебя играла. Песню, которую знали только мы и, вероятно, около сотни других людей. У меня перехватило дыхание. – Что? – перебила я его. – Ты знал все еще до праздника морских фонарей? Почему же ничего не сказал? – А почему ты ничего не сказала? – парировал Кадзуха. – Потому что ты меня ненавидел. – И я по той же причине. Потому что ты ненавидела меня. Я думал, если ты узнаешь, что это я, то перестанешь писать. Я вспомнила наше общение за последние несколько недель. Как Кадзуха приподнял брови, когда я упомянула, что мы не будем ссориться, потому что это праздник морских фонарей, – это была отсылка к нашим письмам, но не думала, что парень сложит два и два. Йестаре. Он весь день знал, что это я. А я выгнала его из своего дома. Неудивительно, что он думал, что я его ненавижу. Но я до сих пор кое-что понять не могла. – А как насчет Кэ Цин? – спросила я. – А что насчет нее? Я говорил тебе, что мы не вместе. Мы расстались ещё до каникул. – Что? – Она позвала меня на свидание. Мне казалось, я должен дать ей шанс – она моя подруга. Вот и дал. Мы не… Какие слова ты использовала? Подходим друг другу? Я кивнула: – Но как? У нее были письма, которые я тебе писала. – Да? – Он вздохнул. – Я хранил их в бардачке машины. Видимо, она нашла их. Мне так жаль. – Все нормально. Я думала, ты принял ее за меня. – Ты думала, я посчитал ее автором писем? – Голос Кадзухи был таким же удивленным, как и выражение лица. – Кэ Цин? Я засмеялась: – Да. – Нет, не посчитал. Ни на секунду. Даже когда вошел в кабинет алхимии и увидел, что она сидит на твоем месте. Я заберу у нее письма. – Она отдала их мне. – Отдала? Это на нее не похоже. – Что ты имеешь в виду? – Она уж точно не обрадовалась, когда я сказал, что мы не подходим друг другу. Удивлен, что она не использовала эти письма против нас. Я не думала об этом прежде, но меня это тоже удивило. – Повезло? – Неимоверно. А теперь тихо, я пытаюсь прочитать тебе письмо. – Кадзуха все так же держал меня за плечи. И внутри меня все ликовало. – Тогда продолжай, – улыбнулась я. – В тот день я удивился, когда узнал, что это ты, но чем больше думал об этом, тем больше понимал, что так и должно было быть. А потом расстроился, потому что та потрясающая девушка, которую я знал из писем, была единственной девушкой во всей школе, не желающей иметь со мной ничего общего. – Единственной девушкой во всей школе? А ты не утрируешь? – Не перебивай. Если бы ты читала письмо, то не могла бы перебивать. – Я бы точно остановилась в этом месте, чтобы усмехнуться. Кадзуха засмеялся, и мое сердце забилось быстрее. – Итак, – продолжил он. – Я подумал, что если ты по-настоящему узнаешь меня через письма, не зная, кто я в реальной жизни, то в конечном счете перестанешь замечать мои ошибки. И я снова удивился, узнав, что ты делала то же самое. Так что мы оказались на распутье… Я ждала, что он закончит. Но этого не произошло. И тогда я заговорила: – Вот мы стоим на распутье? Ты так письмо закончил? Так загадочно? Кадзуха сделал шаг вперед. Я отступила, и мои ноги врезались в парту. – Думаю, там была приписка, – сказал он. Мне снова стало тяжело дышать, только в этот раз это не имело никакого отношения к бегу. Дело было в близости Кадзухи, в его голосе, который стал тихим-тихим, и глазах, в которых я утонула. Мой голос тоже стал тише. – Приписка? – переспросила я. – Какая? - З. С. - З. С.? - Переспросил я. – Забыл сказать. – Кейд убрал прядь волос с моей щеки. – Ты мне нравишься. Очень. Глаза у меня заслезились, потому что я слишком долго не моргала. – Замечательная приписка, – выдохнула я. – Я тоже так подумал. Кадзуха был так близко. Мне пришлось всего лишь подняться на цыпочки, и наши губы встретились. На вкус он был как мятная жвачка. Руки парня скользнули мне на спину и притянули к нему. Я тоже обняла его. Почему мы так долго ждали, чтобы это сделать? Дыхание Кадзухи было теплым, а поцелуй таким же нежным, как и взгляд до этого. Что-то со звоном упало на пол, и я смутно поняла, что это ключи, которые я держала в руках. Мой мозг был одурманен, и я не могла думать ни о чем другом, кроме этого блаженного момента в объятиях Кадзухи. А потом я вспомнила про Итэра. Ахнула и отстранилась. Слишком быстро. И ногами впечаталась в стул. – Ауч! – Ты в порядке? – В порядке. Ключи… Итэр… Я должна идти. – Каким-то образом я вывернулась из рук Кадзухи, подобрала с пола ключи и сорвалась с места. – Ху Тао! – Поговорим позже! Ты мне тоже нравишься! – Я повернулась, улыбаясь ему. – Если ты этого еще не понял. – А потом убежала. Бежать было весело, а открыться – так легко.