***
После одинокого Рождества, которое принесло только крики и непрекращающиеся ссоры всей семьи, потянулись долгие учебные недели. Стоило только Эвелин покинуть родной дом на улице Мэрилебон-роуд, как дышать стало намного легче, голова стала яснее и раздраженность и злоба куда-то исчезли. Даже не страшили предстоящие контрольные и волшебные просмотры профессора МакГонагалл. За вечным сидением в библиотеке, укрывшись горой книг, проходило все свободное время. Чернила кончались, пальцы на руках стирались до противных мазолей, голова трещала от запоминаний заклинаний и порядка приготовлений зелий. Дни, недели, месяцы — все мешалось в один долгий, непрекращающийся, пыльный день, который пора бы отправить на полку к остальной коллекции. К началу февраля погода окончательно испортилась. Постоянные снежные бури, смешанные с дождем, создавали неблагоприятную обстановку для предстоящей игры, но тренировок не отменяли. Значит, приближающийся матч не переносили, оставляя в назначенный день. Середина третьей недели февраля — четырнадцатое число. Самое время, чтобы признаться в любви к змейкам. На спортивном поле, в перерывах между тренировками, команда лепила снеговиков и бросалась снежками, а потом, как маленькие дети, плакались капитану, что очень замерзли и было хорошо, если бы тренировку отменили. — На носу матч со Слизерином, а мы в игры играем! — устало бормотал Карл, наблюдая за мокрыми и трясущимися от холода в спортивной форме когтевранцами. — Как дети малые… Давайте будем немного собраннее. Это был наш последний прогон, завтра уже игра! Не опаздывать! Как только капитан дал команду об окончании тренировки, на поле никого не оказалось. Все быстро попрятались в теплой раздевалке, весело щебеча о предстоящей игре. — Слизерин надо в сухую выиграть, — сидевшая на скамейке Доркас, нервно жевала заусенец на пальце и высказывала свои недовольства крутившемуся около нее Исааку. — Но без жертв не обойдется. В прошлом году Карл месяц пролежал у мадам Помфри под присмотром из-за одного неумехи-слизеринца, который кроме жульничества больше ничего не умел. — А что с Карлом произошло? — спросила Эвелин, потеплее укутываясь в сухую мантию поверх своей мокрой. Она до сих пор дрожала, вода капельками стекала по волосам, противно прилипавшим к раскрасневшимся щекам. Исаак потрудился, чтобы та проиграла ему в снежном бою. — Давай сначала с тобой поработаем, — Медоуз ткнула палочкой в Эвелин — одежда ее мгновенно стала сухой и тёплой, точно её высушили у пылающего очага. — Как же хорошо теперь. Спасибо, Доркас, — проверила растрепанные колечки сухих кудрей. — Так что случилось тогда с Карлом? — В голову прилетел квоффл, сбив его с метлы. — Это ужасно! — встрял в разговор Исаак, плюхаясь на место рядом с Доркас. — Вы же потом им отомстили? — Карл до сих пор озирается по сторонам… Говорят, это похоже на развивающийся нервоз, — просвистел Гилберт, стягивая мокрый свитер с себя. — Так что, мелюзга, берегитесь летающих шаров! — Мы вовсе не мелюзга, — поправила юношу Эвелин, поджимая губы. Ей никогда не нравилось, что люди акцентируют внимание на чьем-то возрасте. Младше — не значит глупее. — Нет. Игру сразу же остановили, — продолжила Медоуз, глаза ее скакали то к Исааку, то к Эвелин. Один увлеченно ее слушал, другая — только делала вид, разбираясь со своими тараканами в голове. — У нас не было даже малейшего шанса, чтобы отыграться. — Ну ничего, — отмахнулся мальчик, хитро потирая ладони, наблюдая, как за Эвелин хлопнула входная дверь. — Мы еще покажем себя, — наклонившись к третьекурснице, тихо сказал ей на ухо: «Если в этот раз поменяться местами, будет ли это плохо?». Догнать Эвелин удалось только в Большом Зале, где девочка, набрав разной еды, в одиночестве обедала, отделившись от громкой компании когтевранцев, спрятавшись в самом начале, ближе к преподавательскому столу. — Это ты своим недовольным настроением навела? — пошутил мальчик, показывая на серое, со сгущающимися грозовыми тучами, небо на потолке. — На тебе лица нет, что произошло? Неужели забоялась предстоящего матча? Состроив недовольную рожицу и поджав губы, она отпихнула от себя все набранные блюда, оглядываясь по сторонам. — Вовсе нет! Кто сказал, что я боюсь? Я ничего никогда не боялась, — занервничала девочка, хлопая ложкой по густой массе в тарелке. — Ненавижу фасолевый суп, — резко сказала, скривившись хуже Мандрагоры, пока Исаак понимающе кивал. — Мама всегда его готовила, когда Эдгар возвращался домой на каникулы. Это его любимый суп…а меня всегда воротило от него… — Поэтому ты решила отказаться от всего, — потянулся он к нетронутой еде, поглядывая на помрачневшую девочку. — А правду сказать не хочешь мне? — Правду тебе сказать? Их, — выделила Эвелин, показывая на стол Слизерина, пустующего в конце Зала. — Невозможно будет победить. Любая магия и мастерство против жульничества — абсолютно пустой звук. Надо родиться с метлой в руках…или даже в зубах… чтобы победить их. — Если я скажу, что у нас есть шанс? — он говорил настолько тихо, что Гилмор пришлось наклониться, чтобы разобрать хоть одно слово. — Это тоже своего рода жульничество… Но мы можем попробовать… — Нет! — взорвалась девочка, сердито стукнув кулаком по столу. — Никакого жульничества! Квиддич — честная игра! — Тогда не будет и победы. — А без «этого» никак не обойтись? — «Это», — Исаак вытряхнул из кармана мантии маленький помятый листочек, на котором неровным, дрожащим почерком вырисовывались слова в столбец, бросая в сторону нервной подруги. — Специально для тебя. Насчет ингредиентов Вы не волнуйтесь, я все достану. — Но как? — удивилась Гилмор, просматривая список. — Тут же не просто рыбий глаз нужен, а… Я не собираюсь участвовать в этом всем безобразии! — Не беспокойся, дорогая моя подруга, — перебил ее Исаак. — От тебя требуется только прийти в определенный час в определенное место и не болтать языком, особенно, ОСОБЕННО, говорить что-то нашим, — мальчик осторожно отобрал листочек из рук Эвелин, пряча обратно во внутренний карман мантии и оглядываясь, как воришка, по сторонам. — Если они узнают, я буду ходить как Почти Безголовый Ник, а с тобой, что могут сделать, даже представить себе не могу, — встал, пока Иви переваривала его речь, и ушел. Как только щупленькая фигура темноволосого парнишки скрылась за дверьми Большого Зала, на стол приземлилась почтовая сова семьи Гилмор — Молния — с увесистой пачкой писем. — Это Эдгару, и это ему, и даже это ему, — бубнила девочка, перебирая стопку, в поисках своих заветных конвертов, где написано ее имя. Даже пару строчек из дома ей бы согрели душу, но, увы, ни одно из них не было адресовано ей. — Словно он единственный ребенок в семье. «Моему горячо любимому сыночку Эдгару», — гласила одна из главных строчек. Мамин аккуратный почерк пропитан «любовью», от приторности которой сводило зубы. Эвелин не удивилась бы, если каждое письмо так было подписано. — Пусть сам ищет, — пробормотала Эвелин, разбрасывая стопку по всему столу, и ушла, растаптывая те, что упали на пол. — Любимый сыночек.***
Кулак ее сжимал небольшой клочок бумаги со словами: «закрытый туалет на третьем этаже». Она стояла перед дверьми того самого туалета, о котором ходили нелепые байки уже лет так двадцать, желая избавиться от страшных мыслей, которые беспокоили ее. Волосы, завязанные в тугую косу, растрепались, мантия скатилась с плеч, повисая где-то на сгибе локтей, от быстрого бега. Филчу в такой поздний час одной попадаться совсем не хотелось, поэтому, приоткрыв скрипучую дверь, она быстро скрылась из коридора. — Исаак! Ты здесь? — прошептала девочка в тишину, проверяя карманы мантии в поисках своей палочки. «Меня же здесь никто не убьет, что я так разнервничалась-то?», — подумала она со смесью облегчения и нервозности. — Исаак, прекращай свои детские игры… Я сейчас уйду! Люмос, — и бледно-синий свет заполнил темное помещение, позволяя хоть немного ориентироваться, не боясь запутаться в собственных ногах. Она глухо ступала по старой плитке, когда твердо заявила: — Исаак, перестань шутить, выходи! — Опять кто-то пришел, — послышалось недовольное пищание из первой кабинки. — Кому там не спится в такой час?! — сквозь дверь появилась Плакса Миртл, прозрачная и страшная. Направив на нее палочку, Эвелин заставила себя собрать последнюю капельку храбрости, изобразив, что вовсе не боится приведения. — Ты меня этим хочешь напугать? — ее круглое прозрачное лицо засияло восторгом. — Еще одна с Когтеврана? — Миртл заметила знакомый значок на мантии, усаживаясь на одну из раковин, болтая ногами. — Зачастили вы ко мне. Убери, пожалуйста, свою вишневую кисточку, — показала на палочку в руках Эвелин, которую она тут же, без лишних слов, убрала. Щелкнула задвижка, и из кабинки выпрыгнул овеянный дымом из котла Исаак, размахивая руками и покашливая. — Ты как раз, Иви. Почти все готово! — Будь аккуратнее, мне конкурентки в этом туалете не нужны, — накрутив на палец прядку волос второкурсницы, зашептала ей на ухо Плакса. — Мне не интересны такие конкуренты, — поджав губы, выдавила из себя Эвелин, оглядев приведение с ног до головы. — Не стоит меня бояться. — Это тебе не стоит меня бояться, — передразнила ее Миртл. — Вы, кстати, не единственные, кто здесь по ночам прячется. — А кто еще? — поинтересовался Берд, растирая по лицу малиновую жижу, прилипшую к ладоням. — Дай угадаю… — Мальчишки с красными галстуками. Такие красавцы. Особенно черненький с длинными волосами. Настоящий принц! — Наслышаны о них… — вздохнула Эвелин. — Такие красавцы…хоть стой, хоть падай… — Да-да, я тоже так думаю. Если бы мне было не больше тридцати…ну, примерно, пятнадцать или чуть-чуть поменьше я… — Она всегда такая болтливая? — спросила шёпотом, еле слышно, Гилмор у Исаака, чтобы Миртл не услышала их и не зарыдала на весь третий этаж. — Это…- указала на бурлящую малиновую жидкость. — Зелье ловкости, которое поможет нам завтра выиграть матч, — с умным видом ответил мальчик, помешивая против часовой стрелки содержимое котла. — Оно вонючие и на вкус как тухлые яйца, но думаю, ты справишься. — А себе ты ничего не наколдовал? — Нет, я и без этого смогу играть, — Эвелин недовольно скорчилась после слов мальчика, складывая руки на груди. — То есть, ты сможешь, а я не смогу? — Т-а-а-а-к, — протянул Берд, не давая подруге договорить. — Готово! Прям как его и описала Доркас. Как же я собой горд! — И что теперь делать? — оттягивала момент когтевранка, с недоверием поглядывая на котел. — Что же мне скажет величайший волшебник, а так же величайший игрок в квиддич? — Ты его выпьешь, и мы будем ждать, пока ты не начнешь возле себя собирать пролетающие мимо пылинки, — наливал в стакан малиновый напиток и, скривившись, дрожащей рукой протянул его позеленевшей подруге. — Ложку я с собой не брал, придется выдавливать или — руками. Давай насчет три? — Три! — не выдержав, запищала Ив. Зажав нос, она выпила зелье двумя большими глотками. На вкус оно напоминало протухший малиновый кисель с пленкой, хуже было только слушать про него. Но изменений как внутренних, так и внешних не последовало. — Исаак, ничего не происходит. Напортачил ты, гений… Берд ошарашено поднял взгляд со своего листочка с инструкцией, смотря на подругу, и потер уставшие глаза, словно думал, что ему все мерещится. Вдруг его лицо побелело и вытянулось. Опустив голову, он медленно начал отползать на четвереньках в сторону кабинок, захватив с собой котел. — Ха-ха-ха-ха, — заверещала Плакса Миртл. — Ты бы себя сейчас видела! Вот умора! Эвелин, опасаясь самого худшего, может у нее вырос хвост или рога, бросилась к треснувшим зеркалам. На нее уставилось несколько ее зеркальных близнецов. Только вот все они были без копны пышных светлых волос. Сейчас по всей голове торчали только коротенькие обломыши, как скошенная трава, давно обгоревшая на солнце. — Как мальчишка! — смеялось приведение, сидевшее около нее на раковине. — Ну ничего, отрастут. Когда-нибудь. — Ужас, — бормотала Эвелин, проводя ладонью по остаткам волос, уткнувшись лбом в холодную поверхность зеркала. — Ужас! Ты что наделал? — Иви, — донесся из-за закрытой кабинки дрожащий голос. — Я н-не х-х-хотел. Произ-о-о-шла ошибка. Меня под-д-ставили! Эвелин молчала, прожигая взглядом через зеркало укрытие Берда. «Только выйди, я тебя под потолок подвешу вниз головой», — злилась она. — Это… Это, — заикался мальчик, подбирая слова. — Мне помогал Поттер с ингредиентами, и скорее всего, ради шутки он мне дал совсем другую настойку. Я…я не…х-хотел, чтобы та-а-ак п-п-получилось. Ив, Ив, извини, — его красное от стыда лицо выглянуло из-за двери. — Тебе даже лучше так, чем с длинными. А может к мадам Помфри? Соберем твой хвост, а она его приклеит каким-нибудь отваром? — Приклей сам себе этот хвост! — завизжала в слезах Гилмор, направляя трясущуюся палочку на Берда. — И без нее это можно устроить! Хочешь? — Ив, давай без глупостей. Вдохни и выдохни. Медленно отпусти палочку, а потом — к себе в карман, — мальчик попытался успокоить однокурсницу. Грозно посмотрев на друга, она все-таки послушалась его, пряча палочку в карман мантии. — Хорошо. Все хорошо, — улыбнулась Эвелин своему отражению, поглядывая, как Исаак вытек из кабинки, показывая знак, что лучше бы им уйти. — Поверь, это в первый и в последний раз, когда я не превратила тебя в слизняка! — У тебя кишка тонка такое сделать со мной. Я же все-таки твой друг! — А вы смешные! — радовалась Плакса Миртл. Этой ночью она была на седьмом небе от счастья. — Приходите еще!***
Карл и все остальные уже переоделись и, когда Исаак и Эвелин вошли в раздевалку, давал последние указания команде. Второкурсники сменили школьные мантии на спортивную форму и сели, чтобы дослушать речь капитана. Гомон снаружи усиливался — зрители валили из замка на матч. — Пожалуйста, будьте аккуратны. Если видите позади себя хвост, тянущий свои шаловливые ручки, уваривайтесь, снижайте скорость — все что угодно, — говорил Грин, отмахиваясь от летающего пергамента, так и напоминающего: «Ты не про это должен говорить!». — А еще всегда можно махнуть рукой и вы сядете на скамейку запасных, — добавила Софи. — Тебя, Гилмор, это касается в первую очередь. — Я не собираюсь отсиживаться на скамейке запасных, — огрызнулась ей Эвелин, корча рожицы в спину Софи. — Может, это тебе надо сегодня отсидеться? — Пора, — вполголоса сказал Карл, взглянув на часы. — Идем… Команда встала, метлы на плечо, и цепочкой вышла на стадион. Рев зрителей и пение, заглушаемое приветственными выкриками, мешали сосредоточиться. Команда Слизерина уже построилась и ждала их. Их капитан — Эмма Ванити — зевающая от скуки, пожирала взглядом прибывших соперников. Ее черные волосы были завязаны в тугой хвост, оттягивая глаза еще дальше, чем они на самом деле есть. — Ну и жаба, — злобно прошептал Исаак, скривившись, как только они сравнялись с противниками. — Капитаны, пожмите руки, — приказала судья мадам Трик, когда Карл приблизился к строю Слизеринцев, каждый, кто наблюдал за ними, заметил хищный оскал на лице Ванити. — Седлайте метлы… Свисток судьи. Мячи выпущены, и четырнадцать игроков взвились в воздух. Бладжер так и свистел перед носом, стараясь задеть летающих. Поднявшись выше, Эвелин всматривалась в затуманенное поле, выискивая золотой блеск, скользящий мимо всех и всего. — Меня ищешь, куколка? — пролетел перед ней ловец Слизерина, больно задевая ее. «Я тебе покажу куколку!». — С мячом малыш Берд, Когтевран вырывается вперед! — комментировал старший Боунс. — Сегодня Когтевранцы оправдывают название своего прекрасного факультета, паря в небе, как настоящие птицы. Бросок! Берд — мой новый любимчик. Маленький и прозорливый. — Иви, уклоняйся! — кричал Гилберт, пролетая мимо девочки, размахивая битой. — Чт… — не успев ничего спросить, Эвелин отбросило со всей силы в сторону, послышался глухой хруст собственных костей и чувствовалась адская боль в правом плече. В метлу она вжалась еще сильнее, напрягая мышцы, чтобы не упасть на землю. «Сломала». — В ловца Когтевранской сборной — Эвелин Гилмор — попадает бладжер! Кажется, кому-то пора садиться на скамейку запасных, со сломанной рукой шанс поймать золотой снитч приравнивается к нулю! — Ни за что, — прохрипела через силу Иви, сворачивая в другую сторону, расходясь с ловцом-соперником, ехидно смеющимся над ней: — И как ты еще на метле сидишь? Восторженный рев на трибуне Слизерина: Карл пропустил охотника, и квоффл пролетел между ним прямо в среднее кольцо. — Слизерин сравнялся с Когтевраном! — раздался голос Боунса среди воплей и свиста болельщиков. — Десять — десять! Исаак, как ужаленный, носился по полю, перехватывая у соперника квоффл, обманывая их и пролетая мимо, строя змейкам рожицы. «Если играть, то только по их правилам!». — Не заплачьте! — его голос сливался со свистом ветра, поэтому слышался только радостный крик. — ДВИГАЙСЯ! ЭВЕЛИН, СНИТЧ! Гилмор словно вышла из транса, замечая золотистый блеск, маячащий около трибун, там, где Лу, Мар и Уилл, в окружении Гриффиндора, прыгали с развязанными синими шарфами. — И снова Берд попадает в кольцо! Пятьдесят — тридцать! Слизерин, где ваш непобедимый настрой? Иви понеслась вниз, а за ней — ловец-соперник, с гадкой ухмылкой на лице. Так они летели бок о бок, пока слизеринцу не надоела детская игра, и он не начал пихать еле держащуюся навесу девочку. — Держись крепче, куколка. Снитч мой! «Если видите позади себя хвост, тянущий свои шаловливые ручки, уваривайтесь, снижайте скорость — все что угодно». Она резко затормозила, сворачивая в другую сторону, обгоняя носившихся туда-сюда охотников. «Подступать надо с другой стороны». — Семьдесят — пятьдесят, в пользу Слизерина. Когтевран сдулся! Снитч неизменно летал у трибун, так, что каждый болельщик мог коснуться его кончиками пальцев. Обогнув целый круг, Эвелин на всей скорости приближалась к нему, наблюдая за соперником и мысленно обзывая его неудачником. Завернувшись во водоворот воздуха, девочка набрала еще больше скорости, вытягивая здоровую руку, уже ощущая холод металла на ладони до тех пор, пока ее не сбивают с метлы. — Нарушение! Нарушение! Курт Сланже — ловец Слизерина, сбросил с метлы ловца Когтеврана — Эвелин Гилмор! — Ложь! — закричала злющая Ванити, сверкая янтарными глазами. — Победа наша! Снитч у него! — Хороший вопрос! Но где же снитч? Точно не у команды Слизерина! — задался вопросом Боунс, выглядывая со своей высоты на поле. На стадионе воцарилась мертвая тишина, все смотрели на обмякшее в воздухе тело когтевранки, которое вот-вот встретится с заполненной народом трибуной. Бух! Под деревянными обломками вся в пыли и занозах лежала Эвелин, прижимающая к сердцу крепко сжавшийся кулак. — Игра приостановлена! — сообщил Боунс по просьбе профессоров, бежавших на помощь студентке. — Она жива? — кричали гриффиндорцы, успевшие спрятаться от удара. — Вроде дышит, или нет? Эвелин слышала чьи-то голоса и шепот. И ничего не понимала. Что происходит? Где она? И почему все разговаривают? Последние силы покидали тело, и она разжала кулак, из которого выглянул золотой блеск снитча, полностью проваливаясь в долгий спокойный сон. — СБОРНАЯ КОГТЕВРАНА ПОБЕЖДАЕТ…!***
Около Больничного крыла в столь ранний час, когда студенты Хогвартса неохотно просыпались, собираясь на встречу новому учебному дню, помятый Римус стоял, мявшись у дверей добрых двадцать минут. Сначала он поправлял мантию, потом смотрел на вычищенные до блеска ботинки, проверил все учебники в сумке, понаблюдал за выползающими из-за угла учениками, проплывающих мимо него. Вчера ночью Сириус, бешено сверкая глазами и тихо тараторя, протянул ему небольшую коробку с аккуратненькой синей ленточкой с неизвестным содержанием, наказав, ни в коем случае не открывать и как можно быстрее передать Эвелин. На вопрос: «Почему ты сам не можешь ей передать?», он только отмахнулся, сказав, что может когда-нибудь расскажет про это. «Вдруг там вонючая бомба? А Сириус просто решил посмеяться над когтевранкой, которая вторую неделю пластом лежит там?», — размышлял Люпин, крутя в руках ту самую коробочку. — «Красивая, непохоже, что там что-то ужасное», — потряхивая, услышал глухой стук об картонные стенки. — Что ты тут забыл, Римус? — перед ним оказалась Мар. Ее пушистые, вечно торчащие в разные стороны волосы, сейчас гладко причесаны, а на висках блестели пару заколочек в виде голубых бабочек. «В цвет ее глазах», — пронеслось в мыслях у гриффиндорца, заставшего врасплох ее появление. — Что, прости? — переспросил он у нее, отводя взгляд, обсматривая, как назло, пустующий коридор. — Что ты тут забыл? — рассмеялась она. — Насколько я помню, у нас сейчас сдвоенное Зелье, и ты, — уперлась длинным пальцем в грудь мальчику. — Должен быть в подземелье вместе со своими друзьями, а не прогуливаться здесь. — Д-да, должен, — почесывал русую шевелюру Римус, собираясь с духом, неуверенно переступая с ноги на ногу, как будто подыскивая верный ответ. — Ты же можешь мне помочь? — Смотря в чем, — Марисса хитро прищурила глаза, внимательно всматриваясь в лицо однокурсника. «Сколько же шрамов на твоем лице?» — она никогда не заостряла внимания на этой особенности внешности мальчика, тактично молча, или делая вид, что даже не замечала их, но сейчас, в лучах утреннего солнца, почему-то хотелось рассмотреть каждую царапину, не боясь смутить Люпина. — Передай это своей подруге, — он достал из кармана мантии синюю коробочку, умещающуюся в раскрытой ладони, и протянул удивленной когтевранке. — Честно, не знаю, что там хранится. Так что будь аккуратнее, когда соберетесь открывать ее, — и пока Марисса отходила от такого неожиданного «сюрприза», унесся прочь из коридора, направляясь в подземелье на урок. — Какой же странный этот Люпин, — девочка незамедлительно открыла дверь в Больничное крыло, скрываясь в царстве, где хозяйничала мадам Помфри. В дальнем углу, за ширмой, неподвижно лежала Иви, закрывшись толстенной книгой с потертой обложкой, где просвечивалось название: «100 способов победить победителей». Синяки и ссадины зажили, как и срослась сломанная ключица на следующий день после игры, благодаря противным на вкус настойкам мадам Помфри, через силу вливающую их в нее. «Смотрите, сколько силы в ней, словно и не падала с такой высоты и не разгромила половины трибуны», — проговаривала целительница, наказывая компании когтевранцев крепко держать ловца за руки и ноги, пока та не проглотит лекарство. Гилмор и пиналась, и щипалась, и дергалась, стараясь кого-нибудь посильнее задеть, но поняв, что ничего не выйдет, сдалась, проглатывая противное варево». — Я на минутку, — сказала Мар, прыгая на койку к подруге, отвлекая ее от увлекательнейшего чтения. Эвелин, поморщившись, отложила книгу на прикроватную тумбочку, забитую такими же фолиантами, что тайком сюда проносил Лу из библиотеки. — Вот, — девочка протянула подарок Ив, наблюдая, как ее брови сошлись на переносице, а темные глаза постепенно сузились в недоверии. — Это же не твое? Ты бы никогда не прятала подарки в коробках и пакетах. — У дверей я встретила Люпина, — начала щебетать Пасс, забыв, что через пять минут должна сидеть в классе, полностью готовая к уроку. — Он все мялся там, шептался сам с собой, а я проходила мимо, вот и отдал мне эту коробку. Но! Это не от него. Он признался, что сам не знает, что там находится. — А соврать не мог? — Нет, не думаю. Люпин не похож на человека, который умеет врать. Недоговаривать — да, но врать… Покрутив коробочку, Эвелин осторожно отложила ее к стопкам книг, и упав обратно на подушку, повернулась к вскочившей с кровати подруге, тяжело вздыхая. — Вспомнила, что пора бежать? — ухмыльнулась она, видя, как судорожно Мар поправляла смявшуюся мантию и приглаживала волосы. — Могла бы и раньше напомнить об этом! Когда раздался громкий хлопок входной двери, сообщающий, что последний посетитель — Мар — ушла, Иви сразу же потянулась к коробке от неизвестного отправителя. «Если она оказалась у Люпина, значит это кто-то с Гриффиндора. Если сузить круг людей, остается только их четверка. Но кто и зачем?». Осторожно, словно боясь этой маленькой вещицы, Эвелин открыла коробку, вытаскивая из нее три новеньких пакетика «Летучих шипучек», а вместе с ними маленький листочек, сложенный в несколько раз.«Мисс Гилмор, этот скромный подарок специально для вас, чтобы хоть
немного скрасить серые будни в Больничном крыле. Я уж точно знаю, насколько
там плохо», — вырисовываются слова золотым цветом, сменяясь друг другом.
Прочитав записку, она счастливо заулыбалась, пряча улыбку от Мадам Помфри в подушку, засмущавшись еще сильнее. — Поклонник пишет? — Мадам Помфри, — шумно выдохнула Иви, мыча в подушку. — Это не то, о чем вы подумали!***
— Можно попробовать какое-нибудь заклинание, которое вычисляет почерк отправителя, но для этого надо собрать экземпляры с Гриффиндорцев, — заключил Лу, лениво подпирая голову ладонью, разложившись на своей кровати в компании книг и свитков. — Заклинание совсем простенькое, даже младенец с ним справится. На кресле зашуршали, вылезая из теплого пледа: сначала — босые ноги, покрытые мурашками, потом — руки и, наконец, недовольное лицо Мариссы. — Говори тише, гений, нас могут услышать! — Кто услышит? — из-под одеяла выпрыгнул Исаак в ярко-розовой пижаме, становясь около кресла, где разлеглась девочка. — Наш сосед, — показал себе за спину, туда, где, отвернувшись к стенке спал тучный мальчик, от чьего храпа подымались ночные шторы. — Моно не проснется, даже если около него взорвется бомба-вонючка, — уже тише добавил, стыдливо почесывая затылок. — Мы проверяли. — Мерзость, — скривился Уилл, сидевший во втором кресле, поджав под себя ноги, пока его кровать занимала Эвелин, находившиеся в полудреме. — Если что, меня с ними не было. — Не оправдывайся, Бирн, — хлопнув по коленям, Пасс встала с кресла, уступая место дергающемуся от комнатного холода Исааку. — Вы такие странные! У вас что шестерёнки в заду мешаются, что вы такой ерундой занимаетесь? Бирн с Бердом только пожали плечами, корча рожицы в спину удаляющейся подруги, пока та теснила проснувшуюся Гилмор. — Какие словечки наш комнатный цветочек знает, — пошутил Уилл. — Не боишься, что твоя матушка об этом узнает? «Кто бы говорил», — почти сорвалось с языка Исаака. Закатывая глаза, он повторял за болтающей девочкой, высоко растягивая слоги, пародируя ее привычную интонацию. — Так вот, — заметив едва моргающую Иви, Лу специально повторил для нее. — Можно попробовать какое-нибудь заклинание, которое вычисляет почерк отправителя, но для этого надо собрать экземпляры с гриффиндорцев. Заклинание простенькое, даже младенец… — Геморрно, — за девочку ответил Исаак, отставший от светловолосой. — Да и зачем вы все это устроили? Какой-то мутный чувачок написал ей и отправил конфеты, а мы теперь сидим и гадаем, кто же этот принц! Гениально! — не своим голосом сказал мальчик, раздражаясь с каждой минутой все больше от сложившийся ситуации. — Она даже не собирается есть. Выкинет и забудет на следующий день! — Я вообще-то хотела их после ужина съесть, — добавила Иви. — Ты просто не понимаешь ничего! — вступилась Марисса. — Вдруг это судьба? — Ой, ради Мерлина, давай без сказок о вечной любви. В комнате начался настоящий хаос. Мариссу, спорящую с Исааком, нельзя было остановить. Слово за словом, переходившие в крики, били всех по уставшей голове. Лу, чтобы хоть как-то отвлечься, закрыл уши подушкой, прикрыв глаза, и шептал себе под нос успокаивающие слова. Ив и Уилл, перебравшись подальше от ругающихся, наблюдали за ними, чтобы, если дело дойдет до драки, сразу же остановить. — Ничего ты не понимаешь, балбес неотесанный! — последнее, что выкрикнула Мар, без сил падая на кровать. — Силенцио! — не выдержав, Лу взмахнул палочкой, заставляя спорящих замолчать на время. Те же, не в силах издать и звука, злобно посмотрели на Труа и отвернулись, усевшись в разные углы комнаты. — Прошу прощения, но вы невыносимы! Вернемся к нашей теме, если рассуждать логически, то можно прийти к выводу, что это, — показал записку, — Было написано либо Блэком, либо Петтигрю. Такое умозаключение вызвало у друзей непрекращающийся смех, даже Исаак с Мар, прикрывая заклеенные рты, хихикали, дергая плечами. — Извини, Лу, — наконец-то начала говорить Иви, зачесывая короткие волосы, торчащие после сна в разные стороны. — Но это полный бред. Будет ли Блэк присылать мне конфеты? — Почему сразу Блэк? — усмехнулся Лу, наблюдая, как краснеет Гилмор, обнимающаяся с подушкой. — Я говорил еще и про Петтигрю.