The Conqueror Worm

      Маннимарко принял посох из рук слуги и бережно обхватил пальцами костяное древко, испещренное древними символами. Узнавая. Встречая, как старого друга после долгой разлуки. Пустые глазницы черепа — тяжёлого навершия, охваченного тремя костяными руками — густо наполнились потусторонним светом, и воздух вокруг артефакта натужно зазвенел. Казалось, будто посох вибрировал и урчал словно кошка при каждом прикосновении к нему тонких бледных пальцев. Словно живое существо, он признавал в Маннимарко своего хозяина.       — Я рад, что Посох Червей вернулся к вам, мой Король, — голос Авдэя разорвал сгустившийся от тишины воздух. — Но я до сих пор в замешательстве… Как артефакт, созданный вами, мог появиться в таком странном месте?       Рыжеволосая альтмерка, стоявшая неподвижно рядом с креслом Маннимарко, кинула в данмера резкий неодобрительный взгляд, явно призывая того не портить момент пустой болтовнёй. Впрочем, Король Червей был настроен на разговор. Любопытство и несдержанность юного слуги в какой-то степени его забавляли: это вносило хоть какое-то разнообразие в медленно текущее существование. Словно прохладный дождь в нестерпимо жаркий, солнечный день.       — Этот вопрос нам как раз предстоит выяснить, Авдэй, — он поднял руку с посохом вверх и неторопливо разжал пальцы: артефакт мелко задрожал и отлетел к южной стене, где замер в вертикальном положении, окутанный прозрачной, поблескивающей в свете свечей энергией. Маннимарко тем временем продолжил: — Посох исчез много лет назад, во время войны, в которую нас втянул мой добрый друг Галерион. Ситуация сложилась таким образом, что мне пришлось скрыться на время, прервав всякую связь со внешним миром. Поэтому то, как он обнаружился в руинах айлейдского города, такая же загадка для меня, как и для тебя.       — А вы не допускаете мысли, что артефакт выкрали члены Гильдии Магов? — осторожно поинтересовался Авдэй.       — Ну почему же, допускаю, — на лице Короля Червей не отразилось ни единой эмоции, однако в тоне его голоса проскользнуло подобие улыбки. Он плавно перевёл взгляд на рыжеволосую альтмерку, которая тут же выпрямилась и обратила к нему ответный взгляд. — Однако, уж больно эта идея… банальна. Не правда ли, Агнесс?       — Вам всегда охота верить в то, что каждое событие в жизни обусловлено уникальными обстоятельствами, мой Король, — спокойно ответила она. — А ведь чаще всего ответ и бывает самым банальным. Уж простите.       Маннимарко притворно вздохнул.       — Как же тебе, должно быть, скучно живется с такой позицией…       На это замечание Агнесс ничего не ответила — лишь пожала плечами и медленно спустилась вниз к Авдэю, жестоко проигнорировав его попытку подать ей руку.       — Вы просто недооцениваете членов Гильдии. Они умны. И весьма изобретательны. Не все, конечно, но верхушка Университета вполне могла придумать для Посоха такой необычный тайник, как айлейдский город алхимиков. Информация о его местоположении в самом деле слишком расплывчата, чтобы случайно наткнуться на него в походе…       — И что, они просто так его нашли? Да мы с Дамианам целые сутки потратили, — неожиданно вставил своё слово Авдэй. — И что насчёт астрального плана внутри? Ты думаешь, что члены Гильдии знали, что он там есть?       — Во-первых, это не обязательно именно астральный план. Это может быть обычный алхимический сад, скрытый иллюзией, — ехидно заметила Агнесс, недовольная тем, что её перебили. — А во-вторых, ничто не мешало Гильдии Магов наткнуться на такого же знающего человека, который бы их туда провёл. Уж поверь, это не более чем банальная удача.       — Дело не в удаче, конечно же, а в работе, которую проделал твой младший коллега. Ведь этого «знающего человека» ещё нужно было отыскать, — мягко поправил её Маннимарко. Плечи Агнесс дрогнули — она явно приложила невероятное усилие, чтобы не ругнуться вслух.       — О, да. Разумеется, мой Король. Однако без удачи всё же не обошлось, согласитесь. Работа могла быть проделана впустую, если бы посох оказался не тот.       — Так и есть… — смущенно кивнул Авдэй, всем своим видом выдавая, что у него никогда не было полной уверенности в том, что чутьё его не подводит. И всё же, он ему доверился. Может, доля удачи здесь и правда была.       — И всё-таки жаль, что пришлось убрать парня. Хотелось бы узнать, что конкретно ему удалось нарыть об этом саде. Столько полезных ингредиентов там пропадает, — посетовала Агнесс. Отчего-то при этих словах лицо Авдэя тут же просияло и он, порывшись в поясной сумке, продемонстрировал ей несколько пергаментов, исписанных торопливым мелким почерком. Маннимарко наклонил голову, присмотревшись, впрочем, без особого интереса. Посох уже был на месте, а остальное его мало волновало. Хотя причина столь внезапной радости слуги и интриговала. Немного.       — Я забрал с собой его записи, если тебе интересно! Хотя сомневаюсь, что там будет много информации, сам он был не слишком заинтересован, — сообщил данмер, по ходу ловко перехватив записи средним и безымянным пальцами, и вытащил следом небольшой свиток. — У меня и карта есть. Я хорошо запомнил путь, так что…       Но не успела Агнесс как-то отреагировать на это представление, как внимание всех троих привлёк глухой стук. Меры повернулись к окну: за ним, на каменном подоконнике, нахохлившись и прячась от мелкого моросящего дождя, сидел большой чёрный ворон.       Мокрые перья топорщились во все стороны, переливаясь грязно-серым оттенком, какой имеет седина. Маленькие глаза требовательно поблёскивали в темноте яркими золотыми огоньками. Ворон заглядывал в зал через стекло и настойчиво стучал в окно мощным, потрескавшимся от старости клювом. Он явно остановился у этого окна не просто так: к его лапе был аккуратно привязан изрядно промокший листок пергамента.       Маннимарко поймал брошенный ему альтмеркой выразительный взгляд и кивнул, после чего каблуки её сапог торопливо застучали в погрузившемся в тишину зале. Оказавшись у окна, она тотчас распахнула его настежь — ворон деловито отряхнулся от дождя и громко каркнул, приветствуя всех присутствующих.       — И тебе здравствуй, дорогой. Ну что, принёс нам хорошие новости? — Агнесс подставила руку, на которую ворон тут же взобрался, оставляя мокрые пятна на рукаве её мантии. Молча наблюдавший за ними Король Червей сидел неподвижно, терпеливо ожидая, пока альтмерка отвязывала письмо от птичьей лапы и бегло просматривала содержание. А вновь поднявшись к Маннимарко, она вручила ему письмо с таким видом, словно то был документ о роспуске Гильдии Магов с личным заверением самого канцлера Окато. Непреодолимое любопытство Авдэя, который всё это время не спускал со старшей коллеги напряжённого взгляда, ощущалось даже на расстоянии.       Маннимарко неторопливо скользил глазами по строчкам, особенно надолго задержав взгляд на подписи — изучая каждую её линию, желая убедиться в подлинности письма. И наконец, удовлетворенно кивнув, разжал пальцы: послание вспыхнуло в его руке бесцветным пламенем, шипя стремительно чернеющими краями.       — Очень хорошо, — произнёс он, наблюдая, как догорает магическое пламя в руке, беспощадно уничтожая бумагу и не оставляя от неё даже пепла. — Сообщи, что мы ждём его в самое ближайшее время. Пусть едет тайными тропами. И спроси, не нужно ли отправить кого-нибудь ему навстречу.       — Будет сделано.       Агнесс почтительно поклонилась и вылетела вон из зала, прихватив с собой ворона. Когда дверь громко захлопнулась за ними, заставив Авдэя вздрогнуть от неожиданности, зал вновь погрузился в глухое молчание, а Маннимарко уставился немигающим взором в пол и принялся задумчиво стучать ногтями по деревянной ручке. Пернатый гость и впрямь принёс хорошие новости. Теперь оставалось только ждать, когда его хозяин объявится в поместье, желательно до того, как начнутся все основные приготовления.       Забавно… Кажется, он в самом деле ждал этой встречи. На это явно указывало странное, давно позабытое ощущение лёгкости, возникшее в груди сразу после того, как он дочитал письмо. И с каждой вяло текущей минутой это ощущение разрасталось, подобно болезни, захватывая всё тело, покалывало на кончиках пальцев, заставляя в кои-то веки ощущать грани своей пока ещё смертной оболочки…       — Мой Король?       — Авдэй?       Маннимарко перевёл взгляд на данмера, о присутствии которого волшебным образом успел забыть. Стушевавшись, тот мельком покосился на дверь, беспокойно потирая левое плечо. Должно быть, находиться с Королём Червей один на один всё ещё было для него испытанием.       Молодёжь… Стоило проявить снисхождение.       — Ты что-то хотел спросить?       — Да, на самом деле… — Авдэй тихо прокашлялся. — Я могу ещё чем-то помочь?       — Нет, пока что с тебя достаточно заданий. Посох Червя наконец на своем месте, и это целиком твоя заслуга, мой юный Отшельник. Наслаждайся этим знанием.       — Спасибо, мой Король, но всё-таки…       Маннимарко медленно поднялся со своего кресла — это заставило данмера тут же умолкнуть, плотно сжав губы — плавно соскользнул с лестницы, подобно тени, и приблизился к слуге. Его рука тяжело легла на чужое плечо, кажущееся невероятно хрупким и податливым, точно раскалённое стекло. Было несложно заметить, как тот старался не выдать эмоций, но распахнутые как у встревоженного оленя глаза и затаённое дыхание выдавали его с головой.       — Возвращение Посоха Червя — один из самых важных пунктов нашего плана, Авдэй. Поэтому верь мне, когда я говорю, что горжусь тобой, — ледяным голосом промолвил Маннимарко. — Я знал, что не пожалею о выборе, сделанном мной в тот день, когда я оставил тебя в живых. И я верю, что доказательств этому будет ещё не одно. Но сейчас я хочу, чтобы ты отдохнул. У меня ещё будет для тебя важная работа. Позже.       Тяжёлые двери зала отворились сами собой. Данмер замешкался, но Маннимарко настойчиво надавил рукой на его плечо, подталкивая к выходу. У самых дверей Авдэй остановился для того, чтобы поклониться. И только после этого вышел из зала.

***

      Агнесс летела по коридорам, беззастенчиво сшибая каждого, кто имел неосторожность попасться ей на пути. На её плече, топорща седые мокрые перья и периодически недовольно каркая на тех, кто проявлял к нему повышенный интерес, сидел ворон. Опытные некроманты лишь удивленно провожали парочку взглядом, а более юные вздрагивали от громкого крика ворона и испуганно отворачивались, не видя, как тот гордо вздёргивал клюв, довольный собой.       — Нос опусти, стукнешься, — усмехнулась Агнесс. Она остановилась напротив низкой железной двери, отворила её с помощью ключа и, пригнувшись, втиснулась в комнату. Ворон последовал её примеру, однако это не уберегло его макушку от короткой встречи с дверным косяком; решив, что во всём виновата альтмерка, он возмущенно каркнул и потянул её за волосы.       — Ш! Пущу на суп.       Ворон каркнул ещё раз и слетел с её плеча, приземлился на изголовье кровати и тут же демонстративно отвернулся. Пускать на суп столь величественное создание! Ей стоило бы извиниться за такие глупые угрозы прежде, чем он решит всерьёз на неё обидеться…       — Где же это было? Тут или… Проклятье, ничего не найдешь в этой свалке!       Быстро увлёкшись тем, как альтмерка переворачивает содержимое своих шкафчиков вверх дном и бормочет под нос совершенно недопустимые для женщины выражения, ворон, кажется, забыл о своем намерении обижаться. Периодически в его сторону летели какие-то вещи, заставляя уворачиваться и даже подпрыгивать, перелетая с одной стороны изголовья на другое. К счастью, Агнесс нашла то, что искала, раньше, чем это переросло в настоящую катастрофу.       — Посиди тут, я пока черкну твоему хозяину пару строк, — пройдя мимо птицы, она провела ладонью по встрёпанным перьям и села за стол. Тот проводил её внимательным взглядом и глухо заурчал. — Да, да, я быстро, не волнуйся. Ворчун.             Ворон недоумённо покрутил головой. Тишина продлилась всего мгновение, прежде чем он начал урчать громче, наблюдая за тем, как некромантка подготавливает письменные принадлежности и разворачивает на столе чистый пергамент. Однако ни урчание, ни даже недовольное кряхтение её не впечатлили. Тогда в ход пошли когти — но за шкрябанье по мебели он получил только сердитое шипение, оскорбившее его до самой глубины птичьей души. В конце концов, потерявший всякое терпение ворон обиженно нахохлился и распушил перья, вцепившись когтями в деревянную поверхность изголовья. Золотые огоньки в его глазах стали медленно разгораться, пока полностью не заполнили склеру, а затем…       — Агнесс, Агнесс… Неужели ты ничем не угостишь Франка за работу?       Неожиданно прозвучавший голос — низкий и хриплый, с лёгким акцентом, какой бывает только у уроженцев острова Саммерсет — заставил альтмерку вздрогнуть и начать крутить головой по сторонам, нашаривая в кармане мантии клинок. Вот уж дудки, будучи параноиком со стажем, она никогда бы не зашла в собственную комнату, не заметив присутствия кого-то постороннего! Но откуда тогда…       — Что за хрень?       — И я тоже тебе рад, — ответил тот же голос. Определив, наконец, откуда он доносился, Агнесс мотнула головой в сторону кровати, но никого там не увидела. Кроме ворона, разумеется, который всё так же сидел на изголовье, уставившись на неё неестественно горящими глазами. Агнесс нахмурилась, недовольно поджала губы, однако перестала рыскать в поисках оружия. Нет, это не было подстерегающей из-за угла опасностью. Это было всего-навсего шуткой. Глупой и совершенно безвкусной.       В ответ на её мысли в глазах птицы маслянисто блеснул озорной огонек. Альтмерка на всякий случай ещё раз окинула комнату взглядом, чувствуя, как внутри неё непроизвольно закипает гнев. И медленно, отчеканивая почти каждое слово, проговорила:       — Если ты можешь говорить через своего питомца, какого скампа ты тогда отправил с ним письмо?       — Потому что наш Король любит старомодный способ коммуникации, золотце. А ещё, так ведь получилось эффектнее, скажи?       Агнесс тихо выругалась. В ответ ей раздался низкий шелестящий смех — присутствие в комнате обладателя голоса внезапно стало таким ощутимым, что её плечи сами собой вздёрнулись, сбрасывая наваждение прикосновения тёплых рук. Впрочем, трудно было не согласиться, что эффект и впрямь получился неплохой — пускай благодаря этому Агнесс едва не усомнилась в собственной нормальности…       С кончика пера, что она всё ещё держала в руке, капнули чернила, и капля приземлилась на бумагу, растекшись непрезентабельной кляксой по поверхности письма. Альтмерка раздраженно бросила перо и откинулась в кресле, однако голос снова мягко, но настойчиво напомнил:       — Угощение, Агнесс. Ты же не хочешь обидеть Франка?       Она резко поднялась, едва не опрокинув стул на пол, и, выбрав наиболее свежую лягушачью тушку из своего шкафчика с ингредиентами, бросила её перед вороном. На какое-то время общение с незримым собеседником было прервано: хищная птица, встрепенувшись, принялась уплетать угощение, а Агнесс равнодушно наблюдала за этим и ждала. Разговор продолжился только когда был проглочен последний кусок. Ворон снова подлетел к изголовью и застыл там с приоткрытым клювом и горящими золотом глазами. Голос зазвучал снова:       — Ну, как поживаешь?       — Восхитительно. Ты это хотел узнать?       — И это тоже! Я, знаешь ли, соскучился, — признался тот, вовсю улыбаясь. Судя по интонации. — В конце-концов мы с тобой тридцать лет не виделись…       — Тридцать восемь, если быть точной, — подхватила Агнесс, не задумавшись ни на секунду. В ответном выдохе послышались нотки ностальгии и затаённой грусти.       — Тридцать восемь! Надо же, как время летит… Получается, я уже целых тридцать восемь лет торчу в этой прелестной, богами забытой дыре? Потрясающе.       — Чем ты так недоволен? Ты же просто обожаешь свинцовое небо и могильный холод, коими так популярен Винтерхолд! И к тому же, разве не ты сам говорил, что это будет чудесным внеплановым отпуском?       Голос отреагировал мягким смешком, будто бы откровенная издёвка альтмерки была для него недостаточно очевидной. Хотя, скорее всего, за годы общения с ней он уже привык к её сарказму. Ничего не поделать. Такое бывает, если пользоваться им на постоянной основе.       — Что ж, приятно, что кое-что в этом мире не меняется. Вот ты, например. Всё такая же, как тридцать восемь лет назад: мрачная, холодная, колючая…       — Эй!       — Хотя волосы всё-таки отрастила, молодец. Я всегда говорил, что тебе пойдут длинные. А то несерьёзно, такая важная леди, а прическа как у мальчишки…       Агнесс машинально провела ладонью по лежащей на плече прядке и покрутила ею в пальцах. А ведь правда, её волосы уже достигали пояса — хотя последняя встреча с обладателем голоса была ещё в то время, когда она гоняла по подземельям с короткими, торчащими в стороны лохмами. Это было сродни дурной привычке. Раньше, едва волосы дорастали до плеч, она просто срезала их кинжалом, не особенно заботясь о внешнем виде. Но с возрастом просто научилась не обращать на них внимание. Даже во время работы, когда они лезли прямо во вскрытую грудину очередного подопытного…       Впрочем, обсуждать изменения в имидже не входило в её планы, поэтому Агнесс решительно сменила тему:       — Кстати, я была бы очень признательна, если бы в пути ты пользовался только нашими тайными тропами. Ты ведь помнишь их расположение?       — Тайные тропы, конечно. Как раз собирался покопаться в закромах своей памяти и вытащить оттуда карту.       — Уверена, ты справишься, — альтмерка безразлично махнула рукой. — Маннимарко надеется увидеть тебя в конце этой недели или, на крайний случай, следующей. Не заставляй Короля ждать.       — Разумеется, за кого ты меня принимаешь! Когда я вообще опаздывал на такие важные встречи?       Её красноречивое молчание сработало эффективнее любого обвинения.       — Ладно-ладно, не говори, сам знаю… Боги, и чего все так помешались на пунктуальности?       — Ценят свое время, быть может?       — Ну конечно, кто же не ценит свое личное время, — снисходительно выдохнул голос. — Так уж и быть, в этот раз я прибуду вовремя. Ровно через неделю. Буду в поместье минута в минуту, вот увидишь. Уже гордишься мной?       — Что ты сказал?       Голос тотчас же обиженно фыркнул в ответ.       — Могла хотя бы притвориться, что веришь в меня…       — Да я не о том! — фыркнула Агнесс. — Ты что назвал поместьем? Эти грязные развалины?       — Милая, это не очень-то вежливо, называть свой дом развалинами.       На этот раз она не удержалась от громкой ругани. Дом. Ха! Легко ему говорить, находясь сейчас на приличном расстоянии от выгребной ямы, гордо именуемой Имперским Городом! Имея при себе лишь старые воспоминания о том времени, когда Орден Червя обитал в замке, достойном царских особ. Да, то место не стыдно было назвать домом. Но теперь, после священной миссии Гильдии Магов им приходилось ютиться невесть где. Со всеми этими запретами на некромантию, гонениями, преследованиями… Да они жили как крысы на помойке! Одни в развалинах фортов, другие в пещерах, третьи — в айлейдских руинах, истыканных ловушками. Как же всё это достало!       — А ты приезжай, сам убедишься, как ты ошибаешься, — елейным голоском протянула Агнесс, изобразив торжествующую улыбку и нахмурив брови одновременно. Только у нее могла получиться такая неповторимая эмоция.       — Уже умираю от любопытства.       — Погоди. Умрёшь ты не от этого, а когда познакомишься с нашим новым Отшельником.       — Ещё один, хм? И что же в нём такого, от чего я должен умереть?       Взглянув на ворона, Агнесс отчетливо рассмотрела интерес, затаённый в глубине блестящих глаз. Не сказать, что она его разделяла. Напротив, когда речь заходила об Авдэе, она ничего не могла поделать с тем, что её мутило от презрения. Вот и сейчас, скорчив кислую мину, она едва не прикусила себе язык за то, что сама столь неаккуратно подняла эту тему.       — Он бывший ученик Раминуса, вот что. Маннимарко с чего-то решил, что он достоин большего, чем могут предложить старики из Университета. И предложил ему место в Ордене. Хотя я понятия не имею, чем он ему приглянулся: всего лишь ребёнок без выдающихся знаний и способностей, только зря воздух сотрясает! На месте Короля я бы оставила его в той пещере, вместе с его приятелями из Гильдии и…       — Погоди-погоди, — прервал распаляющуюся подругу незримый собеседник. — Правильно ли я понял? Член Гильдии Магов. У нас. Да ещё и Отшельник?       — До тебя стало медленнее доходить. Стареешь?       Он не обратил внимание на её саркастичное замечание и в этот раз.       — Ну надо же, никогда такого не было и вот опять, — усмехнулся он. — Его Величество не перестаёт удивлять… И как зовут нашего юного коллегу?       Агнесс закатила глаза.       — Сам у него спросишь.       На какое-то время комната погрузилась в тишину. Агнесс живо представила, как обладатель голоса, сидя в каком-нибудь удобном кресле перед затухающим камином, потирал подбородок, взъерошивая пальцами маленькую чёрную бородку, и бездумно смотрел в позабытую на коленях книгу. Она часто видела его таким — внешне отрешённым, погружённым куда-то глубоко в свои мысли. И так же часто задавалась вопросом, что в такие моменты происходило у него в голове. Что именно заставляло его так задуматься? Что привлекало его внимание настолько, чтобы он начал полностью игнорировать окружающую его действительность?       Но она так и не научилась его читать…       — Конечно, золотце, как скажешь, — наконец отозвался он абсолютно безэмоционально, только для того, чтобы обозначить своё присутствие. Его глаза наверняка даже не соскользнули с точки, в которую он так надолго уставился. — Что ж, уже довольно поздно. Если я в самом деле хочу успеть вовремя, пора мне начать собираться. Не правда ли?       — Хоть одна разумная мысль за вечер.       — Не забудь отправить Франка домой, а то папочке без него будет скучно, — продолжил голос, с каждым словом звуча всё более неразборчиво. — Увидимся через неделю…       — Да-да. Жду с нетерпением.       Агнесс осторожно прислушалась. Вернувшаяся в комнату тишина показалась ей неестественной и чересчур холодной, и значить это могло лишь одно — их маленький телепатический сеанс завершился. Оказавшийся свободным от связи с хозяином ворон встрепенулся и начал чистить свой клюв, возмущенно ворча и курлыча, чем вызвал у альтмерки тихий, сдавленный смешок. Хотя в образовавшейся тишине и он прозвучал как хлопок взорвавшегося в колбе зелья.       — Мне бы тоже такое не понравилось, Франк. Тяжёлая твоя доля.       Стараясь не обращать внимание на неуютную тишину, она уселась за свой стол и, тяжело вздохнув, взяла новый пергамент. Хотя писать уже не было смысла… Но не отправлять же ворона с пустыми лапами?       Агнесс окунула перо в чернила.       — Иди… в… Обливион… — вывела она на бумаге красивым, аккуратным почерком, не забыв пририсовать в уголке скалящуюся аргонианскую рожицу. Не важно, сколько раз за годы менялся её почерк, этот своеобразный отличительный знак её дорогой друг узнал бы, даже будучи смертельно пьяным.       За окном всё ещё не распогодилось. Но нетерпеливая птица уже постукивала клювом по подоконнику и крутила головой, подгоняя Агнесс, пока та запечатывала своё послание и накладывала на него защиту.       — Будь добр, клюнь его от меня в глаз, — она поцеловала ворона в макушку, привязала к его лапе письмо и отворила окно. Окинув её напоследок долгим красноречивым взглядом, Франк расправил могучие крылья и вылетел вон, быстро растворяясь в пелене мелкого дождя.