(Sigh)

      — Машенька, тебе тут письмо бросили в почтовый ящик, — уведомила бабушка, положив перед ней конверт: очевидно, самодельный.       Маша отставила в сторону кружку с чаем и оглядела конверт. «Маше Тереховой», — гласила надпись, выведенная остроконечными печатными буквами. Никита, сидящий рядом, любопытственно вытянул шею. Маша вскрыла письмо и взглядом пробежалась по уходящим вверх строкам.       — Что там? — спросил Никита.       — Это от Полины, — ответила ему Маша, закончив читать. — Она пишет, что видела меня в городе и теперь хочет встретиться в «Пирожке» и поговорить.       — Полина? С чего бы ей… — Никита не смог подобрать слов и просто недоумённо нахмурился.       Маша и сама не понимала, зачем ей это нужно. После того, как в восьмом классе она примкнула к группе Крис, они больше не разговаривали. После того, как последнюю обвинили в попытке убийства Маши и ребят, — так тем более. Полина смотрела на неё волком весь девятый класс, а потом ушла в ПТУ на повара-кондитера, и больше они не пересекались. Разминулись на ноте не самой позитивной, и оттого Маше было совсем не понятно, что ей нужно.       — Не знаю, — озвучила она свои мысли. — Может, хочет извиниться за то, что тогда сказала Козловой, где мы репетируем? — Маша знала, что это сделала Полина, никак иначе Крис узнать не могла. — И что подвергла нашу жизнь смертельной опасности?       — Лучше тебе туда не ходить.       — Возможно, но… — Маша нахмурилась и повторила, вздохнув: — Не знаю… Уже ведь прошло столько лет. Может, ей и правда совестно стало? В конце концов, она была моей подругой…       — И предала тебя, — отрезал Никита.       — Прошло восемь лет, — с нажимом парировала Маша. — Может, я хочу посмотреть ей в глаза и услышать, что она мне скажет.       — Как знаешь. Но мне всё это очень не нравится.       — А что она может сделать? Полина сама по себе безобидная, и ты это знаешь.       — Она сдала тебя Крис, и Крис чуть тебя не убила! Всех нас чуть не убила.       — Крис в тюрьме, и выйдет оттуда ещё не скоро. Да и теперь всё по-другому.       Никита закатил глаза и издал мученический вздох. Маша понимала, почему ему это не нравится, и разделяла, вообще-то, его опасения. Но в самом деле, спустя столько лет она хотела поговорить с Полиной с глазу на глазу. Понять, сожалеет ли она о том, что сделала, и узнать, как после всего случившегося сложилась её жизнь.       Маша ведь доверяла Полине, подругой своей считала… Её предательство, как ни крути, было болючим. Если бы она встретилась и просто поговорила с Полиной, возможно, ей стало бы легче. Закрылся бы ещё один гештальт.       Вечером она всё-таки выбралась на встречу с Полиной. Надела клетчатую юбку, мятную рубашку, кроссовки, собрала волосы в хвост, захватила сумку и двинулась в путь. Никита проводил её тяжёлым взглядом и сказал, если что, звонить немедля.       «Пирожок» находился на другом конце города, Маша добралась туда на такси. Это было небольшое уютное кафе, выполненное в бело-бежевых тонах и пропахшее ванилью, сгущёнкой и шоколадом. Полина написала, что постарается занять столик в самом конце зала, — туда Маша и направилась.       Однако там её ждала совсем не Полина.       Там сидела светловолосая девушка в черной майке и широких спортивках, с татуировкой в виде сердца, поражённого стрелой, на плече. Маша уже видела её… Столкнулась с ней два дня тому назад. Совпадение, решила Маша, как вдруг девушка окликнула её по имени.       — Что, не узнала меня? — её губы тронула язвительная ухмылка. — Это ж я. Кристина Козлова.       Маша почувствовала, как у неё перехватило дыхание.       — Крис? — сдавленно опустила она, и Крис усмехнулась:       — Давно меня так не называли… Ну, присаживайся. Я не кусаюсь.       Маша сглотнула, её как к одному месту приковало. Крис красноречиво выгнула брови и повторила с нажимом:       — Садись.       Повинуясь неведомому инстинкту, Маша села напротив неё. По спине пробежались мурашки, тело пробила дрожь. Кошмар всей её жизни сидел прямо перед ней, смотрел в глаза и обращался к ней прокуренным голосом.       — Это ты написала мне письмо? — пискнула Маша. — Якобы от Полины?       Крис беспечно пожала плечами.       — Если бы я написала, что это от меня, ты бы не пришла. А мне так сильно хотелось тебя увидеть…       — Зачем ты позвала меня?       — Говорю же, дурочка. Увидеть тебя хотела.       — Ты пыталась меня убить.       — Прости. Я не хотела.       Маша потеряла дар речи от такого заявления. Так легко, просто, беспечно… Крис с такой непринуждённостью говорила о таких вещах, а у Маши сердце в пятки постепенно уходило.       — Ты, — повторила она дрожащим голосом, — пыталась меня убить.       — Но я не хотела, говорю ещё раз.       — Но ты сделала это.       — Так вышло. И я об этом жалею. Каждый день, на протяжении всех этих восьми лет, — её голос мрачно осел, — я жалею.       Маша не знала, что сказать. В голове всё перемешалось. Она помнила, как даже после того пожара Крис нашла в себе наглости бросаться на неё, хватать за шкирку, припирать к стенке и сыпать угрозами. Это не было похоже на поведение человека, который искренне сожалел.       — Я тебе не верю, — холодно отрезала Маша.       — И я тебя понимаю. Я бы тоже себе не поверила.       Крис несёт какую-то чушь, подумала Маша.       — Зачем ты вообще это сделала? Ты настолько меня ненавидела, что хотела…       — Я не хотела тебя убивать, — Крис сурово процедила каждое слово. — Не хотела твоей смерти. Я хотела насолить тебе — вот и всё. Но так как я была тупой малолетней пиздой, всё вышло… — Крис вздохнула. — Как вышло. — Маша не удостоила её ответом, и она продолжила: — Знаешь, если бы я и правда хотела тебя убить, то со своим куриным мозгом скорее перерезала бы тебе глотку — ну, чтобы наверняка.       Машу бросило в дрожь. Непринуждённость Крис, жестокость её слов — это пугало. Но её откровенность… Маша никогда не подумала бы, что однажды они будут вот так разговаривать.       — Ты настолько меня ненавидела?       Крис, казалось, растерялась от такого вопроса. И ничего не ответила. Маша сглотнула, в горле совсем пересохло, но она осилилась выдать кое-что ещё:       — Ты говоришь, что жалеешь… Однако тогда ты выложила то видео и…       — Это была не я, — Крис насупилась, её ноздри злобно расширились: внезапно Маша вспомнила ту восьмиклассницу, что не давала ей покоя. — Даня. Этот сучёныш, вот кто это сделал.       — Даня не мог…       — Но сделал. Взял мой телефон и отправил всей школе, — Крис смешливо фыркнула. — Я-то думала, ты поумнела и поняла, что он просто ссанный кусок говна. Если он не может трахнуть бабу — ну знаешь, если она ломается и не даёт ему, — то он всю жизнь ей испоганить готов.       — Удивительно тогда, что ваша парочка распалась, — язвительно буркнула Маша.       Крис расхохоталась.       — А я вот рада, что это произошло. Я бы потратила на этого гандона пол своей жизни, точно тебе говорю… По прошествию восьми лет я скажу тебе с уверенностью, что Даня далеко не в моём вкусе.       Маша не понимала, зачем Крис всё это рассказывает.       — Я всё равно тебе не верю.       — Ну вот а ты подумай, какой смысл мне тебе врать? Чтобы у тебя мнение обо мне не испортилось? — Крис скорчила театральную гримасу огорчения. — Твоё мнение обо мне и так хуже некуда, и я не собираюсь это менять.       — Зачем ты меня позвала?       — Да что ты заладила-то?! Посмотреть на тебя хотела. Поговорить. А то ведь я скучала…       — Ты ненормальная, Крис. Это не смешно.       — А никто и не смеётся.       Маша вздохнула. Никита говорил не ехать сюда, и был прав. Как теперь уйти, Маша не знала. Казалось, от Крис невозможно избавиться. Страшно от неё уходить.       — Давно ты вышла из тюрьмы?       — Примерно две недели назад. Давно ты вышла замуж?       — Примерно две недели назад.       — И хорошо тебе с Никиткой?       — Лучше, чем могло бы быть с Даней. А тебе вообще какое дело?       — Просто спрашиваю. Интересно, как сложилась жизнь одноклассницы, пока она не сидела в тюрьме. А я вот, кстати, в ателье устроилась. На зоне клёво шить научилась. Тебе ничего не надо?       — Не надо.       — Какая-то ты не разговорчивая.       — Мне не о чем с тобой разговаривать.       — Серьёзно? Мы не виделись восемь лет! Говорить можем сутки без остановки!       — Только нам. Не о чем. С тобой. Говорить.       Маша поднялась из-за стола и поспешно направилась к выходу. В один миг ей вспомнилось всё. Все насмешки, все унижения, побои, склоки, угрозы… К глазам подступили слёзы. Она больше не была той девочкой, той испуганной восьмиклассницей, у которой сердце день ото дня разрывалось от боли, но внезапно ей стало так горько, так…       — Маша! — Крис подлетела сзади и схватила её за руку. — Постой ты, — она одёрнула её, вынуждая остановиться. — Я же с тобой по-хорошему, по-доброму. Душу тебе вот излила… Открылась. — Крис сжала её локоть и притянула к себе. — Не смей от меня убегать, поняла?       Свободной рукой Маша оттолкнула её и разгневанно фыркнула. Дура! Надо было послушать Никиту и не ехать сюда.       Крис усмехнулась:       — А ты дерзкая стала… Ну всё, Маш, успокойся, — её голос внезапно стал мягким, нежным, словно бы она разговаривала со своим парнем, а не с той, кого травила и пыталась убить. — Я не сделаю тебе ничего плохого.       — Я хочу домой.       — Хорошо. Едь домой. Только я поеду с тобой.       — Ни за что!       — Ещё как за что. Мне тоже в ту сторону. Меня подруга ждёт, — Крис ехидно улыбнулась. — Да и потом, уже темно. Опасно ездить одной со стрёмными мужиками в такое время.       — Не опасней, чем с тобой.       — Маш, ну ты не выёживайся. Подумай лучше вот о чём: если я что-то сделаю, меня снова отправят за решётку. Мне тебя трогать нужно меньше всего.       Всё же, Крис была права. Делать нечего. Они вызвали такси, и вскоре подъехала потрёпанная на вид чёрная машина.       В салоне воняло куревом и перегаром, а таксист казался помятым и небрежным. Маша села на переднее сидение, пристегнулась; Крис устроилась сзади. Такси тронулось.       Только вскоре Маша поняла, что едут они совершенно не в том направлении. Это была незнакомая и, в пору сказать, жуткая дорога.       — Куда мы едем? — спросила Маша, стараясь не выдать напряжения.       Водитель улыбнулся, демонстрируя пожелтевшие зубы, и сладко протянул:       — Не волнуйтесь, дамочка, у меня просто свой удобный маршрут.       — Только что-то он какой-то долгий, — съязвила Крис. Её комментарий таксист оставил без внимания.       Маша пробежалась взглядом по салону. У лобового стекла стояла пепельница, набитая окурками. Сбоку от пассажирского стояла пол-литровая бутылка водки. На стекле заднего вида висела потрёпанная икона и куча брелков.       — Мне кажется, я вас где-то видел, — сказал вдруг таксист, посмотрев на Машу сальным, мерзким взглядом. Ей сделалось совсем не по себе. — Ах да… Вы же эта… Новая молодёжная певица, да! Ну красивая девушка, ничего не сказать, красивая…       Он положил руку ей на колено. Маша вздрогнула и остолбенела.       — Моя жена в молодости была похожа на вас, — продолжал тем временем гадкий таксист. — Только сейчас вот раскабанела, в два раза больше стала! На голове пакля, носит какое-то бабское тряпьё… Но и бросить её не могу. Привык к ней. Да и дети у нас…       Его ладонь поползла всё выше и наконец залезла под юбку.       — Уберите руку, — пискнула Маша. Таксист усмехнулся:       — А чего так? Вас же там в этой селебрити-индустрии по кругу пускают только так! Али не привыкла ещё к мужскому вниманию?       Маше хотелось провалиться под землю и раствориться в воздухе. Растаять, как снег по весне. Исчезнуть. Ей было мерзко и страшно, и никто не мог ей помочь.       Внезапно Крис вырвалась вперёд. Приставила к горлу таксиста нож-бабочку и прошипела:       — Она сказала тебе убрать руку.       Таксист съехал на обочину и остановился. Руку, слава богу, убрал. Но Маше легче не стало. Она смотрела на Крис, глаза которой горели, как у дикого животного в предвкушении кровавой охоты, и не могла пошевелиться.       — Чего остановился? Вези нас обратно, пока я не перерезала тебе глотку, вонючий ты недоумок.       Случилось то, чего Маша никак не могла ожидать: мужик развернулся и руками схватил Крис за горло. Она рвано выдохнула, ногтями вцепилась в его ладони, пытаясь разжать хватку — безрезультатно.       Маша не знала, что делать. Сердце бешено колотилось в груди, руки окоченели. Крис спасла её? Защитила? Теперь сама в опасности. Маша должна спасти её?       Долго не думав, она схватила бутылку водки и разбила об голову мужика. Он тут же лишился сил и безжизненно обмяк в кресле. Маша испуганно завизжала.       Крис метнулась вперёд, коснулась рукой его шеи и протараторила:       — Спокойно, спокойно, он жив!       Машу затрясло. Это было ужасно. Хуже оказалась только хладнокровная предприимчивость Крис.       — Так… Сейчас мы со всем разберёмся… Звони в ментуру, говори, что да как. Только не вздумай говорить, что я приставила нож ему к горлу!       — Откуда у тебя вообще нож?!       — Никогда не знаешь, когда пригодится.       Крис вложила нож в руку мужика и сжала его кулак, после чего швырнула в сторону. Тут же она вышла из машины, после — открыла переднюю дверь и выволокла Машу, дрожащую и до чёртиков испуганную.       — Всё-всё… — протянула Крис, утешительно похлопав её по плечу. — Мы в безопасности.