— Мария, здравствуйте.
Ольга, её психолог, как и всегда была спокойна и улыбчива. Ей исполнялось тридцать в следующем году, но она по-прежнему казалась вчерашней школьницей — хорошо сохранилась. У неё были светлые волосы, отливающие рыжиной, большие, умные зелёные глаза и ровные, безукоризненно белые зубы. Сегодня Ольга надела мятный брючный костюм — он сидел по фигуре и по-своему выгодно подчёркивал овал лица.
— Здравствуйте.
Маша была одета попроще: белая футболка и спортивные штаны. Впрочем, перед Ольгой можно было и не красоваться. Это Машу сейчас вообще не волновало, если говорить откровенно. Пары недель в Новоморске хватило для того, чтобы её жизнь пошла под откос, — вот
это было страшно.
— Вы захотели срочно созвониться, — сказала Ольга. — Должно быть, у вас что-то произошло?
— Произошло. — Маша наклонила монитор ноутбука к себе и лихорадочно кивнула. — Мне кажется… Кажется, моя жизнь переносит не самые благоприятные перемены.
— В чём они заключаются? Расскажите поподробнее.
Маша глубоко вдохнула и шумно выдохнула. Ольге она доверяла как себе, и всё же было непросто говорить о таком вслух. Будто слова, произнесённые её устами, могли только сильнее усугубить всё.
— Я поссорилась с Никитой. — Голос предательски дрогнул. Какая она была дура! Никита столько всего сделал для неё, прошёл сквозь огонь и воду, был рядом и в счастье, и в уныние; он понимал её с полуслова, был её родственной душой; в конце концов, Никита был её мужем… Дура! — Можно сказать, я выгнала его из дома.
— И не думали о том, чтобы примириться?
— Я думала, но… Всё-так запутанно…
— Расскажите обо всём по порядку.
— Вы ведь помните Кристину, о которой я рассказывала? Та, что кошмарила меня весь восьмой класс…
Ольга положительно кивнула.
— Так вот, недавно она вышла из тюрьмы — и первым делом вышла на связь со мной. Точнее, как сказать… Кто-то подкинул записку в наш почтовый ящик, якобы Полина — ну, та, с которой я дружила, пока она не перебежала в группу Кристины, — якобы она ждёт меня в кафе, чтобы поговорить, что-то такое… Но это была не Полина. Я пришла и увидела Кристину. Она хотела вроде как… Примириться, я полагаю? Хрен поймёшь, чего она там хотела, вот честно…
Ольга внимательно слушала и помечала всё в своём блокноте. Маша прервалась, чтобы сделать глубокий вдох, а потом продолжила:
— Ну в общем, мы посидели в кафе, а потом сели на такси — нам было нужно в одну сторону. И вот как раз в такси кое-что и случилось…
Маша рассказала всё: как к ней приставал таксист, как Крис её защитила, как тот на неё за это набросился и стал душить, а Маша разбила бутылку о его голову, — и о прочем, что случилось в тот вечер.
— Никита сразу настроился против неё, — сказала она. — Я бы и сама относилась так к ней, но… Она спасла меня, понимаете? Я бы не сидела сейчас здесь, если бы не Кристина.
— Вы чувствуете, что должны ей что-то?
— Нет, совсем нет… Просто мне кажется, что она изменилась. Не кардинально, но какие-то перемены с ней точно произошли. По крайней мере, я верю в то, что она сожалеет о том, что сделала.
«Верю ли?» — мысленно задалась вопросом Маша. Или ей проще было так считать, чтобы окончательно не сойти с ума?
— Что ж, это возможно. Тюрьма иногда хорошо прочищает головы — даже если шестерёнки в них изначально крутятся неправильно. Однако теперь важно не столько то, что она сделала в прошлом, сколько то, как она поступает в настоящем. Как бы вы оценили свои отношения к Кристиной?
«Как крайне запутанные и больные», — хотела сказать Маша, но осеклась — сказала другое:
— Честно говоря, я без понятия…
Она рассказала о платье — и о «приглашении», последовавшем на другое утро.
— Когда мы встретились, я заставила её объяснить своё поведение: как прошлое, так и настоящее. Выяснилось, что она поступала со мной таким образом, потому что завидовала. А сейчас… Сейчас она сказала, что я ей нравлюсь.
— В каком смысле нравитесь?
— В буквальном. — Машу бросило в дрожь, стоило только вспомнить о том, что произошло четыре дня назад. — После этого мы пошли к ней домой: она предложила выпить. Не знаю, что мною руководило… Но мы пришли туда. Пили виски. А потом вдруг… Это было даже не опьянение, я как будто была под чем-то. И мы…
Маша не могла продолжить. Это омерзительное совокупление, эта похоть, которой она, пьяная и отравленная таблетками, предалась… Но самым страшным было не это — реакция собственного тела, вот что пугало, сводило с ума. Она и сейчас ощутила сладкую тягу внизу живота.
— Между вами что-то произошло? — спросила Ольга.
У Маши слёзы на глаза навернулись.
— У нас был секс. Хотя это скорее можно было назвать изнасилованием, но… Моё тело так странно отреагировало на случившееся. Она точно что-то подмешала мне. Скажу вам откровенно… Такого оргазма я ещё никогда не испытывала. Наверное, это прозвучит глупо, но в глубине души мне как будто… Хочется ещё.
Ольга кивнула, мол, продолжай.
— Собственно, я осталась у неё до утра следующего дня. Когда проснулась и поняла, что случилось, сразу же сбежала. Приехала домой, попыталась смыть с себя это ощущение грязи; а потом пришёл Никита. Он расспрашивал, где я ходила и с кем; когда понял, что я была с Кристиной, то очень рассердился. Сейчас-то я понимаю: он просто беспокоился за меня — но тогда… Я вообще не соображала. Не понимала, что творю. Столько всего ему наговорила, а потом сказала идти на все четыре стороны. Мне стыдно. Но в то же время, я не знаю, что делать. Я как будто не готова извиняться. Да и Кристина… Это всё так сложно.
— Вы вольны поступать так, как вам придётся по душе. Несомненно, возвращение Кристины многое изменило в вашей жизни. Но лишь вы можете решать, в каком направлении двигаться и двигаться ли вообще этим переменам. Сейчас важно отделить настоящие желания от иллюзорных. Вы что-то чувствуете к Кристине?
— Я не знаю.
— Хорошо, поставим вопрос так… Вы испытываете к ней влечение?
— Нет.
— Вы хотите с ней общаться?
— Не совсем. Я хотела понять её поступки, но не больше.
— Вы боитесь её?
Маша считала, что нет. И всё же, Крис опоила её и воспользовалась её состоянием ради секса.
— Возможно. Я… Я не уверена. Я чувствую опасность, исходящую от неё, но это не то же самое, что страх.
— Вы в ней заинтересованы?
— Пожалуй, да.
— Вы ждёте от неё извинений или признания неправоты?
Как метко…
— Похоже на то.
— Что ещё вы чувствуете?
— Я словно… Пробудилась ото сна.
Ольга отложила в сторону блокнот, откинулась на спинку кресла и сказала:
— Я скажу вам так: всё в ваших руках — никто не может указывать вам, что делать. Однако, хотя это и не в моей компетенции, я обязана предупредить вас о том, что общение с Кристиной и в самом деле может угрожать вашей жизни и здоровью. Вы можете поддерживать с ней любого рода отношения, но должны помнить вот о чём: сейчас
чего она хочет? Защитить вас или снова, как тогда, убить?
***
Никита был в гараже, когда Крис настигла его. Он расставлял какие-то вещи, которые вынес из дома, а потом обернулся на выход — и чуть было не отпрыгнул. Крис стояла в дверях гаража, сложив руки на груди, и возбуждённо улыбалась.
— Значит, ваш медовый месяц обернулся возможным разводом? — обронила она с нескрываемой насмешкой. — Какая жалость…
— Что ты здесь делаешь? — Никита ощетинился. — Катись отсюда.
— Так же, как ты покатился из Машиной квартиры? Меня так просто спровадить нельзя. В отличие от тебя, у меня есть яйца.
— Говори, что тебе нужно, либо убирайся.
— Ты знаешь, что я наблюдала за тобой? Все эти дни следила, чем ты занимаешься, и пришла к очень удручающему выводу… Это — конец ваших отношений.
— Ты пришла позлорадствовать? Тебе-то что вообще до наших с Машей отношений?
— Скажем так, меня волнует её брак. Я не потерплю конкуренции. Есть у меня такая черта характера, знаешь ли…
— Да что ты вообще мелешь?
— Я говорю внятно и понятно. То, что ты тугодум, — не моя проблема. Мне не нравится, что у Маши такой слабохарактерный муж. Всё-таки мы с ней подруги. Ну, на самом-то деле, больше, чем подруги…
— О чём это ты?
Зловещая ухмылка, больше напоминающая оскал, исказила лицо Крис. Она прошлась вперёд, встала напротив Никиты и тихо, шипя, как змея, проговорила:
— Мы трахались. Я лизала ей пизду, а она едва не орала; взяла меня за волосы и потянула на себя, чтобы поскорее кончить. Вот, о чём я.
— Врёшь.
— Вру? — Крис изогнула бровь дугой. — Какой мне смысл? Хочешь, сам у неё спроси, сразу поймёшь по реакции. Твоя жена — та ещё шлюшка.
— Не смей говорить так о ней. — Никита угрожающе навис над ней, но Крис не растерялась.
— А то что? — Она достала пистолет и приставила Никите под рёбра.
Никита вздрогнул и сразу переменился в лице. Глаза округлились, губы сжались в тонкую нить. Лишь немного погодя он смог выдавить:
— Убери его.
— Иначе что? Что ты мне сделаешь?
Никита молчал. Крис усмехнулась.
— Правильно, ничего. Пистолет в руках держу я — значит, мне решать, кому умирать. Если захочу, ты будешь первым. И ты ведь никому не докажешь, что я тебе «угрожаю» или что-то там ещё… Нет. Но ты будешь жить с этим чувством — того, что в любом момент я могу придти и прикончить тебя. Хочешь сдохнуть? Мне кажется, что нет. Я оставлю тебя в покое раз и навсегда, но только при условии того, что ты оставишь раз и навсегда Машу. Даю тебе три недели на то, чтобы развестись с ней. Иначе она будет разводиться с тобой по факту смерти. Ты меня понял?
Он всё ещё молчал. Смотрел на неё взглядом абсолютно пустым и безжизненным и не произносил ни слова. Крис раздражённо шикнула и с силой ткнула пистолетом под дых.
— Ты меня понял, я тебя спрашиваю?! Молчишь?! Что ж, ладно… Молчание — знак согласия. Я предупредила тебя. Если сдохнешь, то только по тупости — учти это. — С этими словами она развернулась и ушла.
***
Разговор с Ольгой многое прояснил — Маше хватило часа раздумий, чтобы понять, как она хочет поступить. И с этими мыслями, решительными и непоколебимыми, направилась домой к Крис.
Дверь Маше открыла её мама — неожиданно.
— Здравствуйте. — Оксана казалась растерянной. — А вы кто? — Значит, не узнала… Ну, оно и к лучшему. Маше не нужны были скандалы вокруг её персоны, если уж на то пошло.
— Здравствуйте. — Она улыбнулась. — Меня зовут Полина, я Кристинина… Знакомая. Она сейчас не дома?
— Нет, вышла куда-то. И думаю, что вернётся не скоро.
— Тогда можете передать, что я приходила? Скажите ей, что я жду её завтра в восемь вечера около «У берега».
— А написать ей или позвонить вы не можете?
— Неа. Телефон сломался, так что пока никак.
— Что ж, ладно, передам. В восемь вечера у «У берега»?
Маша кивнула.
— Завтра.
— Хорошо, я всё ей передам.
