⋅•⋅⊰∙∘☽༓☾∘∙⊱⋅•⋅
Выходные Арсения прошли... Никак. Всё, что он делал это: ел, спал, вечером валялся в ванне и опять ложился спать. Раньше такая жизнь его более чем устраивала. Но сейчас… Было странное чувство одиночества. Оно, конечно, было всегда, но никогда не напрягало, а сейчас в месте с чувством одиночества была подавленность. Впервые за долгое время, было чувство необходимости в другом человеке. Все прекрасно понимают в ком именно. И Арсений тоже. И от этого понимания было ещё хуже. Только в понедельник утром, его состояние улучшилось лишь от мысли, что сегодня они увидятся. Он ехал к школе, с мыслью, что скорее всего он сейчас, сразу же как приедет, увидит кудрявую макушку лениво шагающую в школу, и в груди разливалось приятное тепло. Так и было. Первое, что он увидел выйдя из машины, это Шастун. Парень не спеша шёл к школе пиная мелкие камушки под ногами. Он выглядел спокойно и расслабленно. Это радовало — с чего бы блять?! Антон заметил его и приветственно улыбнулся. Арсений растаял. Конечно, не в такой же солнечной улыбке как Шастун, но очень искренней и сдержанной. Они смотрели друг на друга пока шли ко входу в учебное заведение; пока вместе поднимались по лестнице, а потом и пока вместе шли по нужному обоим этажу. Но никто не решался начать диалог. А что говорить? « Привет, как дела? » — оба понимают, что они ещё явно не в тех отношениях что бы так общаться. Хотя никто бы не был против пообщаться на обычные, отвлеченные темы. И всё равно было неловко так общаться. Поэтому лучше молчать. Ага. Конечно. Возможно, неправильными разговорами оба просто боялись разрушить то, что уже выстроенно. Ведь, большая вероятность того, что один из них что-то скажет, а второй его не поймёт, и тогда будет неловко, напряженно. А зачем оно надо? Так и разошлись они — в молчаливых переглядках. Со странными эмоциями и ощущениями, словно они, всё-таки, должны были хоть о чем-то поговорить. Но за всё этот время, никто и слова же не сказал. А ведь — молчание ломает судьбы. Не так ли?⋅•⋅⊰∙∘☽༓☾∘∙⊱⋅•⋅
День тянулся медленно и нудно. Антон выспался, потому был полон энергии и сил, хотелось суеты и веселья. Но, как на зло, вокруг всё было скучно и печально. И эта атмосфера так и затягивала — чего абсолютно не хотелось. От скуки Антон размышлял о Арсении Сергеевиче и их отношениях. Точнее, об их отсутствии. Парень благополучно смирился со своей влюблённостью — после очередной мастурбации на учителя — поэтому хотелось какого-то развития в общении. Хотелось, но поговорить с утра побоялся. Браво. В голове он твёрдо решил действовать. Потому что, от Арсения хуй дождёшься каких-то первых шагов или действий. Это первое время расстраивало, но потом Антон смягчился и понял, что математик просто так же как и он — боится. Вообще, странно это. Вроде взрослый мужчина, точно имеет какой-то опыт в отношениях, но всё равно. Боится. Ну ладно, он говорил, что его окружали «плохие люди». Но оправдывает его это? Возможно. Для Шастуна — оправдывает. Ну вот он решил, что будет действовать. Но как? Флиртовать? Неожиданно поцеловать? Отсосать? Хотя, Арсений, наверное будет не очень рад таким действиям. А вот флирт… Это можно попробовать. Ещё бы смыслить в этом что-то.⋅•⋅⊰∙∘☽༓☾∘∙⊱⋅•⋅
После третьего урока, как всегда, столовая. Шастун школьную еду не ест — носит с собой обеды. Но всегда сидит с парнями за компанию в столовой. Арсений, кажется, тоже. Только он сидит за компанию с Павлом Алексеевичем. И, блять, неотрывно смотрит на Антона. И не так как утром, а... Заинтересованно. С прищуром, с холодными и хищными нотками. Может, действия Арсения заключаются во взглядах? Шастун, в целом, и не против. Будоражит. Он ловит взгляд и смотрит в ответ. Улыбается краешком губ и медленно облизывает их, не разрывая зрительный контакт. Арсений сглатывает несуществующий ком в горле, нервно вздыхает — видно, как содрогается его тело как от мощного разряда. Такое маленькое и не значительное действие от Антона, вызвало в нём такую реакцию… Парню, конечно, это льстит и только подпитывает интерес и азарт к персоне математика. — Шаст, он тебя глазами раздевает. — слышится откуда-то сбоку. Это Серёжа рядом шепчет. Димка заинтересованно оборачивается на учителя. Ухмыляется через пару секунд. — Да у них там уже страстный секс во всю. Антон смотрит на Позова недовольно нахмурившись. — А вы мысли читать умеете, я смотрю. — язвит Антон. Дима по доброму улыбается. — Нет, Антош, просто это очень очевидно, — говорит он, и продолжает трапезу. Шастун вздыхает и возвращает взгляд на учителя. Тот расслабленно попивает кофе (видимо) и продолжает гипнотизировать Антона. От такого даже неловко становится. Парень покрывается лёгким румянцем. Арсений еле заметно улыбается — заметил. Столовая потихоньку пустеет. Во всём помещении осталось от силы двадцать человек, в том числе и Арсений Сергеевич. Серёжа и Дима тоже поднимаются с мест, собираясь уходить. Смотрят на неподвижного Антона и переглядываются. — Антон, ты идёшь? — спрашивает Дима касаясь его плеча. Антон поднимает на него голову. — Не... Идите, я вас догоню. — говорит он, слегка качая головой. Поз улыбается. — Ладно. Удачи, — говорит, и не спеша уходит из столовой вместе с Матвиенко. Антон оборачивается и смотрит им вслед пару секунд, а когда поворачивается назад, «ахает» от неожиданности. Перед ним стоит Арсений — скрестив руки на груди и победно ухмыляясь. Антон быстро меняется в лице, тоже ухмыляется учителю в подражание. — Что-то хотели, Арсений Сергеевич? — тихо говорит Антон смотря на него исподлобья. Арсений касается его подбородка заставляя поднять голову и посмотреть на себя в полную меру. По телу проходит табун мурашек от этого прикосновения., а взгляд, такой строгий и горящий, вообще заставляет расплавиться. У математика так и крутится на языке короткий, но такой понятный ответ «тебя». — Мне кажется, что Вам не понравится мой ответ, Шастун. — хриплым шепотом отвечает Арсений и убирает руку с чужого подбородка. Антон поднимается с места не отрываясь от голубых глаз напротив. Учитель следит за ним взглядом. — Вам кажется. — говорит Шастун. — Но мне не нужен словесный ответ, — он прикладывает палец к чужим губам. — я и так всё знаю. — Антон ведёт пальцем по подбородку и полностью убирает руку. Арсений перехватывает его запястье. — Вы так уверены? — продолжает шептать он. — Поверьте, Ваш взгляд говорит намного больше чем губы. — улыбается Антон. — Ваши губы они... Для другого. Арсений сглатывает, а его отрывистое дыхание чувствует даже Антон. — Для чего же? — А это ваше домашнее задание. — Парень склоняется ближе, шепчет на самое ухо, опаляя теплым дыханием шею. — Подумайте над этим дома, а ко мне придёте сдавать практическую. — отстраняется и высвобождает руку из цепких пальцев. Страх, сказать что-то не то, улетучивается так же быстро как и здравый смысл. Антон берёт рюкзак и выходит из столовой. Арсений снова остаётся один. Смотрит ему вслед и пытается утихомирить бешенно бьющееся сердце. Это Шастун только что дал добро на поцелуй? Да нет. Быть не может. Математик поспешно покидает столовую. Так же поспешно поднимается в свой кабинет. Буквально залетает в него. Одиннадцатый «Б» взволнованно и напуганно смотрит на учителя. Арсений тяжело дышит и осматривает класс. Шастун. Ебучий, блять, Шастун! Сидит и смотрит с самой невинной улыбкой на свете. Арсений прикрывает глаза, выдыхает и тяжелыми, громкими шагами подходит к своему столу. Начинает урок. Нервно. Очень нервно. Каждый неосторожный взгляд на Антона заставляет сердце сделать кульбит. Ему честно уже плевать на то, как он выглядит сейчас, что думают ученики. Сейчас хочется только спрятаться от всех, а в особенности — Шастуна. Или, блять, подойти и поцеловать его уже! Нельзя ни то, ни то. От этого вообще хуёво. Адовый урок заканчивается. Это первый, на памяти Арсения, урок, который он проводил с таким трудом. Звук звонка так приятно звучит — прямо как спасительный круг. Антона, если честно, хочется убить сейчас. Перехватить, прижать к стене и...! Целовать. Только целовать. Нежно касаться, чувствовать. Больно ему сделать он точно никак не может. Даже если тот сам его попросит. Но всё же он рассержен. И оставить это твсё просто так не может. — Шастун, задержитесь. — холодно говорит он. Антон переглядывается с парнями, но никто ничего не говорит. Деваться некуда. Так что он правда остается и покорно ждёт, пока все выйдут. Как только за последним человеком закрывается дверь, Арсений, быстрым шагом подходит к ней и проворачивает ключ. Антон удивленно округляет глаза, следя за гневным математиком. Ну всё. — думает он. — Я в ловушке. Кажется, даже ноги подкашиваются. Шастун присаживается на край парты и с опаской смотрит на приближающегося Арсения. — Что происходит, Шастун? Вы решили играть со мной в игры? — учитель останавливается напротив, облокотившись руками о парту по обе стороны от Антона. Голубые глаза щурятся, а массивная грудь вздымается с огромной скоростью. — А Вам, разве, не нравятся мои игры? — невозмутимо интересуется Антон, глядя прямо в глаза. — Вы не спрашивали, хочу ли я играть с Вами. — Арсений облизывает пересохшие губы. — У меня тоже никто не спрашивал: хочу ли я играть. Не я один веду эту игру. — Антон хмыкает и чуть склоняет голову в бок. — Но с чего Вы взяли, что я...— начинает математик, но Антон перебивает его: — С того, что Вы сейчас стоите в паре сантиметров от меня, и дома тоже будете думать обо мне… — Антон обхватывает обеими руками лицо Арсения и склоняется к уху. — Вы готовы сдавать мне практическую? — как же по-блядски пошло это звучит шёпотом на ухо. Шастун чуть отстраняется что бы заглянуть в ледяные глаза. Арсений смотрит на него в ответ. Дыхание, кажется, сбилось ещё больше. Он не двигается. Руки по прежнему по разные стороны от бёдер Антона. Математик облизывает губы и оставляет их приоткрытыми. Шастун тяжело дышит. Руки всё ещё осторожно держат чужое лицо. Арсения вдруг передёргивает. Он осторожно убирает чужие руки со своего лица и выпрямляется. Нет. Не правильно всё это. Ещё слишком рано. Слишком неправильно. Антон наблюдает за ним спокойным, но чуть разочарованным взглядом. Конечно, он не обидится, ведь понимает, что для Арсения это может быть слишком. Слишком «широкий» шаг. Арсений медленно качает головой и прикрывает глаза. Шаст спокойной улыбается. — Я понимаю, Арсений Сергеевич, — говорит он, и складывает руки на коленях. Раздаётся настойчивый стук в дверь. Оба дёргаются от неожиданности и поворачивается на звук. Арсений кидает мимолетный взгляд на Шастуна и торопливо подходит к двери. — Кто? — громко говорит он. — Господи, а как ты думаешь, кто к тебе может ломиться? — слышится голос Воли за дверью. Арсений ещё раз оборачивается на растерянного Антона, а после открывает дверь. — Ты чего тут... — начинает Паша перешагивая порог кабинета. Обрывается, когда замечает сидящего на парте Шастуна, а потом и недовольный взгляд Арсения. Вдруг начинает звонко смеяться. — Да ла-адно! — тянет он смотря на Арсения. — Нет, Паш, мы… — говорит Арсений. Антон спрыгивает с парты и быстро подходит к ним. — Домашнее задание разбирали, — улыбнулся Антон. — спасибо, Арсений Сергеевич. Я всё понял. Но попрактиковаться всё равно нужно будет...До свидания! — Шастун широко улыбается и пулей вылетает из кабинета. Паша с лисьей улыбкой гипнотизирует Арсения. Последний же, тоже с трудом сдерживает улыбку. — И что происходило в этом кабинете? — спокойно спрашивает литератор. Арсений усмехается. Отходит к столу, облокачивается о него поясницей. — Совершенно ничего противозаконного. Даже поцелуя не было. — Да ладно. — скептически тянет Воля. — Быть не может. — Я вовремя одумался. — спокойно ответил Арсений пожимая плечами. — И ты так спокойно относишься к этому? — Нет, — качает головой Арсений. — но мне...Нравится это всё. — на выдохе говорит он. — Шастун же входит в это «всё»? — лукаво улыбается Паша. Арсений молчит пару секунд. Устало кивает. Литератор расплывается в счастливой улыбке. — Я рад, Арс, — тихо говорит Паша. Математик поднимает на него взгляд и тоже улыбается.⋅•⋅⊰∙∘☽༓☾∘∙⊱⋅•⋅
Антон добегает к своему кабинету как раз к звонку на урок. Сейчас будет биология, которую ведёт классная, так что опаздывать совершенно не хочется. Садится на своё место рядом с Позовым и сразу же поворачивается к нему. — Ты, блять, не поверишь что произошло. — Поцеловались?! — бодро опережает Поз. Антон тушуется удивленно вскидывая брови. — Как ты?!.. Пх. Ладно, до поцелуя не дошло. — разочарованно сказал Антон подпирая щеку кулаком. — В смысле? — Мы уже почти поцеловались, но Арсений, кажется, в последний момент передумал. А потом ещё и Павел Алексеевич зашёл. — И что он... Норм? — изогнув бровь спрашивает Дима. — Да, прикинь. Даже обрадовался будто. Вероятно, Сергеич рассказывает ему обо всём. — задумчиво отвечает Шаст. — Н-да… И что дальше? — Что? Не знаю. Думаю — интереснее. — хмыкает Антон. В самом начале урока, Оксана Викторовна, говорит, что к следующему уроку нужно будет подготовить парные проекты по заданным темам. А это значит, что всё своё свободное время следующие пару дней придётся потратить на эту хуйню. Да ещё и с кем-то. Антон просто молился, на кого-то адекватного. В итоге — ему в пару дают Иру. Ну что ж, это отлично. Реально. Девушка умная, веселая, интересная. Они в принципе сразу как-то словились с ней при знакомстве — в тот день, когда он впервые сильно пособачился с Арсением Сергеевичем. Так что, всё должно пройти хорошо. Классная раздаёт всем парам свою тему, и сразу же пересаживает всех к их партнёрам. Обговорить детали и идею проекта. Антон садится на первую парту среднего ряда — там и сидела Ира. Они приветственно улыбаются друг другу и жмут руки. — Какие люди, — улыбчиво тянет девушка заправляя прядь волос за ухо. — какими судьбами? — Да так, мимо проходил, а тут такая чудесная девушка сидит. Вот и не смог мимо пройти, получается, — так же шутливо отвечает Антон. Ира тихо смеется и слегка толкает его в плечо. — Да ну тебя, Шастун. Но спасибо, приятно. — Как дела? Как жизнь? — начинает расспрашивать Антон. — Хэй, ты же помнишь, что нас не просто болтать посадили? — она улыбается одним уголком губ и выгибает бровь. — Ничего же не случится, если мы будем искать нужную информацию и параллельно разговаривать, — отмахивается Шаст. — Ладно, ты прав. Ну...Дела хорошо вполне, — отвечает она на ранее заданный вопрос. — жизнь, соответственно, так же. А ты как? Завязывается диалог. Знаете, вот такой «комфортный». Они будто старые друзья, которые на долго разлучились, и долго-долго не виделись, но снова встретились и теперь обещаются обо всём на свете. С шутками, различными историями, подколами. Со стороны могло показаться что они пара, или что-то вроде того — у Антона была привычка смеяться и валится на человека в этот момент. Ира часто прикасалась к нему, чисто из-за своей неуклюжести и резкости — но, это было не более чем дружба. Во-первых, Антон гей. Во-вторых, как оказалось, у Иры появился возлюбленный, поэтому ей явно не до Шастуна. Кстати, как она сказала, этого её возлюбленного Антон хорошо знает… За интересными разговорами и громким смехом, они совершенно не замечают начала перемены и продолжают свои " светские беседы ". В принципе, чего бы нет? Их никто не гонит, они не кому не мешают, не напрягают...Нет. Что-то не так. Было ощущение того что. За тобой наблюдают. Антон поднял голову после очередного приступа смеха. Представьте себе, какого было его удивление, когда подняв голову он наткнулся на голубые глаза математика. Мужчина стоял с Оксаной Викторовной, явно решая какие-то рабочие вопросы, но смотрел он только на сладкую парочку за первой партой. Зло. Очень зло и рассерженно. Хотелось спрятаться от этого взгляда. Потому что, от него буквально за несколько метров веяло опасностью и не комфортом. Шастун настороженно нахмурился, вопросительно глядя на учителя. Тот посмотрел в ответ и чуть смягчился — выдохнул. Но когда Ира, снова коснулась предплечья Антона — что бы обратить на себя внимание — Арсения аж передёрнуло кажется. Он сжал руки в кулаки, больно впивая ногти во внутреннюю сторону ладоней. Неужели ревность кольнула? Антон про себя усмехается. Удивительно это. Он думал, что даже если у математика есть какие-то там чувства, то что такое ревность он даже не знает. Но, кажется, не просто знает, а ещё и ощущает. Это..Льстит. Даёт почувствовать себя особенно. Ну, если вас когда-нибудь ревновали, вы можете понять это чувство. Правда, Антон не понимает, насколько это хорошо. И хорошо ли вообще? Но приятно. — Попов так пялиться..Невыносимо, — шепчет Ира, склонившись к уху Шастуна. Антон поворачивает к ней голову и неуверенно кивает. Ну да, на её месте оказаться не хотелось. — Да задумался может просто. — пожимая плечами, тихо говорит он. — О том, как нас довести до самоубийства? — нервно усмехается девушка. Самоубийство. Мальчик. Антон совсем забыл про эту историю… Он ведь тогда так ничего и не разузнал об этом инциденте. А надо бы, ведь, это не абы какое обвинение. — Ты веришь в это? — тихо спрашивает Антон косясь на математика. Ира поджимает губы. Кидает беглый взгляд на учителя и двигается еще ближе к Шасту. — Я была знакома с ним. — отчеканивает она и нервно облизывет губы. Сказать, что Антон удивлён — ничего не сказать. Он ошарашенно смотрит на Иру не двигаясь. — Ебать. — пауза. — Слушай… Можешь рассказать о нём? —осторожно спрашивает Антон. Ира фыркает и как-то рефлекторно машет головой. — Почему тебя это так интересует? Антон молчит какое-то время. Смотрит на учителя нервно крутя кольца на пальцах. — Нет же никаких доказательств того, что Арсений Сергеевич виноват в этом. — не спеша начинает он. — Так может ты знаешь что-то, чего другие рассказать не могут. Раз ты общалась с ним, значит что-то да знаешь. Девушка внимательно его слушает. Размышляет о чем-то пару секунд и медленно кивает. — Я, как и большинство, склоняюсь к тому что виноват Попов, но, — она поднимает указательный палец видя недовольство Антона. — мне известно, что у Макса — а так его звали — были проблемы в семье. Вообще, если честно, он был странным человеком.. — задумчиво тянет она. — Мне иногда казалось, что он болен чем-то, но спрашивать о таком, сам понимаешь, не очень этично. Антон кивает. — Откуда ты знакома с ним? Ну, была. — продолжает Шаст. Девушка уводит взгляд в потолок задумчиво хмурясь. — Это был крёстный сын одного из братьев моего отца, кажется. А мы как-то, ну, всей семьёй общались часто, ну и он бывал на этих встречах. — отвечает она и возвращает взгляд на Антона. — То есть, он твой родственник. — Не сказала бы. Но да ладно, называй это так. Антон отворачивается к окну. То есть, раз Ира говорит, что их семьи имеют некую родственную связь, значит, девушка точно была в курсе всей ситуации ещё до того как Арсений устроился в эту школу работать. А если эту новость особо нигде не офишировали, значит, скорее всего слух о причастию к этому Арсения, пустила…она? — Ира, это ты распустила слух о том, что Арсений — убийца? — прямо, но без агрессии спрашивает он. — Отчасти. Это не было прям умышленно. Я просто правда насторожилась, когда узнала что Попов будет работать у нас. — ему в тон отвечает Ира. — Почему Арсения не посадили тогда? — продолжает Антон. — Не нашлось достаточно доказательств его виновности. Оправдали грубо говоря. — Был суд? — Что-то вроде. Но очень быстро замялось всё, — говорит Ира и переводит взгляд на математика. — подозреваю, что он откупился просто. — Опять начинаешь пиздеть без доказательств, — язвит Антон. — Озвучиваю мысли, а как там другие их интерпретируют уже не моя забота. — она снисходительно улыбается. Облокачивается о спинку стула. Антон рассматривает её профиль. С одной стороны Ира права, но с другой… Не правильно это как-то. Она «просто озвучивает мысли», а на другого человека вешают ужасное клеймо убийцы. Арсений, наблюдавший за парочкой всё это время, начал подозревать о чём они говорили. И это ему, ой как не понравилось. Вообще математик думал, что вся эта ситуация с Максом уже замялась полность, но видимо нет. Видимо, за ним всю жизнь теперь будет эта история таскаться тенью. И ведь, не было бы так обидно, если бы Шастун не знал об этом. Арсений понял, что не хочет быть убийцей именно в его глазах. Понял, что не хочет, что бы именно Шастун слушал все эти сплетни. Математик уже смирился, что все вокруг считают его таким. Но, пожалуйста, только не Антон. Нет. Впервые за долгое время, ему хочется рассказать правду. Доказать кому-то что-то. Лишь бы Антон не смотрел на него с таким подозрением. Сердце не выдержит подозрений со стороны мальчишки. Лёд треснет. Расколется пополам. А лёд не склеишь. Не зашьёшь. Не реставрируешь. И он расскажет. Правда. Только позже.⋅•⋅⊰∙∘☽༓☾∘∙⊱⋅•⋅
С момента разговора с Ирой о математике, прошло уже несколько дней, а Антон всё ходит думая об этом. У Арсения ничего спрашивать не решается. Да и вообще они всё это время оба как-то очень настороженны. Не общаются опять. Антон так и не понял, как он к этому всему относится. Опять же, у него нет совершенно никаких ответов. Виноват ли реально Арсений или нет? А если да, то как относится к математику? Ответов на все вопросы нет. А главное, не у кого даже спросить! Или… Кабинет русского языка и литературы находился на четвертом этаже в самом конце, с левого края. Антон прекрасно помнил диалог с литератором: «— Я смогу если что обратиться к вам за помощью? Воля долго не отвечал. Хорошенько обдумывал и анализировал просьбу. — Можешь. Только, я не отвечу на все твои вопросы.» Не на все, но на какие-то же да. Попытать удачу стоит. Ведь, как говорила мама: кто не рискует — тот не пьёт шампанское. Правда, Антон шампанское не любил. Быстрым шагом доходит до нужного кабинета. Стучит пару раз костяшками пальцев по деревянной двери. После короткого «входите» открывает дверь и переступает порог помещения. — Добрый день, Павел Алексеевич, — здоровается Антон закрывая за собой дверь. Учитель поднимает на него вопросительный взгляд. — Добрый, Шастун. — негромко отзывает он. Антон поправляет рукава кофты, подходя к учителю ближе. — Я к вам по не самому стандартному вопросу. — он шумно выдыхает и присаживается на первую парту, перед столом учителя. Павел щурится, проходясь оценивающим взглядом по ученику. — Я так понимаю, это не касается моих предметов? Антон медленно кивает. — Да. Я по поводу одного нашего с вами хорошего знакомого, — говорит Шастун слегка улыбаясь. — Так.. Хорошо. И что же ты хочешь знать? — на выдохе говорит литератор. — На самом деле много чего, но я помню что на всё вы не ответите. — начинает Антон. Решает, что сначала нужно немного разговорить учителя. — Смотря, что спросишь. — шутливо отзывается Воля. Шаст вздыхает. — В том то и проблема, я не уверен, что вы ответите на те вопросы, которые меня волнуют больше всего. — Что ж. Уверен, не уверен — задавай. Антон долго молчит. Смотрит на литератора, подыскивая правильные формулировки вопросов. — Вы же знаете, в чём была истинная причина самоубийства Максима? Воля облизывает губы и складывает руки на груди. — Ты хочешь знать, виновен ли Арсений? — спокойным, ровным тоном спрашивает он. — Очевидно. — негромко отзывается Антон. — Нет, не виновен. — тут же отвечает литератор. В классе повисает гробовая тишина. Неужели так просто? Антон хмурится. — Помнишь, я ещё в тот день говорил тебе — не верить слухам? — в ответ кивок. — Так вот, я повторяюсь. — Тогда вы можете рассказать мне: что тогда случилось и почему к этому приписали Арсения Сергеевича? — громче нужного спрашивает Антон. — Нет. — вкрадчиво ответил Павел, отрицательно качая головой. — Но почему? — Шастун сводит брови к переносице. — Потому что, Антон, я не могу ворошить прошлое своего друга, если он сам того не хочет. — вздыхает Воля. — Он сам расскажет тебе всё, если посчитает нужным. — Он — не посчитает. — тут же отвечает Шаст. — Вы же сами понимаете. — Ты не можешь ничего утверждать. — Извините, но предполагать и задаваться вопросами, я уже устал. — фраза получается очень резкой и раздражённой. Литератор даже теряется на пару секунд. — Прости, Антон. Но об этом правда должен рассказать именно Арсений. Шаст устало вздыхает и кивает. — Тогда что мне делать с ним? — Арсением? — Да. Как мне к нему относиться? Верить? — Как нутро подсказывает, — улыбается Павел. — я сказал тебе самое важное, а дальше решай сам. Решай, как чувствовать. Антон вяло улыбается и отводит взгляд. — Расскажите как вы подружились с ним? Про молодость? — Хорошо. Это, думаю, я могу рассказать. — хмыкает литератор — Это было в одиннадцатом классе школы. Десять лет назад. Нам по шестнадцать: молодые, зеленые и счастливые. Хотя...У Арсения уже тогда были проблемы. — он запинается, вспоминая Попова в то время. — Я и его тогдашняя девушка — Алёна — стали для него, не побоюсь этого слова — спасением. Это был человек уже знатно избитый жизнью. Ну.. И на этой почве мы и притерлись как-то друг к другу. Он видел во мне поддержку, а я в нём хорошего человека… — Поломанного другими людьми. — опережает Антон. — Верно. — кивает Павел и складывает руки на груди. — Позже, когда Арсению было девятнадцать, выяснилось, что Алёна на протяжении практически всех их отношений — изменяла ему. При чем, с одним из его близких друзей. Это было его вторым ударом по сердцу. Это был второй раз, когда он полностью разочаровался в людях. Дальше снова следовало тяжелое и долгое восстановление, а потом эта ситуация с Максимом, и Арсений вовсе сломался. Вновь разрушилось то, что так упорно реставрировалось на протяжении нескольких лет. — Паша говорил тихо и медленно. Было сложно вспоминать обо всём, а особенно того — старого Арсения. — Что произошло до..Измены? — так же тихо спрашивает Антон, переводя взгляд на учителя. Паша молчит. Долго и очень напряжённо. Поджимает губы и медленно качает головой — давая понять, что ответа он не даст. Антон уже смирительно кивает. Опять что-то, о чём рассказать может сам математик. — Как мне..Наладить общение с ним? — Не сбавляй обороты. Просто будь настойчив. — на его лице расцветает добрая улыбка. — А мне потом не влетит за мою настойчивость? — нервно усмехается Антон. — Оо-о, нет. Поверь, тебе — нет. Кому угодно, но только не тебе. — хохоча тянет литератор. Антон удивленно поднимает брови. — Неужели?.. — Тш-ш.. Дай ему время, Антон. — учитель многозначительно улыбается. Большая перемена потрачена с пользой. Шастун рад, что всё-таки сходил к литератору. Теперь у него больше информации, и больше почва для размышлений. Но так же, появились вопросы: что же случилось, ещё тогда, в подростковом периоде? Что имел ввиду учитель под «Кому угодно, но только не тебе»? Всё ещё остались вопросы, по поводу ситуации с мальчиком-самоубийцей. Антон понял, что быстро — это не про Арсения. Так что, ответы на свои вопросы он получит ещё не скоро. Но он готов ждать математика, сколько бы ему не понадобилось времени открыться.⋅•⋅⊰∙∘☽༓☾∘∙⊱⋅•⋅
Сигарета. Ванна. Вино и вина. На улице очередной четверг. Через пару дней октябрь. А Арсений всё так же думает об одном человеке. Это уже привычный ритуал. Шастун с каждым днём становится всё нужнее и нужнее. Арсений уже невероятно жалеет о том, что прервал так и не случившийся поцелуй пару дней назад. Жалеет, что снова струсил. Ему очень стыдно, что он до сих пор не может спокойно принять чувства к нему. Стыдно перед ним. Антон кажется идеальным. Без него тихо и холодно. Антона хочется чувствовать. Его не хочется валить и трахать, нет. Хочется просто ощущать его присутствие. Его улыбку и полный теплоты взгляд. Хочется оставлять невесомые поцелуи в плечо. Хочется говорить каждый вечер «Спокойной ночи», а утром «Доброе утро». Хочется шептать комплименты. Хочется, проходя мимо, незаметно для всех, касаться рук. Хочется каждый вечер, перед сном, бережно снимать кольца с каждого пальца. Но хочет ли Антон? Антона он готов слушать. Всё, что он будет говорить — плевать. Арсений будет слушать и улыбаться. К слову, он ненавидит глупые и бессмысленные разговоры; Антону он готов прощать ошибки. Антона он готов оберегать и ценить. Об Антоне он готов заботиться. Но готов ли Антон? В Антона он влюблён. Влюблён ли в него Антон? Арсений не знает. И, по-прежнему, боится. Поэтому, он подольёт себе вина и затянется табачным дымом. Так легче. Так нужно.