«Так значит он сдерживался в нашу битву… намеренно ли?»
Хуа Чэн, дважды отразив крайне опасную атаку, вскоре заметил, что демон применяет один и тот же приём, словно уверенный, что правый глаз Хуа Чэна — это его слабое место, и намерен снова вырвать его. Разумеется, каждый раз Хуа Чэн прикладывал все силы, чтобы защититься от атаки, раз за разом отбивая удар. Клинок, подобный чёрной яшме, снова устремился в атаку, послышался чистый звон… Хуа Чэн не поднял саблю для защиты, однако Цзюнь У всё же не удалось завершить атаку. Се Лянь, весь в белом, очутился прямо перед Хуа Чэном, закрыв его собой. Только что принц одним щелчком пальца отбил источающий холодную опасность клинок Чжусиня! Се Лянь всё-таки не выдержал и присоединился к сражению. Он владел поразительной способностью голыми руками останавливать меч, но всё же со столь опасным клинком столкнулся впервые, от лёгкого щелчка у него онемела почти вся рука, особенно кисть. Принцу пришлось отступить на несколько шагов и потрясти рукой, чтобы к ней вернулась чувствительность. — Гэгэ? — произнёс Хуа Чэн за его спиной. — Сразимся вместе! Затем они разделились и с двух направлений — сверху и снизу — напали на Цзюнь У. Се Лянь был хорошо знаком с приёмами Цзюнь У, мог примерно догадаться, какое движение будет следующим, и с его губ сорвалось: — Назад! Хуа Чэн, как и велел принц, повернул клинок Эмина в обратном направлении, и Цзюнь У едва не попался на уловку. — Взрыв! — снова бросил Се Лянь. Хуа Чэн подчинился и вместо удара саблей собрал в раскрытой ладони сгусток магической силы, которую выпустил в Цзюнь У, попав тому в плечо. Противник просел в воздухе, и если бы не его поразительная скорость, оба приёма вполне стали бы угрозой жизни. Неожиданно полотно моста обрушилось под ногами Хуа Чэна, и демон едва не упал следом, но Се Лянь, стоя на мосту, призвал Жое, и та удержала Хуа Чэна от падения. В следующий миг принц ощутил холод возле шеи, Цзюнь У очутился у него за спиной и положил руку на плечо со словами: — Сяньлэ, неплохое мастерство. Он оказался слишком близко, так близко, что Се Ляня сковало ужасом. Раздался возглас Хуа Чэна: — Гэгэ! Выбросив вперёд левую руку, он запустил в полёт Эмина. Се Лянь среагировал поразительно быстро — чуть пригнулся, и сабля, просвистев над его головой, нанесла удар по Цзюнь У. Тот наконец отпустил плечо Се Ляня, и принц, пользуясь представившимся шансом, прыжком оказался возле Хуа Чэна, так же, как Эмин, вернувшийся в ладонь хозяина. Они действовали настолько слаженно, что сторонний наблюдатель увидел бы лишь размытые силуэты, которые мелькали, словно молнии, невообразимо быстро, так что захватывало дух. Но смех Цзюнь У эхом раздавался под сводами грота, словно подбадривая их: — Прекрасно. Очень хорошо! Продолжим! Му Цин, с трудом избегая рушащихся участков моста и следя за тем, чтобы Юй Лань не отставала от него, в ужасе воскликнул: — Советник! Он… он вообще нормальный? Он что, смеётся? — Я уже говорил! — ответил советник. — Хуже его злости может быть только радость! Это лишь самое начало! — Жутко… — пробормотала Юй Лань. Советник обратился к девушке: — Вы действительно внешне напоминаете Ли Сянлань. Однако в вас есть лишь общие черты. Но невооруженным глазом можно увидеть ваш сильный дух воина, что в корне отличает вас от неё. — он заметил на поясе нефритовую подвеску, — Я не думал, что все зайдет так далеко. В эту подвеску я заключил воспоминания Ли Сянлань в надежде, что это умерит боль от потери. Он непрестанно искал ее душу. Однако вижу был сломан ограничитель от воздействия «ложных воспоминаний» Юй Лань озадаченно воззрилась на Мэй Наньцина: — Что вы имеете в виду? — «Ложные воспоминания» это когда ты воспринимаешь события прошлого другого человека, как свои собственные. Однако в этом сосуде сломан ограничитель. Без него был нарушен порядок восприятиями воспоминаний. Если бы он не был сломан, то вероятно вы бы думали, что вы и есть Ли Сянлань. Как вам удалось это сделать? — Один хороший друг помог… — с грустной улыбкой произнесла Юй Лань. Она все ещё не могла не волноваться о Лэ Яне. — У вас весьма сильный друг… После чего советник несколько неоднозначно посмотрел на Повелительницу Цветов, а затем на Му Цина, что-то обдумывая в своей голове. Се Лянь, наблюдая, как Цзюнь У непрестанно направляет атаки в правый глаз Хуа Чэна, охваченный волнением, приказал Жое зацепиться за рукоять Чжусиня. Однако Цзюнь У неожиданно дёрнул руку с мечом на себя, и Се Лянь просто полетел в его сторону. Принц вначале изумился, но тут же привёл эмоции в порядок — всё равно он намеревался забрать у противника меч. Поэтому он без страха бросился навстречу оружию. Но успел пролететь лишь половину расстояния — чья-то рука схватила его и потянула назад. Се Лянь опустился на мост, а обернувшись, увидел Хуа Чэна, который заслонил его собой. И чёрный клинок, пронзивший сердце демона насквозь. При виде такой картины Се Лянь просто перестал дышать. — Сань Лан?! Лицо Хуа Чэна выглядело немного помрачневшим. А ведь Цзюнь У ожидал, что Се Лянь сам напорется на Чжусинь, но когда ему помешали, вынул меч и отступил, словно слегка разочарованный. Се Лянь совершенно позабыл о том, что Хуа Чэн — демон, и даже с дырой в груди способен сражаться, как и раньше. Не в силах унять беспокойство, принц обеими руками зажимал рану на груди Хуа Чэна, из которой не вытекло ни капли крови, и тараторил: — Сань Лан, ты… зачем ты вдруг…?! Хуа Чэн перебил: — Как я мог позволить, чтобы он снова пронзил тебя прямо на моих глазах?! По какой-то причине в его голосе слышалось чрезмерное напряжение. Се Лянь на миг застыл, но вдруг услышал мягкий голос Цзюнь У: — Сяньлэ, к чему так огорчаться? Он всё равно не почувствует боли, ведь он давно умер. Се Лянь резко повернулся к Цзюнь У и, исполнившись гнева, выкрикнул: — Разве это не целиком и полностью твоя вина?! Но Цзюнь У холодно усмехнулся: — Целиком и полностью моя вина? Услышав вопрос, Се Лянь вдруг запнулся. А Цзюнь У быстро сменил тему: — Возможно, это так. Но ты, Сяньлэ, должно быть, провёл слишком много времени в мире смертных, раз позабыл о своих прошлых деяниях. Помнишь ли, что ты творил после гибели государства Сяньлэ? — … Цзюнь У расплылся в многозначительной улыбке и медленно добавил: — Помнишь ли… призрака, которого называл Умином? Се Лянь неожиданно побледнел словно мертвец, с его губ сорвалось: — Не надо!!! Мэй Няньцин, предчувствуя неладное, спросил: — Ваше Высочество, о чём он говорит? Что ты сделал после гибели Сяньлэ? Хуа Чэн сразу схватил принца за плечи и с нажимом произнёс: — Всё хорошо, Ваше Высочество, не бойся. Фэн Синь поддержал: — Да! Сохраняй спокойствие! Му Цин же с присущей ему чувствительностью к деталям спросил: — Что он имеет в виду? Призрака? Какого призрака? Лицо Се Ляня неудержимо помрачнело, на лбу выступили капли холодного пота, руки едва заметно задрожали. Видя его реакцию, Хуа Чэн только сильнее сжал пальцы и уверенно произнёс: — Ваше Высочество, не надо бояться. Помнишь? Ты в беспредельном великолепии — это ты. И ты, упавший в грязь — тоже ты. Главное здесь «ты», а не «какой» ты. Не важно, что произойдёт, я никогда тебя не оставлю. Ты можешь рассказать мне что угодно. — Затем он с нежностью добавил: — Ты можешь сам мне рассказать. Се Лянь немного пришёл в себя, но Цзюнь У вдруг усмехнулся и протянул: — «Не важно, что произойдёт, никогда тебя не оставлю». Когда-то мои самые верные последователи, самые лучшие друзья говорили мне те же слова. Как и она… Советник чуть переменился в лице, и Цзюнь У бросил на него взгляд, говоря: — Но… в итоге… ты сам видишь. Никто из них не сдержал обещания. Советник, словно не в силах смотреть на него, отвернулся. Хуа Чэн сказал: — Верь мне, Ваше Высочество. Разве нельзя мне поверить? Принц нервно сглотнул, вымученно улыбнулся, но сразу почувствовал, что улыбаться не стоит, опустил голову и дрожащим голосом проговорил: — Сань Лан, для начала… прости, я, наверное… Хуа Чэн, внимательно поглядев на него пару мгновений, перебил: — Вообще-то… Но тут же осёкся, поскольку мощнейшая убийственная Ци налетела на них, заставив отскочить прочь. Се Лянь, чуть приведя мысли в порядок, сделался не таким уж бледным и спросил: — Что с ним? Почему он стал ещё… Му Цин заметил ещё одну странную деталь и выкрикнул: — Ваше Высочество! Осторожно, он поменял тактику! Он больше не нападает на Собирателя цветов под кровавым дождём… Его атаки направлены теперь только на тебя! Се Лянь, разумеется, тоже обратил на это внимание. Но в руках принца осталась лишь Жое, которая при виде Фансиня испуганно сжималась, поэтому отбивать атаки напрямую не получалось. К счастью, Эмин успешно отражал все выпады, направленные на принца, не пропуская ни одного. От Фансиня исходила настолько давящая мощь, что даже сторонних наблюдателей, стоящих довольно далеко, пробрало морозом по коже. Только что, сражаясь с Безликим Баем в одиночку, Хуа Чэн справлялся с относительной лёгкостью, однако после появления Цзюнь У принцу с демоном пришлось объединить усилия лишь для того, чтобы сравняться с ним по силе. Преимущество хозяина горы Тунлу в магических силах постепенно дало о себе знать, Се Лянь смутно ощутил, как на него накатывает волна сметающей всё на своём пути мощи. Кроме того, Цзюнь У облачился в белый доспех — тысячелетний артефакт, выкованный им лично, который практически невозможно пробить. Единственное, о чём следовало позаботиться Цзюнь У, — прикрывать голову. Хуа Чэн действовал саблей поразительно быстро и точно, Се Лянь тоже старался выбирать наилучший момент для атаки, они вдвоём нанесли по прямому удару в горло, сердце, спину, живот и плечи Цзюнь У, но противник даже не шелохнулся! Му Цин закричал: — Не тратьте силы! Бесполезно! Его доспех не пробить! Се Лянь не послушал, только велел Хуа Чэну: — Бей ниже правого ребра! Но удар изогнутой сабли в указанное место по-прежнему не принёс результата. — Я же сказал, бесполезно! — вновь вмешался Му Цин. — Лучше сначала придумайте, как отдалиться от него, а мы присоединимся к битве! Фэн Синь! Где твои стрелы? Фэн Синь карабкался по скале, чтобы поймать духа нерождённого, который показывал ему язык и плевался слюной. Но услышав призыв Му Цина, сразу отозвался: — Хорошо! Я иду! Тем временем Се Лянь настаивал: — Продолжай, не останавливайся! Бей ниже правого ребра! — Ваше Высочество! — обратился к нему Фэн Синь. — Этот доспех очень крепок, даже несколько сотен ударов не смогут его разбить! — Всё в порядке, делай, как я говорю! Нескольких сотен ударов не понадобится! — не унимался принц. Хуа Чэн, не задавая вопросов, нанёс несколько ударов Эмином. Неожиданно в месте, где клинок сабли коснулся доспеха, появилась маленькая трещина. А следом потекла кровь. Клинок Эмина вошёл в живот Цзюнь У чуть ниже правого ребра! Хуа Чэн, стоя перед Цзюнь У, держал саблю одной рукой и не сводил сурового взгляда с противника. Се Лянь же очутился сбоку и велел Жое воспользоваться моментом и сковать руки Цзюнь У, чтобы тот не мог защититься. Му Цин оторопел: — Как такое возможно? Вдруг вновь это ощущение: словно клинок Ваньлин отозвался, норовя броситься в бой. У Юй Лань появилось странное предчувствие, но не плохое. Сердце забилось в трепетном ритме. Может Хао и не сломан? Затянув Жое покрепче и не отводя взгляда от Цзюнь У, Се Лянь обратился к нему: — Забыл? Мы с тобой сразились однажды, восемьсот лет назад. Фэн Синь и Му Цин поняли: — Второе вознесение? Тогда Се Лянь обратился к Цзюнь У с просьбой низвергнуть его, но кроме того, пожелал померяться с ним силами. И хотя в той битве они условились не жалеть друг друга, наверняка Цзюнь У всё же не стал сражаться во всю мощь. А вот Се Лянь выложился на полную. Принц нанёс больше тысячи ударов, из которых более четырёхсот достигли цели. И из тех четырёх сотен одна сотня пришлась ровно в то самое место. Се Лянь без устали совершил более трёх тысяч выпадов и, наконец, пробил практически несокрушимую защиту тысячелетнего доспеха Цзюнь У, вонзив меч ему под правое ребро. Именно туда, куда Хуа Чэн теперь направил саблю! Вышло так, что восемьсот лет назад Се Лянь оставил на белом доспехе след. И понадобилось всего три удара, чтобы Хуа Чэн смог его пробить! Кроме того, сабля Хуа Чэна оказалась ещё острее, чем предполагал Се Лянь. Клинок, вошедший в живот, наверняка нанёс противнику тяжёлое ранение! Но стоило принцу немного перевести дух, он услышал голос советника: — Бесполезно! Он… По логике вещей, столь серьёзное повреждение должно было ограничить Цзюнь У в движении, но тот лишь опустил взгляд на рану, и при этом выражение его лица осталось неизменным. Се Лянь только успел заподозрить неладное, когда Цзюнь У слегка шевельнул связанными руками. После чего послышался едва уловимый звук разрыва ткани, и руки Цзюнь У освободились. Жое… порвалась! Белая шёлковая лента, разорванная пополам, без признаков жизни опала на землю. Ещё миг, и принц почувствовал, как кто-то схватил его за шею и поднял вверх! — Сяньлэ, неужели ты думаешь, что меня в этой жизни пронзали меньше твоего? Решил, что я не сочту это пустяком? Вдалеке раздался голос советника: — Даже если вы проткнёте его сто восемьнадцать раз, это не возымеет действия! Потому что… он, похоже… уже не способен почувствовать боль…«Может быть физическую да, но эмоциональную… эта боль сжигает его изнутри…»
Ни один мускул не дрогнул бы на лице Се Ляня, даже если его бы пронзило прямо в сердце мечом насквозь. Цзюнь У… был таким же. Фэн Синь, который уже натянул лук в сторону Цзюнь У, опустил оружие со словами: — Что?! Но ведь тогда получается, ранить его или не ранить — нет никакой разницы?! Му Цин вставил: — Заодно сообщу вам ещё одну плохую новость. Я кое-что заметил, и подозреваю, что скорость его самоисцеления даже намного выше, чем скорость, с которой наносятся раны. — Что?! С такой страшной раной любой другой на месте Цзюнь У сложился бы пополам от боли, но тот уже перестал истекать кровью. — Не стоит так удивляться, — произнёс Цзюнь У. — Мне слишком часто вонзали нож в спину, и я умер бы уже тысячу раз, не научившись мгновенно исцеляться. Впрочем, вы двое… поистине весьма неплохи. — Он улыбнулся. — За восемьсот лет мне нанесли всего два ранения, мечом и саблей, и это ваших рук дело. Собиратель цветов под кровавым дождём, встань подальше, ты ведь не хочешь увидеть, как я сломаю Сяньлэ шею? Лицо Хуа Чэна сделалось мрачнее некуда, в глазах закипела ярость, но на его глазах Цзюнь У подвесил Се Ляня над краем Небесного моста — стоит разжать пальцы, и принц упадёт в пламенный поток с высоты в сотню чжанов. Поэтому Хуа Чэн немедля опустил оружие, однако из рук не выпустил, и медленно отступил на несколько шагов. Он выглядел довольно спокойным, однако сабля в его руке выдавала его с головой. Эмин страшно разволновался, бешено завращал глазом, затем уставился на Се Ляня. Когда Хуа Чэн оказался на самом краю моста, Цзюнь У наконец сказал: — Достаточно. Он держал Се Ляня так, что они смотрели друг другу прямо в глаза, но потом Цзюнь У вдруг впечатал принца в каменную стену! Удар был настолько безжалостным, что у Се Ляня загудело в голове, а изо рта и носа смазанными ручейками потекла кровь, каплями падая с подбородка. Где-то вдалеке, кажется, послышались испуганные крики, но принц не различал, кто кричит, он уловил только спокойный голос Цзюнь У прямо возле уха: — Сяньлэ, вот ты ударился головой о стену, тебе больно? Се Лянь не расслышал и не ответил ему. Тогда Цзюнь У снова ударил его лицом в стену, повторяя: — Больно? Больно? Больно? Каждый вопрос сопровождался ударом, и в результате Се Лянь громко закричал, но только кричал он следующее: — Сань Лан, не подходи! Всё хорошо, я в порядке! Только не приближайся! Хуа Чэн дёрнулся вперёд с первым же ударом, но не успел сделать и двух шагов, как услышал наказ Се Ляня, и потому заставил себя замереть на месте. При этом его лицо сделалось совершенно свирепым, вены на тыльной стороне ладоней, казалось, вот-вот лопнут, руки неудержимо дрожали от плечей до кончиков пальцев. А Цзюнь У с абсолютно невозмутимым видом продолжал остервенело вдалбливать Се Ляня в скалу, словно безумный, непрестанно спрашивая: — Больно? Больно? — Ваше Высочество!!! — воскликнул советник, обращаясь неизвестно к которому из двоих. Се Лянь, уперевшись окровавленными руками в неровную поверхность скалы, проревел сквозь зубы: — …Больно!!! Лишь тогда Цзюнь У наконец удовлетворённо улыбнулся, отпустил несчастную голову Се Ляня и поставил его на ноги. Се Лянь, обхватив руками всё ещё гудящую голову, осел на мост, и слёзы вместе с кровью неподконтрольно покатились по его щекам. Цзюнь У, присев рядом, вгляделся в лицо принца, вдруг протянул руку и погладил его по голове, затем аккуратно помог стереть кровь. Жест вышел наполненным теплом и лаской, словно отец сидит рядом с ребёнком, которого сам только что избил до безобразия, и утешает его. От такого зрелища у наблюдавших кровь застыла в жилах. — Он… он… он в самом деле обезумел? Се Лянь, не пророняя ни звука, лишь позволял Цзюнь У стирать кровь со своего лица. Цзюнь У тем временем размышлял вслух: — Ну что за глупое дитя, раз тебе больно, почему ты не одумаешься? Считаешь, если биться головой о стену, то стена упадёт сама? Почему бы не изменить собственное направление? Се Лянь ответил: — Не одумаюсь. Цзюнь У вспылил, замахнулся и нанёс такой удар, что Се Лянь распластался на мосту! Голова принца всё ещё кружилась, когда Цзюнь У снова приподнял его одной рукой. По его тону было ясно, что он скоро потеряет терпение. — Тебе непременно нужно вывести меня из себя? Я спрошу ещё раз. Ты исправишься или нет? Се Лянь, кашлянув, выплюнул полный рот крови. — Не исправлюсь. Маска мягкости на лице Цзюнь У наконец треснула, сквозь неё промелькнул гнев. Советник, мрачный как туча, заметил этот недобрый знак и поспешно выкрикнул: — Ваше Высочество! Вы ведь никогда не желали смерти этому дитя, он всегда вам очень нравился! Вы сами говорили, разве не помните?! Цзюнь У холодно усмехнулся: — Не будь это так, я бы не стал восемьсот лет тратить всё своё терпение и снисхождение на него одного. Он бы давным-давно обернулся частью фундамента столицы бессмертных, попираемый тысячами ног. — Он повернулся к Се Ляню и вновь неожиданно пришёл в ярость: — Но только он не ценит доброго отношения, упрямится, капризничает, никак не желает меня слушаться! Постоянно выступает против! Не исправишься? Хорошо, тогда давай проверим, упадёт ли эта стена, если я разобью об неё твою голову! Советник, видя, что Цзюнь У опять схватил Се Ляня, поспешил остановить: — Ваше Высочество! Ваше Высочество!!! Его Высочество… молодой принц просто несмышлёныш, пощадите его в этот раз, будет вам! Однажды он образумится… Цзюнь У бросил на него взгляд, и его улыбка сделалась ещё холоднее. — Ты решил, что я по-настоящему обезумел? Не надейся меня обмануть. В душе ты, должно быть, считаешь истинным несмышлёнышем не его, а меня? Советник так и застыл, а Цзюнь У продолжил: — Ты всем сердцем желал взрастить его, наставлял его, наверняка лишь потому, что в твоих мечтах он мог бы превзойти меня. Так ты бы доказал, что я ошибался, но ты был прав, вы были правы. Ты бы мог разочарованно вздыхать, глядя на теперешнего Цзюнь У, но превознося призрачный образ совершенного наследного принца Уюна. Разве не эту цель ты преследовал? Думаешь, я не знаю, о чём ты думал? — Нет! Не надо опять начинать спор о том, кто прав, кто виноват, кто победил, кто проиграл, я никогда не имел подобных мыслей! — ответил Мэй Няньцин. Но Цзюнь У его уже не слушал, его голос сделался резким: — Даже не думайте! Я вам говорю, даже не думайте! Никому не дано превзойти меня! И тем более — ему! — Он рассмеялся словно сумасшедший, затем вновь схватил Се Ляня и принялся бить головой о скалу с криками: — Ты исправишься? Исправишься Исправишься?! Се Лянь, будто следом лишился рассудка, схватил Цзюнь У за руку и орал: — Не исправлюсь! Не исправлюсь! Не исправлюсь!!! От ударов у принца из глаз посыпались искры, нестерпимая боль пронзила голову, но он упрямо повторял одно и то же, не собираясь давать ответ, который Цзюнь У хотел услышать, лишь прямо заявлял: а вот и не исправлюсь! Он слишком долго терпел. Как будто все эти годы ждал лишь этой возможности, чтобы, истекая кровью, плакать и орать во всю глотку: — Вот и не исправлюсь! Будет больно — не исправлюсь, настигнет смерть — не исправлюсь, никогда не исправлюсь!!! Глаза Цзюнь У налились кровью, он собрался преподать ещё один урок принцу, но вдруг застыл и опустил взгляд, увидев, как на его плечо обрушилась длинная сабля, и ощутив, как в спину ровным рядом летят восемь длинных стрел, выструганных из веток. Но для него это был сущий пустяк, ведь ни сабле, ни стрелам не пробить его белый доспех. Проблема лишь в том… что его правая рука исчезла. Рука, которой он держал Се Ляня, исчезла. Пропала от самого запястья, где теперь виднелся ровный срез. Се Лянь исчез вместе с ней. Затем Цзюнь У обернулся, и что-то с яростным порывом полетело прямо на него. Взмахнув левой рукой, он схватил летящий предмет и обнаружил, что это и есть его собственная правая кисть. На другой стороне Небесного моста Хуа Чэн держал в объятиях окровавленного Се Ляня, одной рукой сжимая саблю и обнимая принца за плечи, другой зажимая рану на его голове. Его голос звучал угрожающе: — Убери… свою грязную лапу. Цзюнь У, взяв свою правую кисть, приставил её обратно к запястью, пошевелил рукой и выдернул стрелы из спины. Затем вдруг вспомнил кое о чём, обернулся и как раз увидел за своей спиной побледневшего Му Цина, сжимающего в руках длинную саблю. Тот, поймав на себе его взгляд, немного испугался, но всё же заставил себя, забыв о страхе, сохранять невозмутимость. Но надолго эта невозмутимость не задержалась. Цзюнь У, посмотрев на своё плечо, спокойно произнёс: — И всё же тебе, в сравнении с Сяньлэ, не хватает мастерства. На лице Му Цина лишь дрогнул мускул, но тут сабля выпала из его рук, и выражение совершенно переменилось. Он дёрнул рукав, уставившись на своё запястье, где чёрная проклятая канга сжалась сильнее, а вокруг неё яснее проступили сосуды, словно кровь со всего тела неудержимо потекла к этому месту. В этот момент Юй Лань заградила его собой. На это Цзюнь У заинтересованно вскинув бровь: — О? Ты? Пришла умолять отпустить его? В глазах Юй Лань не было ни тени страха. — Отступись, Цзюнь У. Он усмехнулся, перехватывая в руке меч покрепче, в намерении нанести удар. Му Цин держался за запястье, ощущая ужасные ощущения, однако не мог вот так убежать, пока Юй Лань собственной жизнью защищает его. Цзюнь У произнёс: — Ловко же ты… все-таки воспользовалась подвеской… умно. Повелительница Цветов нахмурилась, она чувствовала его подавляющую энергию. — Я не знала получится ли, однако ты сам сказал, что эта подвеска перенесёт меня в то место. Но учитывая, что небесная столица разрушена, и она далеко отсюда. Была вероятность, что я попаду туда, где будешь ты. И я оказалась права. Цзюнь У вскинул бровь: — Ты слаба. Что, собираешься вновь со мной сражаться? Может стоит напомнить, что твой меч сломан. Затем Цзюнь У направил Фансинь на девушку, он определенно наслаждался тем что будет дальше. Проследив от меча к его лицу, Юй Лань улыбнулась: — Было столько возможности лишить меня жизни. Однако почему ты не доводишь дело до конца? Что тебе мешает? Ты ведь сражался не в полную силу. Как бы ты не говорил, что ненавидишь меня, однако этой ненависти не хватает, чтобы убить меня. Почему же? Но он ничего не ответил. Его лицо потемнело, отражая неподдельный гнев. В тот же момент он рассек воздух мечом и ударная волна стремглав полетела на девушку. Позади она слышала беспокойные окрики. Но Юй Лань продолжала стоять на месте. И когда оставалось совсем немного до неё, с невероятной скоростью она вытащила клинок Ваньлин, отразив эту атаку. Сверкнув яркой сталью, клинок рассек воздушный порыв. Однако что заставило удивиться Клинок Десяти тысяч душ был цел. Цзюнь У отшатнулся, не веря в происходящее: — Что?! Как это возможно? Я уничтожил этот меч! С грустной улыбкой осматривая клинок, Юй Лань произнесла: — Меч — да. Но Хао всегда держит свои обещания. — Что?! О чем ты? Ненависть духов просто бы убила тебя… Что за сила в этом мече?! Во рту стал ощущается металлический привкус крови. Все же меч не так силён, чтобы защитить ее полностью от удара. Однако достаточно, чтобы не задело Му Цина. Юй Лань ответила: — Любовь. Он в недоумении воззрился на девушку. Стерев кровь, что стекала с уголка губ, Юй Лань продолжила: — Любовь, пронесённая сквозь года. Любовь вопреки всему. Жертвенная любовь. Безусловная. Преданная. Безраздельная. Любовь это не эмоция. Это обещание. Цин Хао обещал меня защищать. Любовь способна на невозможное. Потому меч Десяти Тысяч душ не сломан. Истинный владелец меча полагал, что только ненависть может сделать его непобедимым. Однако он никогда не знал какой могущественной может быть любовь. Выйдя из оцепенения, Цзюнь У впился глазами в меч. — Прошу хватит. Остановись. Я знаю каково это видеть человека похожего на когда-то дорогого сердцу. Ты говорил, что никто не сдержал обещание, но ты не виноват в смерти Ли Сянлань. Ее сердце всегда было только с тобой. — Юй Лань сняла подвеску, показывая ему — Ты сам дал мне ее. Я все ещё верю, что ты не тот кем хочешь казаться. В тебе есть что-то хорошее. И все же ты был искренен со мной пускай и не такую долгую дружбу. — Почему не я? Почему? Что я сделал не так? Почему ты не выбрала меня?! — Мне жаль… но полюбить кого-то насильно невозможно. Юй Лань показалось, словно в глазах Цзюнь У сверкнул проблеск понимания и он был вот-вот готов опустить меч. Но в следующий миг он разрезал воздух, направив очередной энергетический поток. Меч слетел с рук девушки останавливая его. Насколько хватит меча Юй Лань не знала, но рано или поздно он вернётся в своё сломанное состояние. Цзюнь У тем временем медленно направился к Хуа Чэну и Се Ляню. Не теряя времени, Юй Лань скорее бросилась к Му Цину, чтобы узнать как он. Тот все ещё держался за руку, однако взгляд был направлен на девушку. Смесь восхищения и беспокойства смешались в его глазах. Но затем он скривился от боли. Его лицо было уже мертвенно бледным — долго он так не протянет. Юй Лань даже не знала как ему помочь. Небесный мост тем временем рушился, участок за участком, и они в любой момент могли упасть следом! Се Лянь, поняв, в каких обстоятельствах они оказались, от испуга захотел подняться, и Хуа Чэн поддержал его под руку. Они вместе посмотрели вперёд, на медленно приближающегося к ним Цзюнь У. В свете пламени, окружающего со всех сторон, его фигура казалась чрезмерно высокой и отбрасывала огромную тень. Се Лянь, старательно стерев с глаз и лица кровь, уставился на эту фигуру. В руке Цзюнь У держал Чжусинь, направив переливающийся духовным сиянием клинок в сторону и вниз. Сейчас казалось, что вовсе не он в приступе безумия вбивал Се Ляня в скалу, а кто-то другой. — Сяньлэ, ты прекрасно понимаешь, что твоё поражение неизбежно. Только Хуа Чэн вдруг сказал: — Нет. Ваше Высочество, ты сможешь победить его. Се Лянь застыл и перевёл на него взгляд, а Хуа Чэн, так же внимательно глядя на принца, добавил: — Ты сможешь победить. Ты сильнее его. Его единственный глаз сиял так ярко, будто внутри что-то горело. Хуа Чэн уверенно сказал: — Верь мне. Он ошибается, а правда на твоей стороне. Ты сильнее его. Ты намного сильнее! Цзюнь У издал тихий смешок, должно быть, счёл слова Хуа Чэна смехотворно наивными. Или, может, развеселился из-за мощи, которой поигрывал в ладони. Сила веры тысяч и тысяч последователей сейчас находилась в его руках! Но Хуа Чэн схватил принца за плечо. — И что с того? Это просто десятки тысяч глупцов, они ничего не стоят! А тебе достаточно одного последователя. Се Лянь не успел сообразить, что происходит, когда Хуа Чэн притянул его к себе. Глаза принца широко раскрылись. В его тело бешеным потоком ворвались магические силы. Спустя какое-то время Се Лянь ощутил, как напряжение на шее спало. Одновременно с этим Хуа Чэн наконец отпустил принца, и у того подкосились ноги — упав на колени, Се Лянь упёрся руками, только так ему удалось сохранить равновесие. Цзюнь У остановился, глядя в их сторону с посуровевшим лицом. А Фэн Синь, лежавший вдалеке от них, проговорил, не веря своим глазам: — В-ваше Высочество, твоя… твоя?.. Се Лянь дрожащими руками притронулся к шее. Ничего нет. Хуа Чэн влил в него слишком много магических сил. Правда, слишком много, их количество вышло далеко за пределы, которые способна запечатать проклятая канга. Оковы, что сдерживали Се Ляня больше восьми сотен лет, оказались сломаны! Му Цин пробормотал: — Как такое возможно? Откуда так много…??? Хуа Чэн поднял Се Ляня на ноги со словами: — Гэгэ, попробуй сразиться с ним теперь! Весьма кстати Цзюнь У налетел на принца с мечом. Тот неосознанно вскинул руку, чтобы отбить удар пальцами… послышался звон металла, и Чжусинь едва не вылетел из рук противника! Мощь этого приёма теперь не шла ни в какое сравнение с прежней! Се Лянь осмотрел свои руки. Но что это? В его правой руке внезапно появился меч. Это же был Клинок Десяти тысяч душ! Юй Лань крикнула принцу: — Прошу, Ваше Высочество, воспользуетесь им! Се Лянь крепко сжал в руке меч и нанёс невероятной силы удар. Сначала они обменялись попеременно атаками, ловко парируя. С очередным ударом, Се Лянь пошёл на хитрость, отчего из рук Цзюнь У вылетел Чжусинь. Однако Цзюнь У не отреагировал на это. Тот стремглав направился на него, отчего Се Лянь подумал, что тот решил напасть на него в лоб, но в последний момент ощутил как вдруг ему сдавило грудь. Цзюнь У обхватил его со спины, не давая шевельнуться, и заговорил: — Я же предупреждал… Думаешь, где ты научился всему, что умеешь? Все твои приёмы я знаю как свои пять пальцев! Если Се Лянь не выберется из этого захвата, он окажется просто раздавлен. Но Цзюнь У наверняка известны все способы высвобождения, которые могут прийти на ум принцу! До него вдруг донёсся голос Хуа Чэна: — Гэгэ, не бойся! У тебя точно есть приём, о котором он не знает, на который способен только ты, а он — нет! В сознании принца сверкнул блеск осознания. Се Лянь развернулся лицом к Цзюнь У и вместо того, чтобы вырваться из его рук, сам обхватил противника в ответ и по слову выдавил: — Этот приём… ты точно не знаешь! Не отпуская Цзюнь У, принц вместе с ним врезался в несравнимо твёрдую каменную стену! В этот удар он вложил всю свою мощь, и скала с грохотом обвалилась, а ещё принц услышал, как что-то треснуло. Этот звук исходил от Цзюнь У. Его белый доспех разбился окончательно! Одновременно с этим Цзюнь У отпустил принца, яростно крича: — Прочь! Пошли прочь!!! Се Лянь поднял взгляд, и его окатило ужасом. В глаза бросилось то, что заставило Цзюнь У прийти в такое бешенство. Лица. Три лица снова вырвались на свободу! Се Лянь опять поднял меч и одним выпадом пронзил сердце Цзюнь У, пригвоздив того к скале! Изо рта Цзюнь У выплеснулась кровь. Принц влил в удар столько магических сил, сколько смог, и они мгновенно взорвались, когда клинок вошёл в тело Цзюнь У. Никакая способность к исцелению больше не поможет ему восстановиться! Гора рухнула. Цзюнь У, которого пригвоздило мечом к этой скале, после обрушения остался лежать на земле. Но и сейчас он не собирался сдаваться: схватив Фансинь за рукоять, Цзюнь У как будто собрался что-то написать на клинке. Наверняка какое-то заклинание, его нужно остановить! Но только Се Лянь вскинул руку, к ним бросился советник с криком: — Ваше Высочество! Довольно, прекратите! Се Лянь застыл, не понимая, к кому обращается советник, кого просит прекратить. Цзюнь У же, откашлявшись кровью, гневно взревел: — Пошёл прочь! Мэй Няньцин, упав рядом с ним на колени, повторил: — Ваше Высочество, довольно! Правда, прекратите. Нет никакого смысла продолжать сражаться. — Что ты понимаешь?! Прочь! — Да, я не понимаю. За столько лет вы были и бессмертным божеством, и Князем Демонов, убили всех, кого хотели, заполучили всё, к чему стремились, чего ради вы бьётесь? Что вам нужно, в конце концов? Что вы хотите доказать? На короткий миг на лице Цзюнь У промелькнула растерянность, но продлилась совсем недолго; он схватил советника за горло и в гневе взревел: — Хватит меня поучать! У тебя нет такого права! Ни у кого нет! Сейчас Цзюнь У недоставало сил, и из его захвата не составило бы труда освободиться. Се Лянь вознамерился было вмешаться, но советник махнул ему рукой, делая знак не двигаться, и продолжил: — Ох, Ваше Высочество. Цзюнь У холодно взирал на него, всё так же не разжимая пальцев. Несмотря на иссякающие силы, свернуть советнику шею ему по-прежнему не составило бы труда, но Мэй Няньцин, даже находясь в столь опасном положении, позволял ему сжимать своё горло. — Я взял Его Высочество в ученики вовсе не для того, чтобы из него получились «вы, не пошедший по неверному пути», не для того, чтобы посрамить вас с его помощью. Он — это он, а вы — это вы. По сути своей вы изначально разные, у вас разные дороги, и это вполне нормально. Раньше я уже говорил вам об этом, и вы не поверили, ну а что же теперь? Цзюнь У молча не сводил с него глаз. Советник продолжал: — Я всего лишь по-настоящему тосковал по Вашему Высочеству, по прежнему государству Уюн, по всем нам. И по тем временам, когда мы ещё не вознеслись, вот и всё. — Столько лет прошло, — добавил советник, — Ваше Высочество, а я, лишь наблюдая за вами, чувствовал усталость. Неимоверную усталость. Ну а вы сами? Неужели нисколько не устали? Черты лица чрезмерно суровы, под глазами заметны тёмные круги, отчего лицо кажется невыразимо мрачным, а вся та мягкость, которая подчёркивалась божественным сиянием, исчезла без следа. И всё же теперешний Цзюнь У выглядел наконец живым. Пусть и болезненным. — Ваше Высочество, — произнёс советник, — вы потерпели поражение. Даруйте самому себе освобождение. — … Цзюнь У в некотором замешательстве переспросил: — Я потерпел поражение? Чрезмерная мощь магической силы принца ударной волной пробила потолок грота, и сверху пролился прозрачный солнечный свет. С неба тонкими струйками закапал дождь. Цзюнь У лежал на земле, Се Лянь стоял и взирал на него сверху вниз. К своему удивлению, принц увидел в его взгляде тень избавления от тяжкой ноши. Ему невольно подумалось: наверное, в глубине души Цзюнь У всё время носил желание быть поверженным, чтобы кто-то прервал эту вереницу повторяющихся дней, полных безумия и раскола собственной личности. Внезапно Цзюнь У задал вопрос: — Как называется… тот приём? Се Лянь рукавом стёр кровь с лица и ответил: — Разбивание камня на груди. Цзюнь У застыл, словно о чём-то подумав, усмехнулся, вздохнул, и проговорил: — Красиво. Затем он заметил девушку. Юй Лань подошла к нему ближе и присела рядом. Цзюнь произнёс: — Ли… нет. Юй Лань… — он попытался поднять руку, чтобы дотронуться до ее щеки, но остановился. — Ты… была права. Думаю… теперь я вижу следы ожогов… И я никогда не ненавидел тебя… Юй Лань мягко обхватила его все ещё поднятую руку и вложила в неё подвеску: — Это по праву твое. Цзюнь У крепко сжал подвеску в руке и закрыл глаза. Больше он не проронил ни слова, но по его лицу все видели, насколько он измотан, больше скрывать это было невозможно. Советник, сидя возле неподвижного Цзюнь У, сказал Се Ляню и Юй Лань: — Ваше Высочество, ступайте. И вы Ваше Превосходство. Но сам он вставать не собирался. — Наставник, вы не пойдёте с нами? Советник покачал головой: — Я побуду с Его Высочеством, не волнуйтесь. Ведь когда-то я этого не сделал. Дождь усиливался, омывая лицо Цзюнь У, его закрытые глаза, смывая кровь и жизнь, вытекающую из его раны. Постояв немного в молчании, Се Лянь снял со спины доули и уронил её, прикрыв лицо Цзюнь У. Канга на запястье Му Цина разжалась сама по себе, и он пинком запустил её в лаву, с трудом вернув себе привычное состояние холодного спокойствия. Юй Лань подошла к тому, уткнувшись в грудь, ощущая всю тяжесть событий. Му Цин только крепче прижал ее к себе, уткнувшись подбородком в ее макушку. Дух нерождённого спрыгнул с плеча Фэн Синя, на четырёх конечностях подполз к лицу Цзюнь У и осторожно потрогал, совершенно иначе, нежели ранее прыгал по лицу родного отца, чем разозлил Фэн Синя до полусмерти. Се Лянь же, не обращая внимания больше ни на что, с разбитым лицом помчался прямо к Хуа Чэну, словно обрёл новую жизнь… По правде говоря, он действительно едва спасся от смерти. Врезавшись в Хуа Чэна со всего размаху, он воскликнул: — Сань Лан! Легкая улыбка появилась на лице Юй Лань при виде обнимающихся Хуа Чэна и Се Ляня. Вот только сейчас… Хуа Чэн, которого обнимал принц… его яркие красные одеяния… сделались чуть прозрачными. Было забавно видеть как Му Цин и Фэн Синь резко отшатнулись, когда увидели целующихся Хуа Чэна и Се Ляня. Однако неловкость резко сменилась настороженностью. Фэн Синь и Му Цин, почувствовав неладное, издалека позвали: — Ваше Высочество? В чём дело?! — и даже подбежали на несколько шагов ближе, но всё же из-за некоторых обстоятельств остановились на полпути, не решаясь вмешиваться без спроса. Но Се Лянь словно и не замечал никого вокруг.…
Взгляд Хуа Чэна был нежным и обжигающим, единственный глаз наполнился бесконечной любовью, молча глядя на принца. Кажется, Хуа Чэн что-то сказал, но беззвучно. Не желая смириться, Се Лянь потянулся к нему, чтобы обнять, чтобы расслышать… Но не успел схватить покрепче, как тот, кого обнимал принц, и кто обнял принца в ответ… исчез. Прямо на его глазах Хуа Чэн мгновенно рассыпался тысячей серебристых бабочек, обернулся ярким звёздным вихрем, который нельзя ни обнять, ни удержать. Руки Се Ляня поймали лишь пустоту, и он замер в таком положении, неподвижно. Быть может, просто не осознал, а может, не мог пошевелиться, но принц, широко открыв глаза, просто остался сидеть на коленях среди этого вихря из бабочек, подобного иллюзии или сну. Юй Лань уже все поняла, отчего бессильно роняла тихие слёзы. Фэн Синь и Му Цин, которые совершенно не ожидали, что всё так повернётся, побледнели и бросились к Се Ляню с криком: — Ваше Высочество! Фэн Синь подбежал первым. — Почему вдруг такое случилось?! Ведь только что всё было хорошо? Это из-за проклятой канги?! Му Цин высоко задрал голову и прокричал серебристым бабочкам: — Собиратель цветов под кровавым дождём! Прекрати шутки шутить! Если ещё жив, сейчас же появись! Ответа от бабочек, разумеется, не последовало, они покружились немного и, помахивая крыльями, полетели к небу. Фэн Синь попытался поднять Се Ляня, но тот остался сидеть. Не зная, что делать, Фэн Синь спросил его: — Мы можем чем-то помочь? Нужны магические силы? Его можно спасти? Что теперь делать, в конце-то концов??? Му Цин тем временем что-то заметил и шикнул на Фэн Синя: — Ну всё, захлопнись!.. Ничего делать не нужно. Юй Лань отошла в сторону. Медленно приблизившись к заметно постаревшему и повидавшему бои мечу, она подобрала его в руки. Было великолепие сошло на нет. Больше не ощущалась энергия меча. Теперь он точно исчерпал себя. Сжав его чуть крепче, и он разломился ровно там, где и был сломан, а потом и вовсе рассыпался в пыль в ее руках. Лишь небольшой камень аметиста, который когда-то украшал навершие рукояти, остался прежним, не распавшись. Она подобрала этот камень и прижала к груди, ощущая щемящее чувство. Юй Лань с тяжелым сердцем прошептала: — Спасибо за все, Цин Хао. Спасибо Вам за все…