Лазурный нефрит

Шень Лун Генерала Хуа, по воле Владыки и подписанному приглашению, забрали в Небесные чертоги. Все так, как он предполагал. С того момента, как была произнесена клятва учения Звездного Пути, он ждал младшую соученицу, которой и проиграл, став Падшим. Она же заменила его на посту Генерала Северной равнины, став к тому же еще и единственным в учении мастером Звездного стиля. Но у него есть шанс вернуть не только прежние способности и возможности, а также место Генерала, скинув Бай Лаохуа в ту же пропасть, в которой пришлось побывать и ему. В этом поможет осколок Лазурного Нефрита и текст легенды, предсказывающей судьбы всех пятерых держателей. — Учитель, — обращается ко мне Яо, ставя передо мной чашку горячего, ароматного чая. — Последние новости о нашем статусе, — и протягивает небольшого размера листок, прибывший вороном от доверенного лица Западной равнины, приходящегося нашими с Гун-эром и глазами, и ушами. Доклад гласил о том, что за наши с Яо головы награда, выставленная Советом Старейшин, после недавнего инцидента, увеличилась втрое. А также, от лица мастера Лин-сяньшеня, Совету и главам сект Альянса выдвинута личная просьба: «Брать только живыми!». Это личная месть за убитого Гун-эром главы клана Озёрный карпа. Убил демон, а охотятся на нас с Яо. А всё из-за личной мести Лин Шина мне. — Лин Шин, надо отдать тебе должное, союзников выбирать умеешь, как и вязать словесные кружева, — широко и обворожительно улыбаясь, говорю я, вспоминая нашу с ним последнюю встречу. Было это больше двухсот лет назад. Еще до основания секты Черного Полумесяца и нашей с Гуном побратимской клятвы. Как и заведено сектами и учениями, школами и кланами, раз в тридцать лет происходил турнир за звание мастера Поднебесной. Главами кланов, сект и школ выставлялись на поединки ученики лучшие из лучших, гении своего возраста. От клана Нефритовых драконов выступал я, а от учения Лепестков Сливы тот самый, цвета фуксии Лин Шин, мне в финальном бою проигравший. Надо отдать его стилю и умениям владеть мечом должное. Он и правда гений секты «Сливового Цвета». Заставил меня раскрыть часть сил, показать личные техники, а не стандартные, прописанные в книгах мастеров. Лепестки Сливы, ведомые его внутренней энергией и мысленным приказам, не уступали в скорости моим нефритовым клинкам, материализующимся по желанию и воле внутреннего источника. Сталкивались в воздушных потоках, оставляя лишь искры и вспышки. Применяя технику Сливовый Покров, заполняя всю арену нежно-розовыми лепестками, мастер Шин пытался захватить поле боя, чтобы перенять инициативу, окружить меня и нанести множественные удары разом. Но увы. Если бы не стихия молний, дарованная предками рода, а также техники, передаваемые в нашей семье, мы с Лин Шином и правда были бы примерно на одном уровне. И нам пришлось бы сражаться за титул Поднебесного куда дольше. Этот бой был бы боем насмерть. Но, нефритовые мечи, ускоренные стихией предков, окутанные трещащими и жгучими змейками, склонили чашу весов в мою сторону. Зеленые искры молний, слетающих с лезвия, обращали в пепел лепестки сливы, разрушая и саму технику Пурпурного Мастера. Итог для Лин Шина был очевиден — приставленный к шее клинок с разрядами молний, танцующих по острой кромке лезвия и поражение. — Вы проиграли, мастер Шин. — Проиграл, — процедив сквозь зубы, ответил Лин-сяньшень, окончательно отзывая технику Сливового Покрова. Но при этом обещая: — не радуйся, Шень-сяньшень, — ухмылка и полный ненависти взгляд, — не пройдет и тридцати лет, как тебя настигнет участь куда хуже моей, — а ему тогда грозила смерть. Позор и проигрыш в любой светлой секте или школе смывается только так — кровью. — Как в воду глядел, сволочь пурпурная, — сказал, поднося к губам чашку с чаем. — Вспоминаешь тот день, Гэгэ? — раздался над самым ухом голос Гуна, появившегося в трактире города Женьшень под покровом позднего вечера. Лик спрятан в глубоком капюшоне, энергия и фон темного существа скрыт артефактом рода Гун, как и парные короткие клинки, висящие на поясе. — Вспоминаю, — ответил, отставляя чашку в сторону, — что тебя привело в Женьшень, Тен-Эр? — спрашиваю, смотря на друга, взгляд которого хитрый, лису подобный. Явно он что-то задумал. Грандиозное, помпезное, с размахом. Полное горького послевкусия и гадкого осадка на глотках тех, кто посмел выставить нас в веках выродками и ублюдками мира Поднебесной. — Ты что-то задумал? — интересуюсь, наливая другу чай, смотря прямо в хитрющие глаза. Ведь с него станется и нашего мастера в светлую секту Альянса заслать шпионом. — Пока только новости, Гэгэ, очень важные для нас и нашей секты новости. Прямо из секты Душистой Хризантемы. От небеизвестной тебе леди, — подмигнул мне Гун-Эр, намекая на ту самую должницу жизни, спасенную на окраине наших владений много десятилетий назад. Ученицу, тогда еще будущую деву Хризантемы, из клана, специализирующегося на пути лекарей и врачевателей. А также последователей стиля тонкого, гибкого лезвия, пронзающего воздушные потоки и облака. — Что же сиятельная дева рассказала? — задаю вопрос, протягивая еще одну чашку чая, при этом так же, как и он улыбаясь, уже предвкушая грандиозный, масштабный план пурпурного гада, мечтающего отправить меня в Черные пески, как и моего друга, с учеником в придачу. — Сволочь цвета фуксии созвал Альянс светлых сект, в который вошли: Чень Синь, Ри Чу, Сян Чин, Нин Фей-фей, Лао Гао. К тому же, он написал прошение Совету Старейшин. Запрос старые идиоты одобрили, и на наши поиски в помощь Цветочку своего гения отправили. И знаешь кого? — спрашивает друг. Я отрицательно мотаю головой, а он, залпом выпивая стакан с чаем, оглушительно ставя его на стол, все с такой же пылающей восторгом улыбкой, отвечает: — Цзинь Сюаня! — Небесное Копье Ветра! — удивленно назвал по титулу молодого старейшину вошедший в самый нужный момент Генерал Хуа. — Опасный и непредсказуемый противник, — констатировал он факт, так как воинов, способных с ним справиться немного, даже пальцев на одной руке будет слишком. Из всех ныне мастеров с титулами Поднебесный или Божественный, осталось только трое, и я не в счет, так как калека, а не мастер. — Ри Чу против него не пойдет. Этот паршивец вхож в Альянс, — начал перечислять Гун-эр возможных противников, — Шун Мо — глава секты Огненного Феникса давно не при делах равнин, не вхож в Альянс и не пускает туда же послушников и мастеров. Фень Сун — старший мастер и личный ученик главы секты Песчаных миражей, вот уже двадцать лет в глубокой медитации. Он готовится вознестись и стать небожителем. Ему тем более не до дел земных. Мне же, как мастеру Ядовитого покрова до Копья Ветров дела нет, сражаться с ним не буду, пока острие его оружия не будет направлено в грудь, — закончил друг свои изыскания, скидывая таки с головы капюшон, смотря на Сяо Хуа. — Тен-эр! — удивился Махаон, как только внимательнее рассмотрел Гуна. — Я ведь не брежу? — задается вопросом генерал Севера, подходя ближе к демону, ухмыляющегося и отводящего взгляд в сторону. И не глядя на Махаона, друг, подперев ладонью подбородок, смотря в окно, на алый закат, отвечает: — Нет, Сяо-гэ, не бредишь… Сяо Хуа — Увидимся, Хуа-шисюн! — сказала мне Бай-сяоцзе, перед тем, как я переступил двери портала, ведущего в мир смертных. Оказался я, что странно, не у главных ворот города Женьшень, как просил, а за несколько десятков километром раньше. Скорее всего Бай-сяоцзе сделала это специально, но не суть. Дойти пешком до города мне не составит труда. Путь я знаю, как и служащих привратников, занимающих свой пост уже десятки лет. С ними я не вожу дружбы, но вежливо общаюсь и прощаюсь, желая тихой и мирной службы. Как и в этот раз, проходя пост досмотра уже ближе к вечеру. Со мной поздоровались, пропустили без лишних слов, и даже подсказали, в каком трактире остановились черноволосый юноша и заклинатель в светлых одеждах. Поблагодарив, пошел в указанную сторону. А в дверях, видя Шень-сяньшеня за столом в компании Яо-Эра и еще одного путника, закутанного в черный балахон с глубоким капюшоном, направился к ним. Дракон, наливающий чай своему собеседнику, широко улыбался. А смотрел на путника таким темным и бездонным взглядом, словно планировал, как минимум мир захватить, а максимум место Владыки на небесах занять. Естественно, он этого не планировал, но взгляд, этот взгляд не предвещал его врагам мирной и безболезненной смерти. Лишь пучина боли и страданий, которая будет преследовать их до самого конца. — Цзинь Сюань! — услышал я знакомое мне имя мастера, носящего титул Поднебесного, а также получившего в юном возрасте пост Старейшины Светлого пути. В кругах мастеров известен как: — Небесное копье Ветра. Опасный и непредсказуемый противник! — сказал я дракону, коту и его спутнику, который со мной согласился. Как и с тем, что с Цзинь Сюанем почти никто не справиться. Мало кому по силам его одолеть. Лишь некоторые могут поспорить со старейшиной за звание Непобедимого. Одним из них был собеседник Шень-сяньшеня, оказавшийся Тэн-эром. Его я не видел с тех пор, как оправился от последней атаки Бай Лаохуа. И не слышал ничего с тех самых пор, как потерял божественное начало, став Падшим. Как и не нашел никакой информации о мастере, которого изгнали из клана «Ядовитый Туман». Я много лет, имея на руках лишь размытое описание юноши , да примерные техники, которые успел узнать, испробовав их на себе, искал хоть что-то о молодом мастере, специализирующимся на пути ядов и противоядий. Но тщетно. А тут, спустя сорок с лишним лет, я его нашел. А он оказался никем иным, как: — Гун-эр, вы знакомы с генералом Хуа? — не понимал мою реакцию на Тен Гунна и его обращение ко мне. Ведь абы кого братом называть не станут. А я был в шоке. Юноша, за которого я принял в тот год Тен-эра, оказался не просто старшим мастером темного пути, вторым главой секты и побратимом Нефритового дракона, а демоном-вороном. Представителем одного из опаснейших кланов, славящегося беспощадностью к врагам, как и к тем, кто мозолит глаза и стоит на их пути. Также известен любовью помучить перед смертью своего противника, заставить его испытать страдания, болезненные видения. Погрузить в пучину нескончаемых терзаний, сводящих с ума. — Знакомы, Гэгэ. — С широкой, открытой улыбкой ответил демон, приглашая меня к ним за стол присоединиться, двигаясь и освобождая место рядом. А после предлагая чай, протягивает кружку: — вот, Сяо-гэ, — посмотрев тепло, приветливо, добавил: — не думал, что спутником брата окажешься ты. Рад, что Гэгэ встретил тебя, а не кого-то другого, — я на эти слова не знал что сказать, лишь кивнул и принял чай, делая первый глоток. — Мир тесен, — вот и все, что дракон сказал, подводя черту под темой, которую мы с Тен Гуном не планировали развивать. Несомненно, я был благодарен ему за спасение моей жизни. Без его техник, основанных на ядовитом пути, с помощью которых он вывел большую часть разрушающей мои каналы энергии, я бы лишился даже тех крупиц сил, которыми располагаю сейчас. Остался бы полностью беспомощным, но бессмертным, словно кристаллизованной бабочкой. Но тему проведенных под одной крышей недель, среди снегов и метелей, а также о нашем тесном общении, мы с ним решили не поднимать. А о том, что было тогда — забыть. Перейти непосредственно к причине, по которой демон решил к нашему походу присоединиться. И это не Альянс или Старейшина Цзинь, а: — Третий осколок Лазурного Нефрита! — А? — не понял Яо-эр, уточняя: — это тот, который наигранный и ложный? — демон же кивнул, подтверждая и рассказывая, где он о нем услышал. Оказалось, в землях Южной равнины, во владениях людей и тварей песков, под правлением Падишахов Пустыни, где и сект мастеров-то по пальцам руки можно пересчитать, есть одна древняя школа светлого пути, которая, если верть слухам и рассказам караванщиков, владеет этим самым осколком с тех самых пор, как артефакт раскололся. Хранителем осколка, вот уже пять лет, является мастер пути Миражей, из старого клана Огненных Саламндр. Он получил титул главы школы, а с ним и осколок, с которым не расстается ни на миг. — Но здесь что-то не так… — задумался Яо-эр, помнящий дословно текст пророчества, — раз про осколок говорится что он наигранный и ложный, значит… — но кот не закончил свои рассуждения и вытекающие из этого предположения, так как резко распахнув дверь, а в трактир, пышущая гневом, метая искры и утробно рыча, вошла она: — Дева Бай!