Ride

Это не совсем его компания, но Шэдоу пригласила его, потому что там будут ее друзья, и он подумал, что он может побыть ее запасным планом. Астарион даже не пытался напиться, он выпил, наверное, два бокала вина и теперь сидит в углу, слушая, как Шэдоу, ее подруга Айлин и девушка Айлин обсуждают какой-то... ритуал?... возможно? Он не уверен, да и втянулся всего на 25%. Он определенно слышал, как они говорили о том, где купить достаточно свечей, и либо это какая-то глубоко романтичная лесбийская затея, либо они приносят кого-то в жертву, и чем меньше он знает, тем меньше вероятность того, что станет соучастником. В данный момент его внимание привлек некий огромный мужчина, вошедший в зал и уводящий студентов по двое с вечеринки. Он исчезает, возвращается примерно через полчаса и, вернувшись, делает то же самое. – Он драгдиллер? – спрашивает Астарион вслух после третьего раза, потягивая воду из бутылки и хмурясь. Изобель наклоняется, чтобы проследить за его взглядом, и смеется: – Боже, нет, это глава ветеринарной хирургии, – доктор Гроув. Он участвует в этой акции, ну знаешь, типа «трезвый водитель, не задающий вопросов» для студентов на вечеринках. – Ты, должно быть, издеваешься, – пробормотал Астарион, – он просто забирает их и развозит по домам? – Говорит, что это из соображений безопасности, он очень заботливый, – пожимает плечами Изобель, – и просто хороший человек. – Нереально... – Астарион хмыкнул, спрыгивая с места и решая, что ему стоит подойти поближе. Он ждет возвращения доктора Гроува, держась в стороне от прочих, решивших уехать пьяных студентов, и когда доктор Гроув появляется, Астарион прислоняется к двери и медленно оглядывает его: – Подвозите студентов? Мужчина усмехается, показывая ключи от машины, и пожимает плечами: – Это полезное дело, вам нужно прокатиться...? Астарион ухмыляется: – Астарион, и можно так сказать. Доктор Гроув смотрит на него и наконец говорит: – Ну, это моя последняя поездка на сегодня... вы не против, если будет слегка тесно? – Ничуть, - говорит Астарион, – Вы можете высадить меня последним, доктор Гроув – я не тороплюсь. – Можешь звать меня Хальсин, – говорит он, выходя на улицу вместе с Астарионом и кучкой пьяных, шумных студентов. Все они усаживаются на заднее сиденье, а Астарион в порядке исключения перебирается на переднее. Так он может лучше увидеть, что из себя представляет Хальсин. Поездка сопровождается нетрезвыми разговорами пассажиров на заднем сиденье – все трое кричат и переговариваются друг с другом, рассказывая разные истории из школы, с вечеринки и из своей отчаянной социальной жизни. Халсин следит за ними в зеркало заднего вида, время от времени сверяясь с GPS, чтобы найти нужный адрес и убедиться, что каждого оставили в правильном месте. Когда высаживают последнего ученика, они оказываются на противоположном конце города от места, где живет Астарион, и у них остается достаточно времени, чтобы поговорить. Халсин включает музыку, чтобы заполнить пробелы в их неловком разговоре. Это похоже на свидание вслепую. Чем увлекаешься, откуда ты, нравится ли тебе город... – Ты ведь не бакалавр? – спрашивает Хальсин, приподняв бровь. – Виноват, – отвечает Астарион, – я аспирант, 29 лет, а что? Слишком тяжеловесный тон для восемнадцатилетнего юнца? – Что-то вроде этого, – усмехается Хальсин, – а на каком ты факультете? – История, – говорит Астарион, – мой куратор... – Гейл Декариос! – восклицает Хальсин, – мой старый друг, прекрасный человек. – Да... – Астарион задумался о своем кураторе... Поначалу он его ненавидел, считал душным и слишком зажатым. Но у него есть трещины в фасаде, и когда он думает, что никто не смотрит, эти маленькие тайные частички его самого прорываются наружу. Он такая диковинка, что-то, что нужно разглядывать и разворачивать... Например, маленький шрам у левого глаза, похожий на постоянный след от слезы, или татуировка на груди, которую Астарион видел всего раз или два, но так и хочет провести по ней кончиками пальцев, ощутить... – Астарион? – Хальсин прерывает его, и Астарион испуганно оглядывается на него. – Прости, я немного отвлекся, что ты хотел сказать? – спрашивает он. – Я спрашивал, твоя ли это улица, – говорит Хальсин, слегка улыбаясь, машина работает на холостом ходу. – О-о, – проверяет Астарион и кивает, – да, впереди. Вон там, слева. Хальсин останавливается перед домом Астариона и паркуется у тротуара: – Ну вот и все. – Спасибо, что вытерпел меня, – говорит Астарион, освобождаясь от ремня безопасности и поднимая взгляд на темные окна квартиры. – Слушай, может, хочешь зайти выпить или еще чего-нибудь? – О нет, я не могу пить, я в этом деле выступаю в легкой весовой категории, поэтому и выполняю функцию трезвого водителя, – говорит Хальсин, морща нос. – Тогда кофе? Это меньшее, что я могу сделать, я даже не настолько пьян, я просто воспользовался твоими услугами, если честно... и тот факт, что ты... ну... Он делает неопределенный жест в сторону Хальсина, и Хальсин улыбается ему. – Потому что я...? – спрашивает он. Астарион усмехается и выходит из машины, а затем оборачивается и бросает на Хальсина свой самый стервозный взгляд: – Ты знаешь, насколько хорошо выглядишь, теперь ты проводишь меня наверх или мне нужно сделать что-то радикальное и ужасное? Хальсин смеется над этим и глушит машину, следуя за Астарионом, болтая с ним о каком-то кустарнике, который он заметил по дороге, и о том, что его цветки могут быть ядовиты для собак и кошек – что бы это ни значило. И Астарион выполняет все в точности! Он – человек слова: ведет Хальсина на кухню, делает ему кофе и даже достает печенье, которое еще не успело зачерстветь. Похоже, он действительно старается быть гостеприимным. – Так ты делаешь это каждым субботним вечером? Развозишь пьяных студентов по домам? – спрашивает Астарион, потягивая чай с удивленным видом. – Почти, – отвечает Хальсин, – в противном случае я остаются на ночную смену в клинике для животных. – Боже, ты просто ужасный благодетель, не так ли? – Астарион вздыхает. – Неужели ты не делаешь ничего интересного? Хальсин смеется: – Ты имеешь в виду что-то, что могло бы заинтересовать тебя. – Да! – Астарион игриво толкает его, и Хальсин хватает его за запястье и притягивает к себе. – О, я кое-что делаю. Астарион поднимает бровь и чувствует, как внутри него поднимается самодовольное удовлетворение. – И делаешь это сейчас? – Всем бывает одиноко, Астарион, но есть множество простых способов позаботиться об этом, ты так не думаешь? – Хальсин потирает его запястье, а другой рукой отставляет кофе. – Я много чего думаю, – говорит Астарион, – но сейчас я думаю о том, что мы могли бы переместиться в более удобное место. С меньшим количеством одежды. Хальсин хмыкает, продвигаясь рукой вниз по бедру Астариона. – Если ты хочешь? – спрашивает Астарион, протягивая руку и поглаживая внушительную грудь Хальсина. Господи, какой же он большой. – И ты уверен, что с тобой все в порядке? – уточняет Хальсин. – Воистину, я позорно трезв, – говорит Астарион, – в начале ночи я выпил два бокала вина, а затем перешел на воду... В основном потому, что вино было дерьмовым на вкус. Хальсин фыркает и поворачивается немного, прижимая Астариона к стойке: – Я просто хочу убедиться, что ты знаешь, во что ввязываешься, вот и все. – О, это так мило, – ухмыляется Астарион, – но Хальсин, дорогой, я давно достиг возраста согласия, и сейчас я хотел бы получить твое согласие на то, чтобы ты вытрахал из меня все мозги. – Вот как? – Хальсин спрашивает, в уголках его глаз появляются морщинки, губы подрагивают, – И как бы ты хотел, чтобы я это сделал, Астарион? Поставил бы тебя на колени в твоей постели? На диване? Здесь, на кухонном столе? Чего заслуживает такой хороший мальчик, как ты? Похвала с шипением разливается по венам Астариона, и он чувствует себя под кайфом, слегка покачиваясь, когда слушает, как Хальсин просто перечисляет места, но в глубоком низком тембре его голоса даже это звучит абсолютно грязно. – Как бы мне ни хотелось осквернить свою кухню, кровать звучит так привлекательно, – говорит Астарион через мгновение, приподнимаясь на носочки, чтобы прижаться к губам Хальсина быстрым поцелуем. – Думаешь, ты сможешь... – его голос прерывается, переходя в приглушенный выдох, когда Хальсин взваливает его на плечо и несет в сторону спальни, ориентируясь вслепую, пока Астарион тянется вниз и лапает его за задницу. Она же рядом, он может! – Последняя дверь в конце коридора, – говорит он Хальсину, пытаясь просунуть руку в заднюю часть его штанов. И что ему нравится в Хальсине, так это его эффективность. Он не тратит время, стараясь бережно его раздеть, и не скромничает – он знает, чего хочет, и добивается своего, яростно целуя Астариона и помогая им обоим в спешке избавиться от одежды. Он не груб, не злобен и не властен, но, уложив Астариона на спину, он тут же оказывается сверху, целуя его в ребра и спрашивая, не хочет ли он, чтобы его съели. Что за темная магия здесь творится?! Астарион стонет и переворачивается, кидает Хальсину смазку с своей стороны кровати, а затем издает неприличный звук, когда его широко раздвигают и облизывают, словно десерт. – Ох, оу окей – Астарион делает взволнованный вдох и зарывается лицом в одеяло, упираясь руками в подушки и стараясь не закричать, когда Хальсин стонет и действительно проводит по нему языком и массирует скользким большим пальцем. Это почти профессионально - слишком хорошо, и Астарион не может удержаться и не толкнуться в его сторону в попытке получить больше. – Давай, – говорит Хальсин, отстраняясь на достаточное расстояние, – ты можешь трахнуть мое лицо... – Ты НЕ МОЖЕШЬ так говорить, – шипит Астарион, хватаясь одной рукой за волосы Халсина, – твою мать, Хальсин! Хальсин только хихикает, покусывает бледную задницу Астариона и вводит в него два пальца, широко растягивая его, а затем опускает голову и проводит языком между пальцами, заставляя Астариона закатить глаза. Если бы они только этим и занимались, Астарион был бы вполне доволен, кончить прямо так было бы более чем достаточно, но он увидел член Халсина, когда они раздевались, и солгал бы, если бы сказал, что не хочет попробовать его. Он может разорвать его пополам, но... – Хальсин, давай же, надень презерватив и трахни меня, – Астарион говорит со стервозными нотками в голосе. – Ммм, – Хальсин отстраняется и вводит третий палец, заставляя Астариона застонать. – Ты уверен? Мне кажется, ты еще немного туговат... – Просто... сделай это! – хрипит Астарион. Он совершенно не готов к этому, к тому, что латексная головка начнет проникать в него – возможно, он немного пугается, и им приходится поменяться. Хальсин усаживает его сверху и говорит, чтобы он контролировал процесс сам. – Думаю, ты просто хочешь быть ленивым и заставить меня делать всю работу, – говорит Астарион, приподнимаясь на коленях, чтобы занять нужную позицию. – О, я не буду заставлять тебя ничего делать, милый, – улыбаясь, говорит Хальсин, поглаживая его по раздвинутым бедрам. – Не торопись. И Астарион, черт возьми, не торопится, насаживаясь на член Халсина, продвигаясь дюйм за дюймом, пока с хныканьем не достигает основания. Это одновременно и лучшее, что он когда-либо чувствовал, и ощущается так, будто он вот-вот разойдется по швам, так что он просто сидит и пытается дышать. – Вот так, – говорит Хальсин, – такой хороший мальчик. Опять это жужжание в мозгу, от которого в носу теплеет, уши словно набиваются ватой, а голова пустеет. – Оххх, – стонет он, слегка покачиваясь, – ммммм. Хальсин смотрит на него, сжимая его бедра, и Астариону кажется, что он на седьмом небе. – Вот так, – говорит Хальсин, – вот так, сладкий мальчик, бери все, что тебе нужно. На краткий миг Хальсин удерживает его ноги и вжимается в него, двигая бедрами по кругу, отчего рот Астариона приоткрывается, не в силах издать ни звука. – Ну разве ты не прелесть, – рычит Хальсин, гладя Астариона по бедрам и наблюдая, как он распадается на части, а Астарион думает только о Гейле и о том, назвал бы он его хорошим мальчиком. – У тебя огромный член, – хнычет Астарион, пытаясь оставаться в сознании, пытаясь просто смотреть на невероятного мужчину под ним, который ощущается хорошо, выглядит хорошо, звучит хорошо... Хальсин просто посмеивается над ним, как всегда мило, и это движение заставляет Астариона вздрогнуть. В конце концов они переходят к этому; начинают на самом деле трахаться. К той части, где Астарион сжимает пальцами его грудь и тяжело дышит, а Халсин продолжает говорить "вот так, хороший мальчик", и Астарион едва не называет его "профессор". Боже, где же его гребаные провода перепутались сегодня. – Черт, я близко, – задыхается Астарион, наклоняясь вперед и двигая бедрами без какого-либо ритма, просто пытаясь сделать так, чтобы член Хальсина доставал до той самой, нужной точки. Хотя Хальсин вроде как делает большую часть работы в конце, держа его за бедра и трахая его грубо и сильно, так что Астарион видит звезды. Он думает, что на мгновение теряет сознание, когда кончает, вскрикивает и позволяет Халсину продолжать до тех пор, пока ему не приходится выскользнуть из него, чтобы снять презерватив. Мужчина также неизменно вежлив: находит теплую ткань, чтобы вытереть Астариона, а затем обнимает его. Невероятно. – Ты можешь остаться, – пробормотал Астарион и тут же уснул на необъятно большой груди Хальсина. Утром Хальсин готовит ему завтрак, будит его, выпивает чашку кофе и говорит, что ему пора на работу. – Ты приготовил мне завтрак? – говорит Астарион между жаркими поцелуями в гостиной, полуодетый, с рукой Хальсина на своей заднице. – Подумал, что надо сделать что-то приятное, пока не пришлось сбежать от тебя, – он притягивает Астариона к себе, как будто они могли бы сделать больше, но в последнюю секунду отстраняется, снова целуя его и слегка шлепая по заднице. – Я думал, оргазм был приятным, – говорит Астарион, вытирая уголок рта. Хальсин ухмыляется: – У тебя есть мой номер – звони, если понадобится прокатиться. Астарион смеется, отпускает его и старается больше не думать об этом. Полагает, что как-нибудь встретится с ним снова, если у него опять начнется подобный зуд.