***
— Кимико… Кими… — кто-то звал меня, совсем рядом звал, и этот кто-то копошился пальцами в моих волосах. — Кими, если ты сейчас не проснешься, я тебя заставлю… Я медленно открыла глаза, зыркнула на Хайтани и, перекатившись на другой бок, снова попыталась погрузиться в сон. — Ну что ж, я предупредил, — вздохнул Ран, встал и обошел кровать. В комнате было темно, горел только ночник, и я так сильно хотела спать, что вскрикнула от испуга, когда Хайтани рывком выдернул меня из-под одеяла и, как мешок с костями, понес в ванную. — Умываешься, одеваешься, плотно ужинаешь и едешь со мной, — отдавал распоряжения этот прилипчивый человек, в то время как мне хотелось хорошо ему прописать, чтобы не мешал отдыхать. Однако только коснулась ступнями пола, как в лицо вдруг прилетели брызги, от чего я дернулась, с силой шлепнула Рана по плечу и нервно шикнула: — Придушу. Никогда не буди меня таким образом. — У меня есть парочка других способов, но за них ты мне башку снесешь, — хохотнул Хайтани, издевательски щипая меня за щеки, потом подтолкнул к раковине, из шкафчика вынул новую щетку и даже выдавил на нее пасту. А потом сунул это мне в рот и вышел, повторив: — Умывайся живее и вниз. Когда я покинула ванную, отметила, что времени уже одиннадцать вечера. Куда он меня потащит на ночь глядя? Завтра на работу. Что вновь взбрело в голову Хайтани? Одежда моя состояла из того платья, в котором Ран увез меня из «Лабиринта», но оно было в полном порядке, а постиранное белье, которого на мне не оказалось, лежало на спинке кресла. Надев его, я принялась искать наклейки на груди, но их нигде не было. Наверное, Ран выбросил. Насупившись и даже немного разозлившись на него, я пошла вниз. Босоножки стояли у входной двери — заметила, когда шла на кухню — а сумочка, оказывается, валялась в гостиной на диване. Прежде всего я проверила телефон. Ничего. Даже Изана не звонил. Но, думаю, Ран позвонил ему сам. Я помнила прошлый вечер отрывками. — Кими, не заставляй меня портить тебе настроение, — проговорил Хайтани из кухни. — Иди сюда. Мои волосы спутались, но я даже причесываться не хотела. Как была взъерошенная и в платье, так и села за стол. Оказывается, проголодалась страшно. Ран и слова мне не успел сказать, как я уже напихала полный рот риса и мяса. — Так-то лучше, — одобрил он и, ужиная вместе со мной, принялся пояснять: — Сейчас прокатимся по городу. Хочу заглянуть в одно место. — Глянул на меня, отчего-то лукаво сверкнув глазами. — Посмотришь, как красиво живет твой мужчина. Может, бросишь свою квартирку, а заодно и работу, и утонешь в любви ко мне, — самодовольно оскалился он. Я закатила глаза и продолжила поедать все, что вижу, а когда первый голод был утолен, спросила: — Надеюсь, ты не додумаешься отвезти меня на «стрелу». Я вас там всех повяжу. Хайтани, который уже поел, подпирал подбородок рукой, глядя на меня мечтательно и даже как-то смешливо. — А это идея. Острые ощущения какие. Ты попытаешься нас задержать, а я буду убегать от тебя, так еще при этом и защищать от своих дружков. Ну прекрасная же мысль, нет? — Нет. А если серьезно, то у меня есть несколько вопросов насчет вчерашнего. — Весь внимание, — и не шелохнулся Ран. — Ты говорил с Курокавой? — Говорил. — И что? Он знает обо мне? — Еще бы он не знал, — раздраженно дрогнул ноздрями Хайтани, — он ведь проебался как тупой идиот. Как можно было отправить тебя одну? Того болвана, который нарядился официантом, выперли сразу же. Будто Кисаки не понимал, что за тобой установят наблюдение. Он прекрасно знал, что ты придешь к Майки, все проверил. Поэтому и Ханма тоже знал. — Ран, не злись. Не надо их трогать. Ладно? Не хочу, чтобы тебе прилетело от Манджиро. Не встревай. У нас с Курокавой есть план, мы справимся, так что… — Постой, — перебил Хайтани, сощурив свои пронзительные потемневшие глаза, — план? Это еще не все? Я продумывала ответ, но Хайтани был нетерпелив. Он резко схватил меня за руку и сжал ее, пристально глядя мне в глаза. — Какой это план, Кимико? Во что ты влезаешь? — Ничего такого… — спокойно выдернула я свою руку и отложила палочки. — Мы работаем, Ран, ты не понял этого? Мы с Изаной работаем. Я просто хочу увидеться с братом снова. Я должна достучаться до него. А заодно понаблюдаю за Кисаки. Ничего больше. Я лгала. Черт. Это было так плохо. Ран не мигая смотрел мне в глаза, и, кажется, он понимал, что я недоговариваю. Так и было, но нельзя раскрывать всех карт, ведь за то, что я намеревалась сделать, Ран точно убьет меня собственными руками. А именно — я должна была сблизиться с Теттой. Любым возможным способом. То есть даже если придется часто с ним встречаться и прикидываться заинтересованной в нем, как в мужчине, я выполню это. Такова была моя задумка. Это опасная игра с таким, как Тетта, но иного способа внедриться в Бонтен я не видела. Я поставила себе цель вытянуть из Кисаки побольше информации, и здесь важно не отвлекаться на эмоции. Поэтому я понимала, что, возможно, придется немного отстраниться от Рана. Даже представить было страшно, как он отреагирует на это, однако я пока и не думала… — Доела? — наконец отвел глаза Ран, и я кивнула. — Отлично, — сказал он, вставая, — тогда идем. Кстати, без тех липучек на грудях, это платье на тебе сидит куда сексуальнее. — Спасибо за комплимент, но я чувствую себя голой. — Не бойся. Никто из наших не посмеет пялиться на твои соски, Кимико, потому что… — Ох, не продолжай, я уже поняла. Он явно хотел сказать какую-то жуть. Я по лицу поняла. В итоге Хайтани усмехнулся, потешаясь над моей реакцией, и пошел к двери. — Прибраться господин не желает? — покосилась я на стол, когда тоже направилась за Раном. — Я вызвал домработницу. Нет времени заниматься этой ерундой. Поехали. Мы покинули квартиру, а время близилось к полуночи. Токио кипел, бурлил, уносил потоком ночной жизни. Приятный бриз ласкал кожу. Скоро сентябрь, но все равно стояла жара. Мое тело почти пришло в норму. Думаю, помогла капельница — даже не помню, когда ее убрали — да и крепкий сон. Все же как спокойно и уютно мне было рядом с Хайтани. Это поражало меня. Преступник, черт знает какую аморальщину творил, творит и будет творить, а мне с ним хорошо. Это немыслимо… — Кими, — неожиданно позвал Ран, когда мы вышли из здания. Машина была не на подземной парковке — стояла у входа. Меня окутали ночные запахи. И я невольно огляделась по сторонам, потому что чувства были такими странными, что защемило в груди. Я куда-то еду с Хайтани ночью в этом растрепанном виде, и это все словно мое, моя стихия, будто я хотела этого всегда, еще тогда, когда мы были юными. — Кими, — опять позвал Ран, и я повернулась к нему. Задохнулась. Он стоял, открыв дверцу машины, опираясь на нее, и смотрел с легкой улыбкой на растерянную меня. Этот взгляд… Он отложился, отпечатался в моей памяти. Обычно насмешливый и томный Ран глядел обжигающе тяжело, но так ласково улыбался, что я покраснела. — Я хочу, чтобы ты никогда мне не лгала и никогда меня не бросила. Сердце билось в области горла. Проницательность Хайтани пугала меня. — Кими, ты поняла? Захотелось рассказать ему все как на духу, но я лишь кивнула. — Просто… помни, что я испытываю к тебе, хорошо? — подчеркнула я. Ран слегка свел брови. — Всегда помни, что бы ни случилось. — О чем ты? — насторожился он. — Ни о чем. Едем? Я села в машину, стараясь скрыть, как дрожат мои пальцы, и Хайтани, усевшись за руль, посмотрел на меня снова, однако промолчал. Он завел двигатель, включил радио, и мы поехали туда, куда он запланировал.***
Вот уж точно, я могла ожидать чего угодно, но никак не того, что Хайтани привезет меня в какой-то весьма престранный район. Во-первых здесь было паршивое освещение, а недалеко впереди виднелось высокое здание, которое явно было складом. Обе двери оказались распахнуты настежь, и внутри здания точно кто-то был. Оттуда доносился смех, болтовня и играла музыка. Помимо машины Рана, которую он припарковал недалеко от поворота к ангару, были еще автомобили, но они стояли почти у самой двери — по обе стороны от нее. — Слушай, если ты привез меня в это жуткое место, чтобы убить, то я вполне понимаю, почему на мне это платье, — проговорила я недовольным тоном, когда Ран, протянув руку, почти потащил меня из машины. — Хочешь, чтобы мой труп выглядел эстетично? Хайтани захлопнул дверцу и, поддев съехавшую с моего плеча тонкую бретельку, ответил со своей пресловутой легкой улыбкой: — На тебе до сих пор это платье, моя дорогая Кими, только потому, что ты в очередной раз вляпалась в проблемы, а у меня дома, как ты могла заметить, женских шмоток нет, — вернул он бретельку на плечо и, взяв меня за руку, повел через большую площадку, которая была усыпана песком. — Мне подошли бы твои шорты и футболка… Вот дьявол… Ран, не торопись так! Я набрала полные босоножками песка! — продолжая раздражаться, воскликнула я, но, предугадав следующие действия Рана (просто нутром почуяла, что он сделает эту дикость), метнулась от него в сторону, интуитивно выкрутив ему запястье. — Ах ты… — Хайтани, видимо, хотел отвесить «крепкий» комплимент, но сдержался, а вместо этого абсолютно неожиданно ткнул мне пальцами в ребра, обезоружив всего на пару секунд, но этого ему хватило, чтобы взвалить меня на плечо. — Какой позор. Сержанта полиции отвлекли щекоткой. Нереально просто, — засмеялся Хайтани, со всей дури шлепнул меня по ягодицам, и я, проглотив обиду, красная, словно вареный рак, произнесла: — Прошу прощения, что выкрутила тебе руку. — Ран продолжал путь к складу в том же темпе. — Но если ты не поставишь меня на землю, боюсь… — Стошнит? — Нет. Я отомщу тебе, и ты будешь не в восторге. — Это, конечно же, должно было меня напугать, не так ли? — пройдя площадку, сказал Ран. — Но так ты, наоборот, заставляешь меня желать этой мести. Проверим? Тут я ломанула кулаком ему между лопаток, чего Хайтани точно не ожидал, и, вздрогнув, он рассмеялся еще более задорно. — Я серьезно, поставь меня. Голова кружится… — и, ухмыльнувшись, жалобно прибавила: — А если я беременна? Что делать тогда? Это был абсолютно идиотский «развод». Откуда какая беременность? Но я плела эту чепуху, потому что Ран нес меня, так перекинув через плечо, что я чуть ли не билась лбом об его зад. Мне даже страшно стало, что он меня уронит. Однако это сработало. В следующий миг я оказалась на твердой почве. Платье перекосилось, и я принялась его одергивать, при этом поглядывая на странно молчаливого Рана. — Ты хочешь ребенка? От меня? — произнес он напряженно. — Я не придурок, знаю, что ты пошутила. Но ты хочешь или нет? Я чуть не рявкнула «нет». Еще мне не хватало проблем. С таким-то папашей. Без сомнений, Хайтани одурманил меня давно, и я действительно любила его. Возможно, порой это выглядело слишком практично, как, например, мой выбор профессии и последующий за этим «побег», или, напротив, меня срывало в пропасть, и я готова была вывернуться наизнанку, чтобы остаться с Хайтани. Однако прекрасно себе отдавала отчет, что, где-то внутри желая его себе полностью, я все равно сторонюсь этих отношений. Мне хорошо, пока все хорошо. Сто́ит только Рану совершить глупость, как я сцеплюсь с ним. Харуки Удо — первый тревожный звоночек, и я не бросила Рана только потому, что сержант поступил как ублюдок. Но найти его тело намеревалась всерьез. — Слушай, — поежившись от того, что это место было в самом деле жутковатым, пробормотала я, — мы стоим посреди пустыря, в абсолютно незнакомом районе, и ты спрашиваешь, не хочу ли я родить от тебя ребенка? Ты в порядке? Только настоящий психопат будет вести себя таким образом. Хайтани всегда умел смотреть пугающе. Ему даже усилий прилагать не приходилось. Чуть вздернет подбородок, упрямо сожмет челюсти, уставится на меня сверху вниз, уничижительно и высокомерно, и я уже готова уменьшиться до размеров микроба под его ногтем. Неприятное чувство — подавляющее волю. — Ладно. Потом поговорим об этом, — изрек Ран, собираясь пойти дальше, но я вцепилась в его локоть. — Даже не думай. Если ты сделаешь это нарочно, я, слово даю, больше никогда не подпущу тебя к себе. Слышишь меня? — Хайтани молчал. Он был чертовски странным в этот момент. У меня противно заныло в области солнечного сплетения. — Ран? Не смей… Не хочу… — Успокойся, — сухо бросил он и быстро ушел вперед. Я постояла на месте, затем последовала за ним, а как только оказалась внутри высокого и просторного ангара, остолбенела. Учитывая то, что у входа стояло не так уж много машин, людей здесь оказалось чересчур много. Тут и там мужчины гудели и смеялись. Они пили пиво, курили «травку», передавая «косяк» один другому, и, надо сказать, выглядели серьезно. Все были при костюмах, пусть даже в расслабленных галстуках или без пиджаков, но эти ребятки точно не казались уличной шпаной. Медленно скользя взглядом по лицам, я увидела Риндо — к нему подошел Ран — неподалеку от него на низкой табуретке сидел Санзу и нежно, любовно тряпочкой натирал и без того сияющее лезвие катаны. Здесь был и Коконой, остальных я не знала, но именно он заметил меня первым. — Хайтани, сердцеед чертов! — воскликнул Хаджиме, привлекая всеобщее внимание, и двинулся в мою сторону. У меня по коже побежали мурашки. Единственное, что не позволяло унести ноги подальше от этого логова головорезов — присутствие Рана. Он оглянулся на меня. — Ты привел свою конфетку! Очень хорошо! — Захлопнись, Коконой, — улыбнулся тот и, опередив приятеля, оказался рядом со мной. Он обнял меня за плечи и тихо сказал: — Расслабься. Тебя никто здесь не обидит. По выражению лица Санзу я так не сказала бы. Вот кто точно «обидел бы». К тому же у Харучиё были подозрительно заторможенные движения и безумный взгляд. Он улыбался и смотрел на меня, тяжело моргая. Я внутренне содрогнулась. Судя по внешним признакам, он под кайфом. — Хээээй! — протянул Санзу, когда Ран провел меня мимо него. — Погоди-ка. Это ведь Сано? — Хару встал, в руке сжимая оружие. Хайтани же отреагировал на это настолько спокойно, будто каждый день видел подобное. Впрочем, так и было, я уверена. — Хайтани, стой, говорю. Это же твоя цыпуля? Давай по-старинке. Ты ее, потом Риндо, а я последний. Сам знаешь… мне надо последним… — и он рассмеялся диковатым смехом. — Блять, заебал, торчок долбанный, — сплюнув в сторону, проговорил Риндо, оттащил его за шиворот и, толкнув, заставил сесть прямо на пол. Там Санзу и остался. Правда в итоге упал на спину и, раскинув руки в стороны, запел какую-то песенку. Отлетевшая в сторону катана зазвенела, проехав по бетонному полу. Я сглотнула и отвернулась. Интересно, знает ли Сенджу о том, каким стал ее брат? И вдруг меня словно молния ударила. Я услышала со стороны двери низкий, прокуренный голос: — О, братва уже здесь! Очень хорошо! Товар уже смотрели? — и резко обернулась, невольно выкрикнув: — Такеоми! Такеоми-кун! Все притихли. Только негромко играла какая-то латиноамериканская музыка. — Брахмановский придурок явился, — опять загоготал Санзу, — братишка, я здесь, — помахал он, но Такеоми и не шелохнулся. Сжимая в зубах сигарету, он смотрел на меня несколько секунд, прежде чем выплюнул ее и развел руками в стороны. Невольно оттолкнув от себя Рана, я понеслась к старшему Акаши сломя голову и повисла у него на шее. Мое сердце стучало так, что вполне можно было станцевать под этот зажигательный ритм. Я с трудом сдерживала слезы, не веря, что вижу Такеоми собственными глазами. А он раскачивался вместе со мной и тихо посмеивался. — Приперлась в это гнездо разврата, мелочь, совсем с головой не дружишь, — ворчал он, — а еще полиция, называется. Одна-одинешенька… — Я с… — Убери руки. — С ним, — вздохнула я, отлипая от Такеоми, и он потрепал меня по волосам. — Да знаю я, с кем ты мутишь. Удивился даже, что этот… — кивнул в сторону Рана, — спустя годы, а все равно опять за тобой таскается. Акаши закурил новую сигарету и, подмигнув мне, двинулся дальше. — Ну что там у вас? Все в сборе, теперь посмотрим? Мужчины гурьбой сыпанули куда-то вглубь амбара, но мне пойти за ними не дал Хайтани. Он сжал мой локоть, глядя в пол, и пока мимо нас не прошли абсолютно все, не двинулся с места. Риндо даже невменяемого Санзу утащил за собой. — Ран, — тихо позвала я, понимая, что взбесила его, — давай не здесь… — Меня ты встретила, как незнакомца, — произнес Хайтани подозрительно спокойно. — А тут, я так понимаю, особый случай? — Не надо. Такеоми — это… — …тот, в кого ты по уши еще со школьных лет? — Я замерла. — У тебя же было его фото. Полуголый Акаши. Вау. Изумленно всматриваясь Рану в глаза, я невольно покрывалась холодным потом. Да что за черт? Фото? Тот прикол Сенджу, когда она сбросила нам снимок Такеоми в чат? Откуда об этом знает Ран? — Ты… — я даже дар речи потеряла, — ты что, рылся в моем телефоне. Хайтани помрачнел, опасно сверкая глазами. Я поняла, что могу всерьез его задеть, если начну выяснять отношения прямо сейчас. Однако он отвернулся и процедил: — Нет. Такеоми при мне наехал как-то на Сенджу, потому что увидел свое фото в вашем чате. — Я вздохнула с облегчением, медленно приходя в себя. — Но думаешь, я не замечал, как ты перед ним краснеешь? Вполне понятно, почему ты сейчас так счастлива его видеть… Мое горло сжалось от обиды и горечи. Я, без сомнений, испытывала к Такеоми теплые чувства, но уже давно Ран перечеркнул любой намек на мою симпатию к кому-либо кроме него, и то, что он сейчас сомневался во мне, действительно причиняло дискомфорт. — Он — тот… — сдавленно ответила я, — кто был близок с Шиничиро. Это понятно? Или в твоей голове не укладывается, что женщина и мужчина могут испытывать друг к другу не только романтические чувства? Хайтани не ответил. Я развернулась и пошла в сторону галдящей толпы, что-то окружившей, но все равно Ран догнал меня. — Кими… детка, прости, — прошептал он, притормаживая меня, и лихорадочно поцеловал в лоб. — Я сглупил. Прости, ладно? Ты так понеслась к нему, что… я, блять, прости… — Перестань извиняться, — шикнула я, — я и без того знаю, какой ты иногда идиот. Ран тихонько хохотнул, сдавив меня в объятиях, а потом протолкнул сквозь толпу, и я, широко раскрыв глаза, уставилась на бирюзовый спорткар. — Боже… это чья? — выдохнула изумленно. Ран держал меня за плечи, стоя за спиной. — Хочешь, будет твоей? Рядом стоящий Коконой покосился на нас и хмыкнул. — И не мечтай. Я беру ее. Хайтани цокнул, и я по его тону поняла, что он и не собирался покупать эту красавицу. — Переживу, жмот, — вымолвил он и указал куда-то правее. — Моя малышка вон там. И я вылупилась на новенький Мерседес Майбах класса S. Низенький, но не такой, как спорткар. Эта машина действительно подходила Рану. — Сегодня уедем на ней, а пока… — Ран выпрямился, до этого бормоча мне на ухо, и прибавил громко: — Коконой даст мне прокатить мою леди. — Да пожалуйста, — мотнул тот головой в сторону машины, и Хайтани потащил меня к ней. — Не думаю, что это хорошая идея… — Давай же, милая, будет весело, — счастливо улыбался Ран, открывая для меня дверь невозможно низкого автомобиля. Он был двухместным. То, что этот черный красавец — Феррари, я уже поняла, но мне даже представить было страшно, что здесь вообще происходит и откуда эти машины. — Пристегнись. — Ран, — выполняя его просьбу, позвала я, — ты осознаешь, что я из полиции и буквально ловлю тебя, как преступника? — Брось, — взглянул на меня Хайтани, в своих черных брюках и такой же рубашке идеально вписываясь в салон этого автомобиля. — Ты прекрасно понимаешь, что шеф Идзуми закроет дело. Я нахмурилась, испытывая дискомфорт из-за власти Бонтен и Хайтани в отдельности, но ничего больше не сказала. Хотя бы потому, что Ран завел двигатель и закрыл глаза, блаженно улыбаясь. — Мать вашу… я хочу эту тачку… — простонал он, поглаживая руль, и я поинтересовалась: — Сколько она сто́ит? Давай, доведи меня до обморока. Хайтани вновь посмотрел на меня с улыбкой от уха до уха и глазами, полными счастья. — Пятьсот. Но моя дороже будет. Пятьсот восемьдесят. — Пятьсот восемьдесят чего? — напряженно уточнила я. — Тысяч долларов, малышка. И как ветер Феррари вылетел из ангара, разрывая ночную тишину ревом двигателя. Хайтани водил прекрасно, хорошо чувствовал эту машину, был сосредоточен, но расслаблен. Он получал удовольствие. Мы мчались по дороге, где по обе стороны от нее были заброшенные здания и пустырь. Ветер врывался в открытое окно Рана. А высоко в небе сияла еще не совсем полная луна. Но бледный свет ее озарял все вокруг. Мне вдруг сделалось так легко. Я улыбнулась, уставившись на Хайтани. Сумасшедший мальчишка. Ликует из-за машины, которую даже не купит. Просто отдает всего себя такой ерунде. И это действительно приносило Рану счастье. И когда мы оказались на холме в каком-то лесу, Хайтани выволок меня из салона, плюхнулся на траву и мне пришлось сделать то же самое. Я меланхолично подумала о том, что мое платье уже повидало многое, терять нечего, и устроилась под боком Рана. Он закурил, глядя на огни Токио, мерцающие вдали. — Кими, ты ведь со мной не останешься, я прав? — вдруг произнес Ран, не поворачиваясь ко мне. Зато я вскинула глаза. Он казался задумчивым. — Я понимаю, что ты не рассматриваешь нас вместе в будущем. — Ты зря так говоришь… — Кимико, — его голос зазвучал ниже и грубее, и Хайтани пригвоздил меня своим взглядом к месту, — я заставлю тебя передумать. Это звучало как-то плохо. — Ты понимаешь меня? — Не совсем, — едва-едва промямлила я. Хайтани глубоко затянулся, быстро выдохнул в сторону и, затушив сигарету об землю, вновь поправил мою злосчастную бретельку. — Засос проступил. Вчера замазывала его? — тихо произнес он, заглядывая мне в глаза, в то время как большим пальцем поглаживал ключицу. Я кивнула. — Хочу оставить на твоем теле как можно больше отметин, чтобы сразу было ясно — ты не свободна… Кими, брось то, что задумала. Я чувствую, ты что-то скрываешь от меня. Я не хочу на тебя злиться… — Вот и не злись, — буркнула я, отодвинувшись от него и обхватила колени руками. — Что будешь делать, если я действительно решу уйти от тебя? Убьешь? От того как теплая широкая ладонь медленно накрыла мое горло, я вздрогнула, и по коже понеслись мурашки. Ран второй рукой оперся на землю, и ладонь на моей шее сжал заметнее. Не сдавил, а сжал. Я невольно приоткрыла рот, потому что дыхание участилось. — Ты действительно думаешь уйти от меня? Куда, Кими? В Японии есть место, где ты спрячешься? Да в любой стране… — Перестань… — шепнула я, но даже не дернулась. Ран припал к моему уху и, обдавая теплом, процедил со смешком: — Пожалуйста, не отталкивай меня, Кими. Не испытывай мое терпение. Я искал тебя пять гребаных лет. Убежишь, и я найду тебя, на этот раз точно найду, и тогда наша встреча не придется тебе по душе. Я в самом деле слиплась от пота. Мне стало не по себе. Нет, как ни странно, я не боялась угроз Рана, хотя верила каждому его слову, просто меня напугала моя собственная реакция на него. Я в этот момент подумала, что хочу все перечеркнуть и остаться с ним. И этот секундный порыв сбил меня с толку. — Если бы ты знал… Я не договорила. Ран больше не хотел говорить и слушать. Дернув меня назад, он с силой впился в мой рот, закрепляя этим поцелуем свои обещания. Будто клятву давал. И держась за его рубашку на плечах, я с ужасом, внутренним трепетом, с какой-то немыслимой жаждой принимала один простой факт: моя жизнь теперь полностью в его руках. Хайтани ни за что не даст мне спокойно дышать. Что мне делать, я больше не понимала. Цель — достучаться до брата — меркла на фоне будущих проблем с Хайтани. Он точно испортит мой план. Как же я вообще смогла привлечь внимание такого, как Ран?