Сердце акулы

Сознание медленно возвращалось после ночного сна, но глаза открывать Кэл ещё не хотелось. Поэтому она протянула руку по простыне в поисках тепла. Неприятное сновидение всё цеплялось за её разум, оставляя ватность в ладонях. О том, как она тащила бессознательное тело Рэйфа, а кто-то гнался за ними с истошными криками. Сейчас подушка пахла его одеколоном, тогда вокруг пахло железом крови. Она помнила, хоть и смутно, что вчера они легли вместе прямо в одежде. Но сейчас нащупала только пустоту кровати. Пришлось разлепить глаза. В чужой спальне никого, ни звуков из ванной, ни возни на кухне. Поглощающая, абсолютная тишина. Создавалось такое ощущение, будто в доме она была одна. Твою же мать. Девушка привстала, сонно потирая глаза. Тревога разливалась по телу стремительно, приводя мышцы в напряжение боевой готовности. Твёрдое убеждение в том, что её женишок чертовски импульсивный, словно трёхлетний ребёнок, которого и на минуту нельзя оставить одного, подкидывало ей всевозможные варианты развития событий. Аккелия схватилась за телефон, оставленный вчера на тумбочке, всмотрелась в показатель времени. Ноль уведомлений. Плохо, очень плохо. После недолговременного насилия над извилинами ей удалось вспомнить, как они вчера напились. Шутили, смеялись, иногда резко и мрачно замолкая, когда тонули в собственных мыслях… Но в общем неплохо провели время, хоть она и не давала ему распускать руки, иногда отталкивая подошвой сандалии. Прямо как в том фильме, название которого она забыла и который так нравился всём пацанам. Засыпая, она разглядывала его умиротворенное лицо с растянувшейся на ней чистой, невинной улыбкой… А сейчас его нигде не было. Где он? Куда делся? Зачем? Что делал? Всё эти мысли горячо неслись в голове, отчего в висках даже заскрипела похмельная боль. Ответом на всё это стал рык мотора где-то на улице. Стоун побежала встречать своего сбежавшего суженного. Увидев его силуэт, который, наверное, смогла бы выцепить в десятитысячной толпе, она почувствовала, как сердце ухнуло вниз, резко расслабившись. Мысль, которая резко пронзила голову, было тяжело проигнорировать. Только сейчас она осознала, что его безумств боялась куда меньше, чем той возможности, что он ушёл из-за неё. От неё. Что не захотел больше быть рядом, что испугался их близости или просто по щелчку пальцев развидел в ней всё очарование, или ещё что-нибудь… Но он вернулся. Не успел он переступить порог, как она врезалась в него с разбегу, хватая за лицо и рассматривая со всех сторон. — Какого хер… — начал было слегка удивлённо вопрошать Рэйф, но его перебили. — Где ты был? — её пальцы бегали по коже, но повреждений не находили. А вот взгляд нашёл кое-что… Уткнулся беспомощно в зрачки, которые больше были похожи на две растущие чёрные дыры. Сколько же он снюхал? Руки чётко ощущали дрожь, проходящую по его телу волнами. Его трясло. — Заезжал за кое-чем в Таннихилл, — он отмахнулся от её рук, но не злобно, а скорее… нервно, будто был занят чём-то невероятно важным. — Я понял, что эти сраные живцы точно влезут не в своё дело. Я должен им помешать, дать отцу улететь! Собирайся, быстро, — блондин метнулся в смежную комнату за своими вещами. — Что ты собираешься сделать? — Стоун ничего не понимала, а потому семенила за суженным. — Не знаю, я что-нибудь придумаю… Да, да, да… ДА! Когда я это сделаю ради отца, он может разрешить мне полететь с ними… — его глаза бегали из стороны в сторону настолько быстро и при этом несфокусированно, что вывод сделать было несложно. Он был совсем не в себе, об адекватных суждениях не могло идти и речи. Пытаться образумить его бесполезно. Остановить? Тем более. А это значит, что оставался единственный вариант действий — поехать с ним и проследить, чтобы он не наделал глупостей. Глупости — это в лучшем случае. Сунув телефон в карман бриджей, Кэмерон посмотрел на застывшую черноволосую: — Че ты встала? Ты готова? Не в силах сосредоточиться, она попыталась составить короткий список всего, что может ей пригодиться. Вроде, всё было при себе. Акула кивнула. — Поехали. Когда она села на байк позади него и попыталась обнять его руками, вдруг ощутила, как что-то выпирает из-под поло, заткнутое в штаны, за спиной. Через несколько секунд девушка опознала предмет — пистолет. Так вот за чем он умчался после пробуждения. Вот как он собирался остановить живцов. Это же мера предосторожности, не так ли? Для самозащиты? Просто пугач, помахать дулом перед их лицами, может, пальнуть в воздух… Всю дорогу до взлётной полосы она убеждала себя в этом, стараясь не касаться оружия и при этом не упасть с мотоцикла. Но всё равно очень сомневалась в том, что её бойфренду сейчас можно было доверить что-то опаснее плюшевой игрушки. Через несколько минут они приехали. Только вот Рэйф по какой-то причине не заехал на полосу с парадного, а припарковался за кустами. В звене забора высокой сетки была дыра, через которую, видимо, они и должны были попасть в аэропорт. Тем временем из чёрной машины вышел его отец с Сарой. Рэйф присел на корточки и тихо подобрался ближе, чтобы лучше видеть происходящее, а Кэл только оставалось двигаться в его ритме. На полосе между родственниками завязалась перепалка, в ходе которой Уорд схватил Сару и потащил в кукурузник. Черноволосая поморщилась, отлично зная методы убеждения Кэмеронов. Кажется, его дочь заплакала, но его это не остановило. Зашумели двигатели, самолёт собирался взлетать, а живцов так и не было видно. Идеально подобранный её будущим мужем момент буквально утекал сквозь пальцы. И вдруг маленький хиппи-трейлер таранит забор, оставляя за собой нить порванной железной проволоки. Блондин порывается броситься на войну с металлическими зверями, но позволить она этого не может. Аккелия хватает его за локоть и раздражённо шепчет (почему шепчет? боится, что услышат?): — Стой! Может, всё обойдётся, — прожигает взглядом, стараясь убедить. — Нет, это мой шанс! — не слушает, снова пытается приподнять сетку, чтобы проскользнуть на территорию. Девушка не унимается, дёргает за руку сильнее, заставляя остановиться, заставляя посмотреть на неё. — Да подожди ты! Если налажаешь, как думаешь, отец тебя простит? Оценит твои старания? Машина, что гнала по полосе, резко уходит в контролируемый занос прямо перед самолетом, один из дисков продолжает двигаться уже отдельно от остальной конструкции. Кукурузник тормозит в последний момент, между ними остаётся лишь половина фута. Всё пассажиры высыпают на землю стремительно. Внутри транспорта живцов оказался только Джон Би. Один. Так себе расклад. Рэйф окончательно теряет терпение, дёргается, вырываясь из хватки цепких пальцев и таки шмыгает в дыру забора. В парализующей растерянности Стоун смотрит в его полусогнутую спину, инстинктивно заводя руку за спину. И точно так же, как сегодня утром, агрессивно щупает воздух. Ничего. Биту, забыла, биту! И снова — смотрит беспомощно на парня, прячущегося за багажным отделением. И приподнимает сетку, чтобы побежать за ним с пустыми руками и летальной решимостью. По полосе уже едет полицейская машина, разрывая действительность сиреной и мигалкой. Шериф выходит и вытаскивает пистолет из кобуры. Но направляет его не на Джона Би, а на Уорда. Отец Рэйфа стоит на коленях, пока на его запястьях щёлкают наручники. Она не успевает среагировать, даже пикнуть не успевает, когда он тянется за спину. А потом — выстрел. Оглушающий хлопок, заставляющий всё тело покрыться мурашками. Кэл осторожно выглядывает из-за кукурузника и в первую очередь видит красное пятно, которое с каждой секундой становится только больше. Вот тогда-то она тихо вскрикивает на вдохе, тут же прикрывая рот рукой. Его имя повторяется эхом у всех на устах, а он… Он, кажется, счастлив, потому что спас своего ненаглядного папочку: — Выкуси, сука! Ноги подкашиваются, она валится на разогретый солнечными лучами асфальт. Чувствует, как тот дерет кожу на ногах, вгрызается, пытаясь высечь капли крови. Она пытается сосредоточиться на этом ощущении, чтобы забыть. Тело бьёт крупная дрожь. Забыть всё, что только что произошло. Но не может заставить себя не думать о том, как точно также пуля вгрызлась в тело Питеркин. Она выживет? Или она умрёт? Если она умрет, то это сделает его убийцей. Перед глазами встаёт решётка, суд, потом снова решётка, но понадежнее. Но всё это — пустяк. Это сделает его убийцей, а такое с рук никогда не смыть. Он отнял жизнь. Никакие деньги, оправдания и скидки не отмоют его от этого преступления. Как она после этого должна с ним быть? Весь великий план их родителей… Всё, к чему её готовили всю жизнь — смыто в сточную трубу. Кэл готова была поклясться, что слышала звук смыва унитаза. К происходящему её возвращают новые звуки выстрелов, словно эхо в ушах, только теперь ещё свист пуль. Сара не ревёт навзрыд, а значит — Рэйф не попал. И нужно убедиться, что всё останется таковым. Второй труп им сейчас совсем некстати. Аккелия встаёт, чтобы броситься к нему. Отец еле удерживает его, титаническими усилиями пытаясь отвести смертельно опасное дуло и от его дочери. Мышцы парня напряжены, а вены вздулись, потому что он пытается вырваться, он хочет, чтобы не только страх подгонял Джона Би, он хочет, чтобы это были порох и кровь. В идеале, чтобы упал замертво, чтобы сердце перестало биться. Но он на то и живец, чтобы и не такое переживать. А она на то и акула, чтобы беречь сердце другой акулы, что заходилось сейчас в бешеном ритме. Она хватает его за лицо, крепко, чтобы не вырвался, буквально впиваясь подушечками в щеки. — Рэйф! Рэйф, смотри на меня! Прекрати, он не представляет опасности! Он нам не угроза! — старший Кэмерон отпускает сына, когда его мышцы резко расслабляются. Рукой, которой всё ещё судорожно цепляется за пистолет, он аккуратно проводит по её лицу, отделяя одну прядь цвета смолы. Что-то в её глазах заставляет его остановиться. На столько, на сколько он мог. Красные веки — борется со слезами. — Простите, простите, — давясь комком в горле, умоляет Сара. — Ты не виновата, милая, — хрипит в ответ женщина на земле. Слишком. Всё это слишком. Лицо, оружие, коралловая рубашка-поло — всё это размывается перед Аккелией от хлынувших наружу слез. Затишье длится совсем недолго, потому что время вообще по своей быстротечной сути — непозволительная роскошь, его никогда не хватает, его никогда нет. Судя по голосу богача, он нихрена не доволен поступком сына. Но когда Сара отчаянно прижимает ту грязную тряпку с шеи Раутледжа к огнестрельной ране, он просит Рэйфа отвезти девушек домой. Так что, словно послушная псина, безжалостный Цербер у врат в Аид, тот хватает блондинку и тащит за собой. Стоун упорно моргает: пусть солёные капли стекают по щекам, сейчас гораздо важнее видеть происходящее. Она бросается за родственниками, молит его быть осторожнее, аккуратнее, пытается разомкнуть хватку, которая оставит синяки… Из взрослых с ними был только Уорд, которому не стоило доверять. Но положиться было больше не на кого, вариантов тех, кто мог бы решить их совсем недетскую проблему, не было. А потому она принимала необходимость всеми правдами и неправдами затащить её в машину. Кэл пыталась взять её за руку, пыталась нащупать ладонь, но каждый раз промахивалась. Когда та оказалась в тачке, она попросила её пристегнуться, волнуясь о стиле вождения её жениха в данном состоянии (или в любом другом, если уж на то пошло), но в своей истерике, она, кажется, её не услышала. — А ты че встала? Садись! — тут же гавкнул на задержку парень. Благоверная опустила голову и открыла дверцу заднего сидения. Они гонят по дороге в чёрном пикапе, и даже по мнению весьма дезориентированной Кэл — водитель давит на газ слишком усердно. Сложив ладони на коленях, девушка на заднем сидении перебирает собственные пальцы, будто бы проверяя их наличие. Так она игнорирует взгляд Рэйфа, который то и дело смотрит в зеркало заднего вида. В его глазах стоят слезы. Они переругиваются с сестрой, потому что он утверждает, что шериф Сьюзан собиралась убить его отца. Он оправдает свой поступок, потому что не может признать правду. Они мчат всё дальше от злополучной взлётной полосы, где умирающая женщина делает свои последние вздохи. Уорд остался разбираться с этим один, правой рукой в наручниках. Того, за что она собиралась его арестовать — вполне достаточно для объяснения его странного поведения. Но чутье подсказывало Кэл, что было что-то ещё… Набравшись смелости, она смотрит в зеркало и видит, как по его лицу стекает горькая капля страха. Как раз в этот момент открывается дверь, и Сара пытается выпрыгнуть. Он хватает её за руку, Аккелия тоже бросается вперёд, чтобы остановить подругу: — Осторожно, Рэйф! Сара, стой, убьешься! — общими усилиями они затаскивают её обратно. Чертовы Кэмероны. Каждый раз, когда она думает, что хуже уже не будет, они выкидывают что-то новенькое. Например, пытаются выпрыгнуть из машины на полном ходу. Каждый раз, когда она сетует на свою семью, она вспоминает про них и успокаивается. Растрепанная, его сестра задаёт один единственный вопрос: — Ты хоть понимаешь, что сделал? Молчание. Замешательство. Поиск ответа. — Я спас папу. Нет, не понимает. И, сидя на самом крае, держась за спинки передних кресел, Кэл не была уверена, что до него стоит это доносить. Чего они этим добьются? Счастья ему это понимание точно не принесёт. Хотя, с другой стороны, это может помочь предотвратить повторение ситуации… Акула кладёт ему нежно и тревожно руку на плечо: — Мы знаем. Пожалуйста, смотри на дорогу, — просит его, потому что и слева, и справа от узкой дороги густой лес. На мгновение он действительно старается сосредоточиться, даже кивает в ответ. Но мятежный, осуждающий взгляд родственницы вновь поднимает волну слабой аргументации. В порыве он пытается схватить её за волосы, та отбивается. — Рэйф, перестань, дорога! — вскрикивает подходящая к грани Стоун, но он не слышит. Переходит на прямое хныканье, отчаянно выталкивая из себя слова: «Надежда — это не стратегия». Они несутся прямо в лобовое столкновение с красным автомобилем и только чудом его избегают, когда парень резко выворачивает руль. Блондинка успевает схватиться за ручку над головой, а вот Кэл по инерции летит, пока не врезается плечом в сиденье Сары. Машина постепенно сбавляет скорость до полной остановки. Кэмерон резко разворачивается и кладёт руку на завешенную длинными волосами щеку: — Ты в порядке? Хватая ртом воздух, она часто дышит. Волевое усилие, и рот закрывается. Невеста убирает волосы за ухо и чётко, членораздельно отвечает: — Всё, хватит с меня. Пересаживайся назад и следи за сестрой, я поведу. Тон её, возможно, впервые в жизни, не оставлял Рэйфу возможности оспорить решение. И, видимо, понимая, что так будет лучше, он безмолвно согласился. Сначала пересела назад Сара под пристальным наблюдением девушки, потом она обошла машину, чтобы сесть за руль. Он вышел наружу. Кажется, хотел что-то сказать, потому что руки пришли в движение в характерном ему жесте. Но звуков так и не возникло. Сейчас он совсем не был похож ни на подводного хищника, ни на волка. Он был похож на птицу, отчаянно желающую взлететь, оторваться от земли, но прикованную к ней. Однако Аккелия и не ждала слов, она просто тут же сократила оставшееся между ними расстояние, крепко обнимая, прижимая его торс к своему телу. Она почувствовала, как капли влаги касаются кожи её головы. Он всхлипнул, лишь с секундным промедлением отвечая на объятие, обнял её голову, едва касаясь пальцами волос. Рэйф прикрыл глаза, чувствуя, как мир вокруг буквально горит, но она, она… не отходит от него ни на секунду. — Сейчас приедем домой, и всё будет хорошо, — прошептала она. Голос почему-то начал дрожать. Она не знала, правду ли ему говорит. Ей бы очень хотелось в это искренне верить. Но что-то ей подсказывало… всё же врала. Через пару минут они все-таки разошлись. Стоун крепко схватила руль и случайно заметила, как Сара смотрела на неё. Было в её взгляде что-то, что не дало ей убежать, когда подвернулся такой хороший момент. Кажется, это была жалость. Кого она жалела? Кэл, или своего брата, или обоих? Скорее всего, первое. Она посмотрела в зеркало и увидела там отражение лица Рэйфа, испещренное дорожками слез. Ей не нужна была её жалость.