Непослушное "Заклинание Шалости". Часть 2.

Глаза Чжоу медленно открылись, после потерянного, на мгновение, сознания. Произошедшее слишком сильно потрясло юную азиатку. Её тело скользило по слизистым внутренностям существа и первой мыслью девушки оказался страх быть переваренной заживо. Этого потрясения оказалось достаточно, чтобы привести её разум в бессознательное состояние. Но вот она, наконец, пришла в себя. «Я ничего не вижу!», - взволнованно подумала Чжоу, потому что её глаза не различали абсолютно ничего вокруг. «Я мертва?» Она чувствовала, как её влажное тело лежит на какой-то слизистой поверхности. Воздух был плотным и тёплым, таким же как слизь вокруг. Внезапно мягкий звук, сопровождаемый криком, нарушил тишину. «Этого просто не может быть...». Мысль Чжоу была внезапно прервана, когда нечто натолкнулось на неё. Она сразу поняла, что это был человек, который упал откуда-то сверху и сейчас лежал на ней. — Гермиона, это ты? — Чжоу? Слабо откликнулась Гермиона, пытаясь соскользнуть с тела подруги. — Где мы? Последнее что я помню, это как меня поглотила та чудовищная пасть… Прошептала Чжоу. Гермиона кое-как устроилась рядом и некоторое время молчала. — Теперь уже нет спасения. Сказала Грейнджер, с мрачным тоном в голосе. Чжоу старалась не паниковать, услыхав заявление Гермионы. Она обняла подругу в страхе, её глаза смотрели в каждом направлении, в слепом отчаянии и поиске спасения. — Я не хочу умирать. Прошептала Чжоу дрожащим голосом. — Вот в чём проблема… Ответила гриффиндорка. — Мы не умрём. К тому времени Гермиона уже догадалась, что находясь в книге они будут жить до тех пор, пока книга тоже жила. Или, во всяком случае, просто очень долго. Из множества людей с тех рисунков, что видимо тоже попали в книгу, они тут всё таки одни. Короткий момент, который казался вечностью, прошёл в тишине. Вдруг раздался ещё один крик, и нечто приземлилось на обнимающихся ведьм. Они всё ещё пытались выяснить, что толкнуло их, когда ещё одно тело протаранило их сверху. Послышался шум возни в узком пространстве и неразборчивые дружные голоса, в конце раздалось громкое и чёткое: — Люмос!