Пелена | Veil

В хрустящем, морозном воздухе раннего весеннего утра Гермиона Грейнджер подходила к новому дому Уизли. Её дыхание образовывало маленькие облачка пара, а руки заметно колотило — не то от холода, не то от мандража. Небо было покрыто бледнеющей палитрой серого, возвещавшей скорый рассвет. Холодный ветер трепал её волосы и пробирал, казалось, до самых костей. В голове роились навязчивые мысли. Наверное, ей было бы проще, если бы это была Нора, и путь был к Норе, и людей внутри было бы больше, и все они живые, полные сил и решимости, смотрели на неё как раньше: Римус, Фред, Альбус, Северус, Сириус… И те, кто выбрал другое, кто смог это сделать: Флёр, Билл, Чарли, Чжоу, Парвати, Дин, Рон… Рон? Где он теперь? Когда последний раз он писал ей хоть строчку? Она усмехнулась кольнувшей обиде. Он жил дальше, а она не могла. И никто никому ничего не был должен — похмелье взросления, не дающее ей прийти в себя. Гермиона прокручивала перед глазами воспоминания, что калейдоскопом неслись в голове против воли, с каждым поворотом ослабляя её. Сопротивление… Одно лишь слово, подуй — рассыпется, растворится. Что с ними стало? Что с ними будет дальше? Как ей объяснить им, что она уже не та Гермиона, что у неё нет больше сил? Что её магия слаба, её ум болен? Кому она нужна такая на этой очередной войне? «Оторви и выброси», — ответил ей собственный голос. На что она способна вдохновить других, когда сама она сломалась? Как можно дать людям то, чего не имеешь? Клубок в животе закручивался, пальцы, сжимающие палочку, настукивали сбившийся ритм: один, два, три-четыре-пять, один, два-три-четыре, пять, шесть. «Ни-че-го не вый-дет, ни-че-го», — она тряхнула головой, будто могла сбросить с себя этот покров страха и неверия. Её сердце оглушительно билось, голову пронзила опоясывающая боль. Гермиона опустила подбородок, закашливаясь. Нужно было идти. Их реакция, их предстоящая реакция отравляла её ещё до того, как она приблизилась к забору деревянного дома. Сегодняшняя встреча была критически важной, наполненной решениями, которые могли изменить ход истории в их поредевших рядах. «Если я справлюсь, я приведу Драко больше людей. Он сможет. Я не смогу, но он всё сможет», — тихие заверения в этом немом диалоге с собой только добавляли ей тревог. «Не справишься, не справишься, ты не справишься». Облик Гарри прервал этот жестокий голос внутри: вдруг она увидела, что он уже ждал её, родной силуэт вырисовывался на фоне пробуждающегося дня. Даже на расстоянии она чувствовала его нервное напряжение, тихий отголосок её собственной бури. Она всегда знала его настроение, видела термометр его эмоций без малейшей погрешности — лучше, чем свой собственный. Мысли Гермионы были как вихрь. Вес приближающегося противостояния тяжело давил на неё, каждый шаг к Гарри выбивал ускоряющееся стаккато в висках. Он обернулся, чтобы поприветствовать Гермиону, его лицо было напряжённым, но глаза, всегда ярко-зелёные и ясные, будто предлагали ей опору. Один его вид, стойкий и непоколебимый, принёс ей нечто, что она нигде и ни от кого больше не могла получить. Он тепло улыбнулся, не сводя с неё взгляда. И всё осветилось. Стало ли небо закономерно светлее с вторжением утра, или это Гарри светящейся белой краской рассёк мрачную высь? Обилие свежего воздуха успокоило нервы, или это Гарри мягкостью любящих глаз снял гранитную плиту с её груди? — Опаздываем? — он покачал головой в шутливом неодобрении. — Я проспала, представляешь! — Гермиона влетела в его объятия, закрывая глаза. Когда они обнялись, между ними сплелось невысказанное понимание. — Ты как? — тихо спросил он, сжимая её плечи. — Ну, так себе… — честно пробормотала Гермиона, сжимая губы. — Выдыхай, всё будет хорошо. Это наши друзья, в худшем случае никто не захочет присоединиться, я бы с этим ожиданием и заходил в дом, — успокаивающе проговорил Гарри. — А ты? — робко спросила Грейнджер. — А у меня нет выбора. Она непонимающе сдвинула брови. — Ну неужели ты думала, что я оставлю тебя одну с кучкой бывших Пожирателей и нашим старым другом? — устало улыбнулся Поттер. Почему-то она думала, так и думала. Ведь Гарри ничего не подтверждал у себя дома. Но он согласился, он считал это… очевидным? Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать. Её не бросили, она не одна. Всё не так плохо, нет-нет, всё даже очень хорошо — Гарри рядом. Она за доли секунды, что ступор её не оставлял, провернула эти слова на языке, как сладкую пилюлю, лишающую боли: «Гарри будет рядом». Гермиона почувствовала, как её нервозность уходила, уступая место сосредоточенной решимости. Они собирались ступить в неизвестность, возможно, в логово предательства и опасности, учитывая присутствие Кингсли, перед которым нельзя было дрогнуть ни одной мышцей в лице. Поттер скользнул по ней обеспокоенным взглядом: — Эй, прекращай. Ты чего? Гермиона опустила голову, вглядываясь в стылую землю. В горле встал ком. — Спасибо, Гарри… — Иди сюда, — он обнял её снова, давая ей возможность спрятать слёзы в своей куртке. — Мне просто нужно было немного времени, чтобы самому с собой договориться. Но выбор был известен с первой минуты, поняла? — проговорил он в её спутанные кудри. Она промычала что-то невнятное. — Я бы тебя ни за что не отпустил одну в такую передрягу. Грейнджер вынырнула из его рук, судорожно кивая. — Спасибо… Спасибо ещё раз. Гарри молчал, рассматривая её лицо. — Ты готова обсудить план? Все будут здесь уже через полчаса. Хочешь, перенесём? — Нет. Нет, я готова, — решительно сказала она, шмыгая носом. — Хорошо. Имей в виду, мне есть что сказать вместо этого. Если ты поймешь, что сегодня не сможешь. — Я смогу. Если отложим, я только изведу себя вконец, — улыбнулась она, покашливая. — Ты приболела? Пошли в дом! — Да что-то с утра кашляю, пройдет. В дом я не пойду, — усмехнулась Гермиона. — Пока нужно всё ещё раз обсудить. — Окей. С чего нам начать? Сказать Сопротивлению, что нам нужно объединиться с Малфоем и его армией… Вот я произнёс это вслух, и мне уже поплохело, — поморщившись, пробормотал Поттер. — Я знаю, Гарри, но это правда, которую они должны услышать. — Мы так долго боролись против него, а теперь он вроде как наш союзник в этой войне с Францией. Это… по меньшей мере парадоксально. — Да, «парадоксально». Вот, как это назвать. Я уже слышу бурю негодования. Как нам убедить их, что это наш лучший выход? — задумчиво протянула Гермиона, накручивая прядь волос на палец. — Мы должны изложить факты. Война с Францией уже началась. Наши внутренние конфликты должны быть отложены в сторону. Силы Малфоя огромны, и нам нужна эта мощь на нашей стороне. — Огромны, это правда. У него есть численное превосходство и ресурсы. Но будет ли этого достаточно, чтобы склонить всех? Мы годами боролись против угнетения со стороны Драко. — Никак не привыкну, что ты зовешь его по имени, — прищурившись, сказал Гарри. — Я то так то этак, — прозвучал её оправдывающийся тон. — Мы должны заставить их увидеть, что угроза от Франции больше, чем от наших прошлых конфликтов. Это уже не только наша борьба с Малфоем и его режимом. Речь идёт о сохранении мира между странами. — Я это понимаю, Гарри. Но убедить всех остальных… Это будет непросто. Особенно после всего, через что они прошли. — Нам просто нужно напомнить им, что на кону. Сейчас не время для старых обид, — он вздохнул. — Нам нужно единство, как никогда раньше. — Единство с Малфоем, из всех возможных людей. Если бы ты сказал мне это несколько лет назад, я бы ответила, что ты сошёл с ума. — Так и есть… — прошептал Гарри. — Блин. — Что? — обеспокоенно спросила она. — Я сразу подумал об Альбусе. Может, мне увезти их куда-нибудь… — Джинни вряд ли согласится, ты же знаешь, — осторожно возразила Гермиона. — Да… Хотя мы все, конечно, не те, что раньше. — Это точно, — мрачно усмехнулась она. — Мы ослабли, хотя я думал, что станем сильнее с возрастом. — Ты так говоришь, как будто мы уже скрючившиеся старики! — улыбнулась Грейнджер. — Скоро скрючимся, нас вон там скрючат все, — засмеялся Поттер, кивнув в сторону дома. — Кстати, давай ты скажешь тот свой аргумент! — Какой? — Что это временное перемирие. А потом всё вернётся на свои места. — Что мы не отказываемся от своих убеждений и планов, точно… Просто откладываем? — Именно. Ну что, идём с правильными ожиданиями? — С какими? — С ожиданиями, что ничего не выйдет! — Мы же ничего толком не обсудили! — воскликнула Гермиона, нахмурившись. — Будем импровизировать! — Ты всегда таким был! — с искренним негодованием ответила Грейнджер. — Кто-то же должен тебя компенсировать? Дёрнув её за рукав, Гарри направился прямиком к дому, в котором уже слышалась утренняя суета собравшихся членов Сопротивления. Отпустив её руку, но всё ещё находясь очень близко, Гарри толкнул дверь в комнату, уже наполненную тихим гулом разговоров. Гостиная была занята членами Сопротивления, собравшимися, как им казалось, на обычный еженедельный слёт. Гермиона сразу подумала, что о взрывах на производстве палочек и в лабораториях явно никто не знал, судя по их лицам. Никто, кроме Кингсли. Почти все значимые фигуры из их прошлых и настоящих битв были здесь: Артур и Молли Уизли, которые встретили их тёплыми, хотя и обеспокоенными улыбками; Джинни, чьё выражение лица отражало плохо скрываемую неприязнь при виде Гермионы, пришедшей сюда с её мужем; Аластор Грюм, осматривающий комнату своим вечно бдительным магическим глазом; Невилл Лонгботтом, стоящий рядом со своей женой Полумной, оба тепло улыбнулись своим друзьям; Минерва Макгонагалл, чьё строгое лицо немного смягчилось при виде их; Нимфадора Тонкс, со своими иссиня-чёрными волосами и поникшим взглядом, так и не оправившаяся после смерти Римуса, и Симус Финниган, который махнул им в приветственном жесте. Кингсли коротко кивнул, едва мазнув взглядом по Гарри и игнорируя Гермиону. Он говорил с Минервой. Когда Гермиона осмотрела комнату, её сердце сжалось от осознания важности того, что они собирались раскрыть. Каждый кроме Бруствера здесь боролся, страдал и торжествовал вместе с ними в череде испытаний, которым не было счёта. Они были семьёй, связанной не по крови, а общими ранами и битвами. Теперь она и Гарри собирались поставить под сомнение фундамент этого доверия, своим предложением, которое могло бы разрушить их хрупкое единство. Ощущая тяжесть момента, Гермиона замерла, сделав глубокий тихий вдох. Её разум мчался, анализируя возможные реакции, последствия их объявления и потенциальные ссоры. Однако помимо тревоги в ней зрела глубокая забота об этих людях. Она была уверена, что они с Гарри поступают правильно. Она взглянула на него, как в своё отражение, найдя уверенность в решительности его лица. Они вместе пережили тёмные времена, и это был ещё один такой момент, переломная точка, где путь впереди был полон опасностей и неопределённости. Будто забытое ощущение вскипающей крови давало ей пульс жизни, который так давно уже еле прощупывался в запястьях. — Всем привет! Сегодня мы с Гермионой начнём, — громко произнёс Гарри. Комната быстро стихла, и все глаза обратились к ним. Во взглядах смешались ожидание и интерес. Гермиона почувствовала знакомый прилив мужества, который всегда приходил, когда она стояла рядом с Гарри и Роном, готовая встретить неизвестное. Только теперь они были вдвоём. Их общая история, даже все их потери, которые они оплакивали вместе — всё это слилось в этот момент, в одну точку, где будущее Сопротивления, возможно, даже их мира, было на весах. Лишь одно было непривычно — образ Драко, стоявший перед глазами. Почему она верила ему? Почему к нему хотела привести всех его врагов — всех своих друзей? У Гермионы были рациональные ответы, но они не объясняли волнения и тепла в её сердце, этого порыва — удивить его, обрадовать, помочь. Голос Гарри выдернул её из раздумий. — Мы на перепутье. И дорога, которую мы выберем сейчас, определит будущее нашего мира. — Звучит помпезно, Поттер. К чему ты клонишь? — рявкнул Грюм. — Угроза из Франции — это не просто звоночек очередного конфликта; это уже сирена, — ответил Гарри. — Они стремятся к перемирию, — фыркнул Аластор. — Они взорвали три лаборатории по производству зелий и сожгли два склада с волшебными палочками, — медленно произнёс Гарри. В гостиной тут же поднялся шум. — Ты уверен? Мы бы знали, это слишком большой урон! — перекричал голоса остальных Симус. — Я абсолютно уверен. Вы можете сами убедиться, если аппарируете со мной хотя бы в Эдинбург, — твёрдо проговорил Гарри. — Но Кингсли… В Министерстве должны были бы знать! — нахмурившись, Макгонагалл обернулась к Брустверу. Гермиона еле сдержала гримасу отвращения. Он стоял с глубоко растерянным и обеспокоенным лицом. — Минерва, я сам потрясён… Конечно, у нас нет оснований не доверять Гарри, но если даже мы не знаем об этом, откуда узнал он? Все взгляды вновь устремились к Поттеру. Гермиона почувствовала жжение злости в груди, шумно втянув воздух носом. Гарри едва заметно толкнул её плечом, невербально напоминая ей об уговоре не подавать виду, что они знают о Кингсли. — Я узнал об этом от Малфоя. Комната погрузилась в напряжённую тишину, слова Гарри зависли в воздухе, вызвав всеобщий шок. Первой откликнулась Джинни. — От кого? Что ты такое говоришь?.. — От Малфоя. Дослушайте меня, пожалуйста. — Гермиона, о чём он? Скажи, что это неправда! Как вы можете верить этой сволочи? — взрывается Тонкс. — Выслушайте нас, пожалуйста, — Гермиона с мольбой смотрела в лица друзей. — Нимфадора, прошу… — Он убил Римуса! Он убил его! И вы доверяете ему? Общаетесь с ним?! — голос Тонкс задрожал, по её щекам побежали слёзы. Она вскочила с места. — Я не хочу в этом участвовать. Я не хочу в это верить, — она сгребла мантию в охапку и дёрнулась к выходу. — Нимфадора, постой… — Молли окликнула её, вставая со стула. — Оставь её, не надо, — тихо проговорил Артур, усаживая жену обратно. Послышался хлопок двери, и все присутствующие замолчали. Гарри вдохнул побольше воздуха и продолжил: — Всё, я буду говорить прямо. Война с Францией всё-таки началась, и она более серьёзная, чем мы ожидали. Ни о каком перемирии речи не идёт, и наше выживание требует радикальных мер, — медленно проговорил Гарри. — Для тех, кто не верит — как я уже сказал, вы все можете уже сегодня убедиться в том, что наши ресурсы подбиты врагом. — У меня нет оснований не доверять Гарри и Гермионе, как и у всех нас, — вмешался Невилл. Гермиона благодарно посмотрела на него. Она не знала людей смелее и добрее, чем Невилл и Полумна. — Я согласна, — громко сказала Молли. — О каких мерах ты говоришь, Поттер? — бас Грюма врезался в эти слова поддержки, как всегда требующий конкретики. — О союзе с Драко Малфоем и его силами. Комната взорвалась волной недоверия и возмущения. — Ты спятил, Поттер? — пророкотал Аластор. — Это просто смешно, — качал головой Симус. — Союз с Малфоем? После всего, что мы пережили из-за него? — воскликнула Молли. — Молли права. Как мы можем ему доверять, Гарри? — громко спросил Артур. — Это Гермиона склонила тебя к таким чудесным выводам? — усмехнулась Джинни. Невилл и Полумна молчали, Минерва что-то шептала на ухо Кингсли, не отрывая взгляд от Поттера. Гарри поднял руки, призывая к спокойствию, но возмущение в комнате только усилилось. Гермиона вмешалась, её голос был маяком разума среди бури. — Я понимаю ваши опасения, правда. Но речь идёт не о прощении или доверии на личном уровне. Мы говорим о выживании перед лицом общего, более опасного врага. — Но Малфой? Это всё равно что заключить сделку с демоном! — сказала Молли. — Как мы можем смотреть в глаза нашим союзникам, нашим семьям, зная, что мы встали на его сторону? — спросил Артур. Грюм, опираясь на свою трость, сурово оглядел комнату. Его магический глаз безумно кружился. — Подождите! Если у Поттера и Грейнджер есть план, мы обязаны его выслушать. Мы не вправе выбирать или отвергать союзников на эмоциях, успокойтесь все! Его громогласный бас трудно было игнорировать, все невольно стихли. — Я повторяю ещё раз: началась война. С другим государством. К Франции могут примкнуть другие страны, включая страны Оси, не все из которых рады союзу с Малфоем. — Он теряет столько же, сколько и мы, — продолжила Гермиона. — И его знания, ресурсы и тактическое мастерство не имеют равных. Он нужен нам. Вместе со своей армией. — Должен быть другой путь. Мы не можем просто забыть прошлое и пожать руку врагу, — прозвучал строгий тон Макгонагалл. — А мы не предлагаем забыть, Минерва, — подхватила Гермиона. Она ждала возможности это сказать: — Давайте рассматривать это как временное перемирие, чтобы победить внешнего врага. А когда все закончится, мы вернёмся к тому, за что боролись. — Мы выбираем меньшее из зол, — настойчиво сказал Гарри. — А я никогда не считала, что Малфой зло… — певуче протянула Полумна. Гермиона улыбнулась — её подруга никогда не изменяла себе. — Нам не хватает информации. Как лидер Сопротивления, я предлагаю пока отложить такое сложное решение, — молчавший до этого Кингсли вмешался в разговор. Гермиону снова обожгло негодование. «Хочет выиграть время, чтобы переговорить с французами», — пронеслось у неё в голове. Не успели они с Гарри возразить, как вмешался Грюм. — У нас на пороге война, Кингсли. Это тебе не работа в Министерстве, где все можно отложить, — рявкнул он. — Это война не только сил и убеждений, как с Малфоем, это война, возможно, огромных жертв, — поддержала Макгонагалл. — Мы потеряли уже слишком многих. Джинни и её родители тяжело переглянулись, будто вспоминая о Фреде. — Если для сохранения нашего мира нам нужно пойти на временный союз с Малфоем, так тому и быть, — твердо сказал Невилл. Симус, выглядевший растерянным, наконец выговорился: — Я никогда не думал, что даже рассмотрю возможность сражаться плечом к плечу с Малфоем. Но если выбор стоит между объединением сил с ним или позволением Франции нас завоевать, думаю, мы должны бороться огнём с огнём. — Давайте проголосуем? — спросил Артур, чувствуя, что температура в комнате изменилась. — Кто за временное перемирие с Малфоем? Гарри, Гермиона, Невилл, Полумна, Аластор, Минерва и Симус подняли свои палочки. Сам Артур тоже вскинул руку вместе с женой. — Кто предпочитает пока воздержаться? Все сидели, не шевелясь. — Тогда остальные против, то есть Кингсли, Джинни, и наверняка Нимфадора, будь она тут. Большинство за, — подытожил мистер Уизли. — Большинство в данном случае не решает за остальных, — холодно заметил Бруствер. — Я не изменю решения. Меня удивляет, как вы на базе такой скудной информации идёте пожимать руку нашему злейшему врагу. — А меня удивляет, как ты можешь сам обладать ещё более скудной информацией, чем Гарри и Гермиона, — ощетинился Грюм. Кингсли сделал вид, что пропустил это мимо ушей: — Прошу меня извинить, мне предстоит проверка всего услышанного. Всем хорошего вечера. Он вошел в камин, бросил щепотку пороха и исчез, закружившись в огне. Гермиона почувствовала, как её покидают силы. Она закашляла и сжала пальцами переносицу. — Так, давай-ка, присядь, — Гарри взял её под руку и подвел к одному из опустевших стульев. — Тут ещё не скоро всё стихнет, иди лучше домой, — ласково сказал он. — А ты? — растерянно спросила Грейнджер. — А я поговорю с Джинни, — вздохнул он в ответ. Гермиона печально ему улыбнулась, искренне сочувствуя. Это собрание вытянуло из неё все силы. Приложив руку ко лбу, она встала, чтобы выйти на улицу. Где-то в рёбрах робкими крыльями затрепетала птица радости: она приведёт к Драко самых могущественных волшебников Британии, которые ещё вчера боролись с его правлением. Она поможет Драко, и у них появится новая надежда.

***

Первое впечатление Драко Малфоя о городе Эль-Кувейт было полным контрастов и ощущения, что он видит настоящий мираж. Кувейт ошеломлял богатством — мир, сильно отличающийся от холодной строгости Лондона и Малфой Мэнора, но превосходящий их в великолепии. Город пульсировал жизнью, с которой Драко никогда прежде не сталкивался. Воздух был наполнен ароматами экзотических специй и моря. Солоноватая острота смешивалась с сухим пустынным ветром, тёплым и ласкающим его бледную кожу. Этот запах был одновременно бодрящим и дезориентирующим. Архитектура была завораживающим сочетанием древнего и современного, с великолепными мечетями и дворцами. Драко во все глаза смотрел на это изысканное исламское искусство и каллиграфию, соседствующие со стеклянными небоскрёбами, в которых отражалось палящее солнце. «Как будто другая планета, на которой смешались разные времена», — подумал он, восхищённо озираясь по сторонам. Улицы кишели людьми из всех слоёв общества, их одежда была каскадом цветов, от традиционных белых таубов, которые носили многие местные мужчины, до богато украшенных абай и хиджабов женщин, сверкающих бисером и пайетками. Малфой присматривался к молодым девушкам. Под чёрной полупрозрачной тканью он не раз замечал блеск золота: браслеты, часы, кольца. Всё это было для него непривычно, но в то же время вызывало любопытство. Нескромные богатства под столь закрытыми одеяниями — видел ли он такое где-нибудь ещё? Пожалуй, нет. Драко сопровождали по оживлённым улицам волшебники в арабских таубах, их лица были скрыты куфиями. Они шли целеустремлённой походкой, отстранённые и суровые, не произнося ни слова, лишь жестами указывая Драко следовать за ними. Несмотря на жару, по его спине пробежал холодок предвкушения, когда он проходил сквозь красочный город, его чувства переполнялись палитрой зрелищ, звуков и запахов. Драко был жаден до впечатлений, до новизны и вкуса жизни, которые здесь врывались в его голову как песчаная буря. Волшебники привели его в укромный переулок, где шум города сменился приглушённым гулом. На секунду он даже почувствовал опасность, глядя им прямо в глаза. Вдруг на смену фону улиц пришёл шёпот магического песка, взметаемого ветром. Здесь, укрытый от глаз мира магглов, перед Драко вырос портал, через который он должен был пройти, чтобы встретиться с Джамилей бинт Кадир и Салимой бинт Хаким. Этими таинственными ведьмами, которые, по словам матери, колдовали над ним, и сами будучи ещё совсем детьми. Стоя перед светящейся аркой, Драко ощутил прилив любопытства и тревоги. Он был на пороге встречи с двумя самыми могущественными ведьмами Востока, которые оставили неизгладимый след в его жизни заклинанием, отпечатавшимся на его душе в детстве. Смутное воспоминание об их силе, едва старше его самого в то время, но такой грозной, преследовало его всю жизнь. Молчаливые волшебники жестом пригласили его шагнуть сквозь портал. С глубоким вдохом Драко переступил мерцающую завесу. Он оставил за собой осязаемый мир Эль-Кувейта, с его сочетанием традиций и современности, его терпким зноем и скрытыми лабиринтами. Малфой улыбнулся осознанию, что он вступал в царство, обещающее раскрыть давно забытые секреты, и мощь, бросающую вызов границам его понимания. В тот момент, пересекая портал, Драко ясно понимал, что он оставляет за собой привычные рамки своего мира, отправляясь в загадочное сердце волшебного Востока, место, где магия пульсировала древним и непостижимым ритмом, и где его ожидала судьба, переплетённая с наследием Салимы и Джамили. Драко перешагнул порог портала и сразу оказался окутанным роскошью огромного зала арабского дворца. Ещё минуту назад Малфой, привыкший к роскоши с детства, думал, что уже испытал предел своего изумления, но этот дворец поразил его ещё сильнее. Высокие колонны взмывали к немыслимо украшенному потолку, а воздух был прохладным и наполненным ароматом благовоний и мирры. Пол, мозаика из цветной плитки, сверкал под мягким светом бесчисленных висящих вокруг ламп, отбрасывая цветные блики на стены. К Драко с бесшумной грацией подошли слуги, совсем юные девушки с выразительными глазами, неся подносы с холодным лимонадом и разнообразием восточных сладостей. Их руки, нежные и умелые, предложили ему угощения с почтением, говорящим об их осведомленности о его статусе. Малфой заметил тонкие взгляды, которыми они обменивались, их поведение было уважительным, но любопытным, и ему хотелось поиграть с ними. Совсем немного. Внимательно и прямо глядя на ту, что стояла ближе к нему с блестящим подносом, он спросил: — Что у вас слаще всего? С нескрываемым удовольствием он заметил, как под шифоном хиджаба стала быстро вздыматься грудь девушки. — Госпожи не велели говорить с Тёмным Лордом, сэр, — быстро пробормотала она с акцентом, опуская глаза. — Что ж, тогда им стоит самим объявиться, потому что мне быстро наскучит эта тишина, — бархатным голосом ответил он, всё ещё не сводя прямого взгляда с нежного смуглого лица напротив. Обе девушки слегка поклонились, оставив перед ним яства и удалясь к стенам. Их обращение было смесью почтения и осторожности, соответствующим его репутации. Хотя гостеприимство было безупречным и даже интригующим, Драко чувствовал, как под его спокойным внешним видом тлело нетерпение. Он не привык ждать, особенно в чужих краях, среди людей, которых он не знал и которым не доверял. Отпив освежающе-кислый лимонад и надкусив почти все сладости, которые таяли у него на языке, он неизбежно возвращался в своих мыслях к Джамиле бинт Кадир и Салиме бинт Хаким. Малфой представлял их такими, какими помнил, но теперь его фантазия рисовала их ещё более загадочными и могущественными. Сохранили ли они юное, но вечное очарование, которое он запомнил, или время оставило свой след на них так же, как и на нём? Какие секреты они готовы будут раскрыть, и какие слова они скажут? И попросят ли они что-то взамен, как предостерегала его Нарцисса? Драко был выведен из задумчивости легким шелестом ткани, когда слуги перемещались по залу, их присутствие было постоянным напоминанием о мире, в который он вступил — мире, управляемом древней магией и традициями, таком непохожим на его, где каждый жест и взгляд имели значение. В затянувшемся ожидании он невольно посмотрел на всё это со стороны. Воспоминание об их заклинании, наложенном в его детстве, было тенью, окутавшей его жизнь. Родители запрещали Драко встречаться с ними, убеждая, что ему ничто не угрожает и в этом нет нужды. Теперь же, в объятиях кровопролитной войны, Драко Малфой, Тёмный Лорд, ожидал разоблачения своего прошлого и, возможно, переосмысления своей судьбы в сердце восточного мира. Атмосфера в зале ощутимо изменилась, когда Салима и Джамиля вошли. Их появление сразу же приковало к себе его внимание. Невозможно было ошибиться, что это именно они. Они обе не носили хиджабы, обе смотрели свысока, и обе были красивы и молоды. Джамиля, высокая и изящная, двигалась с такой грацией, которая, казалось, пренебрегала законами природы — она будто плыла по воздуху, не касаясь пола. Её длинные чёрные волосы спадали на спину мягкими волнами. Салима, более миниатюрная и с пышными формами, излучала дикую силу и обаяние — её волосы, более короткие и блестящие, обрамляли её лицо и были чернее воронова крыла. Обе девушки были одеты в непривычные для Малфоя восточные платья, которые облегали фигуры и струились по ногам до самого пола в танце ткани и света. У обеих на бёдрах были глубокие вырезы, которые открывались лишь на короткие мгновения, оголяя их стройные загорелые ноги. Платье Салимы было ярко-красного цвета, украшенное золотой вышивкой, оно сверкало и напоминало ему самое настоящее пламя. Платье Джамили было глубокого, мерцающего синего цвета, напоминающего звёздное ночное небо, с серебряными нитями, прорисовывающими узоры, точно повторяющие знакомые Драко созвездия. Драгоценности, которые они носили, были не менее впечатляющими: каждое изделие было шедевром мастерства и магии. Семья Малфоев издревле коллекционировала волшебные артефакты, и Драко легко распознал сильную магию, исходящую от их украшений. И магия эта была тёмной. Их красота была действительно гипнотической, будто не из этого мира и даже времени, околдовывая Драко по мере их приближения. Воздух вокруг них дрожал от магии, их глаза светились внутренним огнём, который притягивал его и заставлял его сердце биться быстрее. Когда они подошли к нему, Драко почувствовал, как перехватило дыхание — таким чарующим было их присутствие. Когда Салима заговорила, её голос звучал как бархат, насыщенный и окутывающий. — Сам Дракон залетел в наш дом. Добро пожаловать, — она широко и хитро улыбнулась. Джамиля же пронизывала его холодным взглядом. — Драко Малфой, вот мы и встретились снова. Прошло много лет с тех пор, как наши дороги пересеклись в последний раз, — медленно произнесла она. Малфой, всегда язвительный, всегда скорый на колкие реплики и виртуозные ответы, впервые в жизни не мог найти слов под натиском специфической магии и энергии, исходящих от двух сестёр. — А с нашими юными слугами ты был более дерзок, — ухмыльнулась Джамиля, присаживаясь среди мягких подушек напротив него. Он улыбнулся. Ему уже очень нравилась эта встреча. — Время сплело свои истории, Тёмный Лорд с Запада, — тихо произнесла Салима. — Ты приходишь именно сейчас, почему? — Благодарю вас обеих за гостеприимство, — наконец, протянул Драко. — Интересный вопрос. Разве вы не наделены даром прорицания? — Наши дары неподвластны твоему пониманию, Дракон, — резко ответила Джамиля. — Мы знаем многое и видим многое, — снисходительно ответила её сестра. — Но раскрывать то, что ты и сам знаешь, мы не станем, — тон Салимы был мягче, но не менее недоверчивый. — Ты вырос в предрекаемое тебе наследие, но тени выборов, которые ты совершил, застилают пеленой твой магический отпечаток, — вглядываясь в его серые радужки, мрачно произнесла Джамиля. Драко, стараясь сохранить спокойствие под их интенсивными взглядами, сумел ответить: — Джамиля, Салима, я пришёл за ответами. То, что я сделал в прошлом, я не могу изменить. Заклинание, которое вы наложили в моём детстве… мне нужно понять условия его действия, его силу. Салима улыбнулась, медленно и коварно. — Всему своё время, Дракон. Заклинание, которое мы ткали, не было простым, его материя изменяется со временем. В тебе есть часть древней магии, переплетённой нитями нашей родовой силы. — Что это значит? Вы сами не уверены в том, как работает ваше заклятье? — теряя самообладание, спросил Драко. Салима подошла ближе, её глаза встретились с его, между ними мелькнула искра той незнакомой энергии. — Твой путь, Дракон, одновременно написан во времени и ещё не написан. Магия, которую мы связали в тебе, — это ключ. Но к какому замку, узнать почти невозможно. — Почти? — его губы расплылись в улыбке. — Я люблю исключения, — он щёлкнул пальцами, вызывая в воздухе три волшебные табачные трубки. — Дамы? Сёстры протянули холеные руки к появившимся в воздухе трубкам, не скрывая восхищения от применения беспалочковой магии. Малфой медленно затянулся, прищуриваясь и рассматривая обеих ведьм с ног до головы, останавливаясь на их бёдрах, талиях, мягких выпуклостях груди. — Ты думаешь, что можешь обжигать нас пламенем своего нетерпения? — выпуская дым из пухлых мягких губ, спросила Салима. — Ты сама зовёшь меня Драконом, — ответил Драко. — Разве можно лишить дракона свободы? Салима покачала головой с озорной улыбкой на губах. — Драко, чтобы понять заклинание, которое мы наложили на тебя, нужно погрузиться в тайны, от которых многие стараются держаться подальше. Готов ли ты исследовать такие глубины вместе с нами? — с нажимом проговорила Джамиля. — Я сталкивался с тьмой больше, чем достаточно. Страх чужд мне, — твёрдо ответил он. Его ответ, жесткий и самоуверенный, содержал нотку интриги, встречая взгляд Джамили с силой, совсем не уступающей её. — Храбрость и любопытство — мощное сочетание. Мы всегда знали, что ты особенный, молодой Дракон. Заклинание было всего лишь толчком к твоей судьбе. Слова Салимы звучали мягко, а её близость к Драко была намеренной, когда она легко коснулась рукава его мантии, и её пальцы скользнули по нему в жесте, который был одновременно непринуждённым и наполненным невысказанной напряженностью. — Толчок, который привёл меня ко множеству вопросов. И я подозреваю, что у вас есть ответы, — он выпустил дым и отложил трубку, тыльной стороной ладони пробегая по ткани платья Салимы. — Я нигде не видел такого шёлка. Его слова звучали приглашающе, побуждая её раскрыть больше. — Возможно у нас и есть ответы, но некоторые ответы лучше испытать, чем объяснить. Путешествие к пониманию твоего заклинания так же важно, как и само знание. Драко откинулся на спинку дивана. Его широкая грудь была стеснена облегающей чёрной рубашкой, жар прошел по его телу. Он вступил в незнакомую игру, но она ему очень нравилась. Ход Джамили был соблазнительным в своей неоднозначности, её манеры из резких и холодных превратились в дразнящие, затягивая Драко в свои сети. Но чего она не могла ожидать, так это того, что Драко сам надевал на себя эти плетения с нескрываемым удовольствием. — Тогда считайте меня самым старательным учеником, готовым к вашим урокам, — улыбнулся он. — Осторожнее, Драко. Наши уроки известны своей… трансформационной силой. Уверен ли ты, что сможешь выдержать такую интенсивность? Вызов Салимы был ясен, её глаза искрились озорством и обещанием не раскрытых тайн. — Я расцветаю в накале интенсивности, Салима. Дойдя до грани, я и сам смогу многому научить, — от его внимательных серых глаз не ускользнул голод, блеснувший во взгляде Джамили, изучающей его лицо. — Дракон с Запада, путь к разгадке твоего заклинания не только в вопросах, которые ты задаёшь, но и в опыте, к которому ты осмеливаешься прикоснуться, — прищурившись, прошептала Салима, сидящая к нему ещё ближе, чем пару минут назад. Её голос был дразнящим, заманивающим Малфоя в глубину тайны, глаза сверкали приглашением шагнуть за грань слов в действие. — Я никогда не избегал испытаний, Салима. Веди, и я последую. Он во второй раз показал свою готовность столкнуться с любыми вызовами, которые они предложат. Его интерес разгорался от сочетания опасности и привлекательности, исходящих от них. — Тогда позволь нам провести тебя в магические покои, где мы смогли бы начать ритуал. Там нити судьбы и магии сплетутся, раскрывая секреты, впечатанные в саму твою душу. Джамиля встала и вскинула руку в глубину дворца, приглашая Драко войти в мир потаенных знаний и силы, её предложение было пропитано обещанием откровений и трепетом перед неизведанным. Малфой уже привык к тягучему ритму их разговора, и такая резкая перемена удивила его. С удовлетворением он заметил, как взгляд Салимы скользнул по его широко разведенным в стороны коленям в типичной для него расслабленной позе. Драко не был местным и не носил тауб, и тонкие хлопковые брюки натягивались, обнажая нескрываемое возбуждение. — После такого убедительного приглашения, разве я могу отказаться? Обменявшись взглядами, полными взаимопонимания, Джамиля и Салима повернулись, ведя Драко через роскошный дворец. Их шаги были мягки, и Драко следовал за ними, опьянённый желанием и любопытством. Джамиля и Салима, со своими гипнотической красотой и диковинным магическим ореолом, искусно переплетали свои слова с обаянием и обещанием, завлекая Драко в захватывающий танец интриги и скрытого желания. Встреча, первоначально предназначенная для распутывания прошлого и заклинания, наложенного на Драко, превратилась в поле тонкого флирта и глубоких, неизведанных связей. Устраивало ли его это? Ещё как. Оказавшись в прохладе тёмного зала, спрятанного за тяжелыми балдахинами, сёстры остановились, оборачиваясь к нему. — Ты пройдёшь обряд омовения и очищения, потом тебя оденут и приведут в ритуальную комнату, Дракон, — вымолвила Джамиля. Малфой лишь кивнул, нехотя выпуская красивых ведьм из вида. Они скрылись в тени коридора, а на их месте тут же появились четыре юные прислужницы, подносящие к нему кувшины с водой. Они подошли к нему и тут же опутали нежными прикосновениями, пробегая маленькими пальчиками по его коже, чтобы расстегнуть рубашку и брюки. Опешив, он охотно позволил себя раздеть. В этом месте то взгляд был оскорблением, то обнажение было нормой — он ничего не понимал. Ткань их одеяний была полупрозрачного чёрного цвета с тонким кружевом — она закрывала все тело, но ничего не прятало от глаз. На девушках не было нижнего белья. Малфой прикрыл глаза, прерывисто вздыхая. Терпеть такое, ничего не делая, ему было чертовски сложно. Его провели к мраморной ванне, наполненной водой с яркими лепестками незнакомых ему цветов. Голый и напряжённый, он не глядя вошёл в тёплую воду, и несколько цветков в ней, чуть меньше половины вдруг засияли чёрным пламенем. Руки девушек снова ласкали его тело, и он заворожённо водил пальцами по языкам огня в воде, который его не жёг. С немым вопросом в глазах он посмотрел на девушек, и одна из них прошептала: — Дракон не горит в огне, даже если он уже окрашен тьмой. Вздохнув, Малфой лёг глубже, разгибая длинные ноги в коленях. Ванна магически расширилась под взмахом волшебной палочки одной из прислужниц, и все четверо погрузились туда вслед за ним. Теперь его спина покоилась на их бедрах, голова — на мягкой груди, облепленной смоченными черными кружевами, а ноги упирались в животы двух из волшебниц. Он глубоко вздохнул, улыбаясь и прислушиваясь к собственным ощущениям. Девушки гладили его пористыми губками, приговаривая что-то шёпотом на фарси. Они будто нарочно избегали его члена, стоявшего колом и изнывавшего по проникновению. — Я поберегу себя для ваших хозяек, — закрыв глаза, пробормотал он. От этих ласк постепенно Малфой уже было стал проваливаться в сон, как вдруг он ощутил сильное жжение в ладонях. Драко резко распахнул глаза и обнаружил, что он в совсем другой комнате, одет в расписанный шелком длинный тонкий халат, а в его руках настоящее пламя. Всё вокруг было окутано дымом бахура, тут же опьяняющим его и без того плавящееся сознание. Малфой поднес к лицу правую руку и увидел нечто в огне, что было знакомо ему, но едва различимо. — Не смотри, Дракон, — послышался рядом нежный голос Салимы. Он отвёл руку в сторону и стал искать их с сестрой взглядом, но дым и темнота не позволяли их разглядеть. — Скольких человек ты убил своей палочкой? — спросила Джамиля откуда-то из глубины комнаты. — Я не считал, — честно ответил он. — Сколько ты убил в своих снах? — последовал новый вопрос. — Не помню. Сотни, — раздражённо пробормотал Драко. Внезапно огонь в его ладонях полыхнул до самого потолка. — Вспомни, Тёмный Лорд, сколько ты видел во снах, — ожесточенно и тревожно вскрикнула Салима. Малфой сглотнул, тяжело дыша. — Миллионы, десятки миллионов, — прошептал он. И тут ведьмы приблизились, глядя ему прямо в глаза. Они были обнажены, исключая драгоценности, украшавшие их тела под грудью и на бёдрах, и закрывавшие часть лиц, Они были так красивы, что Драко, забывшись, молниеносно протянул к ним руки. Девушки отпрыгнули, зашипев словно змеи. — Дракон не знает терпения, — осекла его Джамиля. — Простите… Я забыл о руках, — он, нахмурившись, вгляделся в огонь на ладонях. — Ты ещё сможешь обернуть вспять свою волю, — прошептала ему на ухо Салима, снова приблизившись. Её пышная грудь прижималась к его плечу. — Но если не сделаешь этого, то либо отдашь все свои годы… — Либо отдашь чужие, — закончила за неё Джамиля, царапая ногтями его живот, спускаясь к поясу халата. — Я не понимаю… — пробормотал Драко. Сильное возбуждение, затуманенность головы от окуривания и волнение от тайн, которые он не мог расшифровать, сводили его с ума. — Ты поймёшь, когда придёт время, — прошелестел голос Салимы, как вдруг она прошлась языком по его шее. Внезапно он ощутил странное прикосновение к левой руке, и, опустив взгляд, увидел, как из его рукава выползает змея. Джамиля прищурилась и склонила голову набок. — Откуда она? Драко удивленно смотрел на змею с мгновенье, а потом поднял рукав. — Метка… Она… — он ошалевше смотрел на чистую кожу там, где привык видеть ничем не стираемый след от вновь проявившейся чернейшей магии Волдеморта. — Она умрёт сегодня, — улыбаясь, сказала Салима, и, взяв змею в умелые руки, приложила её голову к горящей ладони Малфоя. Змея забилась в муке и растворилась чёрным дымом. Драко в изумлении смотрел на сестёр. Кто они? Что они? Как они это делали? Все эти вопросы потерялись в его сознании, когда они начали целоваться, словно забыв обо всём. Сплетаясь языками, они нежно поглаживали себя и прижимались сосками друг к другу. У него участилось дыхание. Малфой был искушен в сексе, но так его ещё не возбуждали. Повинуясь инстинктивному знанию, он хлопнул в ладоши, и пламя, соединившись, задохнулось меж его рук. Драко провёл ладонью по своей щеке, чтобы убедиться, что не обожжёт девушек своим прикосновением, и тут же дёрнулся им навстречу. Голова кружилась от дыма и запаха благовоний, от долгого томления и неудовлетворенности. Он с силой дёрнул Салиму за волосы, отрывая её от сестры. — Осторожнее, — проговорила она с угрозой. — Я слишком долго ждал, — шепнул он, проведя языком за её ушком. Резче сжав жёсткие кудри, он повернул к себе её лицо. Тёмные глаза смотрели с вожделением и восторгом. Что-то кольнуло у Драко в груди, и он на секунду зажмурился, не выпуская её из жесткой хватки. — О, Дракон, я не она-а-а, — пропела ведьма. — Я совсем другая, — улыбнулась Салима. — Я это вижу, — тихо произнёс он. — Она будет твоей, когда придёт ваша луна, — ласково сказала Джамиля. — Она уже твоя, Дракон. Но её глаза — мёд, а наши — сама ночь. С этими словами Джамиля начала покрывать его грудь и пресс поцелуями, пока он толкался языком в рот Салимы, не слыша и не помня уже ничего от жара, который его охватил. В нетерпении он провёл пальцами по её клитору, низко простонав ей в губы – она была такой скользкой от смазки, такой шелковистой и горячей была кожа между её ног. Джамиля двигалась как в танце, извиваясь перед ним, облизывая каждый сантиметр его тела, везде оставляя мурашки за собой. Её тонкие пальцы оглаживали член, а языком она проходила лишь по косым мышцам его живота, дразня и не спускаясь ниже. Малфой жадно впивался в шею Салимы, сжимая до боли её набухшие соски. Все трое тяжело дышали, и он видел, как вокруг них искрилась магия, искажая воздух рябью изумрудного цвета. — Весь мир… весь мир будет твоим… — шептала Салима, ложась на спину и раздвигая перед ним ноги. Голодный, разгоряченный, он смотрел на её половые губы, над которыми рассыпались драгоценные камни её пояса. Притянув Джамилю, он стал пожирать её губами, не в силах насытиться, пока его пальцы входили в Салиму, один за другим, с силой и медленным темпом. Джамиля пахла как патока и жасмин, такая хмельная, такая сладкая. Он сжимал её подбородок, не давая отстраняться её разгоряченным губам в те моменты, когда он останавливался, чтобы смотреть прямо в глаза, чёрные и бездонные. Чувствуя, как бьётся под ним Салима, он ожесточённее сжимал Джамилю — то горло, то грудь, то ягодицы. — Даже двоих тебе мало, Дракон, — шепнула Джамиля, поворачиваясь к нему спиной. Малфой одурело наблюдал, как её лоснящаяся спина медленно наклоняется перед ним. Она встала на четвереньки, подняв на обозрение свою идеальную маленькую попу, крепкую и гладкую, блестящую в мерцающем свете их магии. Тяжело дыша и усиливая ритм, с которым его пальцы проникали внутрь Салимы, он сжал левой рукой ягодицу её сводной сестры, отодвигая её для своего члена. Джамиля выгнулась ему навстречу, оглядываясь через плечо и сверкая огнём провоцирующих глаз. — Возьми меня, Дракон, — прошептали ему мягкие губы, пока Драко завороженно смотрел на её клитор. Он вытащил пальцы из влагалища Салимы и её влагой смазал вход Джамили. — Это совсем лишнее, правда? — сказал он ей на ухо, навалившись всем телом на её спину. Взяв член рукой, Драко приставил его ко входу и провел головкой по влажному жаркому отверстию, собирая густую смазку. Джамиля замерла, и он обхватил её талию крепкой рукой, чтобы медленными круговыми движениями ласкать клитор, расслабляя её перед проникновением. Малфой толкнулся бёдрами между её ног, заставляя раздвинуть их шире, и она послушно расставила их для него. Медленным поступательным движением он легко проник между сочащимися половыми губами Джамили. — Да… Вот так… — прохрипел он, вводя член и вдыхая аромат её волос. Он с волнением ощущал, как стенки её влагалища сжимают его своим теплом, как мокро внутри, пока его руки блуждали по её упругому стройному телу. Волшебница дрожала в руках Драко, такая чувствительная, тесная для его члена. — Ты прекрасна, Джамиля... Ритмично двигаясь в ней щадящими неглубокими толчками, он наслаждался её тихими стонами. Он чувствовал ещё днём, что за её холодной закрытостью скрывается хрупкость. И вот она таяла в его руках, доверяя себя его неутолимому голоду. — Нам нельзя верить, Тёмный Лорд с Запада, — проговорила сзади Салима, покрывая поцелуями его спину и спускаясь всё ниже и ниже. Драко закрыл глаза, млея от наслаждения, когда она добралась и раздвинула его ягодицы. Она целовала и облизывала его там, пока он самозабвенно трахал её сестру. Проворные губы Салимы провоцировали, и он стал жёстче и быстрее вбиваться в Джамилю, с силой сжимая её бёдра. От этих ласк у него закружилась голова. Язык Салимы сзади, и проникновение в Джамилю спереди. Драко задыхался от удовольствия. Впервые ему не нужно было говорить женщинам, что делать — и они всё делали правильно, хотя совсем не знали его. Желая оттянуть надвигающийся оргазм, Джамиля вдруг отстранилась, развернулась и припала к его губам. — Ты так прекрасен, Белый Дракон, — шептала она, трепетно гладя его скулы и волосы. — Почему такое прекрасное существо несёт смерть? Но Малфой не слышал. Джамиля медленно опустилась на колени, с вожделением глядя на него снизу вверх. Он мягко улыбнулся, вознаградив её горячим ответным взглядом. Не помня себя, Драко нежно взял её за подбородок. — Начинай. Я хочу побывать и в твоей сестре. Повинуясь, она взяла его член в рот сразу на всю длину и начала старательно сосать, снова и снова доходя губами ему до самого лобка. — Салима… Иди… Иди ко мне… — протянул он сбивчиво, сжимая её большую грудь в своих сильных ладонях, целуя всё, до чего мог дотянуться. — Кончишь в меня, Дракон?.. — шептала она, вылизывая его шею. — Я хочу твою горячую сперму, — её дыхание щекотало его прохладой в этом жаре, пока её сестра неистово, самозабвенно сосала ему. — Конечно, — хрипло ответил он. Малфой погладил Джамилю по волосам. — Какая ты на самом деле мягкая, — с благодарностью произнёс он. — Джамиля, ты такая нежная, ты так нежно сосёшь… — он провёл пальцами по её щеке, поражаясь красоте её лица и глубине взгляда. Даже в таком положении она выглядела дикой и непокорённой. Салима тоже опустилась на колени, и вот уже две пары чёрных глаз призывно смотрели на него снизу вверх. Он видел, как Салима хотела взять у него в рот и приподнял голову Джамили вместе с членом повыше, чтобы её сестра могла пристроиться к его яйцам. Салима сначала вылизала их, а потом стала по очереди всасывать их в глубину рта своими пухлыми розовыми губами. Когда они поменялись, Драко вновь осознал, какие они разные. Салима медленно провела языком по стволу, ни на секунду не сводя с него порочного взгляда. Она тщательно вылизывала то уздечку, то головку, как будто это было самое сладкое в мире мороженое, попавшее к ней в знойный день. Малфой издал сиплый стон, когда Салима, наконец, заглотила член почти полностью, не переставая работать языком. Не сдержавшись, он требовательно прижал её за волосы к паху и сделал несколько грубых толчков прямо в горло. Он взял её за голову и входил в её рот, каждые несколько движений прижимая до основания и не давая дышать. Всякий раз, отрывая Салиму от члена, он видел, как ей нравится такая интенсивность, как её взгляд накрывает поволокой похоти и удовольствия. В это время Джамиля ласкала его яйца своей контрастирующей нежностью. — Ложись на спину, — попросил он её. Джамиля легла перед ним, положив руки на мягкий ковёр. Понимая его без слов, Салима села над лицом сестры к нему спиной, выпятив ягодицы, и оперлась на локти. — Вы волшебны, — шептал Малфой, входя в Салиму одним плотным медленным толчком. Она вскрикнула. Она была гораздо более шумной, чем её сестра. Салима стонала с настоящим отчаянием, ненасытная, совсем дикая, пока Джамиля ласкала её клитор. Что-то сорвалось в нём от этих стонов, от её чарующего, надрывного голоса. Ему хотелось сделать ей больно. Драко с силой сжал сосок Салимы и резким ударом обжег её ягодицы другой рукой. Она вскрикнула, и он повторил. — Ещё... — задыхаясь, лепетала она. Не переставая иметь её, он наносил удары до тех пор, пока её мягкая задница не покраснела целиком. Тогда он сместил руки к лицу Салимы. Малфой закрыл ей нос и рот, мешая дыханию, и начал со всей силы вколачиваться в неё. Салима мычала, её глаза закатывались от недостатка кислорода и удовольствия, пока Джамиля ласкала её внизу, а Драко вдалбливался сзади. Проваливаясь в темноту, она из последних сил сжала пальцами его руку, и он отпустил её, дав крику вырваться из её груди. Салима шумно вдыхала воздух, смешавшийся с дымом, пока он свободной рукой раздвинул округлые ягодицы. Смочив палец в её выделениях, он погладил её анальное отверстие, постепенно надавливая и погружаясь. Чувствуя, что она не противится, и слыша, как её стоны переходят в крики, он резко вышел из влагалища и начал продавливать её другой вход. Джамиля немного отодвинулась и пальцами начала ласкать сестру, пока другой рукой ублажала себя саму. Драко не сдержал стона, когда вонзился в узкое отверстие Салимы, и ощутил, как его член тёрся внутри неё. — Будь собой, Тёмный Лорд! Будь самим собой! — закричала она, и Драко, не понимая до конца смысла её слов, ускорил толчки, вгоняя член до упора в её задницу, быстрее и быстрее двигая бёдрами. Салима чувствовала каждый дюйм его толстого члена, а он чувствовал её. Уже неистово вдалбливаясь в Салиму, Драко потянулся рукой к Джамиле — скучая по ней, блуждая по её стройному телу и останавливаясь на средоточии нервных окончаний между ног. Она выгнулась всем телом навстречу ласке его настойчивых рук. Он старался так, как никогда прежде, искренне желая принести им обеим удовольствие, сопоставимое с собственным. Сёстры начали биться в его руках, сжимая его член и пальцы, и Драко еле сдерживался, пока они взрывались в сладчайшем пике, встретив его вместе. Он схватил Салиму за горло и прикусил кожу на её плече, разгоняя себя в стремлении к оргазму. — В меня, в меня, мой Лорд… — простонала слабеющая в его руках Салима. Джамиля тихо поднялась на ноги и припала к его губам. Чувствуя солоноватый вкус сестры во рту Джамили и как его член сжимали стенки Салимы, Драко, закрыв глаза в удовольствии и задрожав всем телом, кончил. Он вышел из Салимы, едва видя что-либо от искр, мелькающих перед глазами, и терпкого вкуса губ Джамили, через мгновение оторвавшихся от него. Драко встал на колени, приходя в себя. Он тяжело дышал, а вокруг его блестящего от пота тела кружилось свечение, проходя сквозь грудь. Дым перед ним рассеивался, глаза постепенно привыкали к более чёткой картинке. Ни Джамили, ни Салимы уже не было рядом. Только открытый сундук на ковре перед ним, в котором лежало золотистое яйцо дракона.