***
С того момента, как Арно Клеман впервые узнал о Гермионе Грейнджер из докладов и её легендарного статуса в волшебном мире, его мучил интерес. Она была младше него, и ещё в детском возрасте, когда Арно пробивал себе путь на преступных улицах Франции, Гермиона уже спасала магическую Великобританию. Будучи подростком, он собирал вырезки из газет с фотографиями знаменитого трио и находил в них вдохновение для собственной борьбы. Ещё тогда миловидная девочка с непослушными кудрями, вздергивающая подбородок с колдографий, засела где-то в глубине горячного мальчишеского сердца. Юный Арно представлял, как спасает её от дементоров или других монстров, от призраков и василисков, а она бросается ему на шею, целуя и лепеча что-то невнятное на английском. С годами он забросил эти смешные детские фантазии, но в нём разгорелся новый, профессиональный интерес. Несколько лет спустя, после расширения власти Драко Малфоя и создания Союза Стран Оси, он увидел в ней потенциального союзника огромной ценности, символ Сопротивления, который мог бы вдохновлять и объединять людей против узурпации власти в волшебном мировом сообществе. Но по мере того, как он углублялся в изучение её прошлых достижений и известности за острый ум и моральную непорочность, его восхищение начало превращаться во что-то более интенсивное — одержимость, которой он не ожидал и не желал. Когда судьба и война снова свела его с этим именем, он стал изучать её прошлые стратегии, речи, битвы, собирая по крупицам некогда утерянный портрет. С каждой деталью его уважение росло, но также росла и навязчивая потребность однажды заставить её увидеть в нём лидера, достойного стоять рядом с ней в битве. Он представлял их вместе как мощную силу — с Гермионой под его командованием, расширяющей его влияние и укрепляющей идеалы. А потом Клеман увидел её в том кафе в Лондоне. И что-то в нём щёлкнуло на новый, неразборчивый лад. В глазах Арно Гермиона Грейнджер была поразительно красива — у неё была красота, выходящая за рамки поверхностной. Она обладала аурой интеллекта и решимости, которая подчеркивала её физические черты, придавая ей элегантность, одновременно властную и завораживающую. Её волосы, которые часто описывались в различных источниках как кудрявые и непокорные, казались ему дикой гривой, идеально обрамляющей её лицо и подчеркивающей проницательные, задумчивые глаза, искрящиеся чем-то необыкновенным. Богатого коньячного цвета, они были окнами в её, как он верил, страстную душу. Они притягивали его своей глубиной и остротой. Арно нравились её тело и лицо: широкие бёдра и узкие плечи, маленький нос и аккуратные губы. Он видел множество женщин более классической красоты, но ни одна из них не обладала такой притягательностью, как Гермиона. И уж точно такой чистотой. Это неожиданное восприятие Гермионы добавило новый слой в бурю чувств Арно. Его тянуло к ней не только как к лидеру или символу Сопротивления, но и как к женщине, чья красота соответствовала её духу и разуму. Осознание того, что его профессиональное восхищение превратилось в личное увлечение и даже обсессию, было одновременно захватывающим и тревожным для Арно, усложняя его миссию ещё больше. В пышной зелени лондонского парка, куда с торжеством вернулась весна, Гермиона Грейнджер наслаждалась мирным уединением, которое предоставляла ей природа. Она сидела на скамейке, погружённая в чтение толстой книги о древних рунах в кожаном переплёте, время от времени нахмуриваясь от концентрации. Это был парк Баттерси, расположенный вдоль Темзы. В нём помимо искусственных прудов и фонтанов можно было насладиться прекрасным видом на противоположный берег и самый романтичный мост Лондона — мост принца Альберта. Когда Клеман уже собрался подойти к Грейнджер, она вдруг встала со скамьи, отложив тяжёлую книгу, и присела на корточки, чтобы покормить белку, которая без страха к ней подошла. Пока Гермиона протягивала ладонь с какими-то зёрнами, к ней подбежала крупная собака в ошейнике, размахивая хвостом. Гермиона рассмеялась и стала гладить её, приговаривая что-то ласковое. Арно остолбенел. Он безумно любил животных и всю жизнь подбирал бездомных собак, устраивал в приюты, кормил, лечил, выхаживал на передержках и не одну оставил у себя. Тратил последние деньги, когда самому было особо нечего есть. И он хорошо знал, что животные чувствуют людей и вот так не подбегают к незнакомцам, кроме самых добрых. Картина, представшая перед ним, полоснула по его суровому сердцу, и он глубоко вздохнул, прежде чем направиться к Гермионе. Нерадивый хозяин уже поймал свою собаку и увёл в сторону выхода из парка, а волшебница с улыбкой вернулась к чтению. Подойдя нерешительно, но с прямотой, характерной для его натуры, Арно выпалил: — Мисс Грейнджер? Гермиона Грейнджер? Гермиона подняла голову. Её первая реакция — смесь удивления и инстинктивной оборонительности. Перед ней стоял крупный, внушительный человек, военная осанка которого была заметна даже в гражданской спортивной одежде — чёрной дутой куртке и штанах с кроссовками. Его черты были резкими, с суровыми бровями и твёрдо сжатым подбородком. Однако его глаза выдавали глубину чувств и даже доброту, обычно несвойственную таким закалённым воинам. Голос её звучал уверенно, но рука крепче сжимала палочку в правом кармане кожаной куртки: — Да, это я. Чем могу помочь? Арно замешкался, осознавая, что его внезапное появление сбило её с толку. В его груди возникла щекочущая дрожь — необычная реакция для него, особенно в таком серьёзном контексте. — Я — генерал французской армии, Арно Клеман. Прошу прощения за эту спонтанную встречу — поверьте, вы в безопасности. Я пришёл издалека, чтобы поговорить с вами, и уверяю вас, это дело большой срочности. Первоначальное удивление Гермионы медленно сменилось любопытством. Когда она оценивала Арно, её мысли пролетали через различные сценарии. Почему французский военный генерал ищет её таким образом? Почему говорил, что не принесёт вреда? Ведь шла война, и он был на вражеской территории. — Генерал Клеман, чем я обязана такой чести? И как вы нашли меня здесь? Арно восхитился её самообладанием. Он решил говорить прямо. Его тон был искренним, но с нотками неформальности, резко контрастирующими с более строгой, академической манерой Гермионы. — Мы следили за потенциальными союзниками, и отследить ваши передвижения было несложно для кого-то с ресурсами подобными нашим. Я здесь, потому что нам нужна ваша помощь в борьбе против режима Драко Малфоя. Он давит на нас во Франции, и мы верим, что вы можете помочь изменить ход вещей. Выражение лица Гермионы сменилось с любопытства на озабоченность, её ум быстро связал последствия международного вмешательства. — Уж я-то знаю о борьбе против режима Малфоя, но почему вы думаете, что я стану двойным агентом? Мои обязанности здесь, в защите моей страны. Взгляд Арно задержался на Гермионе, впитывая вид её решительно сжатого подбородка. Он почувствовал тягу и восхищение, сбивающие его с толку. — Слушайте, я видел, что вы делали в прошлом. В вас есть необходимость бороться за справедливость. И да, я знаю, что прошу о многом. Я бы не был здесь, если бы это не было критически необходимо. — Генерал Клеман, я польщена вашей верой в мои способности, но мы с вами по разные стороны баррикад. Я боролась с режимом Малфоя несколько лет, но сейчас именно угроза, исходящая от вашей страны, заставила меня с ним объединиться. — Вам… Вам нужно выслушать и сторону Франции, — Арно терял самообладание от одного упоминания своей страны как агрессора. — Это ещё большой вопрос, от кого изначально исходила угроза. — Мне нечего обсуждать с людьми, пытающими безоружных пленных и бросающими их на съедение оборотню, — отрезала Гермиона. — Оборотню, который сам же продал бывшего ученика, сговорившись с не менее продажным Министром? — спросил Арно, тяжёлым взглядом пронзая её лицо. — Наш разговор окончен, мистер Клеман, — Гермиона тяжело задышала от негодования и осознания правды, от которой она так долго силилась отвернуться. — Само ваше нахождение здесь — повод немедленно сообщить об этом нашей армии. Вам нужно покинуть Великобританию, немедленно. — Я вас понимаю, мисс Грейнджер, понимаю ваши чувства, поверьте, — он снова смотрел ей прямо в глаза, словно пропустив её угрозу мимо ушей. — Но подумайте о жизнях, которые вы могли бы спасти, если бы присоединились к нам. Драко Малфой — угроза гораздо большая, чем вы можете себе представить. — Франция — это угроза, которую я пока даже не могу себе представить, — парировала она. — И мой долг — это защищать от вас мою страну. Если вы немедленно не покинете город… — Гермиона стала вытаскивать руку с палочкой из кармана. — Это лишнее, мисс Грейнджер. Я уже ухожу. Возможно, в другое время и при других обстоятельствах, наши пути могли бы пересечься иначе, — тихо проговорил он, грустно улыбнувшись. Клеман развернулся и направился в сторону набережной. Гермиона вдруг осознала, что впервые наблюдала такую искренность, так отличающуюся от учёных и политиков, с которыми она обычно имела дело. Его прямота казалась разоружающей. Пока она наблюдала за его уходом, её ум был полон сомнений и навязчивых мыслей, вопросов без ответов. Знала ли она на самом деле полную картину этой войны? Её начало, первопричины, состоявшиеся битвы? Да ничего она в сущности не знала. И почему-то храброе гриффиндорское сердце как всегда не задавало вопросов, прежде чем броситься в бой. Клеман же вглядывался в рябь речной воды, пытаясь выкурить из беспокойной души смятение. Он ощущал, как гулко билось сердце после встречи с Грейнджер, такой непоколебимой и принципиальной. Одержимость Арно завоевать Гермиону стала внутренней борьбой, ставящей его профессиональную честность против личных пристрастий, которые он не мог подавить. Чем больше он пытался прогнать эти эмоции, тем быстрее они возвращались. Гнев на собственную уязвимость и неспособность контролировать свои эмоции заставляли его кипеть изнутри. Он ненавидел неопределенность, которая теперь омрачала его мысли — резкий контраст с ясностью, с которой он обычно принимал решения. Несмотря на эти внутренние конфликты, он покинул их встречу со смесью восхищения и тлеющего негодования — негодования не по отношению к Гермионе, а к собственным необычным реакциям.***
В тускло освещенных интерьерах «Le Calice Étoilé», волшебного бара, уютно расположенного в тихом районе магического Парижа, звучал громкий смех и болтовня волшебников, отмечающих назначение своего любимого начальника генералом. Бар, предназначенный исключительно для волшебного сообщества, светился зачарованными свечами, лениво парившими под потолком, отливая тёплым мерцанием на посетителей. Вдоль стен картины известных французских волшебников и ведьм шептались между собой, иногда чокаясь невидимыми бокалами в честь веселья. На каждом столе зачарованный широкий сосуд — он сам наполнялся ассортиментом цветных зелий и напитков, каждый из которых шипел и дымился, веселя уже пьяных гостей. В углу небольшая группа домовых эльфов играла живые мелодии, из их инструментов с каждой нотой вылетали искры и клубы дыма. На переднем плане сцены пела невероятно красивая волшебница с платиновыми волосами. Когда Арно вошёл в бар, вся толпа взорвалась громом одобрения. Многие из его ребят, уже слегка подшофе от зачарованных напитков, высоко вскинули свои бокалы, крича его имя и чокаясь за назначение. Воздух был насыщен ароматом пряных магических отваров и сигарет. Арно, внутренне тронутый происходящим, ответил своим товарищам лишь скромным кивком и смущенной широкой улыбкой. Его репутация сосредоточенности на долге была хорошо известна, и даже в моменты празднования он казался стремящимся перейти от веселья к срочным делам. Пробираясь сквозь толпу, которая разделялась перед ним с восклицаниями и похлопываниями по спине, Арно добрался до Марка де Зордо, своей правой руки. Марк, как всегда, трезвый среди пиршеств, опирался локтями на бар и крутил в руках трубку с табаком. Его глаза сверкали озорством и весельем, когда он передал Арно напиток, который тот принял, но не стал пить. — Марк, это вейла там поёт? — Клеман с восхищением оглядел блондинку, напоминавшую ангела на сцене. — Именно! Всё для вас! — улыбнулся Марк. — Спасибо. Слушай, мне нужно с тобой поговорить. Это о Гермионе Грейнджер. — А, она клюнула на наживку? Мы переходим ко второй фазе? Арно покачал головой, его лицо было омрачено беспокойством. — Она отказалась. Твердо считает, что союз с нами может подвергнуть опасности её собственную страну. Лицо Марка застыло, оборвавшиеся в голове линии стратегии и расчета нахмурили его брови. — Это неудачно. Поттера и остальных нам тем более не заполучить. Какой у нас план тогда? — У меня есть пара идей. Но пока я хочу, чтобы ты убедился, что слежка за Грейнджер остановлена. — Но она же теперь один из наших ключевых врагов! — воскликнул Марк. — Нет, это не так. Потом возобновим. Но сейчас на паузу, — настоял Арно. — Как скажешь. А мы рассматриваем… альтернативные методы? Возможно, использование активов вашей маггловской компании? Огнестрельное оружие, системы слежения? — Да, я об этом думал. Немагические технологии могли бы дать нам преимущество, особенно системы слежения. Но это рискованно, смешивать маггловские инновации с нашими операциями. Нам нужно всё тщательно обдумать, гарантировать полную секретность, если мы продолжим. Марк кивнул, понимая вес решения. — Мы можем держать это в тайне. Возможно, ограничить знание только нашим внутренним кругом. Технологии могут быть решающими, чуть ли не единственным преимуществом в борьбе против Малфоя. — Ага. Ты слышал про его Армию Теней? — Да. Звучало дерьмово. Для нас, — Де Зордо сжал переносицу и сморщил лоб. — Расслабься, Марк, ты так всех девушек в баре распугаешь! — Арно похлопал его по плечу и рассмеялся. — Давай запланируем подробное стратегическое совещание на завтра. Сегодня вечером лучше поддержим моральный дух здесь, не выдавая ничего. Им нужно это празднование. Марк благодарно посмотрел на Арно: — Понял, генерал. Сегодня вечером мы празднуем. Завтра планируем. Кстати, месье. — М? — Арно быстро осушил свой стакан пива и повернул голову к Марку. — Вас искала Селеста, генерал. — О, и где она? — Клеман прищурился, оглядывая бар. — Вон там, за столиком у окна, месье. — Пойду поболтаю с ней. Спасибо. Пока музыка нарастала и толпа вокруг них возвращалась к своим шуткам, Арно позволил себе момент отвлечения, наблюдая, как его солдаты смеются и делятся историями. Несмотря на неудачу с Гермионой, он ощущал счастье в этот момент: это была его семья, его ответственность. И он был готов сделать все необходимое, чтобы защитить их и их дело. Ночь продолжалась с смехом и светом, но под поверхностью крутились шестерёнки войны, смазанные решимостью и тенью надвигающегося конфликта.***
Драко Малфой наслаждался редким моментом расслабления в своём изысканно обставленном доме неподалеку от Лондона, растворяясь в мягком комфорте гостиной в компании давних друзей — Блейза Забини и Пэнси Паркинсон. Троица была погружена в смех и лёгкую беседу, каждый со стаканом отменного огневиски в руке. Комнату наполняло тепло света магического огня, весело потрескивающего в камине и отбрасывающего игривые тени на их лица. Когда смех стих и наступила комфортная тишина, телефон Драко резко завибрировал на стеклянном столике. Он взглянул на экран — звонила Гермиона Грейнджер. С тревогой он извинился и вышел в соседний коридор для конфиденциальности. — Давно он пользуется этим маггловским дерьмом? — протянул Блейз. — С тех пор, как якшается с грязнокровками, — процедила Пэнси, косясь в сторону двери. — Ах ты ядовитая змея! — Блейз кинул в неё подушкой. Она улыбнулась, поворотом палочки превратив подушку в конфетти. Напряжение не покидало её лица, и Забини это заметил. — Грейнджер? Всё в порядке? — тихо и осторожно спросил Драко, опираясь рукой о стену. — Привет, Малфой! Ты дома? Мне нужно, чтобы ты снял магический барьер. Я уже рядом, как мы договаривались. Пришло время обсудить моё решение! — на одном дыхании протараторила она. Удивлённый и слегка смущённый, Драко почти сразу ответил, его голос звучал взволнованно и восторженно: — Да, конечно. И, как всегда, скинул звонок не прощаясь. Быстрым махом волшебной палочки деактивировав защитные чары вокруг дома, он просунул голову в проём гостиной: — Ребята, сейчас я приведу сюда Грейнджер! — Какая радость, — сказала Пэнси, нахмурив брови. Пропустив её недовольный комментарий, он щелчком пальцев притянул к себе длинное чёрное пальто и оделся. — Я с тобой! — воскликнул Блейз. — Ну я тоже, чтобы потом сразу уйти, — фыркнула Паркинсон. — Вы как два хвостика моих, — с теплотой ухмыльнулся Драко, накидывая кашемировый шарф. Любопытные и немного обеспокоенные друзья последовали за ним во двор. Вечерний воздух был прохладен и свеж, небо — одеялом сумеречно-синего цвета. Сердце Драко забилось быстрее, когда он увидел приближающуюся Гермиону — причём не одну, как он ожидал, а в сопровождении трёх смутно различимых в темноте фигур. Он напрягся всем телом, жестом останавливая друзей за своей спиной. Слизеринцы взглядывались в сумрачные фигуры, и по мере их приближения три пары глаз одновременно расширились в удивлении. За Гермионой вышагивали Гарри Поттер, Невилл Лонгботтом и Полумна Лавгуд. Их компания была столь неожиданной, что у Малфоя перехватило дыхание, а у Блейза и Пэнси на лицах отразилась тревога. Несколько сильнейших членов Сопротивления приближались, хоть и не обнажали палочек. Гермиона ускорила шаг и тепло улыбнулась, подходя к Малфою. Её взгляд, встретившийся с его, был полон решимости и намекал на шалость блеском озорства. — Что происходит, Грейнджер? — он явно не разделял её настроения. — Я сделала свой выбор, Драко. Но я решила, что тебе может понадобиться ещё несколько союзников, — с гордостью ученицы, превзошедшей все ожидания, которую он так хорошо помнил со школы, произнесла она. Слова повисли в воздухе, как брызги от бенгальских огней, такие искренние и добрые. Прежде чем Драко успел сформулировать ответ, эмоции переполнили его, и он шагнул вперед, крепко обняв Гермиону. Вдохнув запах её пушистых волос, он прошептал ей прямо в ухо: — Спасибо, Гермиона. Это значит для меня больше, чем ты можешь представить. Она повернула лицо, уткнувшись в его шею, и закрыла глаза, не зная, что ответить на этот порыв. На мгновенье ей показалось, что можно вот так спрятаться ото всех включая саму себя, и ничего не объяснять. Обе стороны за их спинами замерли, не понимая, как оценивать происходящее. Тёмный Лорд и одна из лидеров Сопротивления обнимали друг друга, приведя в одну точку своих лучших друзей. Лицо Пэнси исказилось неприязнью, на нём мелькнула тень ревности, быстро скрытая выученным выражением вежливого интереса. Блейз, всегда добрее и веселее остальных слизеринцев, громко засмеялся, разрядив напряжение. — Гарри Поттер? Я что, сплю нахуй?! Не дожидаясь ответа, Блейз шагнул вперёд и обнял опешившего Гарри, затем перешёл к Невиллу и Полумне, приветствуя каждого с искренним теплом и звонким похлопыванием по спине. Драко, отпустив довольную произведённым эффектом Гермиону, крепко пожал руку Гарри, затем кратко и по-мужски обнял его. — Малфой, ты же понимаешь, что… — предостерегающе начал Гарри. — Я понимаю, Поттер. Это временно, — перебил Драко, кивнув. — Но даже это для меня и для всей страны огромный подарок. Я никогда этого не забуду. Воссоединение, наполненное смехом и похлопываниями по спинам, ознаменовало значительное смягчение отношений между старыми соперниками Хогвартса. Несмотря на сложное переплетение их прошлых конфликтов и накал текущей войны этот момент подчеркнул новообретённое, пусть и хрупкое, товарищество. Вечерний прохладный воздух, недавно напряжённый, теперь казался мягче, насыщенный потенциалом единства и шепотом заключаемых под звездами союзов. Когда они все направились обратно в дом, линии, которые когда-то их разделяли, стали размытыми, общая история учеников Хогвартса — и воспоминания о сражениях, которые они вели как против, так и на стороне друг друга — напомнили им, что во времена войны бывшие враги могут стать самыми неожиданными союзниками. На сумеречном фоне, в воздухе, пропитанном запахами уходящего дня, роскошный дом Драко стал декорацией для сцены, которую многие не могли бы представить даже неделю назад. — Ну, это собрание для учебников по истории, не так ли? Гарри Поттер и Невилл Лонгботтом на вечере у Малфоя и его друзей. Какой случай? Конец света? — Нечто в этом роде, Блейз. Похоже, мы все нашли общую цель, ради которой стоит бороться. Я никогда бы не подумал, что мы согласимся. Это всё Герми, — ласково сказал Гарри, глядя на подругу. — Я рад видеть, что старые школьные связи могут значить что-то хорошее после всех этих лет, — подхватил Невилл. — Но это не отменяет наших разногласий, Малфой. Мы всё ещё члены Сопротивления. Внезапно в голосе Невилла зазвенела сталь. Противоречивость позиции гриффиндорцев сквозила в каждом слове и жесте, отражаясь в обстановке встречи. Полумна, вечная оптимистка и просто своеобразный человек, видимо, решив, что может помочь ситуации, громко хлопнула в ладоши у всех перед носами, и задорно произнесла: — Давайте не будем слишком увлекаться прошлым. Или настоящим. Да какая разница, если время искажено? Вы знали, что времени не существует? Все молчали. Гермиона поджала губы. — Так я и думала. В общем, эм… Мы здесь, чтобы построить что-то новое, что-то лучше. Не так ли, Тёмный Лорд Драко? Малфой, всё ещё несколько ошеломленный развитием событий, кивнул, еле скрывая усмешку. Он всегда находил стиль общения Полумны специфичным. Его выражение лица смягчилось, когда он оглядел бывших противников, теперь стоящих перед ним как потенциальные союзники, задержавшись на Гермионе. — Действительно, Полумна. Сегодняшний вечер о взгляде в будущее. Мы все изменились… выросли с тех пор, как учились в Хогвартсе. Наши цели совпадают хотя бы сейчас, и это главное. Блейз, ухватившись за момент для разрядки обстановки, обратился к Гарри с игривой усмешкой. — Поттер, я и представить себе не мог, что застану день, когда ты войдешь в дом Драко не с волшебной палочки наперевес. Может, стоит проверить, не летают ли свиньи над поместьем? — Свиньи? Твои вкусы специфичны, Забини. Смех группы наполнил вечерний воздух, проскакивая пропасти, которые казались непреодолимыми. Затем Драко снова обратился к Гермионе, он был серьёзен, но в его глазах мерцало тепло, предназначенное только для неё. — Гермиона, твоё решение… привести всех сюда, это большой шаг. Я не могу выразить, как много ты для меня сделала. — И это ещё не всё! Ещё Минерва, миссис Уизли… — О, все мои секси-курочки! — протянул Блейз. — Ты привела не-пойми-кого, Грейнджер! Не тех! Драко отвесил ему подзатыльник, пока тот заливался смехом. — Продолжай, Гермиона. Это очень важно! — Ещё Аластор Грюм, мистер Уизли, даже Симус! Малфой не мог сдержать улыбки, глядя, как она перечисляла всех, кого перетянула им в помощь. Она снова была той маленькой девочкой, которая всех его друзей доставала в школе на сдвоенных уроках Гриффиндора и Слизерина. Но только не его. — Драко, мы все устали бороться друг против друга. Если мы будем стоять вместе перед лицом врага, возможно, мы наконец сможем изменить то, на что надеялись… — продолжала она. — Договориться! — Гермиона, не спеши, — нахмурился Гарри. — Я просто в теории… — сбивчиво пробормотала она, осёкшись. И только один человек всё время молчал. Пэнси, которая оставалась необычайно тихой, наблюдала за взаимодействием присутствующих скептическим взглядом. Её молчание о многом говорило, её обычно острый язык был заглушён сложностью её чувств — дискомфорт от формирующихся союзов, смешанный с подспудной озабоченностью о том, какое место она занимала в этой новой конфигурации. Когда группа направилась в дом, и смех отражался от величественных стен дома Малфоя, Пэнси немного отстала. Её взгляд задержался на Драко и Гермионе, напряженность в глазах выдавала беспокойство. Пэнси явно трудно было осмыслить сейсмические изменения в её привычно упорядоченном мире, который начал уходить из-под ног. Когда напитки были разлиты и все устроились поудобнее, разговор легко перешёл на темы войны, общих стремлений и планов на будущее. Комната, озарённая теплым светом волшебного камина, будто пульсировала, наполненная атмосферой вновь найденного единства, рисуя длинные тени и окутывая прежних соперников уютным светом. По мере того как вечер тянулся к ночи, важность этого собрания объяла их, словно заклятие, связывая способами, о которых они ранее даже не могли помыслить. Каждый из них чувствовал: путь впереди будет тернист, но в то же время богат обещаниями больших перемен. Все были необычайно откровенны и многословны, перебивая друг друга, споря, шутя, обмениваясь идеями и тревогами о войне. И только двое в комнате боязливо скрывали друг от друга что-то важное: один — ночь в Кувейте и необыкновенный подарок, а другая — неожиданную встречу в Лондонском парке.