Шэньлун.

      Под куполом потолка, увешанного вырезанными из фольги звёздочками и золотым, струящимся вниз, «дождиком», плавно шелестели крыльями маленькие бумажные лебеди, за нитки привязанные к поперечной деревянной балке, и тонко перезванивались колокольчики самодельной «музыки ветра». Лёгкий бриз из распахнутого окна шуршал страницами раскрытой книги.       На заправленной постели лежали двое: парень и маленькая девочка в кофточке с зайчиком. Парень читал вслух, а девочка рассматривала картинки. Книжка была большая, объёмная, а все рисунки в ней были выполнены в цвете, с красивым золотым тиснением, и занимали значительную часть страницы. Девочка водила по ним пальчиком, пробуя на ощупь рельеф и невесомо повторяя сложные элементы эскизов. На обложке большими яркими буквами значилось: «Сказания и Легенды». Одна глава — одно сказание. Больше всего девочка любила ту, которая была про Фей — маленьких лесных духов, живущих в траве и в коре деревьев вместе со светлячками. Там была самая красивая картинка. — “...И когда наступает полночь, феи выбираются из своих цветочных домиков, чтобы размять свои крылышки, затёкшие за период долгого сна, а затем всю ночь до утра танцуют и кружатся в воздухе на пару с мотыльками, оставляя за собой крохотный след волшебной пыльцы, светящейся в темноте. Если вдохнуть такую пыльцу, то можно уснуть надолго.” Парень закончил читать главу и перелистнул страницу. — А это правда, что Феи нарочно путают следы путников, меняя их местами, чтобы те заблудились? — спросила девчушка. — Правда. — Парень кивнул. — Выходит, они злые? — Хмм... как тебе сказать... — Он на мгновение задумался. — Феи не добрые и не злые, они просто живут в лесу. Как жучки. — Он улыбнулся девочке, и та улыбнулась ему в ответ. Жучков она любила. Особенно зелёных, с переливающимися спинками. — Лес — их дом, поэтому Феи боятся, когда к ним наведываются чужаки, особенно такие большие и страшные как мы с тобой. Девчушка рассмеялась, пряча лицо в ладошках. Уайра был такой смешной и забавный, когда рассказывал про лесных жителей. — Да-да, мадемуазель, — кивнул он, как прежде улыбаясь. — Для них мы с тобой не люди, а Гиганты. Настоящие Великаны! И Феи переживают, что мы потопчем их хрупкие домики или, чего доброго, начнём ловить их сачком в банки для своей домашней коллекции. Поэтому они и идут на крайние меры. Чтобы защитить свой дом. Понимаешь? Девочка кивнула, вмиг став серьёзной. Эту фразу она понимала хорошо. Пальчики её добрались до полоски ткани, что служила повязкой на запястье парня. Она знала, что под ней у Уайры есть шрам, похожий на ожог — небольшой, но довольно неприглядный, поэтому Уайра постоянно скрывал его от других повязкой, похожей на тёмную атласную ленточку от подарка. — Болит? — с сочувствием спросила она, потыкав в повязку. Уайра улыбнулся. — Это родимое пятно, оно не может болеть. Он отложил книгу в сторону и, серьёзно посмотрев на девочку, в который раз начал рассказывать уже знакомую ей историю. О том, что когда он был маленьким, жрецы деревни нашли его в колыбели посреди леса и принесли в дом Старейшины. О том, как в три года у него начали проявляться необычные способности, и предметы вокруг обретали странную силу. О том, как лет в десять у него на руке появился этот шрам, и мальчишки в деревне стали дразнить его за уродство, а он, обидевшись и разозлившись, нечаянно вызвал шторм, который обрушился на Аркадию и длился три дня — и всё это время ветер не переставал выть, а ливень продолжал хлестать с такой силой, что у части семей (в основном, тех самых мальчишек, что его задирали) в домах протекла крыша. После тех событий Уайра и начал заматывать запястье бинтом или полоской тёмной ткани — так никто не мог видеть его шрама, да и сам он чувствовал себя намного спокойнее, скрывая эту «метку» от посторонних. Правда, благодаря тому случаю жители деревни узнали об истинных возможностях его силы, и с тех пор Уайра стал для них Защитником — оберегом. — Если бы не те мальчишки, я бы никогда не узнал, на что способен, — подвёл Уайра историю к заключению. — Тогда я и понял, что все плохие и неприятные события в нашей жизни всегда идут бок о бок с открытиями наших внутренних сил. А мы сильнее, чем кажемся. Даже если ты не Маг, беды и разочарования закаляют твой дух и делают тебя крепче. Как дождь и ветер делают крепче деревья, заставляя их глубже врастать корнями в землю, чтобы выстоять во время бури. Природа учит нас жизни на своём примере, поэтому наш долг учиться у неё и не причинять ей вреда. Взглянув на преисполненное серьёзности личико девочки, Уайра вдруг прыснул от смеха и снова потянулся к книжке. — Ладно, давай я прочитаю тебе ещё одну сказку. Какую хочешь на этот раз? — Он принялся бесцельно листать страницы в ожидании ответа. — Про Драконов! — воскликнула девочка, радостно подпрыгнув на застеленной покрывалом постели. Парень нашёл нужную страницу и принялся читать: — “Давным-давно, ещё когда миром правили Духи, на земле жило четыре Дракона: Красный, Синий, Зелёный и Золотой. В те времена Драконы жили среди людей спокойно, и ни те, ни другие не опасались, что им что-либо грозит. Но однажды...” — дочитать он не успел, так как его внимание привлекли взволнованные детские крики с улицы, влетающие через раскрытое окно. — Эрик! Эрик!.. Дети звали его. Он не успел подняться, как в распахнутую настежь дверь один за другим, толкаясь и оттаптывая друг другу ноги, ввалились взбудораженные мальчишки. — Эрик! Эрик! — наперебой кричали они, один громче другого. — Пойдём скорее! Он вернулся, вернулся!.. В один миг переменившись в лице, Эрик обернулся к девочке и отдал ей книжку, а затем ласково погладил по голове. — Сиди здесь и никуда не выходи, хорошо? Девчушка робко кивнула. — Вас это тоже касается, — строго посмотрел он на ребят. Но куда там... Мальчишки даже не стали дожидаться его разрешения и, словно горох, наскоро высыпали на улицу, где уже собралась вся деревня. Выйдя из дома, Эрик увидел и Старейшину, окружённого жрецами-хранителями, и Люси, встревоженно выбравшуюся на крыльцо своей лекарской хижины. Все они смотрели туда, где за подступом к деревне начинался «Запретный» лес.       Там, на другом конце дороги, стоял человек, немногим старше самого Эрика, но всё его тело от шеи и до запястий рук было покрыто рунами. Чёрные, как смоль, волосы были чуть длиннее, чем у Вильена. Однако одежду с длинными рукавами он не носил. Эрик видел его в третий раз за всё время. В первые два ему удалось его прогнать.       Выйдя вперёд и заслонив собой деревню, он громко и грозно произнёс: — Уходи, Хаким! Тебе тут не рады. — Я пришёл за обещанным согласно Договору, — холодно и невозмутимо раздалось в ответ. — Уходи. Ты никого не получишь! Ребятня, оживлённая и восторженная, полностью игнорируя тревожные оклики родителей, шёпотом зовущих их с крылец своих домов, рассеялась по периметру дороги, занимая лучшие места. Начиналось самое интересное. Уже спустя минуту или чуть меньше каждый из юных зрителей ощутил на себе поднявшийся и усилившийся ветер, вздымающий кверху слой придорожного песка и пыли. Погода резко испортилась, а вода в реке потемнела от надвигающейся грозы. — Ты знаешь, что будет, если люди нарушат Договор, — напомнил человек с другого конца дороги. Глаза его сверкнули и приняли кошачью форму с вертикальным зрачком. Эрик сжал руки в кулаки. На небо тотчас набежали тучи, и рыба в реке принялась метаться от страха, то и дело выпрыгивая из перекатывающейся волнами воды. Золотом блеснули кошачьи глаза — и тут же загорелась крыша крайнего дома. Мальчишки, расположившиеся вдоль дороги, радостно потёрли руки в предвкушении, а жители деревни тихонько ахнули, глядя на пламя. Эрик стиснул кулаки сильнее. Из разверзнувшейся над ним пузатой тучи полил дождь и в два счёта потушил огонь. Все жители деревни тотчас спрятались под навесами. Все, кроме Старейшины и жрецов. Дети с восторгом переводили взгляд с одного противника на другого, от души наслаждаясь зрелищем. В воздухе почувствовался запах серы. Хаким коротким и резким, точно молния, взглядом очертил деревню. Следом вспыхнули крыши всех тридцати домов. Эрик сжал челюсти до зубовного скрежета. Кулаки его были напряжены так, что на руках проступили вены. Ещё один порыв ветра поднял вверх небольшой вихрь, и от сотрясшего улицу грома вздрогнули даже крепкие мужчины-жрецы. Стало совсем хмуро. Только горящие золотом кошачьи глаза мерцали в потемневшем от грозы пространстве. Небо наверху надулось, набухло и вдруг, точно вспоротое, содрогнулось и пролилось ливнем на пахнущую травой землю. Ливень не ослабевал до тех пор, пока крыша последнего дома не была потушена. Демонические глаза вновь сделались обычными. Хаким недовольно цокнул языком, глядя на стену дождя перед собой. — Сейчас я уйду, но завтра я вернусь снова. И буду приходить каждый день, пока не получу обещанное. — Приходи сколько хочешь, — отозвался Эрик. — Но с каждым разом ты не будешь получать ничего, кроме ледяного душа! Ребятня, сидящая на земле в мокрых насквозь одеждах, — сырая, но довольная, — радостно захлопала в ладоши. — Передай своему Хозяину, что мы больше не станем даровать ему детей! Я расторгаю Договор! И если он имеет что-то против, то пусть придёт и скажет мне об этом лично. Хаким сухо усмехнулся. — Как пожелаешь, — ответил он и исчез в запретном лесу. Дети тотчас посрывались с мест и побежали на зов сходящих с ума от волнения родителей. Интересное кончилось. Дождь не стихал ещё какое-то время, но когда улица опустела, Люси, не боясь вымокнуть, подошла к стоящему посреди пустынной дороги Эрику и осторожно взяла его за руку, уводя за собой в лазарет.

...

      В деревянной хижине было тепло и пахло сухими травами, которые пучками были развешаны по стенам. Сладкий запах пряностей, похожий на аромат имбирного печенья, забивался в нос и щекотал изнутри так, что хотелось чихнуть с непривычки. На столе горела маленькая лампадка.       Эрик, промокший до нитки, стоял в дверях. С его волос по лицу ручьями стекала вода, но, как ни странно, он не чувствовал от этого дискомфорта. Люси помогла ему снять сырую одежду и подала чистое полотенце. А затем отвернулась.       Эрик высушил волосы, обтёр полотенцем влажное тело и переоделся в сухое бельё. Девушка вновь повернулась к нему как раз тогда, когда он застёгивал пуговицы на воротнике рубашки с коротким рукавом. Посмотрев на него серьёзно, она взяла его за руку и аккуратно размотала вымокшую от дождя повязку, оголив шрам, а затем притянула его запястье к своим губам. Короткий поцелуй согрел тело Эрика окончательно. На щеках выступил румянец. Он погладил Люси свободной рукой по длинным русым волосам, вплетённым в небрежную косу, и привлёк к себе, обнимая за талию и бережно целуя в макушку. — Больно было? — шёпотом спросила девушка. — Немного, — ответил Эрик. — Но сейчас уже лучше. Люси держала в своей руке его ладонь и пальцами водила по запястью. Пятно в форме ожога из буро-красного медленно превращалось обратно в золотисто-розовое, вновь принимая естественный телесный цвет. — Как же ты собираешься ему противостоять, если это ранит тебя самого? Она обречённо вздохнула. — Это всего лишь рука, — невозмутимо отозвался Эрик. — Я готов лишиться её, если это потребуется, чтобы спасти деревню. Люси недовольно стукнула его открытой ладонью по плечу, а затем привстала на цыпочки и легонько приложилась своими губами к его. Когда она отстранилась, в её взгляде читался немой вопрос. — Может быть, теперь... Тонкая рука потянулась к воротнику его рубашки, но Эрик быстро стиснул его пальцами и отшатнулся назад. Люси убрала руку, обиженно поджав губы. — Как знаешь, — произнесла она и отвернулась к столу, начав перебирать друг за другом незаконченные мешочки с травами, чтобы скрыть досаду и разочарование. Эрик подошёл к ней сзади и осторожно ткнулся носом в её затылок, как щенки тычутся мордой в руку хозяина, когда просят прощения. — Единственная причина, по которой я не хочу этого делать, это страх, ты ведь понимаешь? Люси, не оборачиваясь, кивнула. Смотреть на Эрика сейчас ей было тяжело. — Это просто глупое суеверие, — выругалась она вслух негромко, надеясь, что от этого ей станет чуть-чуть легче. Эрик не ответил. Вновь поцеловав её в макушку, он тихо поблагодарил: — Спасибо за одежду. А потом покинул пахнущую травами и имбирным печеньем хижину. Он знал, что Люси лучше оставить одну в этот момент.

...

      Пару лет назад, когда ему исполнилось семнадцать, жрец-хранитель, который когда-то обнаружил колыбельку с ним в лесу, неожиданно пришёл к нему в дом. В то время Эрик уже жил у семьи Отто, в соседнем пристрое, так как мальчики крепко дружили между собой. Открыв дверь, он сразу увидел смятение на лице гостя. Прошло много времени с тех пор как он перестал доставать этого хранителя расспросами о том дне, когда тот нашёл колыбельку. Каждый раз мужчина рассказывал ему одно и то же, а потом и вовсе начал отмахиваться от назойливого мальчишки, потому что вспомнить что-либо новое про тот день он не смог бы, даже если бы сильно захотел. Но в этот раз что-то изменилось. Эрик сразу это почувствовал, едва взглянув на смешавшегося мужчину за дверью.         Пригласив его в дом, Эрик решил подождать, пока он не заговорит сам. И это произошло. — Помнишь тот шторм, который ты устроил в Аркадии несколько лет тому назад? — издалека начал визитёр и, не дожидаясь ответа, продолжил. — В общем, мы с женой чинили крышу и решили заодно разобрать чердак. Среди прочих вещей моя жена обнаружила там ту самую колыбельку, в которой я тебя нашёл. Вот только от сырости и влаги под протекающей крышей она безнадёжно испортилась, вымокла и рассохлась. Хранить её и дальше не имело смысла, поэтому жена решила выбросить её вместе с другими, пришедшими в негодность, вещами. Но когда мы спускали её с чердака вниз, дно внезапно отслоилось, и внутри мы нашли это... — Мужчина полез в карман, вынул из него что-то и протянул Эрику на раскрытой ладони. Это был камень. Полупрозрачный гладкий синий камень продолговатой формы, похожей на каплю. И выглядел он, скорее, как драгоценность, нежели самоцвет. — Я показал его Старейшине, но он сказал, что ничего подобного в жизни не видел. — Мужчина помялся в нерешительности, прежде чем добавить: — В том, что касается металлов, наш Старик разбирается хорошо, а вот в самоцветах не смыслит. Хоть он и просмотрел у себя в библиотеке все книжки по минералам и драгоценным и полудрагоценным камням. Не найдя ответа, мы решили отдать его тебе — в конце концов, именно для тебя он и предназначался. Возможно, это поможет тебе отыскать твоих родителей... — Он запнулся и замолчал, на некоторое время потупившись. — Есть ещё кое-что. Помнишь, ты спрашивал меня о том, не вспомнил ли я ещё каких подробностей про тот день, когда нашёл колыбель с тобой? Так вот, возможно, это покажется странным, но я вспомнил. Только не про тот самый день, а про следующий за ним. Мы с другими Хранителями в тот раз по распоряжению Старейшины обходили каждый дюйм леса, чтобы отыскать какие-нибудь следы пребывания в нём людей, что могли тебя там оставить, а заодно понять, кто они и откуда взялись. Я шёл той же тропой, что обходил лес до этого. И в какой-то момент упёрся в хижину... Сердце Эрика учащённо забилось. —...Вот только живёт там старая бабка, совсем слабая на головушку. Видать, из родного селения её выгнали, и она нашла приют в лесах Аркадии. Как уж Дух её пропустил — сие мне неведомо. Да только странная она. Спрашивал её о том, не видела ли она, кто оставил люльку с младенцем в лесу, а старуха сказала, что давно уже не встречала людей, ни больших, ни маленьких. Живёт в лесу одна-одинёшенька. Жалко мне её стало, решил к нам в деревню увести — жена моя, если что, присмотрит. А бабка ни в какую. Я, говорит, человека жду. Со дня на день придёт. Послание должна ему передать. Спрашивал, что за человек, что за послание, но она только молчит. Как рыба об лёд. Махнул рукой да вернулся назад. Рассказал обо всём Старейшине. Тот подумал-подумал и велел нам от старухи отступиться. Лес, говорит, большой, места много — пусть себе живёт где хочет, раз Дух её принял. С той поры я так больше эту хижину и не видел. А ведь земли те обходил не раз... Он замолчал, ожидая от Эрика какой-нибудь реакции. — Думаете, она колдунья? — спросил заинтригованный юноша. — Да чёрт-те знает, — пожал плечами мужчина. — Только заметил я тогда, когда домой возвращался, что следы мои на тропе перепутаны. Сколько себя помню — не мог я так петлять! Не заяц же, в конце концов... У Эрика от всего рассказанного в нетерпении задрожали руки. — Дорогу нарисуете? — попросил он. — Подай сюда карту.       Долго после этого Эрик не решался пойти в лес. Даже Отто не рассказал о своём намерении, хоть они и были друзьями.       Наконец, набрался смелости, взял с собой рюкзак и незаметно для всех улизнул из деревни, отправившись искать загадочную тропу.       С раннего детства ему смертельно хотелось взглянуть на то место, где его нашли. Почему-то он думал, что если окажется там, то непременно что-нибудь да вспомнит. Или найдёт какую-нибудь зацепку, которую пропустили остальные.       Уже у самого леса его нагнала Люси. Запыхавшаяся, она окрикнула его по имени и, добежав в последний момент, согнулась пополам, чтобы отдышаться. Она была единственной, кто заметил его исчезновение из деревни. Эрик уже тогда осознал, что это означает.       Он присел рядом с ней на поваленный от грозы ствол дерева и со вздохом поведал ей о визите Хранителя, рассказе про старуху и странной находке. Затем оттянул воротник одежды, обнажив висящий на шее кулон с синим камнем на шнурке.       Люси не стала его ругать или отговаривать, просто сунула ему в руку пучок какой-то травы и серьёзным тоном сказала: “Держи поближе к сердцу — тогда демон Мара тебя не тронет”. Эрик вежливо поблагодарил её, сложил пучок за пазуху и на прощание крепко обнял девушку. Когда он, наконец, забрался в лес, в спину его догнал её, полный тревоги, голос: — Если увидишь пыльцу в воздухе — не вдыхай! Он улыбнулся про себя. Надо же, такая большая, а до сих пор верит в фей.       Плутал он в тот день долго. Раз пять выходил к отмеченному крестиком на карте месту, но никакой хижины там не было и в помине. Одни колючие заросли.       Что ещё печальнее — папоротника в этом лесу росло столько, что даже при всём желании и указанных на карте ориентирах Эрик бы никогда не отыскал среди них нужный. Тот, в котором его когда-то нашли. Это его расстроило. Он остановился передохнуть и спустил с плеч рюкзак, чтобы глотнуть воды из бутылки, мысленно ругая себя за свою доверчивость. Быть может, Хранитель подшутил над ним, нарочно рассказав эту историю, чтобы вселить в сердце Эрика надежду на то, что его поиски не безнадёжны.       Размышляя таким образом, Эрик решил, что будет лучше вернуться назад в деревню, пока не стемнело, и он совсем не заблудился, но едва он закрутил бутылку с водой и вновь закинул рюкзак за спину, как увидел впереди себя, метрах в тридцати, маленькую лесную хижину. Ощутив легкий озноб, он с облегчением выдохнул. Нашёл.

~***~

      Открыв дверь, Эрик осторожно ступил внутрь.       Скрипнула деревянная половица под ногами. В хижине было темно: маленькое квадратное окошко, завешанное какой-то тряпицей, почти не пропускало дневной свет. Вокруг пахло высушенной мятой, крапивой, календулой, шиповником и... птицами? Он поднял голову и едва не ойкнул. Наверху под потолком сидели, устроившись на длинных деревянных балках, пернатые совы: часть из них спала, другая часть чистила перья с негромким довольным урчанием. Большие, нахохлившись, сидели на жерди, точно пушистые белые шары, и, прикрыв свои огромные лупастые глаза, дремали, разморённые уютным теплом хижины. Маленькие — с любопытством свешивались вниз и крутили головами по кругу, с интересом разглядывая Эрика. И повсюду были совиные перья. Эрик протянул было руку, чтобы коснуться одной совушки, удивлённо рассматривающей его из-под густых насупленных бровей, как половица под его ногой снова предательски скрипнула, и откуда-то из недр дома послышался глухой старческий голос: — Кто здесь? Убрав руку, Эрик пошёл на зов. За соседней стеной посреди небольшой комнатушки стоял стол, возле которого расположилась старая женщина с распущенными седыми волосами и сухой морщинистой кожей. Она подшивала какую-то ткань — не то ковёр, не то наволочку. Боясь её напугать, Эрик встал в дверях, прошуршав рюкзаком о стену, и негромко кашлянул. — Добрый день! Старуха, оторвавшись от своего занятия, подняла на него глаза — в сумрачном свете хижины они казались абсолютно чёрными. — Здравствуйте, — повторил Эрик, но старуха молчала. Она разглядывала его с головы до ног так, словно видела в нём что-то такое, чего не был способен увидеть сам Эрик. — Кто ты? — наконец спросила она. Эрик перевёл дыхание и спустил рюкзак с плеч на пол. — Меня зовут Эрик, я живу в соседней деревне. — Он махнул рукой куда-то за стены хижины. — Мне рассказал про вас один человек. Женщина внимательно слушала его, не перебивая, словно ожидала главный вопрос. — Простите, что я вот так к вам вторгся, но мне нужно спросить... — Он полез под воротник кофты и, нащупав рукой шнурок, медленно снял его через голову. — Вы случайно не знаете, что это за камень? Старуха посмотрела на прозрачный синий кулон, лежавший у него на ладони, а затем снова подняла глаза на Эрика. Лицо у неё было задумчивым. Отложив в сторону ткань, которую подшивала, она поднялась на ноги и, оправив на себе старое выцветшее платье, спокойно сказала: — Пойдём со мной. Эрик не раздумывая повиновался. Комната, в которую она его привела, была совсем крошечной и лишённой света. В центре стоял небольшой круглый стол, а возле него — два стула. Посередине стола было блюдце, полное растаявшего воска, а в нём — толстая белая свеча, наполовину оплавленная. Женщина нагнулась к столу, взяла спички и чиркнула одной о коробок. Следом зажгла свечу. Отблеск от пламени рассеялся по углам призрачным свечением. — Садись, — указала она Эрику на соседний стул. Эрик послушно на него опустился. — Дай мне руку. — Женщина, устроившись на втором стуле, взяла ладонь Эрика в свою вместе с камнем. Глаза её медленно закрылись. — Вижу, — неспешно произнесла она, — Духа Древнего. Очень сильного Духа... Душа твоя тесно с Его душой переплетена и заключена в этом камне. Силы твои от Него. Не здешний ты. Пришлый. Но прошлое твоё сокрыто в туманах Нави. Только будущее ответ подскажет. Найдёшь Зеркало, заглянешь в него — увидишь отражение своё. Оно тебе твою Суть и откроет. — А что ещё там... — хрипло отозвался Эрик, — ...в моём будущем? Женщина нахмурилась. — Трудно язык Духов прочесть. Вижу лекаря, кто шрам на твоей руке исцеляет. Души ваши рядом, связаны вы прочно. Маг это, как и ты. Сильный Маг. Любовь ваша огромна, живёт не одно столетие. Но смотри, не обманись! Доверяй лишь камню — в нём сердце твоё заточено. К кому в руки пойдёт — тот и Судьба твоя. Тут Старуха сильнее сжала ладонь Эрика в своих руках и заговорила загадочно: — Появится на твоём пути человек, который будет в совершенстве владеть «тьян-ши» — он и будет Ключом. Найдёшь его, найдёшь и себя. Он приведёт тебя к Зеркалу, которое покажет тебе Правду. Она умолкла, посидела так с минуту, а затем медленно открыла глаза. Одна из сов под потолком с шумом сорвалась с жерди, заставив Эрика вздрогнуть, и принялась летать по хижине. Старуха сжала раскрытую ладонь Эрика с камнем в кулак. — Береги его. Как зеницу ока береги, — произнесла она. — Только он связывает тебя с твоим прошлым и будущим. Она встала и задула свечу. Эрик поднялся следом. Женщина проводила его до дверей хижины. Захватив по пути свой рюкзак, Эрик, уже будучи на пороге, замер и, постояв немного в раздумьях, всё же решился спросить. — Дада, помнишь, ты сказала Хранителю, который приходил сюда задолго до меня, о том, что ждёшь человека, которому должна передать послание? Пришёл ли тот человек? Хозяйка, шедшая следом, остановилась, пристально посмотрела на Эрика и отрицательно качнула головой. — Нет, милый, не пришёл. Эрик стиснул пальцы в кулаки, чтобы унять волнение. Где-то в недрах дома упала и разбилась какая-то склянка, но старуха не придала этому значения. — А как долго ты уже ждёшь этого человека? Вопрос повис в воздухе, и Эрик отсчитывал удары своего сердца в этой мучительной тишине. Может быть, он ошибся, и нет никакой связи. Может быть, это простое совпадение... — Семнадцать лет, — послышался ответ. Ещё одна сова шумно сорвалась вниз с балки и, гулко заухав, принялась кружить по комнате, громко хлопая крыльями.

...

      Домой Эрик вернулся поздно — в деревне его уже хватились. Жители Аркадии с факелами и масляными лампами прочёсывали близлежащий лес и берег реки. Первой Эрика увидела Тесса — маленькая четырёхлетняя девочка, племянница Отто, которая была дочкой местного плотника и рукодельца, мастерившего игрушки. Со звонким криком «Уайла!» девчушка бросилась к нему, а вслед за ней кинулась и Люси.       Эрик играючи подхватил девочку на руки, поцеловал в щеку и неспешно подошёл к собравшимся вокруг жителям. — Слава Богу! — громко выдохнул один из жрецов. — Мы уж думали, тебя утащил к себе Демон Мара. Мужчина затушил свой факел о землю. Остальные проделали то же самое. Отто, отчего-то очень сердитый, подошёл к Эрику и ревностно забрал девочку у него из рук. — Где ты был? — прошипел он ему в лицо. — Мы чуть с ума не сошли от волнения! Эрик даже не успел рта раскрыть, чтобы рассказать ему свою историю, как Отто быстро развернулся к нему спиной и демонстративно зашагал прочь, к своему домику. Другие тоже начали разбредаться по домам. Эрик вздохнул. Кто-то слабо коснулся его ладони. Обернувшись, он увидел Люси: в глазах её, даже несмотря на сумерки, читалось беспокойство. Он улыбнулся и протянул руку, чтобы заправить выбившуюся прядь волос ей за ухо. Девушка тут же приподнялась на цыпочки и обняла его обеими руками за плечи. Они были единственными, кто остался на улице, когда все разошлись. Сжав ладонь Люси в своей, Эрик повёл её к берегу реки, где они, устроившись на камнях, проговорили до самого рассвета. Эрик рассказал ей о хижине, о колдунье и о том, что она ему поведала. Затем он вновь вынул из-под кофты кулон с камнем и долго смотрел на него, прежде чем спрятать обратно. — Она сказала, что моё прошлое скрыто в моём будущем. И что познать его мне поможет человек, который исцелит мой шрам. Он посмотрел на Люси. Она была единственным лекарем в деревне, обладающим даром целительства. Спустя мгновение он уже целовал её, пробуя на вкус мягкость податливых и пахнущих малиной губ.       А через месяц в деревню вместо Вильена пришёл новый Отречённый. Хаким. Чуть постарше самого Эрика.       И Уайра впервые оказал ему отпор.