СуперПризраки

Слабые места были у всех без исключения. Слава Новодворский, например, был неуклюжим и прекрасно знал об этом, но сегодня, кажется, его неуклюжесть достигла отметки «опасно для жизни». Он поскользнулся на мокрой плитке в ванной (коврика почему-то не было), знатно приложился копчиком и затылком, но, к счастью, вроде, ничего смертельного. – Сокол, ты что, куда-то дел коврик из ванной? – крикнул он и начал, кряхтя, постанывая и матерясь (мама бы не одобрила, но, к счастью, она была далеко), пытаться встать на ноги, хватаясь одной рукой за скользкий бортик ванной, а второй держа гудящую голову, чтобы она не развалилась на части. По ощущениям, она была готова сделать это в любой момент. Курчавая голова Сокола просунулась прямо сквозь дверь. – Оу, ничего себе. Как это тебя угораздило? – спросил Сеня, подхватывая одной рукой полотенце и кидая его Славику (то предсказуемо приземлилось на голову, и Новодворский почувствовал себя попугайчиком, которого хотят вырубить), а вторую протягивая, чтобы помочь подняться. Славе пришлось сначала сдёрнуть полотенце с головы, чтобы его хмурый взгляд точно достиг своей цели, а полотенце прикрыло то, что, по идее, должно было прикрывать. Только потом он схватился за протянутую руку и кое-как, наконец, поставил своё ноющее тело на ноги. Жалея, что не может одновременно подпоясываться полотенцем и держать норовящую отвалиться (Слава просто надеялся, что не буквально, но уже ничему бы не удивился) голову, он раздражённо отозвался: – Наверное, всё дело в том, что коврик для ванной куда-то подевался. Не подскажешь, куда? Слава стрельнул в Сокола ещё одним гневным взглядом, но тот выглядел невинным аки агнец Божий, ещё эти его кудряшки… «Как так получается, что кудряшки есть и у него, и у меня, а симпатично выглядит из нас двоих только он? И причёска у него выглядит как «я только встал с постели, но уже готов приступить к фотосессии», когда у меня волосы – это чистая иллюстрация строчки «я упала с самосвала, тормозила головой». Пусть я и «он», но всё остальное подмечено верно. – Слава тяжело вздохнул о своей незавидной доле обычного юноши в мире, где даже призраки были симпатичнее его». Соколов был объективно симпатичным парнем: высоким, поджарым, большеглазым, с песочными кудрями, но если кто из Славиного окружения и впрямь тянул на модель, так это Гордей. Правда, Славины комплексы и отсутствие женского внимания делали своё дело не то, что исправно, но даже частенько перерабатывали. Сеня озадаченно склонил голову набок, поняв, что Слава завис, разглядывая почему-то его волосы. Внутренний голос довольно хмыкнул. «Не умер, конечно, но башкой, по ходу, и впрямь повредился». Дождавшись, пока взгляд друга станет более осмысленным, Сеня выдал заготовленную отговорку. – Я взял его постирать. Ты за этим делом не особо следишь, а я привык к чистоте. – Ты ж моя хозяюшка! А ты не заметил, что я в это время в ванной, и коврик мне бы тут не помешал? Полотенце б что ли подстелил, не знаю. По идее, надо бы возмутиться, почему Слава сам не сделал этого, но Сеня был знаком со Славой достаточно, чтобы знать, насколько часто тот так занят своими мыслями, что не замечает ничего. Какое уж там подстелить полотенце! Тут в стену бы не врезаться! Сеня дёрнул плечами и указал рукой влево. – Я оставил тебе тапочки. Слава озадаченно взглянул, куда ему указали. Там действительно стояли эти его странные подаренные резиновые кроксы ярко-красного цвета, которые парень притащил с собой из родительской квартиры, но продолжал большую часть времени таскаться по дому босиком. – Босикомое! Ты же простудишься! – всплескивала руками мать, давя на Славино сыновнее чувство вины, что тот не ходит в подаренных любимой крёстной тапках (слово «кроксы» она отказалась запоминать наотрез). Славик честно кивал, но потом по привычке снова оставлял резиновую обувку у кровати или в прихожей, потому что ему было банально лень обуваться. Как будто он без них не дойдёт, честное слово. Пол же не лава, в самом деле! Сеня терпеливо ждал, что ему на это заявление ответят, потому что уже давно подметил: обувь в пределах квартиры Новодворский игнорирует, поэтому шанс, что он навернётся на мокрой плитке в ванной и скоропостижно двинет кони, взлетал до небес. Уже только потом, когда из ванной послышался характерный звук падения, вскрик и матершина, а потом внутренний голос прозаично подметил: «Мальчик, Который Выжил. Какая досада!», Сеня вспомнил, что вообще-то собирался дать парню шанс помочь и в спасении города, и в сохранении книгокофейни, а если бы Слава сейчас умер, то это было бы, по меньшей мере, затруднительно. Способность Славы наверняка перешла бы к кому-то другому, живущему в городе, как это обычно происходило (Сеня знал пару таких случаев), но этого кого-то ещё надо было найти и уговорить сотрудничать. Резюмируя всё вышеперечисленное, Сеня повёл себя как полный идиот, ещё и эгоцентричный, к тому же. «Господи! Спасибо, что живой!» Внутренний голос расхохотался. «Ты смотри, заметил всё-таки. Жа-а-аль.» «Ты же сам говорил, что надо подождать до конца лета!» «А ты сам меня не послушал, самостоятельный ты наш. Вот зачем ты это сделал?» Сеня даже мысленно не нашёлся с ходу, что ответить. По всему выходило, что стоило ему утратить контроль над собой, как какая-то подлая, эгоцентричная часть его решила, что можно и не дожидаться исполнения их затеи, чем бы она ни кончилась, и сделать из Славика призрака уже сейчас, а то вдруг, что? Помрёт ещё, пока будет город спасать, город спасётся, и Славка, довольный своей выполненной миссией, отправится себе дальше, оставив Сеню куковать тут. Сеня почувствовал себя отвратительно. Возможно, если бы призраки могли спать, то, что осталось от его призрачных мозгов, лучше бы соображало. – Я их не особо ношу, – помолчав и обдумав ситуацию, наконец, ответил Слава. – Ну, извини. Я не заметил. «Враньё, – насмешливо протянул голос в голове». Новодворский растрепал мокрые кудри и поморщился от боли в затылке. – Ладно, бывает. Теперь будешь знать. Спасибо за заботу, конечно. – И он повернулся к Соколову затылком, не увидев то, в какой кривой улыбке изогнулись его губы. Уж чем-чем, а заботой произошедшее точно назвать было нельзя, и сейчас Сене очень хотелось себе вмазать, да только боли он всё равно бы не почувствовал. – Посмотри, голова в порядке? Крови нет? Соколов придирчиво изучил мокрый затылок Славы, даже аккуратно покопался там пальцами, отчего тот пару раз поморщился и резко втянул воздух сквозь зубы. – Прости, – повинился призрак, извиняясь за всё сразу. – Но крови нет, ссадин тоже. Просто ушиб, может, шишка будет. Ты – везунчик. Славик скептически усмехнулся и повернулся лицом. – Вот это вряд ли. – Везунчик. Люди и от меньшего умирают. – Поверю на слово. Токс в своём заточении, наблюдая из Сениной призрачной головы за происходящим, мысленно вздохнул. «Досадно. А ведь пацан прав. Если эта ходячая катастрофа сейчас умрёт, тогда его способность придётся отдать кому-то ещё и запускать весь план заново. А ведь как могло забавно получиться наблюдать за мучениями двух призраков, терзаемых чувством вины!» В конце концов, Токс удовлетворился тем, что провернёт затею с убийством как-нибудь в другой раз. В конце концов, это был долгоиграющий план.