***
У Гарри совершенно не было аппетита. Он разглядывал блюда, которые заботливо расставил Добби, но вместо голода чувствовал только тошноту. Риддл сидел напротив. Он с остервенением резал стейк и тыкал в него вилкой. Любезничать с ним не хотелось. Все друзья Гарри теперь мертвы, и с этим ничего нельзя поделать. Неужели придётся сдаться и прожить остаток своих дней, изображая чванливого чистокровку? — И долго ты собираешься ковыряться в тарелке? — рассерженно спросил Риддл, отшвырнув вилку и нож. — Давай же, поведай мне, чем ты теперь недоволен. Гарри поднял голову и бросил на мужа недовольный взгляд, но смолчал. Риддл был невообразимо красив, одет с иголочки, пах свежестью и чистотой. Пусть глаза его оставались бесстрастными, по крепко стиснутым зубам сразу становилось понятно, что он зол. Странно, но отчего-то выглядел Риддл куда тоскливее, чем в воспоминаниях Дамблдора. Глаза точно стали светлее. Насколько помнил Гарри, в его мире у Тома Риддла глаза были карие, а не серые. И хотя в этом мире мужчина не расколол свою душу на семь крестражей, да и до геноцида дело пока не дошло, Гарри всё равно чувствовал в нём нечто странное. Словами не описать, но одно он мог сказать наверняка: Тома Риддла нельзя было назвать скромным правительственным чиновником. Его магия напоминала огненный шквал. Вот только странно сдержанный, будто кто-то подчинил себе дикого зверя внутри Риддла, готового в любой миг разорвать сковавшие его цепи и сжечь мир дотла. — Ну и? — мужчина вскинул бровь и окинул Гарри многозначительным взглядом. — Чего ты хочешь? Прекращай дуться и выделываться. Терпеть подобное поведение я всё равно не стану. — Дуться и выделываться? — Гарри фыркнул: этот придурок имел наглость намекнуть, будто у него имеются какие-то коварные планы. — Если я захочу повыделываться, ты сразу об этом узнаешь. И прекрати уже притворяться, будто тебе есть до меня дело. Просто отстань. — Следи за языком, — посоветовал Риддл, угрожающе понизив голос. — Пытаешься выбесить меня истериками на ночь глядя? — О, да пошёл ты, — Гарри резко встал со стула и швырнул льняную салфетку на стол. — Возомнил о себе хрен знает что. Я уже сыт по горло всем этим дерьмом. Думал, что просто буду помалкивать, но терпеть твою срань и дальше не намерен. Риддл недоверчиво распахнул глаза, до глубины души изумлённый яростным заявлением. Но Гарри было глубоко плевать: всё, хватит, пора валить в маггловский Лондон и попытаться обосноваться там. Последствия? Пусть катятся прямиком к Мордреду. Он хренов солдат, переживший Магическую войну, а не сраная домохозяюшка. — Почерпнул богатый словарный запас у своих неотёсанных подружек? — Риддл поморщился от отвращения. — И чего ты надеешься добиться? Неужели правда не понимаешь своего положения? — Отстань от меня хотя бы на одну грёбанную секунду, — Гарри демонстративно закатил глаза в ответ на невыносимо снисходительный тон. — А ведь я искренне пытался поладить с тобой, — тяжело вздохнул Риддл. — Закрывал глаза на бесконечные скандалы и гулянки с любовниками. Всё, хватит, с этого дня с твоими выходками покончено. Моему терпению пришёл конец. Ты с детства знал, что не сможешь выйти замуж по любви, пора бы уже угомониться. — Будто этот сраный брак имеет хоть какой-то смысл, — проворчал Гарри. Хоть убей, он совершенно не понимал, почему из всех людей на планете оказался мужем именно Тома хренова Риддла. Бессмыслица же, Мордред бы её подрал. — А что не так? Ты, правда, думал, что женишься по любви? — Риддл расхохотался в голос. — Чистокровный сын Джеймса и Лили Поттер с пробудившимся аллуранским* наследием — впервые за последние три сотни лет? Тебе ли не знать, принцесска, что отец отдал бы тебя любому, кто предложит побольше? Вот только не выходцу из чистокровной семьи — отнюдь. Иначе бы он давным-давно выдал тебя за кузена. Но нет, твой отец не желал, чтобы его чадушко угодило в загребущие лапы другого древнего рода. Ведь выйди ты за Малфоя, Нотта или Лестрейнджа, и твои дети унаследуют их фамилию, а зачем ему это? Риддл закрыл глаза, сразу растеряв всю насмешливость и ребячество — лицо осунулось от усталости и затаённой обиды. — Может, я и Министр Магии, но не могу похвастаться редким наследием или длинной родословной, потому и стал идеальным кандидатом в мужья такого избалованного мальчишки, — он тяжело вздохнул. — Тебе следует зарубить это себе на носу и смириться — никакие выкрутасы не помогут подать на развод. Так что прекращай выделываться — это жутко выматывает. Гарри совершенно не хотелось жалеть ни Риддла, ни местного себя. Это не его мир, и не его битва. Нужно просто отыскать волшебную палочку и сваливать отсюда. Но странно: выходит, Риддл не знает, что является единственным наследником Салазара Слизерина? Подозрительно как-то. — Ладно, — раздражёно выпалил Гарри. — Ты добился своего. А теперь я, пожалуй, пойду — подальше от тебя и этого бесполезного разговора. Он направился к двери, однако Риддл догнал его в два счёта, схватил за плечи и резко развернул лицом к себе. Гарри попытался высвободиться, но тщетно. — Всю жизнь слушал, какой ты несравненный и особенный, да? — процедил Риддл, не скрывая злобы и отвращения. — И все эти глупости вскружили твою прелестную голову. Вот только теперь мы женаты, и тебе пора бы уже запомнить это. Я не потерплю измен и публичных скандалов. Ты сыграешь свою роль до конца, хочешь того или нет. Повторяю в последний раз: хватит выделываться и скажи, наконец, прямо, чего ты хочешь? Как же у Гарри кулаки чесались врезать этому засранцу хорошенько… — Сам знаешь, я хочу вернуть свою палочку, — сказал он, с трудом умерив гнев и попытавшись расслабиться в руках мужа. — Нет уж, ты и без того наглядно продемонстрировал неумение колдовать — сколько невинных жертв отправил в Мунго? — сразу возразил Риддл, испытующе глядя на Гарри, будто заподозрил ложь или коварную уловку. — Ты же сам спросил, чего я хочу, — упрямо заметил парень. — И таков мой ответ. Как мне защищаться без волшебной палочки? — Защищаться? — Риддл явно сдерживался, чтобы не засмеяться ему в лицо. — От чего? Ты скорее самого себя поранишь, чем правильно выставишь щит, и мы оба это прекрасно знаем. Скольких ты планируешь уложить в Мунго, прежде чем поймёшь, что с палочкой в руках представляешь потенциальную опасность для окружающих? — Допустим, — проворчал Гарри. — Тогда попробуем решить спор иначе: давай я покажу, на что способен? — Нет, — вздохнул Риддл и оттолкнул от себя мужа. — Иначе точно кого-нибудь покалечишь. Неужели не понимаешь? Ты не контролируешь собственную магию. Да, пускай не при каждой твоей левитации гремит взрыв, но через раз — точно. Я не позволю тебе спокойно расхаживать с палочкой наперевес и представлять опасность для людей. С каждым новым словом у Гарри всё сильнее опускались руки. С чего он вообще решил, что сможет уговорить Риддла вернуть ему палочку? — Тогда наложи ограничивающие чары, — вздохнул Гарри. — Которые не позволят мне высвободить всю силу магического ядра. Тогда ошибки в заклинаниях не обернутся катастрофой, а если я докажу, что вполне сносно колдую, ты просто снимешь чары и всё. Гарри прекрасно знал, как избавиться от ограничений, прозванных «родительским контролем», так что пока Риддл свято верит в невозможность мужа полноценно колдовать, можно будет воплотить свой план побега в жизнь: раздобыть вторую палочку и временно покинуть Магический мир, пока не придумает что-нибудь получше. Риддл окинул его подозрительным взглядом, будто догадался о коварном плане Гарри. Он мимоходом убрал выбившиеся из укладки пряди мужа за ухо и резко выдохнул. — Ладно, — неохотно согласился Риддл. — Я верну тебе палочку, но сначала ты докажешь, что можешь колдовать без вреда для окружающих. И ограничивающие чары будут действовать на все заклинания, кроме тех, которые ты продемонстрируешь на практике. А ещё я добавлю чары подавления — на случай, если твоё магическое ядро взбунтуется. Однако для начала пообещай, что сходишь завтра со мной на благотворительный бал по случаю открытия приюта и будешь вести себя безупречно. Будто у него есть выбор. — По рукам, — кивнул Гарри. — При условии, что ты сдержишь своё слово. — Я всегда держу слово, — отозвался Риддл, глядя ему в глаза; мужчина наклонился так близко, что от его дыхания по коже Гарри побежал мурашки.***
С Гарри творилось что-то странное. Избалованный мальчишка по-прежнему оставался противным и капризным, однако теперь он изменил свою тактику по выведения мужа из себя, и Тома это нервировало. Пришлось потереть глаза и отодвинуть пергамент подальше. Он понятия не имел, что мог задумать этот повеса, но желание вернуть палочку удивляло: особенно, если учесть, что принцесска не особо сопротивлялась, когда лишилась возможности колдовать. Пару дней мальчишка куксился и дулся, а потом отправился с матерью во Францию, где закупился шмотьём и позабыл о невзгодах. Гарри никогда не выражался так вульгарно. Его неуравновешенность, усугубляющаяся с каждым днём, тоже вызывала тревогу. Том начал подозревать, что муженёк злоупотребляет настоем чистотела — успокоительным снадобьем, которое при передозировке приводила к эйфории и лёгкому опьянению. Нужно держать мелкого придурка в узде, пока он не ушёл на самое дно и не разрушил политическую карьеру Тома, вслед за репутацией. Как же его всё достало. Слишком многим приходится жертвовать ради ничтожной отдачи. А извечные напоминания о потомстве, которое нужно породить вместе с этим жалким идиотом, и вовсе отвратили Тома от далеко идущих планов и законопроектов. Он терпеть не мог детей, а о драгоценном муженьке и говорить не стоит. Какой бы невезучей душе ни выпал шанс родиться в их семье, жизнь её никогда не станет счастливой. Как же не хотелось проводить завтра весь день рядом с Гарри. Особенно, когда кругом будет полно любопытных зевак со всего Магического мира. Гарри Поттер всегда вызывал пересуды. Избалованный гуляка, высокомерный грубиян, который без всяких колебаний унижал каждого, кто не пришёлся ему по вкусу. Тому приходилось постоянно заминать ссоры и скандалы, и это понемногу начинало раздражать. Мужчина вновь вздохнул и встал со стула. Засиделся. Работа по налаживанию торговых отношений с другими странами и без того была сложной, так ещё и мысли о дурном поведении муженька никак не выходили из головы, неустанно отвлекая. Том аккуратно сложил листы пергамента, разбросанные по всему столу, особо важные документы запер в сейфе и покинул кабинет. Наскоро приняв душ и небрежным взмахом палочки высушив волосы, он зашёл в спальню. Гарри уже спал. Растянувшись прямо на одеяле, мальчишка сунул руки под подушку, будто что-то прятал. Том наклонился, но под подушкой ничего не нашёл. Даже раздеться не удосужился. Том принялся осторожно расстёгивать рубашку мужа. С ним определённо что-то нечисто: никогда прежде Гарри не засыпал в одежде, да ещё и не укрывшись одеялом. И запах смягчился, став совершенно неземным: неуловимым, но опьяняющим. — Это ты? — сонно пробормотал Гарри. Том замер, так и не притронувшись к пуговицам на чужой рубашке. Много лет прошло с тех пор, как он в последний раз слышал звучание этого языка. Как такое возможно? Том окинул мужа внимательным взглядом, пытаясь осознать произошедшее. Ещё в далёкой юности он узнал, что беседовать со змеями у волшебников не принято. Поговаривали, что этот дар передавался по наследству, однако Тома одолевали сомнения: он не нашёл ни единого упоминания о том, что в Магической Британии есть рода, говорящие на Парселтанге. В юности Том думал, что его семья родом не из Британии, потому что за столько лет не нашлось даже завалявшегося родственника, однако со временем понял, что магия одаряет волшебников, как ей заблагорассудится. К тому же он был невероятно силён магически, а большинство чистокровных едва умело колдовать из-за кровосмешения и отсутствия генетического разнообразия. — Можешь убить меня, — прошипел Гарри сквозь сон. — Я даже не против. Всё равно мне здесь не место. Да что за странный сон ему снится? Том решительно проигнорировал бубнёж мужа, быстро переодел его в ночнушку и бухнулся рядом. Гарри тут же пристроился рядом и крепко обнял его. Том не возражал: всегда приятно, когда такой красавчик ластится и льнёт к нему. Если бы удалось ограничить их общение недолгими ужинами и совместным сном, жизнь сразу перестала бы казаться такой мрачной. Сам дом принадлежал Тому. Он купил его на свои деньги, хотя Джеймс настаивал, что хочет «помочь молодым». Так странно — огромное поместье, где у хозяина даже собственной комнаты нет. Чаще всего Том коротал время на работе, а после продолжал трудиться у себя в кабинете. Потому и пришлось спать вместе с мальчишкой. Обыватели ещё и завидовали Тому. А как же: самый молодой Министр Магии в истории, женатый на наследнике богатейшей семьи. Джеймс Поттер был единственным ребёнком древнего рода, как и Лили Эванс, а после — и их сын. Вот только никто и не догадывался, что Гарри Поттер вырос отвратительным человеком, кошмаром во плоти, а этот удачный брак означал пожизненное рабство у Джеймса Поттера. Том закрыл глаза, наслаждаясь умиротворяющим теплом чужого тела. В окружении запаха и магии Гарри, мужчину быстро сморил сон.***
Какая жуткая толпа. Всюду сновали колдографы из «Ежедневного Пророка», журналисты и репортёры, поспешно выбирающие кадр получше. Гарри вцепился в локоток своего ненаглядного муженька. Выглядел он великолепно: элегантный костюм подчёркивал его глаза, похожие на два сверкающих изумруда. Неудивительно, что местный Поттер-младший вырос самодовольным снобом: от такой невозможной красоты и у Гарри порой дыхание перехватывало. Том обворожительно улыбался колдографам, ежесекундно ослепляющих пару вспышками камер. Неловкое утро, похоже, нисколько его не смутило. А вот Гарри, честно сказать, не ожидал, что снова проснётся в объятиях Тома Риддла. Вообще-то он надеялся, что муженёк догадается заночевать в своей спальне, но Риддл, по всей видимости, очень серьёзно относился к исполнению супружеского долга… то есть, к совместному сну. Гарри молил небеса, чтобы никаких других поползновений со стороны Риддла не было. — Мистер Риддл! — все продолжали дёргать Министра, хотя снимать предпочитали его мужа. Приют оказался чудесным. Наверняка Министерство неплохо вложилось в этот проект. Поразительно, но смотрелось даже лучше Хогвартса. Просторные спальни, а места общего пользования — светлые и уютные. Обширный двор: специально отведённые места для садоводства и игр — маленькие волшебники могут безбоязненно колдовать даже вдали от школы. Гарри с любопытством огляделся. На кухне уже вовсю трудились домовики, однако воспитатели и учителя, отобранные Министерством, появятся здесь только после того, как в приют заселятся дети. Всё было бы замечательно, если бы Гарри не знал первоначальную задумку проекта. И вопреки его негодованию, высказать всё Риддлу в лицо не выйдет. Гарри передёргивало от одной лишь мысли, что маленьких волшебников будут отбирать у маггловских родителей и растить сиротами. Да, приют необходим, но не для детей, чьи матери и отцы ещё вполне себе живы и здоровы. — Мистер Риддл, а Вы поддерживаете новый законопроект своего мужа? — выкрикнул кто-то, и Гарри не сразу понял, что обращаются к нему. — Я… — промямлил он и смущённо заозирался; Риддл же невольно напрягся. — Я думаю, для детей, потерявших родителей, крайне важно обрести дом. Впрочем, каждому ребёнку необходимо место, которое можно было бы назвать своим домом — где царят безопасность и уют. Риддл даже не потрудился скрыть своего замешательства. Гарри сглотнул и принялся сверлить взглядом толпу. Осталось совсем немного, и ему вернут палочку. После встречи с прессой церемония открытия приюта стала больше напоминать обыкновенный фуршет. Чванливые министерские чиновники, сливки магического общества, чистокровные представители Визенгамота, а ещё дипломаты и высокопоставленные лица из иностранных правительств — все веселились, наслаждались выпивкой и болтали о пустяках. — Солнышко, ты, как всегда, просто загляденье, — проворковала Лили, подходя к паре вместе с Джеймсом. — Церемония открытия получилась бесконечно трогательной, Том. — Благодарю, леди Поттер, — улыбнулся мужчина. — Ты молодец, Том, — согласился Джеймс и дружески похлопал зятя по спине. — Да и твоя речь многих впечатлила. Гарри непременно закатил бы глаза, если бы не боялся вновь оказаться под лавиной упрёков со стороны Риддла и родителей. — Сынок, — отец взял его за руки, — с каждым днём ты всё прекраснее. Жаждешь моего инфаркта? Если эти подонки продолжат на тебя таращиться, папе придётся вмешаться и угостить кого-нибудь крепким проклятием. — Джеймс! — засмеялась Лили. — Теперь честь Гарри оберегает муж. Будто для защиты Гарри непременно нужен этот придурок, ага-ага. — Да знаю я, знаю, — отец расплылся в широкой ухмылке. — Для меня он всё равно навсегда останется маленьким мальчиком. Поговорим позже, Том, — Джеймс от души пожал руку зятю и обнял его. Гарри затошнило. Стоило родителям отойти, как парень решил забить. Их продолжали тормошить гости: обязательно подходили поздороваться, поздравляли Тома с успешным начинанием и осторожно пытались завести разговор с его мужем, разглядывая Гарри с неприкрытым любопытством. — Министр Риддл, — возле них внезапно оказался мужчина с широченной самоуверенной ухмылкой. — Великолепная идея. Мои поздравления. — Благодарю, мистер Гриндевальд, — Риддл натянуто улыбнулся. — И это только начало. Магическому обществу необходима полная реорганизация инфраструктуры. К сожалению, немногие это понимают: всех вполне устраивает нынешнее архаичное положение дел. — Согласен, — Гриндевальд кивнул, недовольно поморщившись. — Ваше предложение — тот самый свежий маггловский взгляд, которого нам так не хватало. Безусловно, нам стоит задуматься о приглашении магглорождённых в Международную Конфедерацию Магов. Сколь замечательно, что Вы не забываете о своих корнях. Вежливая улыбка Риддла не померкла, однако Гарри заметил, как магия потрескивает на кончиках его пальцев; не будь вокруг столько гостей, на наглеца наверняка обрушился бы с десяток проклятий. А Гриндевальд в этом мире выглядел куда лучше и моложе — похоже, здесь обошлось без тюрьмы. На вид мужчине было около пятидесяти, а его нескрываемое самодовольство жуть, как бесило. — А Вы сразу родились таким надменным или пришлось брать уроки у наставника? — прорычал Гарри: молчать было выше его сил. — Если уж явились в качестве представителя Международной Конфедерации Магов, то стоило бы проявить больше дипломатического такта и осмотрительности в разговоре с главой правительства. Риддл резко обернулся к нему, недоверчиво распахнув глаза, будто Гарри превратил свою ногу в торт и откусил смачный кусок. — Вам ни к чему магглорождённые в МКМ, мистер Гриндерварт, — да-да, коверкать чужую фамилию — верх ребячества, но плевать, все и так считают его безмозглым придурком. — У людей, которым приходится терпеть Вас каждый день, наверняка найдётся пара-тройка дельных идей, если, конечно, у Вас хватит ума к ним прислушаться. — Гарри, — Риддл смерил его недобрым взглядом, но в этот раз недовольство выглядело напускным. Гарри готов был побиться об заклад — мужу-то весело! — А Вы, должно быть, Гарри Поттер, — посиял Гриндевальд, жадно разглядывая мужа Министра. — Теперь понятно, почему мой сын только о Вас и говорит. Вы само воплощение дерзости и изысканности*. — В комплиментах Вы тоже не мастер, — Гарри закатил глаза. — А всё потому… — Гарри, — сердце парня забилось чаще — раздался до боли знакомый голос. В этом мире Дамблдор тоже выглядел моложе да и обходился без вырвиглазных мантий. — Рад встрече. Как ты поживаешь? — Профессор, — с трудом выдавил Гарри, изумлённый до глубины души, — радость встречи взаимна. — Впечатляющая задумка. Прими мои искренние поздравления, Том, — в волосах директора даже виднелись каштановые пряди, не тронутые сединой. — Пускай мы не согласны с определением «сироты», замечательно знать, что теперь у этих детей появится дом, прежде чем Хогвартс распахнёт перед ними двери. — Министерство надеется, что Хогвартс и приют будут действовать сообща, — заметил Том с вежливой, но откровенно натянутой улыбкой. — Мы предвкушаем совместную работу по разработке лучших учебных программ, которые помогут детям подготовиться к школе. Дамблдор согласно кивнул и обратил внимание на Гриндевальда. — Геллерт, — директор со вздохом поморщился. — Не ожидал встретить тебя в Британии. — То был сиюминутный порыв, — весело заулыбался мужчина. — Твой племянничек уговорил меня приехать. Теперь Дамблдор выглядел не недовольным, а, прямо сказать, рассерженным. — О, ты даже не знал, что мы переписываемся, — усмехнулся Гриндевальд. — Ну разумеется. Я всё же его отец. — Мы договаривались, — выдохнул Дамблдор, не позволяя собеседнику вывести его на эмоции. — Он не твой сын, а моей сестры, и я о нём забочусь. — Здесь не место для подобного разговора, Альбус, — проворчал Гриндевальд, украдкой оглядываясь по сторонам. — Ты не можешь вот так взять и запретить взрослому мужчине переписываться с собственным отцом, да ещё и винить в его решении меня. Договор — выходка твоей сестрицы. Я же просто хотел ребёнка, которого смогу растить вместе с тобой. — Всё, уходим, — Альбус силком потащил за собой Гриндевальда. — Гарри, солнце моё, рад был повидаться. Том, поговорим чуть позже. Мужчины торопливо удалились, продолжая о чём-то спорить. — И что это было? — спросил Гарри, не скрывая замешательства. — У Гриндевальда есть сын? Вот это новость. Том смерил его нечитаемым взглядом, но промолчал. Гарри же замотал головой. Плевать, к нему это не имеет никакого отношения. Нужно просто вернуть свою палочку, аппарировать, раздобыть новую и сбежать, куда подальше, оставив этот цирк позади. Церемония открытия, в итоге, свелась к скучнейшим светским разговорам и навязчивым попыткам гостей сфотографироваться с Гарри.***
Том смерил Гарри нечитаемым взглядом, пряча растущее раздражение. Что-то с мелким придурком было нечисто… либо он просто бессовестно солгал, что не знает ни о каком сыне Геллерта. Знаменитом сыне Гриндевальда, унаследовавшего фамилию отца, воспитаннике и племяннике самого Альбуса Дамблдора. До Тома доходили слухи, будто Альбуса и Геллерта связывали интимные отношения, которые прекратились после смерти Арианы Дамблдор. У Геллерта остался сын от сестры любовника, которая умерла вскоре после родов. Том сморщил нос от отвращения. Геллерт-младший был младше него всего на пару лет. Попал на Гриффиндор и, к слову, встречался с Гарри. Джеймс Поттер ни за что в жизни не позволил бы сыну выйти за отпрыска Гриндевальда. Во-первых, он был против его влиятельного отца, а во-вторых, придерживался консервативных взглядов и считал внебрачного ребёнка Геллерта позором. А теперь принцесска нагло заявляет, будто ни сном ни духом о существовании Гриндевальда-младшего, хотя наверняка предавался мечтаниям о нём ночами напролёт. Хотя на этом странности в поведении Гарри не заканчивались. Злой выпад в сторону Геллерта тоже был нехарактерен для мальчишки. Перемены начались с того памятного министерского бала, окончившегося его обжиманиями с Ноттом. Кажется, Малфой говорил что-то о зелье, которое Нотт подлил в коктейль Гарри. Вот только это не может быть связано со всеми странностями мальчишки — прошло уже несколько дней. Кто знает, вдруг они с сынком Геллерта расстались, и теперь Гарри пытается насолить его папаше с помощью Тома. Тут даже удивляться нечему. Наследник Поттеров любил показывать зубки и язвить, когда задевали его хрупкое эго. Том по-прежнему шёл с Гарри под руку, как вдруг мелкий придурок замер, отстранился и начал испуганно озираться. Мужчина схватил его за запястье и почувствовал мурашки на чужой коже. Воздух сотряс громкий взрыв, и из ниоткуда появились незнакомцы, которые тут же начали разбрасываться заклинаниями. Зал заволокло облаком дыма, пылью и пеплом. Часть потолка обвалилась, зажав гостей под обломками. Том притянул мужа поближе к себе и выхватил палочку. Прикрыв Гарри щитом, министр решительно направился к наглецам, стремясь обезоружить и прекратить нападение. Те швырялись проклятиями во все стороны, раня всех без разбора. — Подожди здесь, — велел Том мужу и бросился к завалам, желая помочь пострадавшим. Кругом царил хаос. — Эй! — окликнул его Гарри. — Если вернёшь мне палочку, я помогу. Пока мужчина левитировал обломки потолка в сторону, кто-то из нападавших попытался угостить его режущим проклятием. — Конфринго, — отмахнулся Том взрывным заклятием, даже не удосужившись направить на самоубийцу палочку — та помогала расчищать завалы. Луч заклинания попал в ногу наглецу, разрывая на куски. Едва ли кто-то другой смог бы оперировать двумя заклятиями одновременно, чем и попытался воспользоваться этот придурок, напав на спасавшего жизни людей министра со спины. Мельком Том взглянул на Гарри, который потерянно озирался по сторонам, так и не сумев выбраться из защитного купола, возведённого мужем. Мало того, что щит оберегал его — он ещё и не давал мальчишке выбраться. Времени присматривать за Гарри не было, но оставить его совсем без защиты Том не мог. — Экспульсо, — прошептал он, заметив, как кто-то бежит к его мужу. Синий луч заклинания разорвал мужчину на кровавые ошмётки. Том уволит всех авроров к Мордреду — как можно так долго не реагировать на произошедшее нападение? Причём явившиеся маги хаотично и бесцельно носились по залу, пока один из них не заметил Гарри. Том убрал остатки обломков, вызволяя раненых гостей, как вдруг за его спиной воздвигли магическую стену, отрезавшую министра от мужа. Том бросился было к наследнику Поттеров, однако пришлось отвлечься на нападавших, окруживших его со всех сторон. Не успевали маги утянуть министра в дуэль, как сразу же проигрывали, вот только нескончаемый сонм выматывал, отнимал драгоценное время, пока, наконец, щит, оберегавший Гарри, не пал. — Мордред, — взмахом руки Том попытался взорвать магическую стену, продолжая играючи укладывать на лопатки каждого, кто смел вступить с ним в бой. — Гарри! Обычно Том никогда не паниковал. Постоять за себя он мог, но и не догадывался, что свадьба и новоприобретённый муж станут его слабостью. Гарри был обузой. На сей раз Том ударил по магической стене заклинанием из палочки, но та вновь не поддалась. — Вот он! — услышал он выкрик какого-то мужчины, быстро приближающегося к Гарри. Сердце Тома забилось быстрее. Он разрушит стену. Это лишь вопрос времени. Но успеет ли он прежде, чем мелкого придурка убьют или похитят? — Ступефай, — негромко произнёс Том, уложив сразу нескольких магов. Он беспомощно наблюдал, как эти подонки окружили Гарри, — глаза широко распахнулись, кровь набатом застучала в ушах, — судорожно продолжая биться о магическую стену, надеясь добраться до мужа раньше врагов. Вот только один из подонков уже направил на Гарри палочку. — Империо, — с широкой улыбкой произнёс он непростительное заклинание. — Иди сюда, лапуля. Тому оставалось лишь смотреть, как Гарри медленно бредёт к мужчинам. Их было пятеро, и ни один не удосужился скрыть своё лицо. Чуть позже Том отыщет каждого — чего бы ему это ни стоило. Пусть умоляют о смерти, прежде чем он окажет им такую милость. — Гарри, стой! — воскликнул Том, но стена не позволяла докричаться до мужа. — Вот дерьмо. В порыве гнева мужчина проклятием лишил очередного придурка внутренностей, и тот упал, как подкошенный. Гарри брёл медленно, будто неохотно; разглядеть его лицо не получалось, но Том словно наяву видел остекленевшие изумрудные глаза. Зачем-то Гарри вытянул руку, и, стоило ему остановиться в шаге от мужчин, из завалов вылетел металлический прут, который мальчишка с лёгкостью поймал — будто ловец на матче по квиддичу. В груди заполошно забилось сердце; Том замер, в полнейшем недоумении наблюдая, как его развязный муж, с трудом удерживающий в руке чайную ложку, ударил армированным прутом по лицу мужчины, вдвое больше него, выбивая зубы, оросившие пол кровью, и сбивая с ног. Не теряя ни секунды, Гарри отобрал у того палочку невербальным акцио. — Ступефай, — вырубил он первого опомнившегося врага, который посмел направить на него палочку. Другой попытался остановить Гарри парализующим заклятием, но мальчишка играючи увернулся и отомстил градом пренеприятных сглазов. — А вы ещё кто? Бракованные Пожиратели? — пробормотал он, сражаясь с тремя противниками одновременно. Том настолько обалдел от увиденного, что даже не заметил целой толпы магов, попытавшихся его прикончить — один на полном серьёзе применил Убивающее проклятие. Министр с удовольствием посмеялся бы над этими идиотами, не будь он так обеспокоен пугающим зрелищем — его хилый муж одновременно сражался с тремя опытными наёмниками. И отбивался далеко не безобидными заклинаниями. Драгоценный муженёк, в чьих жилах текла аллуранская кровь, щедро разбрасывался заклятиями, выходившими за пределы обучения авроров и предназначавшимися для специальных подразделений, сформированных для борьбы с тёмными магами. Том не мог отвести от Гарри глаз. На выручку своим бросилось ещё больше врагов, и теперь мальчишка сражался с целой дюжиной. Мелкий придурок внезапно направил палочку себе в грудь, заставив противников потрясенно замереть, что позволило новому заклинанию слететь с его губ. — Джеминио, — ко всеобщему изумлению произнёс Гарри и бросился прямиком к мужчинам, потерявшись среди нескольких своих копий. Том никогда прежде не видел, чтобы это заклинание использовалось подобным образом. Теперь на врагов смотрело несколько Гарри, и невозможно было понять, где стоит настоящий. — Оппуньо, — послышался шёпот, и все копии разом напали на мужчин. Гарри бросился к магической стене, по пути вырубив какого-то чахлого мага, тщетно попытавшегося его остановить — похоже, основной целью мерзавцев было именно похищение, вот только подобной прыти от мужа министра никто не ожидал. — Что происходит? — запыхавшись, спросил мальчишка, который — к вящему ужасу Тому — не скрывал восторга. — Кто все эти люди? Мужчина последним взмахом палочки разрушил магическую стену. Чары, наконец, пали, позволил Тому схватить мужа за руку. — Понятия не имею, — отозвался он. — Но цель определённо ты. Пошли. — Ардео, — одним-единственным словом Гарри поджёг одежду очередного выскочившего из ниоткуда противника. — Ты как? — торопливо спросил Том, пока они уходили подальше от эпицентра битвы. Наконец явились авроры, споро задерживающих нарушителей порядка. — Вроде не ранен. — Да нормально всё, — пробормотал Гарри, а затем весело фыркнул. — Бывало и хуже. Один безносый ублюдок всю жизнь пытался меня убить, а в магии он был подкован куда приличнее этих неучей. Спасибо придурку за Империо — хоть палочку его забрал и смог вдоволь повеселиться. Здесь, видимо, многого не надо, чтобы объявить себя великим тёмным магом. Ни следа открытых ран и крови, однако Том был уверен, что простым сотрясением мозга тут не обошлось. Кругом вспыхивали лучи заклинаний, и кто-то швырнул в министра Взрывное. Тома настолько обескуражили боевые навыки мужа, что он начисто забыл о самом разгаре битвы. Гарри резко оттащил его и аппарировал. — Вот дерьмо! Почти попал, — выдохнул мальчишка, когда они очутились посреди маггловского Лондона. У Тома зашумело в ушах. Всему этому наверняка найдётся какое-то рациональное объяснение. — Похоже, те придурки очень хотели твоей смерти, — задумчиво протянул Гарри. — Мы не можем вернуться. Авроры как-то не спешили на помощь, да и ловили преступников довольно лениво. Видит Мерлин, среди твоих людей завелась крыса, организовавшая это нападение, господин Министр. Том крепче стиснул палочку. Да кто, дерьмо собачье, этот незнакомец с лицом его мужа? — Пошли, — Гарри потянул мужчину за руку, уводя подальше от любопытных зевак. — Тебе нужно выяснить, кто в ответе за случившееся, а до тех пор мы не можем вернуться домой. — Нет, — Том с трудом перевёл сбившееся дыхание и резко остановился. — Мне нужно вернуться. Помочь пострадавшим и специальным указом начать расследование этого дела. — Вообще-то ты единственный, кто вступил в бой и помог гостям выбраться из-под завалов, — Гарри демонстративно закатил глаза. — Вернуться? У них явно приказ убить тебя и похитить меня. Том позволил незнакомцу увести его прочь от толпы. Мальчишка рядом точно не был его мужем, но даже если впереди ждёт ловушка, Том без труда спасётся. Разве что его мучил вопрос: незнакомец пил Оборотное? Но это зелье не действует так долго. Может быть, он пил его украдкой, через каждый час. Наконец показался маггловский отель. — Пока останемся здесь, а ты свяжись с каким-нибудь доверенным лицом из Министерства и обрисуй ситуацию, — предложил Гарри. — Может, забронируем комнату с двумя кроватями? Том никогда прежде не бывал в маггловских отелях. Как оказалось, они знали толк в чистоте и уюте. По крайней мере, здешний отель выглядел куда приятнее волшебных — Тому было, с чем сравнивать. Он недоверчиво наблюдал, как его муж — ярый магглоненавистник — вручил привратнику немного денег и уверенно забрал поданные ключи. — Знаешь, — заметил Гарри с грустной улыбкой, — никогда бы подумал, что увижу, как ты спасаешь кого-то. Том не ответил. Он выжидал. Выданные ключи отпёрли дверь в просторную, с изюминкой обставленную комнату, которую Гарри тут же бросился окружать защитными чарами. Некоторые речитативы даже Тому были незнакомы. Пришлось отмалчиваться, выжидая идеальный момент. Гарри — или как его там зовут — небрежно бросил палочку на кровать и устало потёр глаза. - Иммобулус, — пробормотал Том, заставив «мужа» застыть. — Ты чего делаешь?! — испуганно вскрикнул тот. Мужчина принялся лихорадочно обыскивать карманы «Гарри» в поисках припрятанного фиала с Оборотным зельем. — Знать не знаю, кто ты, — выпалил Том, мимоходом оглаживая стройные ноги мальчишки, — но уж точно не мой муж. Да где ты спрятал Оборотное? — Если ты подразумеваешь, что я не Гарри Поттер, — мальчишка по-прежнему не шевелился, — то ошибаешься. Но да, я точно не твой хренов муж. — Ты не Гарри Поттер, — продолжал настаивать Том. — Или попытаешься убедить меня, что я просто плохо тебя знал? Он хорошенько всё обшарил, но зелья так и не нашёл. — Значит, придётся немного подождать, — протянул Том. — Без глотка Оборотного ты за полчаса явишь мне свою настоящую мордашку. — Совсем спятил, — выдохнул Гарри. — Ты реально собрался продержать меня под чарами полчаса? Я же уже сказал, что меня зовут Гарри Поттер. Можешь прождать хоть целую вечность. — Мой муж не знает, где у палочки рукоять, а о невербальной, беспалочковой магии и говорить нечего, — фыркнул Том. — Если уж собирался всех обдурить, то стоило разузнать о нём побольше. — Да плевать, думай, что хочешь, — огрызнулся Гарри. — Интересно, какую цель ты преследуешь? — спросил Том, разглядывая незнакомца. — И что сделал с моим мужем? Если бы Гарри мог, точно поморщился бы. — Да не знаю я, что случилось с твоим мужем, — выпалил он, отчего сердце Тома исступленно забилось. — Умер, похоже. Но если ты надеешься, что мой облик — следствие Оборотного, то вынужден тебя разочаровать, я по-прежнему Гарри Поттер. Можешь даже взять мою кровь и проверить — я сын своих родителей. Барти заявил, что Гарри вовсе не такой, каким его описывают люди. Однако Том своими глазами видел высокомерие и предрассудки мужа, глупость и ребячество. Плевать на зелье — пусть этот мальчишка и похож на его мужа, Том прекрасно знал — перед ним стоит совершенно другой человек.***
Примечание автора: Вы хотите, чтобы Том узнал, откуда наш Гарри родом, или предпочтёте, чтобы он влюбился, ничего не зная? : D Примечание переводчика: *Ошибки нет, прежде в тексте Лили говорила про кровь люрнов (lurne), а Том же произносит это слово, как Alluran. Прямо так, с большой буквы. *Поясню, почему комплимент Гарри не понравился. Гриндевальд говорит: «You are feisty and exquisite». «feisty», буквально, означает неприятный, вздорный характер. Да, есть положительные значения (как раз-таки «дерзкий» и «напористый»), однако на ум первым придут вовсе не они. В русском языке многое зависит от интонации (понятно будет, что сказанное с восхищением «ну ты и стервец» — комплимент), однако у англичан на первое место ставится контекст. Вроде как он положительный, однако… не факт)) Со вторым словом «exquisite» всё куда проще — это правда комплимент, хотя и может означать двусмысленное «щеголеватый». В целом, Гриндевальд высказал своё «фи» откровенному хамству Гарри и показал, что слышал о слухах. Не очень понимаю, как можно вывернуть историю так, что Том ничего не узнал х) Простите за задержку, я взяла очень бодрый темп и малость выдохлась. Работа тоже не щадит, аврал как начался два года назад, так и не заканчивается. Надеюсь, в этом году либо ситуация улучшится, либо я найду себе другую работу х)