🥀🥀🥀
Алек Деверо поднимает руку. Почти сразу же рядом с ним появляется нарядно одетый официант. Мужчина берёт новый бокал с шампанским, осматриваясь вокруг. Организаторы проделали огромную работу по подготовке этого вечера. И хотя Алек никогда не думает о таких пустяках, как деньги, он знает, что приглашение на ежегодный гала-концерт по сбору средств для музея стоит около 10 000 долларов. В холле, какая-то знаменитая группа, играет джаз для желающих потанцевать. Гости, обсуждающие важные дела или просто болтающие со знакомыми, сидят в большом зале за столиками. Официанты снуют вокруг изысканно одетой толпы, предлагая закуски и шампанское. Во дворе фотографы ждут возможности увидеть богатых и знаменитых. Крошечные разноцветные огоньки мерцают над головой, превращая двор в сказку. Но настоящее волшебство происходит во внутренних галереях. Главные сокровища музея выставлены на всеобщее обозрение: Ван Гог, Рембрандт и Ван Экк занимают видное место среди менее знаменитых работ, которые может предложить музей. Прежде чем выйти во двор, Алек потратил несколько минут на изучение коллекции, вызвавшую его восхищение. — Алек! Вот ты где, дорогой. Мелодичный британский акцент вызывает у мужчины знакомый трепет. Он поворачивается и видит Бэлу Талбот, идущую к нему через двор. У неё есть уникальный дар двигаться сквозь толпу. Кажется, что она легко разделяет её перед собой, как Моисей, идущий через Красное море. Чёрное вечернее платье словно нарисовано на её стройной фигуре, облегая изгибы тела, как вторая кожа. Одно плечо обнажено и взгляд Алека ласкает золотистую кожу. Бэла могла бы соперничать с любым шедевром этого музея. И, что самое приятное, сегодня это их ночь. — Прости, — шепчет Алек. Бэла непринужденно кладёт руку на сгиб локтя своего партнёра, и мужчина едва сдерживает дрожь, чувствуя , как тепло просачивается сквозь ткань его пиджака. — Я просто осмотрелся. — Ну, я полагаю, было бы глупо приехать сюда и не посмотреть, что они могут предложить, — улыбается девушка. — Ты выглядишь лучше любого из этих шедевров. Бэла проводит языком по зубам. Лукавый взгляд её глаз и самодовольный изгиб губ выражают удовольствие от грубого комплимента. Она прижимается ближе, пока они идут через двор. Головы гостей поворачиваются вслед и Алек практически ощущает её удовлетворение. Их путь несколько раз прерывали знакомые Бэлы. Некоторые хвалят её платье. Другие комментируют последние приобретения музея. Одна, особенно смелая, женщина поздравляет девушку с прекрасным спутником. — Это нечто особенное, не так ли? — Мурлычет девушка, беря Алека под локоть собственническим жестом. — К счастью, он весь мой. Она говорит так, как будто он — всего лишь ещё один экспонат коллекции. Что-то в её тоне заставляет задуматься, но Бэла движется вперед, и мысли мужчины возвращаются в реальность. Они поднимаются по лестнице и входят в главную галерею музея. Пары танцуют среди бесценных произведений искусства, и Алек задается вопросом, какой же настоящей выставкой он восхищается больше. Песня меняется от жизнерадостного джаза к чему-то более медленному и чувственному. — Можно мне пригласить тебя на этот танец? — спрашивает Алек, с улыбкой смотря на Бэлу. Смех девушки звенит в воздухе, когда она вкладывает свою руку в его. Бэла двигается легко. Временами её ноги едва касаются пола. Алек почти забывает, что он ведёт — их тела движутся вместе, как вода, текущая сквозь чьи-то пальцы. Они идеальная команда. Когда музыка стихает, пара покидает танцпол. Бэла останавливается только один раз, беря стакан виски с подноса, проходящего мимо официанта. Лёд звенит о стекло, когда она подносит его к губам, выпивая алкоголь двумя глотками. Неожиданно Бэла тащит его в один из боковых коридоров и, от предвкушения, сердце Алека бьётся где-то на кончиках пальцев. Их шаги громким эхом отражаются от мраморного пола. Когда они прошли примерно половину коридора, Бэла резко дёрнула его за запястье, сталкивая их губы в поцелуе. Пульс подскакивает при первом же прикосновении, и он, одним резким движением, прижимает девушку к ближайшей стене. Бэла вздыхает в поцелуй, открывая рот под напором его языка. Ёе тонкие пальцы пробегают по волосам, дергая пряди, а ногти царапают кожу головы партнёра. Кровь Алека кипит, когда он прижимается ещё ближе. Позади них что-то скрипит, но это незначительно по сравнению с тихим стоном Бэлы. Звуки вечеринки кажутся далёкими. Сейчас они находятся в своем собственном мире. Мире, где… Алек вздрагивает от резкой вспышки света. Он тихо рычит, отступая назад. Вырваться из гостеприимного тепла рта Бэлы — всё равно, что нырнуть на холод после пребывания под уютным одеялом. Но охранники, направляющие на него фонарики, похоже, не шутят. — Что? — Растерянно спрашивает Алек, поднимая руку, чтобы прикрыть глаза от яркого света. Бэла одёргивает платье и пытается поправить волосы. — Какие-то проблемы? — За тобой дверь, — отводя взгляд, говорит начальник охраны, — вы включили тихую сигнализацию. Нервный смех вырывается у Алека и его спутницы. — Мы не… — Начинает она, оглядываясь через плечо. — мы просто хотели остаться вдвоём на минутку, — она многозначительно поднимает бровь. Даже при таком слабом освещении, Алек почти уверен, что охранник краснеет. — Мы должны… — Он указывает на дверь позади Белы. — Да, конечно, — говорит Алек и застенчивая улыбка озаряет его лицо, — просто… дай нам минутку. Хорошо? Охранники переглядываются друг с другом и Алек едва сдерживает ухмылку. Их глаза похожи на шарики для пинг-понга, прыгающие по столу. — Мы вернёмся через десять минут, — говорит первый охранник. — Спасибо, — лучезарно улыбается Бэла, прижимаясь к своему парню, — мы как раз закончим. Алек внимательно следит за удаляющимися охранниками. — Десять минут? — Спрашивает он, поворачиваясь к Бэле. — Если мы действительно собирались это сделать, то я просто оскорблён. — Ой, этого хватит, — хмыкает Бэла, закатывая глаза, — твоё хрупкое мужское эго не пострадает. Девушка осторожно толкает дверь, затаив дыхание. Та распахивается с тихим скрипом и Бэла расслабляется. — Доверимся беспечности охранников, которая сделает нашу работу намного проще. — Какой смысл им делать свою работу? Они знают, что хранилище надёжно защищено. Хотя это звучит легкомысленно, Алек чрезвычайно серьёзен. Он профессионал и сделал домашнее задание, когда с ним связались по поводу этой работы. Первый шаг был самым простым: получить приглашение на вечеринку. Учитывая связи Бэлы, потребовался только банковский перевод. Следующий шаг — включение бесшумной сигнализации. Теперь, если спросить охранников, они расскажут только о двух пьяных гостях, ищущих укромное место для продолжения вечера. Но они будут настолько смущены, что не смогут вспомнить никаких подробностей. Чужая физическая близость доставляет людям дискомфорт. «Хотя, — с легкой ухмылкой размышляет Алек, заходя в комнату с надписью «Только для сотрудников», — я и Бэла настолько красивы, что заслуживаем хотя бы упоминания». Бэла роется в сумочке и достает небольшую коробочку, быстро направляясь к компьютеру. Она смахивает пыль с клавиатуры кистью для макияжа и осторожно дует, чтобы удалить лишнюю пудру. — Клавиши 1, 6, 9 и 4 используются чаще всего, — комментирует Алек, — это шестизначный код. Значит, хотя бы, одно из этих чисел повторяется, — он достает телефон и проверяет записи, — попробуй 14.11.69. Сегодня день рождения жены режиссера. Девушка, следуя его инструкции, вводит нужные цифры и ждёт, затаив дыхание. Замок открывается с тихим звуком. Бэла и Алек проходят в большую комнату для хранения ценных экспонатов. Десятки артефактов аккуратно сложены на полках и на полу вдоль стен. Некоторые из них упакованы в герметичные контейнеры для защиты от окружающей среды. Алек замечает вазу династии Мин, две русские иконы XII века, что-то похожее на оригинальную Библию Гуттенберга и нефритового слона с замысловатой резьбой. К каждому предмету прикреплена бирка с информацией. Но глаза профессионала уделяют внимание только пустому пространству на полу. Это препятствие, которое, в конечном итоге, придётся преодолеть. Хотя, на данный момент, есть более насущная проблема. — Датчик движения, — предупреждает Алек. Его взгляд устремляется на маленький детектор, регулярно мигающий зелёным светом. Это будет продолжаться только до тех пор, пока они стоят на месте. Как только один из них пошевелится, будет всего несколько секунд на его отключение. Алек достаёт из кармана длинный лист алюминиевой фольги. Медленно, чтобы не сработал датчик движения, он формирует из него специальную чашку. Достаточно прочную, чтобы удерживать лёд, который в неё бросает Бэла. — Жвачка? С едва слышным вздохом облегчения Алек выплёвывает в ладонь комок жевательной резинки. Было нелегко совмещать вкус мяты с кислыми пузырьками шампанского, не задыхаясь. Но круглый банковский счёт был достаточно весомым поводом, чтобы не обращать внимание на это небольшое неудобство. Алек движется медленно, оставаясь в тени. Он пристально смотрит на маленькую зелёную точку в нижней части датчика. Тот продолжает пульсировать, ровно и регулярно, как сердцебиение. Никакой сигнализации не слышно, поскольку Алек стоит прямо под ним. Его руки слегка дрожат, когда он приклеивает жвачку к задней части чашки из фольги, прежде чем прикрепить её к стене. — Хорошо, двигайся, — отсчитав тридцать секунд, он переводит взгляд на Бэлу. — Разве мы не должны ещё подождать? — нервно спрашивает девушка. Впервые за эту ночь она кажется неуверенной в себе. Потому что, в душе, Бэла просто мошенница. Она человек, которой может легко уговорить других людей отключить сигнализацию. Но не может обезвредить её сама. Для этого и нужен был Алек с его опытом демонтажа сигнализации и обхода систем безопасности. — Двигайся, — повторяет Алек, даже не вздрогнув под наряжённым взглядом девушки, — сейчас или никогда. Он не уверен, что это сработает как надо. У Алека есть идеальное знание теории и никакого применения на практике. Это должно было сработать. Но, если нет, у него уже есть план побега. Он не предупредил об этом Бэлу. Не стоит класть все яйца в одну корзину. Взгляд девушки прикован к датчику движения, когда она делает шаг вперед. Зелёный свет продолжает пульсировать в том же устойчивом ритме. Делая глубокий вдох, Алек, медленно расслабляется. — Рада, что ты об этом позаботился, — оживленно говорит Бэла. Она быстро идёт через комнату, словно пытаясь избавиться от прежней неуверенности. — Итак, мы прошли тихую сигнализацию, клавиатуру, и нейтрализовали датчики движения. Что дальше? — Только лазеры, — бормочет Алек, смотря на другой конец комнаты, — дай мне спрей. Бэла роется в своей сумке. Через секунду она достает что-то похожее на баночку с помадой, протягивая её напарнику. Когда он снимает крышку, там остается только твердый пластиковый кончик помады, из которого, при нажатии, выходит тонкая струя. При попадании спрея на пол, загораются десятки маленьких огоньков. Примерно в двух дюймах от поверхности, лазеры покрывают пространство головокружительными перекрещивающимися линиями. Вздох Бэлы передает множество эмоций — разочарование, страх, сожаление и небольшой намек на облегчение. Но Алек улыбается, что-то ища в кармане. Получить алюминиевую фольгу у официантов было легко. Хотя это была необычная просьба, персонал на подобных мероприятиях хорошо обучен давать гостям всё, что они просят, в пределах разумного (а иногда и не очень). И, когда Алек попросил несколько листов алюминиевой фольги, официант едва приподнял бровь. — Серьезно? — Бэла ухмыляется, видя этот предмет в его руках. — Это уже граничит с нелепостью. — Ты пригласила меня на эту работу из-за профессионального опыта. И теперь собираешься над этим смеяться? Не смотря на спутницу, он начинает складывать фольгу в две буквы "L", длина которых превышает высоту. Алек тщательно проверяет, чтобы убедиться, что они одинаковые. Если его измерения неверны, они проведут эту ночь и, множество последующих, в тюрьме. Тогда он так и не узнает, готова ли Бэла остаться с ним сегодня. — Что ты… — голос Бэлы резко обрывается, когда Алек осторожно кладёт две буквы на пол рядом друг с другом. Медленно, дюйм за дюймом, он продвигает их вперед. Кончик алюминиевой фольги находится на расстоянии волоска от лазеров. Его сердце сжимается в груди, когда он толкает их ещё немного. Фольга пробивает лазеры и... тишина. Лазеры даже не мерцают, когда Алек медленно сдвигает две фольгированные буквы дальше. — Великолепно, — выдыхает Бэла, когда Алек начинает раздвигать их, оставляя на полу пространство, свободное от датчиков. Мужчина бросает Бэле самодовольную улыбку, вставая между двумя буквами. — Фольга отражает лазеры. Датчики не срабатывают, потому что обрыв линии не регистрируется, — комментирует её удивление мужчина. — Я бы никогда не… — Когда она смотрит на Алека, в её взгляде есть что-то холодно — оценивающее. Как будто она прикидывает для него место на полке с трофеями. Кончик её пальца постукивает по губам, небрежно размазывая помаду. — Я не поверила, когда они сказали… Ты, действительно, самый лучший. Её последние слова звучат со странной интонацией, но Алек уже не обращает на это внимания. Он знает, что работает в ограниченных временных рамках. В конце концов, эти охранники вернутся. И когда они это сделают, Алек не хочет находиться ближе, чем в десяти городских кварталах от этого места. Однако, несмотря на его желание поторопиться, эта работа требует деликатного и осторожного подхода. Алек движется сквозь лазеры, осторожно подтыкая кусочки фольги при каждом шаге. Это заняло у него больше времени, чем хотелось. Но, в конце концов, Алек пересек комнату и встал перед полками. Сердце бешено колотится в груди, когда он видит долгожданный приз: маленького глиняного льва, гордо смотрящего на этот ничтожный мир с высоты четырёх веков своего существования. Алек не из тех, у кого перехватывает дыхание от искусства. Обычно, он видит мир с точки зрения зарплат и рисков. Но даже он должен признать, что этот крошка очарователен. Если немного прищуриться, кажется, что лев готовится спрыгнуть со своего пьедестала. Он всегда слышал, что Бернини был гением, но до сих пор не видел доказательств. — Возьми его, — шепчет Бэла. Жадность сочится из её голоса и растекается по полу. Продажа этого бесценного шедевра не даст ему никаких денег. Зато принесёт уважение и такую известность, благодаря которой его график будет расписан на годы вперёд. А банковский счёт станет просто неприличным. Возможно, он не купит себе остров. Зато сможет спокойно выйти на пенсию. Алек моргает, и мысль исчезает из его головы, так же быстро, как и появилась. Его цель здесь — украсть статуэтку и передать её Бэле. Она заплатит ему. Вот его главная забота. Он вытаскивает из карманов перчатки и надевает их, прежде чем взять в руки эту драгоценность. После всех хлопот, через которые ему пришлось пройти, чтобы заполучить статуэтку, было бы стыдно испортить её маслом на кончиках пальцев. Его руки слегка дрожат, когда он сжимает ладонь вокруг крошечного льва. Необходимо выдохнуть и успокоиться. Но теперь возникает новая проблема. Он не сможет передвигать фольгу по полу с прежней точностью, продолжая держать статуэтку. Алек не хочет отдавать её Бэле, но другого выхода нет. Он смотрит на девушку, чьи глаза, с жадностью, следят за их наградой. — Лови, — говорит Алек, поднимая статуэтку вверх. И, прежде чем Бэла успевает возразить, он бросает ей льва. Её рот открывается в безмолвном крике ужаса, когда бесценная вещь переворачивается в воздухе. Руки девушки взлетают, подхватывая статуэтку в воздухе. Она прижимает её к груди нежно и осторожно, как новорожденного ребенка. — Совсем с ума сошел, — шипит Бэла и её глаза сужаются в ядовитые щелки. Внутренние часы тикают и Алек, как можно быстрее, возвращается назад. Девушка ходит по краю лазеров. Неодобрение исходит от неё почти ощутимыми волнами. — Не могу поверить, — кипит она, — швырять бесценную вещь, как футбольный мяч. — Расслабься, — тянет Алек. Он осторожно вытаскивает фольгу, стараясь сохранять плавность и равномерность движений. Если поток лазеров прервётся, сработает сигнализация и начнется настоящий ад. Он зашёл так далеко, проверяя на практике свою теорию, что было бы обидно споткнуться на финише. Последний рывок выдёргивает фольгу из круговорота лазеров. Единственный звук, который это приветствует — тихий гул электричества в складском помещении. Алек быстрыми движениями складывает буквы, засовывая их во внутренний карман костюма. Он бросает взгляд на статуэтку. — Ты планируешь пронести льва в своём лифчике? — Не волнуйся об этом, — хмыкает Бэла, сжимая статуэтку в руках. Она напоминает Алеку кошку, поймавшую мышь лапой за хвост. — У нас есть план выхода? — Только плохой специалист не имеет путей отступления. — Внутренние часы Алека всё еще тикают, быстро приближаясь к нулю. — Ты перевела деньги на мой счёт? — Они будут у тебя, как только я выйду отсюда, — быстро кивает девушка. Смысл ясен: тебе не заплатят, пока я не освобожусь. Бэла держит его яйца в своих руках, не стесняясь напомнить об этом. У Алека такое ощущение, что она часто оказывается в подобном положении. — Мы должны сделать это снова когда-нибудь, — Алек останавливается, позволяя своему взгляду скользить по телу Бэлы. Эта работа расширила его возможности во всех смыслах. Он и не думал, что такое вообще возможно. — Да, — шепчет она и непередаваемая улыбка трогает её губы, — с тобой было приятно работать. Они не пожимают друг другу руки. Алек кивает и выходит из комнаты раньше Бэлы. Она чётко повторяет его шаги через контрольно-пропускные пункты складского помещения. Каблуки мужчины стучат по мраморному полу музейных коридоров, когда он идёт в туалет. По пути Алек держит голову опущенной, фиксируя наличие камер слежения. Возможно, кому-то удастся сделать хороший снимок его затылка. Удачи им в попытке идентифицировать это. Алек заходит в туалет, проверяя кабинки на наличие посторонних. Он лезет в мусорное ведро, быстро вытаскивая сумку, спрятанную там сегодня утром, и вытряхивая из неё униформу обслуживающего персонала. Алеку требуется несколько минут, чтобы переодеться из смокинга в униформу. После удушающих ограничений официального костюма, комбинезон работника технического обслуживания кажется почти свободным. Хоть ему и больно, Алек запихивает смокинг в сумку и выбрасывает в мусор. Это необходимая жертва. На те деньги, которые обещала ему Бэла, он сможет купить десятки таких смокингов. Человек, выходящий из туалета, отличается от человека, который вошёл туда. Алек проходит мимо людей, которые вежливо разговаривали с ним всего пару часов назад. А некоторые даже делали комплименты. Их взгляды равнодушно скользят, не задерживаясь. Одна женщина, осмотрев его с ног до головы, громко комментирует ужасную грязь в женском туалете. — Продолжайте говорить, леди, — бормочет Алек, поворачивая в другой коридор. Не замедляясь, он протягивает руку, резко дергая кран пожарной сигнализации. Через несколько секунд начинают мигать огни и завывать сирены. Крики доносятся из главной галереи. Некоторые в панике, но большинство голосов звучат раздраженно. Алек спокойно продолжает идти по лабиринту коридоров музея и, в конце концов, останавливается у бокового выхода. Пожарная сигнализация вызовет эвакуацию. В этой суматохе на дополнительные сигналы тревоги никто и внимание не обратит. Он обеспечил Бэле идеальное прикрытие, чтобы без проблем выйти из музея. Не похоже, что охрана будет проверять сумки. Она сможет уйти с остальной толпой, сесть в машину и уехать. А Алек...🥀🥀🥀
Алек выходит из переулка. На краю улицы стоит фургон, блестящий чёрным в мерцании единственного уличного фонаря. При виде фургона настроение мужчины повышается. К тому времени, как открывается боковая дверь, он почти впадает в эйфорию. — Привет, Алек. Ты готов к лечению? Вопрос, произнесенный с южной растяжкой, исходит от мускулистого мужчины, сидящего внутри. Позади него потрескивают статические помехи, похожие на полицейский сканер. Два монитора передают изображение улицы, на которой они находятся. — Да, думаю, мне бы это понравилось, — приятное чувство, более глубокое, чем простое воспоминание, окутывает Алека. Он без вопросов забирается в фургон, и дверь за ним закрывается. Фургон трогается с места. Алек проверяет свой телефон. — Если она не доведет дело до конца… — Он смотрит на Бенни (его память своевременно позволяет вспомнить имя) и закатывает глаза. — Не понимаю, как ты можешь доверять людям? — Значит, работа прошла хорошо? — интересуется Бенни. — Лучше, чем я ожидал. Алек откидывается назад, сплетая пальцы за головой и скрещивая ноги в лодыжках. Он закрывает глаза и улыбается, испытывая гордость. — Я проделал на этой работе такое дерьмо... Даже не думал, что это возможно. Люди будут изучать эту партитуру годами, чтобы понять, как мне это удалось. — Поздравляю, — голос Бенни, как всегда, мягок, и Алек не улавливает в нём неодобрения. — Возможно, она была занозой в заднице, но Бэла знает свое дело. Я бы не отказался снова поработать с ней. — Думаю, сейчас тебе нужно просто отдохнуть, — уклончиво говорит Бенни. Алек молчит в ответ. Он проводит время в дороге, ловко открывая самые сложные кодовые замки сейфов и преодолевая системы безопасности. Воображаемые комбинации легко поддаются его мастерству, и Алек удовлетворенно улыбается.🥀🥀🥀
Двери фургона открываются в каком-то невзрачном гараже. Алек вылезает из машины. Его чувства насторожены, как всегда, когда он находится в месте, где много выходов и мало линий обзора. К счастью, Бенни находится рядом с ним, и Алек немного расслабляется. Даже ему, время от времени нужно, чтобы кто-то прикрывал спину. И он знает, что может доверить Бенни свою жизнь. Алек инстинктивно напрягается, когда к ним подходит незнакомый мужчина. Женщина рядом с ним, в маленьком чёрном платье, выглядит почти скучающей. Когда Алек пытается поймать её взгляд, она делает вид, что разглядывает свои безупречные ногти. — Здравствуй, Кельвин, — произносит Бенни нейтральным тоном, — собираешься на очередное задание? — Что тут скажешь? — Мужчина слегка пожимает плечами. — Я иду туда, куда велит начальник. — Он оглядывается через плечо, прежде чем наклониться ближе. — Большой босс просит всех дежурных кураторов помочь с набором персонала. Решил предупредить тебя заранее. — Я ненавижу это, — рычит Бенни и, на мгновение, в его голосе появляется настоящий гнев. — Знаю, — отвечает Кельвин, — но в любом случае я у тебя в долгу. Поэтому просто решил предупредить. — Хорошо. Спасибо, брат, — кивает Бенни. — В любой момент. Пойдем, дорогая, машина ждёт. Алек хмурится, наблюдая, как Кельвин хватает женщину за руку чуть выше локтя, но она не протестует против такого обращения. Рука Бенни на его плече перенаправляет внимание, и он движется вперед. Разум Алека снова заполняется образами долларов, танцующих на его банковском счёте. Бенни провожает его до лифта. Через секунду двери открываются и Алек заходит внутрь. Бенни просовывает голову, чтобы нажать кнопку. — Ты не пойдешь со мной? — спрашивает Алек, когда внутри пробегает волна беспокойства. — Увидимся, — пожимает плечами Бенни, — возможно, мы сможем найти другую работу с Бэлой. Алек пытается улыбнуться, но Бенни на него не смотрит. Двери закрываются, прежде чем он получает шанс задать ещё один вопрос. Поездка сопровождается приятной музыкой, играющей из динамиков лифта. Алек перестает считать этажи после первых восьми. Вместо этого он развлекается мыслями о том, как собирается потратить полученные деньги. У него уже есть много убежищ и любимых игрушек. Но всегда хочется иметь больше. Он размышляет, какое место выбрать — Женева или Токио, — когда двери лифта открываются снова. Алек выходит, моргая, чтобы приспособиться к темноте комнаты. Единственный верхний светильник, встроенный в потолок, десятки компьютерных экранов и два высоких сервера, светящихся неземным синим светом. — Привет, Алек, — говорит маленькая рыжеволосая женщина. Она стоит рядом с креслом, которое выглядит как в кабинете дантиста, только немного более модное и удобное. Красиво. Но есть что-то зловещее в том, как свет отражается от углов кресла, подлокотники которого напоминают кандалы. — Привет, — говорит он, делая шаг вперед. Его глаза смотрят на женщину, постоянно возвращаясь к креслу. Что-то более глубокое и первобытное, чем страх, двигает его вперёд. — Тебе понравилось работа? — спрашивает женщина. — Да, — говорит он, забираясь в кресло. Его ноги автоматически помещаются в пазы внизу, а ступни фиксируются на маленьких полочках. Руки привычно ложатся на подлокотники кресла, вцепившись в края. Сердце бешено колотится, хотя он и не знает почему. — Закройте глаза, пожалуйста, — спокойно произносит женщина, нажимая несколько кнопок на планшете в руках. Кресло жужжит, откидываясь назад, и он делает то, что ему приказано. Вокруг раздаётся слабый гул механизмов, словно что-то набирает обороты. Вспыхивает яркий свет. Мимо него пролетают десятки изображений — статуэтка, ухмылка Бэлы, шампанское, музей. Затем они исчезают и наступает темнота.🥀🥀🥀
Виски медленно моргает, но не шевелится, когда кресло поднимается обратно. Он смотрит в сторону и расслабляется, когда видит Чарли. Ему нравится Чарли. Она всегда мила с ним. — Я заснул? — спрашивает он, оглядывая комнату. Он не помнит, как сюда попал, но Чарли не выглядит рассерженной. — Ненадолго, — отвечает Чарли, нажимая несколько кнопок на том, что держит. — Мне можно идти? — тихо спрашивает Виски, смотря в сторону двери. Чарли улыбается ему несчастливой улыбкой. Больше похоже на улыбку, когда что-то болит, но она пытается это скрыть. Виски хмурится — он не хочет, чтобы Чарли грустила. — Если хочешь, — отвечает Чарли, указывая на дверь. Виски остается в кресле, застыв в нерешительности. Он не хочет оставлять Чарли, если ей больно. Но и не хочет злить её, оставаясь. — Может быть, тебе стоит пойти на массаж, — предлагает Чарли, и Виски кивает. Ему нравится массаж. — До свидания, — говорит он, отталкиваясь от кресла. Он выходит из офиса Чарли в тихие коридоры дома. Он счастлив.🥀🥀🥀
Виски просыпается отдохнувшим. Как только он открывает глаза, стеклянная крышка его капсулы отодвигается и скрывается из виду. Теперь он может встать. На его губах играет улыбка, когда он пытается прогнать остатки усталости. Капсула представляет собой небольшой прямоугольник, встроенный в пол. Она, как раз, подходящего размера для него и его подушки. В комнате, где он спит, есть ещё пять капсул. Вместе они образуют круг. Когда Виски смотрит на комнату сверху, они немного напоминают лепестки цветка. Вокруг него из своих капсул вылезают еще несколько человек: Танго, Ромео, Кило и Индия. Они все друзья Виски. Виски улыбается им, когда они направляются к двери. Они улыбаются в ответ. Одна из капсул пуста, что кажется странным. Но у Виски нет времени об этом думать, потому что все остальные уже выстраиваются в очередь. Им приходится стоять у двери и ждать, пока кто-нибудь придёт и отведёт их на завтрак. Какой-то мужчина почти сразу открывает дверь. Виски знает, что этого человека зовут Иниас. В зале для завтраков свет такой же мягкий, как одежда Виски. Иниас просит его сесть за один из столов, что он и делает. Танго садится напротив него и еще раз улыбается Виски. Виски охотно возвращает улыбку. Вчера он не сидел с Танго. Он снова вспоминает о пустой капсуле. Спустя некоторое время Иниас возвращается. — Омлет из яичного белка с грибами и шпинатом, — говорит он, ставя тарелки перед ними. Виски берет вилку и начинает есть. — Мне нравится омлет из яичного белка, — приятно говорит Танго. Виски не любит, но об этом нельзя говорить. — Это хорошо для нас, — говорит он, потому что знает, что это правда. Он снова смотрит на Танго и пытается вспомнить, кто сидел с ним вчера. «Это была женщина», — думает он. У неё были мягкие губы и красивые вьющиеся каштановые волосы. — Где Ноябрь? — Спрашивает Виски, когда Иниас возвращается за тарелками. Глаза Иниаса слегка расширились, но затем он улыбнулся. — Ноябрь хороший. Она ушла в отпуск. Вскоре к нам присоединится новый друг по имени Ноябрь. Надеюсь, вы окажете ему гостеприимство. — Конечно, — говорит Виски. Важно быть вежливым с новыми друзьями. Он это знает. И он рад Ноябрю. Виски не думает, что когда-то был в отпуске, но звучит весело. — Конечно, — соглашается Танго. После завтрака все идут в спортзал. Виски знает, что ему нужно пробежать пять миль на беговой дорожке, а затем немного поработать с гирями. — Физические упражнения полезны для нас, — говорит Фокстрот, которая сидит на дорожке рядом с ним. — Да, — кивает Виски, — это помогает нам быть лучшими. После бега и поднятия тяжестей он приступает к плаванию. Плавание – его любимое занятие. Это немного похоже на сон: мягкое и невесомое. Женщина, Хестер, стоит у бассейна и считает круги. После двадцатого круга Виски разрешают выйти из бассейна и сходить в душ. Душевые насадки находятся в большой открытой комнате, так что они могут принять душ вместе. Когда Виски приходит, там уже есть несколько человек. Он выбирает душ рядом с Дельтой и кивает ей, когда она замечает его. Её волосы гладкие и блестящие от воды. — Мне нравится принимать душ, — говорит она ему. — Мне тоже, — соглашается Виски, — он очень расслабляет. После душа Виски идёт на обед. Это курица-гриль и овощи. На этот раз он сидит один. Иниас сообщает ему, что Танго проходит лечение. — Мне нравится лечение, — говорит Виски. Вместо ответа Иниас кивает и улыбается. Тарелку убирают, как только Виски заканчивает. Он следует за Иниасом на урок живописи. Сегодня учитель Хаэль просит его нарисовать вазу с фруктами. Позже у Виски появляется немного свободного времени и учитель даёт ему посмотреть книгу с изображением рек, лесов и рыбы в океане. На всех фотографиях много яркого солнечного света. Виски возвращается к изображению леса и наклоняется к странице, обводя пальцем линии деревьев. Он думает, что когда ему дадут отпуск, он поедет сюда. Выглядит мирно и спокойно. В этот момент свет над Виски немного тускнеет. Он поднимает голову и видит высокого мужчину, стоящего перед ним. Виски знает, что этого человека зовут Захария. — Как книга, Эйнштейн? — спрашивает Захария, улыбаясь. В этой улыбке есть что-то отталкивающее и несчастливое. — Меня зовут Виски, — говорит он, не улыбаясь Захарии в ответ. — Конечно, — говорит мужчина, кивая так, словно Виски рассказал ему секрет. — Извини, не буду мешать. Чтение — это хорошо. — Перестань беспокоить Ангелов, Захария. Виски узнает голос Чарли, сразу чувствуя себя намного лучше. — Привет Чарли, — говорит он, — как сегодня твоё настроение? Чарли на мгновение хмурится, и Виски задается вопросом, не допустил ли он ошибку. Но когда она говорит, её голос звучит тепло. — Со мной всё в порядке, Виски, — отвечает она, поворачиваясь спиной к Захарии, — Спасибо, что поинтересовался . Захария выглядит очень недовольным. — Мне не нравится твой тон, Чарли, — говорит он злобно, — на днях я тебя уволю за неподчинение. — Удачи в поиске специалиста, который умеет программировать отпечатки так же хорошо, как и я, — говорит Чарли, смотря на Захария, как на маленького надоедливого жука. — Думаешь, ты незаменима? — Шипит Захария. — У нас уже были такие сотрудники. Однажды и ты поймешь, что ошибаешься. — Как угодно, — пожимает плечами Чарли, снова поворачиваясь к Виски. — Давай, Виски. Пришло время медосмотра у доктора Сандерса. — Мне нравится доктор Сандерс, — говорит Виски, вставая с дивана и следуя за Чарли в кабинет врача. Захария хмуро смотрит, когда они проходят мимо.🥀🥀🥀
Когда Чарли стучит в дверь кабинета врача, звук кажется приглушенным. Здесь, внизу, есть все звуки — от шагов, приглушенных толстым ковром, и успокаивающей песни кита, доносящейся из динамиков, до искусственно мягкого света, наполняющего пространство. Единственное, чего здесь нет - это естественный свет. Потому что Рай, по иронии судьбы, находится под землей. Но назвать это место «Адом» тоже не хватает смелости. Последнее время нервы Чарли сдают. Ей хочется швырять вещи, чтобы просто пошуметь. Или подойти прямо к одному из Ангелов и встряхнуть его. Конечно, это не поможет. Она знает это лучше других. Есть только один способ исправить то, что сделали с этими людьми. Технология, подключенная к креслу в её офисе. Виски стоит рядом с ней и терпеливо ждёт с легкой улыбкой на лице. Иногда Чарли задаётся вопросом, каким он был до процедуры, которая настолько глубоко подавила его первоначальную личность, что он уже почти не человек. В другой жизни она хотела бы быть его другом. Единственное, что она может сказать, глядя на Виски сейчас, это то, что он прекрасен. Высокий и мускулистый молодой мужчина, с веснушчатой кожей и поразительно зелёными глазами. Хотя Чарли и не привлекают мужчины, она может оценить его эстетическую красоту. Неудивительно, что он самый популярный ангел Небес. — Войдите, — зовет кто-то изнутри, и Чарли открывает дверь, отступая в сторону, чтобы пропустить Виски вперёд. — Привет, Виски. Как всегда, голос Гильды теплый и приветливый, когда она приветствует одного из Ангелов. — Здравствуйте, доктор Сандерс, — любезно отвечает Виски. Гильда встает из-за стола. На ней белое пальто поверх облегающего платья вишневого цвета. Длинные темно-каштановые волосы собраны на затылке заколкой, но несколько распущенных кудрей спадают ей на плечи. Она потрясающая. Чарли, конечно, это знает, но не перестает восхищаться при каждой встрече. Она внезапно осознает тот факт, что на ней джинсы с пятном от соуса и старая рубашка My Little Pony с дыркой на воротнике, которая была куплена пять лет назад. — Привет, Чарли, — говорит Гильда. Её глаза смотрят так мягко и ласково, что дыхание девушки сбивается. — Привет, доктор Сандерс, — приветствие звучит сдавленно, и Чарли откашливается, пытаясь скрыть неловкость, — как, эм... как твои дела, подруга? — Сколько раз я просила называть меня Гильдой? — Посмеивается брюнетка. Её смех — это звук весёлого ручья, падающего на гладкие камни. — Гильда, верно, — говорит Чарли, кивая. Как приятно просто произнести это имя. У неё не так уж много приятных вещей здесь. Но этот маленький ритуал, который они совершают каждый раз, когда Чарли заходит в офис Гильды, принадлежит только им двоим. Виски переводит взгляд с одной девушки на другую, вежливо смущенный, но очень довольный происходящим. — Я вдруг вспомнила, что Виски должен пройти медосмотр, — заикается Чарли. — Увидела его с Захарией и решила спасти. — Он прошел медосмотр вчера. После того, как вернулся со своей последней работы, — прелестные губы Гильды складываются в озорную улыбку. — Точно, — говорит Чарли, хлопая себя по лбу, как будто она только что вспомнила это, — и как я могла забыть. Чарли опускает взгляд, изучая свои сильно потертые кроссовки. Если она продолжит смотреть на Гильду, то ляпнет что-нибудь очень глупое. Типа, "...мне просто нужен был повод поговорить с тобой..." В этом и заключается безумие. На мгновение они зависают напротив друг друга, не зная, что сказать. — Мне интересно, может быть, ты когда-нибудь захочешь… — Неуверенно начинает Гильда, быстро взглянув на Виски. О, нет. Чарли нужно остановить разговор, прежде чем он превратится в предложение, которое ей придется отклонить. Или, что еще хуже, предложение, которое она хотела бы принять. — Я лучше пойду, — быстро говорит она, — сегодня много дел. — Конечно, хорошего дня, Чарли, — кивает Гильда, храбро улыбаясь. — И тебе тоже, — говорит Чарли, отворачиваясь. Дверь в кабинет Гильды закрывается за ней с тихим, приглушенным шумом, как всегда. Чарли вспоминает, что Виски остался там. Возможно, ей следовало забрать его. Ведь настоящий медосмотр был вчера. Но, по крайней мере, она спасла его от Захарии. Одна хорошая вещь, которую она сделала сегодня. Не то чтобы это могло перевесить все те ужасные вещи, которые она сделала или позволила сделать с тех пор, как Наоми наняла её.🥀🥀🥀
Чарли медленно поднимается по лестнице, ведущей к её офису. Это одно из самых роскошных помещений во всём здании. С большим стеклянным фасадом, выходящим на общую зону Небес, где Ангелы в удобной одежде слоняются поодиночке или парами, рассматривая книжки с картинками, рисуя и занимаясь обрезкой деревьев бонсай миниатюрными ножницами. Чарли останавливается на самой верхней ступени, прислушиваясь к разговору. До неё доносится голос Захарии, который настойчиво разговаривает с кем-то. Девушка не хочет опять столкнуться с этим парнем. Поэтому она остается на месте, прислонившись спиной к стене. На самом деле, она не собиралась подслушивать, но звуки океана, тихо доносящиеся из динамиков, не дают этой возможности. — …действительно считаю, что тебе следует уделить этому вопросу серьёзное внимание, Наоми, — говорит Захария. — Сэм Винчестер и раньше доставлял неприятности, и если он снова будет задавать вопросы… — Меня очень беспокоит, Захария, что ты, кажется, не веришь, когда я говорю, что держу дело под контролем, — холодный, стальной голос Наоми прерывает его. — Наш встроенный актив отлично работает. К тому же, я предприняла дополнительные шаги. Сэм Винчестер не станет новой проблемой. Пауза, которую Чарли чувствует даже на расстоянии, наполнена напряжением. — Как скажешь, — наконец отвечает Захария, звуча так, словно он выдавливает слова сквозь стиснутые зубы, — я доверяю твоему суждению в этом вопросе. Шаги приближаются к месту, где скрывается Чарли, и она быстро выпрямляется, пытаясь выглядеть так, будто только что достигла вершины лестницы. Когда Захария замечает её, он продолжает идти мимо, по противоположной стороне коридора, бросая на неё особенно противный взгляд. Чарли показывает ему язык в спину. Когда девушка поворачивает за угол, Наоми всё еще там. Вероятно, она хочет выглядеть дружелюбно. Но Наоми и «дружелюбие» вещи несовместимые. — Здравствуй, Чарли, — говорит Наоми. — Прошло несколько дней с тех пор, как мы как разговаривали. Как Ваши дела? — Хорошо, — лжёт Чарли и Наоми удовлетворенно кивает. — У Вас есть всё необходимое? Если нужно какое-то оборудование, которое поможет лучше выполнять работу, я буду рада утвердить его стоимость. — Нет, всё в порядке, — автоматически отвечает Чарли, уже опасаясь вопроса, который, как она знает, будет следующим. — А как насчет Вашей матери? — спрашивает Наоми, и в её голосе появляется беспокойство, слишком сладкое, чтобы быть правдой. — Ей комфортно в новом Доме престарелых? — Да, спасибо, — отвечает Чарли, чувствуя сердцебиение где-то в горле. — О, не надо меня благодарить. Это я должна быть благодарна Вам за хорошую работу. Я очень Вами довольна. Так держать. Не дожидаясь ответа, Наоми поворачивается и уходит по коридору, оставив Чарли позади.🥀🥀🥀
Чарли с трудом сдерживает тихий звук отчаяния, быстро захлопывая за собой дверь. Она прислоняется лбом к прохладной древесине, считая вдохи и выдохи. Тяжелая дверь за её спиной создает иллюзию уединения. Хотя этого почти невозможно добиться на Небесах. Камеры здесь играют важную роль в повседневной жизни, о чём свидетельствует ряд экранов, висящих на дальней стене комнаты. По большей части они показывают трансляции из разных частей этажа, где живут Ангелы: общежитие, кафетерий, общая комната, на которую выходит офис Чарли, душ. Чарли старается не заглядывать слишком много на этот конкретный канал. У неё и так достаточно причин чувствовать себя сволочью. Девушка садится за свой стол и трясет мышкой, пробуждая три больших настольных компьютера Mac. На экране слева — показатели жизнедеятельности четырех Ангелов, которые в данный момент находятся на поле боя. Тот, что справа, показывает график предстоящих сражений и предлагаемые характеристики личностей, которых Чарли нужно будет создать и внедрить в Ангелов. Центральный экран пуст, за исключением нескольких значков на рабочем столе и фонового изображения Чарли и мамы в костюмах на Ярмарке Возрождения. Они любили ездить туда вместе каждый год. До аварии.🥀🥀🥀
Чарли только что получила степень магистра и с нетерпением ждала получения работы. У нее было пять разных предложений на выбор, и она была готова спасти мир. Затем на перекрестке пьяный водитель врезался в машину её родителей, убив папу и отправив маму в кому. Утопая в горе, Чарли проводила дни, посещая больницу, а затем реабилитационный центр, где находилась мама. Там было грязно, и у мамы были пролежни, потому что персонал не позаботился о пациентах. Но это было единственное место, которое Чарли могла себе позволить. Папа никогда не оформлял страхование жизни, а сбережения родителей были довольно скудными, особенно после того, как их съела плата за обучение Чарли в колледже. Чарли встретила Наоми в худшем из своих состояний, погрязшая в долгах и совершенно разбитая. В тот день Чарли сидела за угловым столиком в кафе, где она даже не могла себе позволить заказывать что-то, кроме кофе. У нее случился третий нервный срыв за несколько часов. Наоми подошла к ней с улыбкой и словами поддержки. Либо Чарли была слишком погружена в свое горе, либо Наоми была слишком хорошей актрисой. Но, в любом случае, Чарли не почувствовала, что за фасадом беспокойства скрывается ловушка, пока не стало слишком поздно. Задав несколько стратегических вопросов, которые подтолкнули рушащуюся защиту Чарли, Наоми удалось узнать всю историю девушки. Оглядываясь назад, девушка почти уверена, что Наоми уже знала всё, что Чарли рассказала ей тогда. В любом случае, она вручила Чарли открытку и попросила встретиться на следующий день в более уединенном месте. Вторая встреча состоялась в комнате, отделанной деревянными панелями, наполненной мягким светом и незабываемыми произведениями искусства, в заброшенном здании на окраине Складского района. Наоми предложила Чарли работу с совершенно заоблачной зарплатой. Она даже пообещала покрыть расходы на перевод мамы в лучшее учреждение, где ей будет обеспечен надлежащий уход, который, по крайней мере, не причинит женщине еще больше страданий. Наоми назвала это «взаимовыгодным соглашением»: финансовые проблемы Чарли закончатся, и о её матери позаботятся. Именно так Наоми удалось нанять талантливого программиста, чья дипломная работа по нейротехнологиям произвела фурор. — В чём подвох? — спросила Чарли после того, как Наоми закончила излагать условия контракта. — Строгая секретность относительно работы, которую Вы будете выполнять для нас, —Наоми выглядела довольной. — Есть определенные… этические соображения, которые делают нашу работу весьма деликатной. Как человек, изучавший неврологические применения технологий, я уверена, что Вам не чужда тонкая грань, по которой мы идем в этой области исследований. Чарли, конечно, слышала о Небесах, но была уверена, что это не более чем слухи. Она изучала науку и теорию нейротехнологий. Та работа, которую проделывали Небеса — изменение человеческого мозга посредством подавления нейронов и специально разработанных личностных имплантатов — пока была невозможна. Вот только Наоми настаивала на этом. — Первоначальный изобретатель этой технологии научил меня её использованию, и я готова научить Вас всему, что нужно для работы, — сообщила Наоми, изучая Чарли холодными голубыми глазами. — Я убеждена, что у Вас это отлично получится. — Люди, с которыми мы будем работать, — спросила Чарли, моргая глазами, которые болели от слёз, — кто они? — Это добровольцы, — ответила Наоми. — Они тоже получают непомерные суммы денег. Их контракты рассчитаны на пять лет, а затем они смогут жить своей жизнью. Гораздо более обеспеченной, чем раньше. Короче говоря, Чарли подписала контракт. Когда она впервые выполнила процедуру подавления нейронов, которая превратила человека в Ангела, и увидела тихое отчаяние в глазах так называемого "добровольца", то поняла, что её обманули. Но было уже слишком поздно. Теперь, более года спустя, Чарли, исследуя свое затруднительное положение со всех сторон, постоянно приходила к одному и тому же выводу: она в ловушке. Наоми постоянно держит судьбу матери над её головой. Пока Чарли смотрит на изображение лица мамы на экране, морщинки от смеха вокруг её глаз медленно расплываются. Чарли несколько раз моргает и трясет головой, а затем открывает защищенный паролем файл, в котором хранятся записи подлинных личностей каждого Ангела в доме. Девушка переходит к папке Ангела по имени «Чарли». Когда она впервые узнала, что всех Ангелов назвали в честь военных позывных, ей показалось это забавным. В конце концов, её собственное имя тоже было таким. Но она никогда не слышала, чтобы кто-нибудь использовал слово «Чарли» для обозначения кого-либо из Ангелов, посланных к ней для импринтинга. Через некоторое время она начала беспокоиться, что сама может быть Ангелом, запрограммированным программировать других. Если бы она даже была им, то как бы она это узнала? Когда любопытство, наконец, взяло верх над страхом и она впервые открыла папку «Чарли», то была готова обнаружить собственное лицо, смотрящее на неё. Вместо этого она обнаружила худшее, что только может быть.🥀🥀🥀
Как и в тот день, Чарли сначала открывает файл изображения, сопровождающий запись Ангела. На экране появляется лицо женщины по имени Тиффани Дюпон. Вернее, лицо женщины, которая раньше была Тиффани Дюпон. Последние три года она была Гильдой Сандерс, которую предшественница Чарли запечатлела, чтобы она служила врачом для Ангелов. Чарли позволяет себе мечтать, глядя в мягкие карие глаза Гильды (нет, Тиффани). Она мечтает, когда-нибудь, сказать Гильде правду и увезти её отсюда. Мечтает том, что Небеса обрушатся на головы Наоми и Захарии. Но как? Нельзя показать, что она открыто работает против Небес, не подвергая опасности себя и маму. И, возможно, Гильду, если Наоми узнает о чувствах Чарли к ней. Ей просто необходим союзник снаружи — кто-то, кому можно доверять, что он не выдаст её, потому что тоже заинтересован в разрушении Небес. Имя Сэма Винчестера неожиданно всплывает на поверхность её сознания. Чарли открывает браузер, вводя это имя в строку поиска. Первым результатом была ссылка на веб-сайте Los Angeles Times под названием «Свяжитесь с Сэмом Винчестером, репортером Metro News» Чарли открывает страницу и находит профессиональную фотографию мужчины лет двадцати с небольшим, с добрыми карими глазами и слегка длинными темными волосами. Рядом с краткой биографией, в которой сообщается, что Сэм получил степень журналистики в Стэнфордском университете, находится список его недавних статей. Как операция по торговле людьми унесла с улиц нашего города сотни людей (часть 1 из 3) Опубликованы все три части истории, а также следующая статья: Полицейское расследование привело к предъявлению нескольких обвинений по делу о торговле людьми И еще одна, датированная несколькими неделями назад: По делу о торговле людьми вынесены серьезные приговоры Чарли добавляет статьи в закладки, чтобы прочитать их позже. Она возвращается к поисковой системе. У Сэма есть различные страницы в социальных сетях, а также несколько упоминаний о его расследовании торговли людьми в других средствах массовой информации. Вскоре Чарли достигла нижней части первой страницы результатов. Она помнит, как однажды прочитала, что девяносто пять процентов людей не нажимают на вторую страницу результатов поиска. Хотя она всегда так делает. Потому что иногда самые интересные факты — это те, до которых сложно добраться. На второй странице находится ссылка на веб-сайт под названием «Где Дин Винчестер?» «Помогите мне найти моего брата Дина. В последний раз его видели в квартире в Силвер-Лейк 21 октября 2015 года» Чуть больше двух лет назад. Чарли нажимает на результат. Когда страница загружается, вверху появляется изображение двух молодых людей. Они стоят рядом с какой-то классической черной машиной и смеются. На заднем плане пальмы и гигантское колесо обозрения. Фотография, должно быть, была сделана возле пирса Санта-Моники. Мужчина слева — это безошибочно Сэм Винчестер, хотя он выглядит на несколько лет моложе, чем на профессиональном снимке. Мужчина рядом с ним… — Виски, — выдыхает Чарли. Пальцы, дрожащие от волнения, возвращаются к папке, в которой хранятся файлы по каждому Ангелу, и нажимают на папку с надписью «Виски». На этот раз она открывает форму, содержащую основную информацию об изначальной личности ангела. «Дин Винчестер» «Первый день волонтерского срока: 22 октября 2015 года» Сердце Чарли бешено колотится. Она безумно счастлива, но пока не знает, что делать с полученной информацией. Её взгляд ловит что-то в кадре одной из камер. В общей комнате Виски снова сидит на том же диване с книгой на коленях. Его пальцы с любовью скользят по изображению дороги, ведущей в туманную даль. Пока девушка наблюдает за ним, Виски поднимает глаза и улыбается прямо в камеру. В голове Чарли начинает формироваться план.