Когда мы станем правильными?

Он перечитал это сообщение в своей комнате, нервно закусывая губы. Скоро от его губ не останется ничего, вероятнее даже сам Хван с этим поможет. Но сейчас он просит помощь, а Сынмину даже из дома выйти очень проблематично. Как только скрипнет дверь, за ним сразу отправят наряд полиции. Заботливая мать, правильная мать, понимающая, ничего не скажешь. Нужно что-то предпринимать и парень это прекрасно понимал, нервно трогая губы пальцами, чтобы не сгрызть их до крови. «Хён, ты сейчас где?» — быстро набрал он , и начал осматривать свою мрачную комнату. Она больше походила на старую подсобку, но с достаточно большими окнами. Окна. Окна. Почему бы не выбраться из дома через окно? Это был весьма спонтанный план, но вероятнее всего он был единственным. Парень нервно начал искать тёплые вещи, чтоб выйти на холодную осеннюю улицу. Иногда казалось было холоднее чем зимой, но ему плевать на погоду. Он бы и в пижаме побежал, но боялся показаться местным сумасшедшим, на которого бы все равно вызвали ментов. Да и Хёнджина бы убил его на месте, даже не разобравшись. Сынмин наложил на свою кровать подушек, быстро накрывая их пледом, даже не постаравшись имитировать человека. «Я на площадке возле своего дома. Если тебя не отпустят, сиди дома, Сынмин-а. Главное всегда оставайся в безопасности и не геройствуй. » — хотелось бы треснуть его за такие слова, нету ему ничего важнее Хвана. А он ещё и допускает мысль, что тот не прийдет по причине «не отпустят». Отпустят ещё как, даже не зная об этом все равно отпустят. Парень быстро накинул на себя вещи и прихватил куртку Хёнджина, со своей кофтой. Его художник так любит спонтанные решения, что может и в футболке с шортами прийти. Но ему нужна помощь. Сынмин оглядел свою комнату, стараясь сориентироваться в темноте. Включить свет, даст знак матери. Но все же он нащупал перекись и вату, которым обрабатывал лицо после одноклассников. Почему-то у него было настолько ужасное предчувствие. Будто сердце говорили, что случилось что-то плохое. До этого блондин не писал ему с просьбой о помощи, а сейчас. В голове не могли собраться целые мысли, у него просто тряслись руки. — Это не дело. Ты нужен ему, а ты тут трясешься. — и он попытался максимально тихо открыть окно, которое не было таким предателем, как входная дверь. Первым делом, парень перекинул вещи, которые собрал с собой. Повезло, что перекись у него лишь недавно перелилась в пластиковую бутылку, а не в стеклянную. И он начал аккуратно просовывать ногу в окно, стараясь даже дышать бесшумно. А когда ты трясешься от волнения, это слегка тяжело. Но все же ему стало немного легче, когда запах улицы ударил ему прямо в лицо. Он быстро начал перекидывать и вторую половину туловища, стараясь быть ещё более тихим. Когда он полностью оказался на улице, он лишь наглядно прикрыл окно. Его ноги сами вели его к Хёнджину. Он практически бежал по ночному городу, который совершенно тускнел ночью. Обычно он гудел до этого времени, а сейчас превратится в какое-то кладбище. Все стали больше работать, времени на посещение клубов нет, вот теперь они и начали жить без шумной музыки и танцев. Сынмин уже оказался на улице блондина, стараясь вспомнить точное место площадки. На этой месте они случайно чуть не поцеловались при двух детях, который спрятались, как хитрые крысы внутри маленького и деревянного домика. На карусели он заметил своего Хвана. Который сам раскачивался, сжимаясь от холода из за легкой желтки. — Хёнджин, — Сынмин сразу же рванул к нему, налетая на того с объятиями, что он аж чуть не упал от неожиданности.— ты в порядке? Ким достал свой телефон с кармана, просвечивая им на своего возлюбленного. От этой картины ему захотелось закрыть рот и просто ударить кого-то, кто принёс ему такую боль. И Мин скорее всего знал, кто именно это был. — Сынмин, не смотри на меня так. — хрипло попросил парень, аккуратно дотрагиваясь к плечам младшего. — Легкая бытовая ссора. Прости, что напугал тебя и позвал так поздно. Просто, мне кажется мне с тобой дышать легче. И Сынмина хотелось захлебнуться в этом чувству. Он также хочет дышать им , находясь к друг другу невероятно близко. Ким протянул парня к тебя, прижимая его гораздо ближе. — Кто это сделал? — тихо спросил шатен, поглаживая спину своего художника. — Я просто убью.. — Это сделал отец. Он буквально вырвал пирсинг Хвана с его брови, рана начинала обильно кровоточить. Кровь стекла с подбородка на одежду, перекрашивая серое худи грязными цветом. — Он напился и сказал, что я выгляжу, как какой-то уродский гей. — закрывая глаза, произнёс парень, приближаясь своим носом прямо к шеи Сынмина. Они обнимались так крепко, что казалось она и правда скоро слипнутся.— Мне ещё мало досталось, я предпочёл промолчать на его выступления. Если бы не смирился с его убеждениями , я б наверное уже давно был прибит его кувалдой. — Хён, он просто наглый придурок. — Сынмину не хотелось отстранятся от парня, ему нужно было срочно обработать его раны. Но наверное сейчас он лечит его душевные раны, которые намного глубже и больнее. — Я его лично прикончу. — Нет, Минн-и. Тебе не нужно к нему и близко подходить, я боюсь за тебя. Он не может сдерживать свою агрессию, поэтому часто бросается на меня. Просто сегодня ему не понравился мой пирсинг. — разочарована промычал Хван, морщась от ужасной боли, закрывая глаза. — Ты прекрасный. С пирсингом и без. — Ким накинул на него его же куртку, быстро застегивая. — Я принес спирт и ватку. — Ты будто знал. Мне такой умный мальчик попался, иногда у меня такое чувство.. — и Хван заулыбался, но в ту же секунду начал ойкать. С его улыбкой поднимались бровь, которая невероятно пульсировала, заставляя прикрыть глаза. Но он продолжал улыбается ему, через все препятствия, дарил свою ослепительную улыбку.— Иногда у меня чувство, что ты часть моей души. Ты чувствуешь меня, понимаешь, принимаешь таким, каким я на самом деле есть. И сердце мое говорит.. — Оно не может говорить..— но после этого Ким получил в плече и театральных выдох. — Это я хочу сказать, что мое сердце это твое. И лицо шатена густо покраснел, смачивая ватку нашатырем. Он аккуратно дотронулся к его брови, совершенно легко, чтобы не причинить боль. — Молчи, дурила мой.— почти шепотом произнес парень, делая аккуратные касания. — Присвети телефоном. И Хёнджин слушает его, и только сейчас, благодаря достаточно яркому свету, он замечает, как же блондин смотрит на него. Сначала прямо в глаза, пока Ким концентрируется на ране. Потом медленно скользит по носу, рассматривая его аккуратные черты. Потом глаза задерживаются на губах, которые слегка приоткрыты. Ему хотелось налететь на него с поцелуями, но это было проблематично, ведь младший держал его лицо в своих ладонях. Это было невероятно приятно, когда именно его руки, проводят по контурам скул. Старший смотрит на него, как на единственное в жизни спасение. Будто он и правда сейчас дышит им, вдыхая приятный карамельный аромат. Парфюмы шатена его дурманили, заставляя подвинуть свое лицо ближе. — Ауч! — айкнул парень, когда рука Кима коснулась слегка сильнее. — Нечего ко мне двигаться. — сосредоточенно ему пробормотала в ответ.— Я чуток поверну твое лицо на право.. — Я могу отодвинутся подальше.— но его наоборот протягивают ближе. — Раз ты так хочет. Они удобно садятся друг напротив друга, буквально в нескольких сантиметрах. Так и правда было спокойнее, ему было удобнее касаться его за подбородок, слегка поворачивая на себя. — Ауч! Ауч! Ауч.— стонет Хван, стараясь не жмуриться от сильной боли. — Как же оно печет. — Я могу подуть…—и он начинает аккуратно дуть не рану, которая стала на много лучшее выглядеть. Сынмин аккуратно провёл по ней пальцем, поглаживая кожу. — Так легче? А Хван будто зачарованный на него смотрел, следя за его аккуратными касаниями. — Ты чего мочишь? Сильно больно? Хён, прости, я хочу, как лучшее.. — Нет, все прекрасно. Просто ты самый чарующий, я хочу запомнить все твои прикосновения. — тихо прошептал ему парень, явно успокаивая все его волнения. И тогда Ким приблизился еще ближе, оставляя легкий поцелуй на его брови. Сразу же начиная проходиться по ней моченой ватой. — Это был лечебный. — проговорил он, стараясь не заулыбаться, как какой-то дурак. Пока Хван замер от его действия, даже рука так сильно не дрожала, невесомо держа телефон. — А в губа можно? — как ребенок попросил его парень, концентрироваться на улыбающихся губах. — Или вы только брови лечите? Я бы записался к вам на проверку губ. — Дурила ты, не смущай меня. — закрывая глаза, проговорил шатен. — Или я случайно тебе в глаз залью.. — Какие вы угрозы кидаете, господин Ким. Все таки так сильно смущаю?— и его рука скользнула к чужой, накрывая её сверху. Теперь Хван держал руку Сынмина, помогая ему обрабатывать свои же раны. Это была его проблема, но он и правда нуждался в его поддержке. Он бы никогда не подумал, что сможет так беспамятно влюбиться. Забывая о проблемах, глядя лишь в одни любимые глаза. Они грели его, давая понять, что любят и ценят. И это все, что ему в жизни надо. — А руки какие теплые. — Ты сейчас выпьешь этот нашатырь. — начал угрожать ему парень, когда рука дрогнула на бутылочке с раствором. Его руки дрожали от неожиданных прикосновений. — Хёнджин, какой же ты… — Какой? Дурила? — Мой дурила. — тихо сказал Ким, смачивая рану, которую просто хотелось залечить своим теплом.— Ты пойдешь со мной. — С тобой хоть на край света. Ты хочешь куда-то пойти?— переспросил парень, закусывая губу, чтобы не простонать от шипучей боли. — Ты пойдешь со мной домой. *** — Да ты еблан! — громко донеслось из телефона, и комната Джисона в ту же секунду наполнилась смехом. — Кто так играет? Ты инвалид что-ли? Боже, Джисон, я тебя ненавижу тупо. Минхо повесил на него ещё пару матерных слов, и ударил по телефону рукой. Игра именно с ним забавляла его до предела, его реакция, это было что-то. Она всегда была смешной и интересной, хоть и слегка матерной. — Зай, ну не злись так. — шутливо произнёс парень, отодвигаясь от компьютера. — Знаешь что кот плешивый, я тебя сейчас нагн.. — Фу, даже не продолжай. — он издал звук полного отвращения. Даже представлять такого не хотелось. Парни с девушками. Девушки с парнями. И это наверняка самый настоящий закон для Джисона, ведь он никогда даже не думал его нарушать. И на нарушителей шло отвращение, просто мерзко. Не зря мать правильно выучила его, иногда даже кажется, что выдрессировала, как щенка. — Бр, мерзко. На трубке несколько минут была тишина, но потом раздался успокаивающий Джисона смех. Парень на другом конце будто театрально молчал до этого, раздумывая над всеми его словами. — Да, согласен. Эти геи такие мерзкие, что иногда просто выворачивает от них. Как они могут целоваться? Блять, меня уже тошнит..— и брюнет улыбается, полностью соглашаясь со всеми словами.— Это просто болячка которую нужно исправлять. — Думаешь такая дрянь лечится? — странно спросил парень, закидывая в рот попкорн, дожидаясь ответа Ли. — Жалко на них препараты тратить, они могли уйти нормальным людям, а уходят этим… — Надеюсь по крайней мери, что это можно вылечить, и мы не выдохнем раньше назначенного из за этого. Неужели так просто быть нормальными! Вот как мы.. И они снова смеются, начиная ещё один раунд в этой игре. Они всю ночь могли веселиться и смеяться, убивая друг друга по несколько раз, или делая в сговор против других игроков. За это время, Джисон даже не продул в игре ни разу, за что Минхо бы ему лично руки пожал или же расцеловал. А брюнет бы с радостью принял такую похвалу, ведь раньше был слабым звеном именно там. Но Ли и так много говорил, подкалывая и иногда странно подкатывая, получая лишь в ответ фырканье и иногда долю взаимности. Все лучшие друзья так делают. — Я жалею, что начинал на тебя гнать , — проговорил рыжий, убивая еще парочку зомби, прямо выгрызая им победу.— Да! Блять, да! Снова выиграли. И они наконец-то заканчивают эту крайне затяжную игру. — Быстро схватываешь, Ханни. — и последнее вырвалось с его губ крайне ванильно. — Не называй меня по фамилии папы. — кратко отрезал младший. — Он был козлом не хуже чем отчим. — Просто тебе не подходим. Ким Джисон - это определенно не твое, даже твой ник в игре: hajisung. Хан Джисон - оно будто полностью твое. Словно оно должно принадлежать только тебе, если я правильно выражаюсь. — Все, бро, наверно я спать. — не время вспоминать папу, и он прекрасно это понимал. Он не хотел лишний раз думать, вспоминать, плакать, поэтому просто отключился от звонка, даже не дослушав прощальные слова. Джисон попросту потушил телефон, запихав его в карман . Жутко сушило горло после их разговоров, которые были по правде на несколько часов. Остался неприятный осадок, по он сразу же решил залить его обычной газировкой . Вкусный яблочный напиток, то что нужно после тяжелой игры. И на кухне царила тихая атмосфера, только храп из комнаты брата был не естественным. Сынмин очень тихий, он даже лишнего писка обычно не создает. — Решил похрапеть, как паровоз. Давно моих носков ни у кого во рту не было. — на ночевке он заткнул Минхо носками, когда тот был громче чем любая электрогитара. Тогда он смог заглушить его на двенадцать минут и двадцать секунд. Он взял пару носков и ехидно заулыбался, направляясь прямо к комнате. Любил же парень поиздеваться на младшем, что скоро это станет его новым хобби. Рука медленно открыла двери, совершенно бесшумно. Носки сразу выпали из рук, а на лице застыл ужас. Его брат лежал в обнимку с каким-то парнем. И эти объятия явно не были какими-то дружескими, губы парня утыкались прямо в шею младшему. Глаза расширялись все больше и больше. — Так я был прав. — его руки потянулись к карману, быстро вытягивая телефон. Он сделал около сотни фото, просто удивлённо разглядывая их. Мерзко. Мерзко. И он просто смотря на них почувствовал себя грязным. — Вот брат, какой же ты непродуманный. Что же ты скажешь, глядя на это фотки.